Прошу обратить внимание! Если вам не нравится чересчур измененный характер персонажа, рекомендую не читать этот фанфик.
Рекомендуется с прочтением: Too Close - Alex Clare
Самый сложный последний курс в художественном институте современного искусства. Много человек ушло. Кто-то окончил три курса, кто-то окончил свою учебу на втором, потому что не понравилось обучение, а кто-то ушел лишь из-за того, что было много домашнего задания, курсовых, зачетов. Особенно посередине курса, начиная со второго, сдают экзамены за эту половину и за предыдущий год. Рисовать нужно было много, очень. Еще нужно было сдавать рисунки по форматам, которые раздает распределяющий. Некоторые не приступали, относились к этому распущенно, а кто-то всю душу вкладывали в работу, получая за нее высший балл. Большинство учеников сдавали работу по живописи два раза за весь курс, ленивые, что с них взять? Итэр с самого начала своих четырех обучений в институте взял теорию красок, историю искусства и живопись. Три предмета, с которыми по началу было сложно работать, но построив верный график, свободного времени стало больше. Живопись Итэр всегда отделял от остальных предметов. Именно во время процесса он совершенно ни о чем не думал, сразу погружался в процесс, концентрируя свое внимание только на любимом. Парень выводил рукой сначала почти бесследные линии помельче, затем, облокотив ладонь на белую поверхность холста, опираясь при этом на мизинчик, оставлял простым карандашом маленькие точки. Так он помечал самое сложное для себя. В аудитории он вставал с места, отходил на два шага назад, чтобы оценить набросок своего будущего шедевра, затем садился, стирал, и рисовал яркими красками, смешивая их, совершенно не жалея ресурсов. Всю его жизнь можно представить в старых кисточках, порванных листах, на которых он рисовал в детстве, простых карандашах, черных ручках и нужных ластиках. Рисовать юноша начал с годика. Ни для кого не странно, ведь огромное количество людей рисуют в садиках или других похожих заведениях. Но именно этот ребенок непрерывно рисовал за маленьким столом, неправильно держа карандаши различных цветов. Уже в таком раннем возрасте он осознавал, что ему нравится рисовать оранжевое солнышко с голубыми облаками, а в самом низу листа добавлять зеленым цветом траву, которая доставала почти до круглого солнышка. Пока все дети в саду спали, Итэр задумчиво вырисовывал ушки кошке, но вот не повезло, бумага рвалась, ибо малыш слишком сильно давил карандашом на изрисованный лист. Так он и познакомился с художеством, легко и непринужденно. В институте в обед творится полный хаос. Просторные коридоры заполнены людьми с бесконечным количеством листов, на полу валяются карандаши, кисти. Итэр совершенно не любит в это время находиться в правом крыле института, но что поделать, если через 7 минут начнется теория красок в этом крыле? Сейчас начало 4 курса, поэтому людей слишком уж много. Ну знаете, они приходят, чтобы отметиться и просидеть лишние полтора часа, а затем заходят в эту аудиторию второй раз уже под конец курса, чтобы сдать все работы, которые накопились за курс. Юноша совсем не понимает таких безответственных людей. На все выбранные им предметы тоже ходит один интересный парень. Как славно попали эти двое в одно русло. Жаль, что только один из них не обращает внимание на другого, или он только делает вид? Итэр в данный момент сидит и скучает, водя простым карандашом по клетчатой бумаге. Его взгляд устремлен на одного. В того, кого он встретил три года назад, и теперь, когда он видит его, смотрит только на него. Юноша каждый вечер просматривает фейсбук этого беловолосого парня. Он хранит его фотки в своей галерее, прокручивает грязные мысли в голове перед сном с его участием, с чистой душой потом смотря на голубоглазого вновь. В каком-то смысле это похоже на одержимость, но это в корне не так — думает Итэр. Даже сейчас он засматривается на светлокожего стройного молодого человека. Его передние пряди нагло торчат перед глазами, а небольшое количество волос собрано в хвост сзади. Остальные волосы остаются несобранными. Он внимательно слушал лекцию, что-то записывал и иногда поглядывал в сторону Итэра, но не на него самого. Ему было даже как-то обидно, что со стороны беловолосого нет никакого внимания. — Альбедо, пожалуйста, сдайте последний зачет, который вы не сдали еще на прошлом курсе по особым причинам. Я жду вас после пар. Насколько я знаю, сегодня их у вас две. — Преподаватель серьезно взглянул на Альбедо, а тот в свою очередь с хмурым лицом облизнул губы, понимая, что после пар его ждет завал. Теория красок очень сложна, когда предстоит писать или отвечать по ней на зачет. В аудитории, в которой сидел Альбедо, было совсем тихо. Итэр не совсем понимал, что там происходит, но догадывался, что преподаватель просто просматривает успеваемость парня за предыдущий курс. Златовласый еще сильнее прижался к деревянной двери, не ожидая того, что кто-то посмеет ее толкнуть с той стороны. Ему нужно было слышать, о чем они там вдвоем разговаривают. Ладони потели, а пальцы оставляли влажные следы на двери. Итэр хмурился, напрягал почти до предела слух и все равно ничего не слышал. Он почти сдался, как вдруг услышал голос. Голос того, которого узнает из тысячи. Слышно было не совсем хорошо, но слава богу, что хоть что-то. — Сэр, у меня важные дела… прошу простить меня, но я правда спешу. — Дальше тишина. Пальцы юноши у двери охладели в миг, когда после одного предложения наступила уничтожающая изнутри тишина. Ручка двери резко опустилась, из-за чего Итэр чуть ли не отлетел назад, за дверь, делая вид, что его здесь нет и не было. Дверь отворилась. Она оставалась быть открытой настежь, но. Златовласый парень прижался от неожиданности к стене, проклиная себя за свою глупость и слишком сильное любопытство. А еще он не заметил, как никто так и не вышел из аудитории. Дверь просто отворилась. Напуганные глаза взглянули на свои трясущиеся руки. От чего? От того, что так сильно его напугала деревянная дверь? Или же из-за того, что Альбедо может узнать, что за ним следили, лишь заглянув за дверь. Резкий звук немного привел Итэра в себя. Видимо Альбедо выступил за порог, но все равно почему-то не двигается. — Чего ты в дверном проеме-то стоишь? Закрой ее и заходи завтра, раз уж у тебя дела важные. — Прозвучал эхом по всему коридору голос преподавателя. — У меня через час группа, давай живее. — Стук черных оксфордов о синий кафель не сразу отразился в ушах Итэра, поэтому на закрывшуюся дверь он отреагировал не сразу. Перед ним спиной стоял Альбедо, который вот-вот обернется. Юношу полностью парализовало, он приоткрыл рот, выпучил глаза и сжал кулаки, но не в целях нанести телесные побои. Светловолосый поворачивается боком к Итэру, смотря в пол. Его голова опущена, благодаря чему блестящие пряди падают на лицо. И как ему удобно ходить с такими волосами? Его лицо сейчас очень близко. Фарфоровая кожа ослепляет, а ухмылка врезается горящей стрелой прямо в сердце. Брови как обычно сдвинуты, хмурое лицо, но в то же время заигрывающее. Не разобрать эмоций, сейчас творится полная неразбериха в них, особенно если посмотреть на Итэра. Рот Альбедо приоткрылся, но он ничего не сказал, закрыл обратно, сомкнул веки и заправил прядь за ушко, которая непослушно вернулась на лицо к парню. Одно резкое движение — левая рука фарфорового юноши опирается на холодную стену, правая хватает подбородок Итэра, направив его лицо еще ближе к своему. Никакими словами не описать физиономию Альбедо в данный момент. Возможно зловещая, что-то замышляющая. Златовласый все еще напугано смотрел, но уже прямо в голубые глаза. Хватало нескольких секунд, чтобы утонуть в этих переливающихся синих оттенков. Такой ослепительный. Белая кожа, светлые волосы, изумительные глаза, чисто-белые зубы. В нем вообще есть хоть какой-то изъян? — Проказник. Неужели ты думал, что я ничего не замечаю? — Итэр будто прикусил язык, все еще утопая в этих прелестных глазах. Пусть говорит что хочет, ему плевать. Сейчас он слишком близко, и златоволосый понятия не имеет, когда ему выпадет такая возможность еще раз. — Что же замышляет наш похотливый Итэр, когда буквально сверлит меня взглядом? — Его голос поражал ушные перепонки, это было типа наркотика, хотелось большей дозы. Альбедо сжал подбородок Итэра, сводя брови еще сильнее. Теперь его лицо не отражало ни единого намека не кокетливость. — Гребанный, блять, сталкер. — пальцы не щадя впивались в кожу парня. Альбедо резко заговорил прямо под ухом испуганного юноши шепотом, голосом, будто сейчас сорвется. — Перед каждой чертовой парой я молюсь всем богам, чтобы ты не пялил на меня. Мне так неприятно ощущать твой взгляд на себе, пиздец, ты бы знал. Твоя рожа меня уже заебала, чувак. Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул что ли? Хочешь чтобы всадил свой член тебе в задницу, трахал и трахал до потери сознания, блять, да? — Пальцы схватили шею Итэра, начиная потихоньку сдавливать. — Скажи мне, что хочешь этого. Как-никак уже четвертый курс пошел, как мы учимся на одном блядском факультете, сучка ты недотраханная, м? С самого первого курса меня хочешь? — Итэр сглотнул, он уже давно пришел в себя, ему просто не по себе от того, насколько ошибался насчет Альбедо. Как говорится: «В тихом омуте черти водятся». Златовласый прикусывают губу, закатывает глаза и тяжело дышит, но не от возбуждения, а от того, что его душат. — Больной ублюдок, тебе нравится, когда я тебя душу что ли? — Альбедо откинул на пол одним движением Итэра, отряхнул руки, затем присел на корточки, смотря на откашливающегося парня. — Шлюшка. — Встал и перешагнул через бедного парня, уходя куда-то вперед. — Блять… — еле услышал Итэр, принимая это за то, что сейчас светловолосый вернется. Послышались быстрые приближающиеся шаги. Парень открыл глаза и привстал, видя лишь хмурое лицо голубоглазого. — Вставай. Я не собираюсь нести тебя, черт. — Его ладонь неожиданно ударила Итэра по щеке, на которой остался красный след пальцев и самой ладони. Жесткая пощечина, которая может привести в чувство точно так же, как и совсем отбить силы. — За что… — промолвил Итэр, наполовину поднимаясь. — Наконец-то хоть что-то промямлил. — Альбедо опустился на корточки, уставляя молчаливый и съедающий изнутри взгляд на парня. — Не дай бог нас увидят, сука. Я тебя потом так выебу, что ты поднять свою похотливую задницу неделю не сможешь. — Промолвил на вид доброжелательный юноша. Как же внешность бывает обманчива. Альбедо хороший ученик, который помогает каждому, кто попросит. Во всем институте наслышаны о его доброте, о том, что он самый настоящий ангел, спустившийся с небес. Даже внешность этого парня подталкивает людей на такие мысли. Светлые волосы, белая кожа, голубые глаза и улыбка, которая сведет с ума каждого. Все его движения напоминали нечто легкое. Он даже держал кисть так, будто его пальцы сжимают самую драгоценную вещь в мире. Когда он рисовал, то приоткрывал рот, чуть щурил глаза и подергивал ушами. Рисуя, Альбедо всегда заправлял волосы за уши, чтобы вечно выпадающие пряди его не тревожили во время работы. Каждый раз у студента выходили изумительные и неповторимые работы. В конце второго курса его работы повесили на стенд при входе в институт. Итэр перед каждыми парами тогда наблюдал за Альбедо, как он подходит к своим многочисленным картинам, легонько дотрагивается до одной, проводя пальцем по контуру. Его изящные и легкие движения пробуждали в Итэре нечто сладкое. То, чем хотелось насытиться до потери сознания. Кто же знал, что за ангельской внешностью скрывается сам дьявол. Альбедо поднял Итэра, забросив его тело на свое плечо. Юноша всем своим телом ощущал тепло Альбедо. Его шея пахла роскошными духами. Их запах врезался в нос, не давая нормально вздохнуть. Светлые развевающиеся волосы лезли в глаза, иногда приходилось вдыхать кончики, от которых пахло душистыми цветами, будто это волосы не парня, а девушки. Альбедо крепко держал Итэра за ноги, пока тот совершенно не подавал никаких признаков препятствия против действий голубоглазого. Мысли златовласого были забиты одной доброй улыбкой, которая резко превратилась в ненавистное лицо, сжатые губы и грубое поведение. Знал бы он с самого начала настоящего Альбедо, то ни за что бы не заинтересовался им. Просто думал о нем, что он очередной лицемер, имеющий две личности. Альбедо принес Итэра в кладовку, в которую никто не заходил неизвестно какой год. Все принадлежности были пыльными, пол грязным, а окна закрыты шторами в пятнах от краски. Некоторые лучи солнца пробивались через шторки, но света все равно было недостаточно, чтобы разглядеть вещи, которые пылились на старом столе. Одним движением руки Альбедо скинул все мешающие ему принадлежности на пол. Он усадил Итэра на стол, тот чихнул и испуганными глазами уставился на равнодушные напротив. Голубоглазый отряхнул руки, осмотрелся, подошел к старой горе красок и кисточек, взял несколько и положил на стол рядом с Итэром. Парень в непонятках наблюдал за всеми его движениями, ничего не говоря. Сейчас не лучшее время что-либо говорить, потому что знает, что может быть вновь избитым. Альбедо будто из ниоткуда достал лист бумаги, переводя свой взгляд на сидящего на столе парня. — Я нарисую твое удовлетворенное лицо. — что? — Что? — Сдвинул брови, явно не ожидая такого поворота событий. — Нет. Нет, не надо, Альбедо, прошу тебя, просто отпусти меня, я пойду домой! — Молил Итэр, хватая за руки Альбедо. Светловолосый резко откинул руки Итэра, после чего толкнул его в грудь. Верхняя часть тела полностью лежала, кроме ног. Но и они не были оставлены без внимания. Альбедо грубо схватил его колени, вставая между ног бедного парня. Руки не торопясь поползли к лодыжкам. Итэр лежал и чуть ли не хныкал, к сожалению, не от наслаждения, а от нарастающего страха. Горячие подушечки пальцев Альбедо щекотали голые щиколотки, сам же он ухмылялся и с наслаждением смотрел на раскрасневшееся личико жертвы, наслаждался его наступающими слезами и тем, как он кусал от беззащитности губы. Светловолосый постепенно расстегивал ширинку брюк одной рукой, при этом другой придерживал парня снизу за живот, чтобы меньше рыпался. Итэр шепотом молил не делать этого, неизвестно, почему он не кричал, может быть, другая его сторона хотела этого. Альбедо начал медленно снимать черные брюки юноши, прикасаясь к бедрам, оставляя за собой табун мурашек. Штаны упали на пол, Итэр остался в одних трусах, прижав одну ногу к другой. Голубоглазый, не дав ни единой надежды парню под собой, разомкнул его ноги, быстро снимая штаны уже с себя. За пару движений он избавил себя от лишней одежды. Теперь осталось лишь тяжело дышать, терпя боль неизвестно сколько времени. Альбедо задрал свитер парня. Теплая ладонь легла на оголенный живот Итэра, сразу после этого последовал быстрый вдох, ожидаемая реакция на это прикосновение. Рука поползла вверх, к груди, которая вздымалась и опускалась. Указательный палец медленно скользил вокруг соска парня, благодаря чему ноги начали подрагивать, а лицо покрылось заметным румянцем. Резко два пальца сжали затвердевший сосок. Изо рта парня еле послышался сладкий протяжный стон, который сопровождался томным выдохом. — Не знал, что такая сучка, наподобие тебя, способна возбудиться так быстро, а? Хороший… Ты под каждым так сладко стонешь, м? — Итэр полуоткрытыми глазами смотрел на хитрое лицо Альбедо, ничего не говоря в ответ. — Ну же, скажи хоть слово. — Пальцы выпустили бедный сосок, неспешно двигаясь к трусам. Златовласый пытался закрыть руками свое раскрасневшееся лицо, но Альбедо не дал этого сделать. Одним движением он впечатал его руки в стол над собственной головой. Кисти рук ныли от грубых и резких действий. Итэр закусил нижнюю губу почти до крови от неожиданной боли. Сейчас Альбедо упирался своим членом в промежность парня под собой. Он стоял слишком близко, терся о твердый член своим, лениво проводил свободной рукой под краешку трусов Итэра, наслаждался извивающимся телом, которое хотело освободиться. Но ему не сбежать. Пальцы перебрались к сухой дырочке, которая тут же стала мокрой от слюны Альбедо. Он засунул один палец, медленно двигая им внутри. — Давно же тебя никто не трахал. Или в тебя совсем никогда хуй с пальцами не совали? — Резко сунул второй, продолжая растягивать. Итэр громко и тяжело дышал, стараясь не поддаваться приятным движениям внутри себя. Все же его терпения хватило ненадолго, и через пару минут парень тихо протягивал букву «а», также томно выдыхая. Из его ротика текли слюнки, поток которых он совершенно не мог контролировать. Когда он приоткрывал глаза, то перед собой видел размытую картину, а точнее Альбедо, который совсем близко был к лицу Итэра. Парень коснулся языком щеки златовласого, подбирая за ним его слюни. — Какой сладкий. — Шепотом сказал парень на ухо Итэру, благодаря чему зубы вновь впились в нижнюю губу. Альбедо продолжал свои выходки, всасывая мочку уха парня под собой. Он проводил кончиком языка по нижней челюсти, медленно переходя на губы. Оттянул нижнюю, засасывая уже ее. Отпустил и приблизился к ним вновь, еле чмокнув. — Я тебя достаточно растянул. Теперь ты обязан смотреть мне в глаза. Никак иначе. — Альбедо отпустил руку, которая сжимала запястья Итэра. Теперь в его руках кисть, на конце которой был грифель. Кисточка-карандаш. Златовласый затуманенным взглядом смотрел на Альбедо, который продолжал стоять между ног парня. — Сними трусы. Сам. — Указательным тоном сказал голубоглазый. Итэр так и сделал. Пока он снимал трусы, у Альбедо в руках появился лист бумаги и та самая кисточка-карандаш. — Тянуть не буду. Расставь ножки пошире. — Послушался. Головка члена упиралась в растянутое место. Альбедо плюнул на свой пенис, ладонью размазывая слюну. Предметы для рисования лежали на животе у Итэра. Карандаш все время перекатывался, из-за того, что парень слишком глубоко дышал и втягивал живот. Член скользнул внутрь, наполовину заполняя парня под голубоглазым. Изо рта Итэра вырвался громкий, но короткий стон, после которого последовали частые вдохи и выдохи, сопровождающиеся аханьем. Альбедо двигался, наращивал темп, выводя своим карандашом набросок лица Итэра на листе, лежащий уже на его груди. Немного неудобно, но терпимо. Златовласый втягивал живот, приподнимал бедра и сжимал кулаки от наслаждения. Делал все, что возбуждало Альбедо еще больше. — Втягивай живот сколько хочешь, я все равно войду во всю длину и кончу в тебя. — Итэр чувствовал, как холодная бумага лежала на его голой груди, как по ней проводили карандашом и, видимо, старательно выводили все линии. — И последний штрих… — Я сейчас… Альбедо, я… — Не успев договорить, парень кончил на свой же живот, а его лицо еще сильнее покраснело, глаза плотно закрылись, ротик приоткрылся, будто чего-то прося. Светловолосый сделал пару резких толчков во всю длину и наполнил Итэра своей спермой. Пальцы голубоглазого схватили за подбородок парня снизу и грубо направила его лицо к своему, хищно ухмыляясь. — Внутри тебя настолько туго, что меня и на 10 минут не хватило, сученыш. — Впечатал голову Итэра в стол, вжимая ладонью его щеку. Приблизился к уху, — я нарисовал твое удовлетворенное лицо как и обещал. Как думаешь, преподам понравится моя работа? — Мысли Итэра путались, в его голове были вздохи Альбедо, свои стоны, чувство оргазма и туман. — Все еще не отошел? Хах, я ожидал. Я всегда видел, что ты за мной следишь. Я знал, что ты хочешь быть оттраханным мной. И сейчас ты лежишь подо мной голый, все еще не отошедший от оргазма. Я всю дурь из тебя вытрахал, скажи? — Альбедо отошел от Итэра, толкнул его ногу к другой. — Прикройся хотя бы сейчас, мерзотная потаскуха. И да, имей ввиду, что трахнул я тебя не по собственному желанию, я лишь видел, как ты хочешь быть выебанным. — Итэр чуть привстал, опираясь на локти. — Ты расскажешь… расскажешь кому-то? — Шепотом, почти плача спросил парень. — Нахуй мне вообще кому-то об этом трепаться? Я не пидор, как ты. Адьос. Картину со своим личиком можешь оставить себе. — Через считанные секунды дверь захлопнулась, и Итэр остался с самим собой. Он понял, что только что произошло. Глаза резко наполнились влагой. Перевел взгляд на свои запястья, которые были в красных следах, напоминающие пальцы. Слеза скатилась по щеке, и это было последним шагом к предстоящей истерике. Руки спешно отряхивали собственное тело, так парень будто стряхивал с себя прикосновения Альбедо. Он жалел, что дал кончить в себя, ведь его сперма сейчас в нем, он чувствует ее и плачет сильнее, ненавидя себя за то, что не смог за себя постоять, не смог оттолкнуть его. — Никогда… больше никогда не посмотрю в его сторону. — Итэр разглядывал смятый лист бумаги, на которой было изображено его лицо. Смял сильнее, разорвал на мелкие кусочки и вновь заплакал, уставляясь лицом в колени. — М-меня изнасиловали.