Пари

Обращение к жителям Л’манберга уже началось. Все интересующиеся стояли небольшой толпой и смотрели на сцену, но на ней не было того, кого они собрались слушать. Там стоял Таббо, оглядывающийся иногда на лестницу, которая вела на эту платформу. Толпа начала говорить громче из-за чего возмущения стали слышны даже сверху. Но все замолкли, синхронно уставившись на торопящегося мужчину в деловом костюме. Он, будто пиджак и брюки были специально предназначены для занятий спортом, вбежал наверх, переступая по две ступеньки и чуть не теряя бумаги с заготовленным текстом, и остановился у кафедры. — Извините за ожидание, больше такого не повторится, — немного отдышавшись сказал он в микрофон. После странного начала дальше обращение прошло как по маслу. Шлатт рассказывал про изменения, которые бы хотел внести и отвечал на некоторые вопросы, связанные с управлением страной. Кажется, ему роль императора очень даже нравилась и было видно, что он готов вложить всю душу в эту нелегкую работу. Почти все люди из толпы задали минимум по одному вопросу, но один человек в длинном распахнутом пальто и шапке, скрывающей кудрявые волосы, стоял молча, будто его и не интересовало будущее этого места. Шлатт старался не обращать внимания на его пристальный взгляд, что, кажется, обидело кудрявого. Завершив свою речь прощанием, Шлатт стал собирать тексты, которые использовал пока говорил, а люди разделились на еще меньшие группки по интересам и начали расходиться. — Неплохо все прошло, — обратился он к Таббо, который с самого начала речи не двинулся с места. — Да, пацан? — Шлатт всегда его так называл, несмотря на то, что они были коллегами. — Могу я узнать, почему Вы опоздали? — такой серьезный тон совершенно не шел семнадцатилетнему мальчишке и звучал очень преувеличенным, от чего Шлатт рассмеялся и потрепал того по волосам, совершенно не обращая внимания на деловой настрой беседы. — Я уже извинился и сказал, что больше такого не повторится, — Таббо, успокоившись, поправил волосы и улыбнулся, поняв, что в самом деле звучал забавно. — А если честно? — он был добродушным парнем и не поинтересоваться не случилось ли что у его друга было непростительным для него самого. — Просто проспал, — Таббо, будто только что прозрел, увидел сонные, немного опухшие глаза, что играло роль подтверждения тому, что Шлатт проснулся недавно и, возможно, даже позавтракать не успел, а сломя голову прибежал сюда. Мужчина махнул головой в сторону ступеней и они неспешным шагом пошли туда. Они обсуждали недавнюю речь, спускаясь по лестнице, как вдруг их окликнул знакомый голос. — Это было блестяще! — подходя к Таббо и Шлатту и расставив руки в стороны, будто хотел их обнять, воскликнул Вилбур. — Привет Уил! — тут же ответил Таббо. Казалось, он весь светился, настолько он был рад видеть сводного брата. Насколько знал Шлатт, они всегда были в хороших отношениях от чего реакция мальчика была неудивительной. — Ах... Уилбур, — резким контрастом выделился сухой ответ на комплимент. — Тебе-то как знать? Ты ни одного вопроса не задал, — саркастично заметил Шлатт, самодовольно улыбнувшись. Без таких шуток их беседы никогда не обходились, что уже стало привычкой для обоих. Но он почувствовал напряжение, когда после его замечания, Уилбур посмотрел на него, и на секунду в его глазах промелькнуло безумие, которое сразу исчезло, словно и не появлялось. — Потому что я знаю, что под твоим руководством, — Шлатту показалось, что он слышал скрип его зубов, настолько сильно парень сцедил сквозь них, пытаясь не выдать злость. Уилбур, прекратив говорить ненадолго и обдумывая следующие слова, глянул на Таббо, который еще не понял, что ситуация стала напряженной и смотрел на них поочередно, недоумевая. — …с этой страной все будет отлично, — закончил он, найдя нужный тон. Пока он говорил, он сжимал перила лестницы. Шлатт шумно выдохнул, потерев переносицу. Шутка с его стороны оказалась неудачной, но он не был тем человеком, которого это волновало бы. Вдруг Уилбур ахнул и легко стукнул себя по лбу. — Совсем забыл! — сказал он, изображая удивление. Но в эти эмоции не верилось, потому что они являлись наигранными и преувеличенными. — Я же хотел с тобой поговорить! — Уилбур сказал это непринужденно, но правой рукой сжал перила лестницы, у которой он их встретил, так сильно, что костяшки его пальцев побелели. Шлатт сделал вид, что не заметил странного движения и попрощался с Таббо. — До встречи! — помахал тот в ответ, держа в другой руке бумажки, которые ему передал Шлатт. Как только Таббо исчез из их поля зрения, Уилбур схватил рогатого за локоть, чему тот сразу возмутился, но продолжил идти за ним. Он завел его за сцену, где никто не мог увидеть и услышать их. — Я знаю, почему ты опоздал, — Уилбур все еще держал его локоть, на что Шлатт сразу обратил его внимание, дернув им. Парень отпустил и посмотрел ему прямо в глаза, что заставило невольно сжаться. — Ты подслушал наш с Таббо разговор? Ты знаешь, что... — Шлатт опешил и сразу замолк, как только Уилбур схватил его за плечи и начал говорить, перебивая рогатого на полуслове. —Ты пил, — снова странная искра, которая в первый раз показалась безумием, но на деле являлась азартом. Шлатт был ошарашен и не сразу смог ответить. — Что, прости? — прокашлявшись он сделал вид, что не понял, и, нервно улыбнувшись, завёл руки за спину. Уилбур усмехнулся, продолжая держать Шлатта и показывая этим, что отвертеться не выйдет. — Ты слышал, — он сжал пальцы на его плечах, будто это могло вытянуть признание. Как Шлатт ни старался не замечать странности в его поведении, они, все же, сильно выделялись. Иногда Уилбур разрывал зрительный контакт буквально на полсекунды и использовал это время чтобы посмотреть на губы Шлатта. Казалось, он делал это ненамеренно, потому что после каждого такого взгляда он мешкал и возвращал глаза обратно. Все в его виде и поведении выдавало какое-то нетерпение, и если бы Шлатт продолжил молчать еще несколько секунд, то его точно начало бы трясти. — С чего ты взял? — мужчина решил не испытывать собеседника и постарался ответить как можно нейтральней, вместо того чтобы начать ругаться, как он хотел. Но этот ответ, казалось, был второму больше по душе. Его улыбка стала шире и он перестал сжимать плечи оппонента так сильно, что немного насторожило Шлатта. — Я видел. Ты настоящий алкоголик, — лицо Шлатта исказилось. Возмущению императора не было предела. Он со злостью оттолкнул тыльными сторонами ладоней руки Уилбура, чему тот, в свою очередь, не сопротивлялся, поняв, что ему удалось зацепить интерес рогатого. — Я не алкоголик! — последнее слово он произнес злобно и по слогам, будто это могло помочь разъяснить смысл. Шлатт старался оставаться спокойным, но такая наглость вызвала бурю негативных эмоций. — Да ты и дня без рюмки не выдержишь! — Сказал Уилбур игриво, подначивая собеседника. Взбесить Шлатта он всегда найдет способ. Лицо последнего будто дополняли козлиные ушки и рога, от чего он был похож на демона. — Я не алкоголик, черт бы тебя побрал! — он в ярости топнул ногой, и Уилбуру вдруг подумалось, что если бы он был бараном, то непременно начал бы бодаться. — Ладно-ладно, — Уилбур поднял руки в положение «сдаюсь». Шлатт посмотрел на это подозрительным и все еще злобным взглядом. Как-то странно заученно он делал эти движения. — Предлагаю пари, — продолжил он и вытянул правую руку вперед для рукопожатия. Его движения были похожи на движения кукольных шарниров или на отточенный танец балерины. Шлатт перевёл взгляд на руку и сдвинул брови. Злость заменило недоумение. — Если ты продержишься один день без выпивки — правда за тобой, я больше не буду звать тебя так, —Шлатт обдумывал сказанное щурясь и смотря под ноги, потом усмехнулся и поднял глаза. — Нахрен оно мне сдалось? Я не ребенок, я не обижаюсь на глупые клички. Я отказываюсь, — он хотел выйти из-за сцены и отправиться по своим делам, но Уилбур его остановил. — Подумай еще раз, — он опередил Шлатта, хлопнув ладонью о стенку прямо перед его лицом и тем самым преграждая ему путь. —Меня, конечно, за язык никто не тянет, но если кто-нибудь узнает об этом, то появится решение пересмотреть выбор главы города, — теперь самодовольно улыбался уже Уилбур, смотря на изменившееся выражение лица императора. Казалось, что от его злости земля вокруг должна была уже гореть. Не будь у Шлатта места на троне, может ему было бы все равно на слухи о его алкоголизме, но сейчас он у всех на виду. «Какой же этот лохматый в шапке подлец!» подумалось ему. Но с другой стороны, поведение Уилбура можно было понять. Перед парнем стоял человек, который забрал у него то, над чем он так долго корпел. Может, отдать Л’манберг было и к лучшему, но неприятный осадок на душе остался. Уилбур все еще был зол. Когда смотришь на них со стороны, то сначала сложно понять, какие взаимоотношения их связывают. Они точно не были друзьями, но всё равно отвязаться друг от друга не могли. Что-то заставляло их хотеть видеться друг с другом, что они старательно скрывали эгоистичными шутками и поступками. Может взаимная ненависть удерживала их вместе? Может и так, но помимо нее точно было что-то еще, в чем они еще не разобрались, но, видимо, и не планировали. Так и сейчас, Шлатт смотрел на Вилбура глазами полными ненависти, а последний лишь улыбался в ответ, понимая, что шалость почти удалась. Хоть эта самая «шалость» и могла стоить рогатому карьеры. Шлатт продолжал смотреть на его ухмылку, которая, в какой-то степени, успокаивала. — Ладно уж, гаденыш, — Шлатт одернул полы своего пиджака и расправил плечи, ободряясь. Он вдруг заметил подлую закономерность. Каждый раз, когда они с Уилбуром сталкиваются, то либо один либо второй обязательно втянет другого в авантюру. Подумав об этом, он осмотрел его с ног до головы. Тот уже вытянул руку, готовый подтвердить действительность пари. — А если я проиграю? —поинтересовался Шлатт. Улыбка Уилбура исчезла. Он словно и не подумал о проигрышном варианте, когда задумывал этот план, а его он точно придумал заранее. Он опустил голову и руку, размышляя. — Половину страны попросишь? —недоверчиво, но с иронией, спросил Шлатт, поднимая бровь. Уилбур, ахнув, поднял глаза, которые сияли новой идеей. —Я тебя поцелую! — он сделал шаг навстречу, сокращая расстояние между ними и словно пытаясь поймать мужчину за руку своей. Шлатт отскочил, будто к нему подползла кобра. —Сожгите мой ящик с коньяком!— воскликнул он, а Вилбур вздрогнул, убрав руки, будто он сделал рогатому больно. Несмотря на такую реакцию, Шлатт совсем не был удивлен. Это было похоже на то, что может сказать Уилбур. Ребячество было его вторым именем. — Ну что, согласен? — прийдя в себя, спросил он, вновь вытягивая руку и делая еще один шаг вперед.— Или, может, ты и так не откажешься от поцелуя? — парень изобразил кокетливую гримасу, наигранно закрываясь рукой, словно смущаясь, на что Шлатт отреагировал неоднозначно. Он сощурил глаза и хмыкнул. — У меня есть выбор? — обреченно сказал он. Они пожали руки, закрепляя договор. Уилбур усмехнулся. «Очень забавно, что все так вышло» подумалось ему. — Я зайду за тобой завтра утром, — крикнул Уилбур на прощание, а Шлатт не ответил, молча направившись домой. Он шагал по вымощенным досками дорожкам, по которым, казалось, можно было попасть в любую точку Л’манберга. Шлатт размышлял об этом происшествии. Вилбур его будто к стенке припер, но не дал просвета чтобы выйти из ситуации сухим. Всё это казалось заготовленным заранее. Особенно на эти мысли наталкивало его поведение. Но, возможно, мужчина сам это надумал. И как этот подлец видел рогатого пьющим? Подсматривал? Сейчас об этом думать бессмысленно. Они поговорят об этом завтра, если вместо разговора Шлатт сначала не врежет Уилбуру за такую наглость. Все эти мысли крутились у него в голове, пока он проходил мимо домиков и других построек. Одни казались уютными жилищами, а назначение других было одному Богу известно. Так, обращая внимание почти на каждое сооружение, он дошел до дома. На часах было уже 11 утра, а Шлатт и маковой росинки в рот не брал. Он принялся сооружать импровизированный завтрак из яиц и бекона. Сегодня сокращенный день, поэтому на работу ему к 12, а речь часом ранее не была ее частью, а стала инициативой его самого. Она не была обязательной и никто его никогда не заставлял, но он сам старался взаимодействовать с народом, чтобы в будущем народ беспрепятственно взаимодействовал с ним. Всё это было очень важно для него, ведь он мечтал попасть на это место. Он жевал и думал: «А что будет дальше?» У него было много планов на будущее, но зависимость от алкоголя тянула вниз, словно к его ногам стальными цепями был привязан камень, который медленно забирал своей тяжестью на дно. Как бы не раздражал его Уилбур, он все таки был прав. Шлатт — настоящий алкоголик. Каждый день перед сном он напивался, утром просыпался на столе, жаловался на больную спину и шел на любимую работу. При таком раскладе его место уже давно должно было быть в гробу, но погружаясь с головой в обожаемое дело он будто исцелял свой организм каждый божий день, что, конечно же, не могло продолжаться долго. А тут так неожиданно и к месту нарисовался Уилбур со своим «пари» и глупым поцелуем, который, был уверен Шлатт, парень никогда не сможет и не захочет оставить на его губах. Вся эта ситуация вызывала странное ощущение. Добром это точно не кончится, но что именно произойдет, мужчина не знал. Уже намереваясь открыть дверь, чтобы выйти, он глянул на свой шкаф, в котором стоял весь алкоголь. Глянул и нахмурился. «Нет, не сегодня, не завтра, точно нет». Он кивнул, словно подтверждая свои мысли, и вышел. Шлатт постарался провести на работе как можно больше времени, пока его оттуда не погнали, сетуя на «Укороченный день» и «Тебе за это не заплатят». И на то и на другое мужчине было всё равно, но от него не отстали, пока не отправили домой. Возвращаться так рано он боялся. Каждый вечер он пил, и это было его единственное развлечение кроме работы. Сидя на своем диване и пялясь в одну точку, он серьезно задумался. Чем кроме этого он может заняться? Начать писать что-то? Или, может, продолжить работать, но дома? С этими мыслями Шлатт осматривал комнату, в которой находился, ища подсказки. Взор ничего не цепляло до тех пор, пока он не увидел на столе скомканные бумажки. В голове что-то щелкнуло и он вскочил с дивана, из-за чего на секунду потемнело в глазах, подошел к шкафу с книгами и начал искать. Наконец почувствовав под пальцами нужную обложку, он вытянул тонкую книжку, на которой стилизованными под сложенную бумагу буквами было написано «Оригами». Вздохнув, он с последней надеждой окинул взглядом всю комнату, но, ничего не увидев, снова посмотрел на книжку. — Оригами так оригами, — выдохнул он и, сев за стол, взял пару листов бумаги. Он начал с простого. Сначала сложил кораблик, строго следуя каждому шагу в инструкции. Вышло неплохо, хотя и немного криво. Затем он сделал лебедя. Это дело быстро увлекло Шлатта и он, сам того не заметя, просидел за этим несколько часов. Его стол наполнился фигурками, что ему даже понравилось. Правда, они все были белыми, потому что другой бумаги у него дома не водилось. Смотря на гору бумажных зверей, Шлатт задумался, где же можно было достать красители. Он слышал, что их получают из цветов. Логическая цепочка размышлений привела его к Таббо и Джорджу. Они оба любили цветы и, возможно, умели добывать из них краски. На часах было уже 8 вечера и он подумал, что прийти с визитом да еще и с экзотическим желанием в такое позднее время будет не очень кстати. Оставалось довольствоваться белоснежными птичками и другими животными. Обычно он засыпает не раньше 11. Точнее, нет, не засыпает, а напивается. Но сегодня был особенный день, даже как-то непривычно лежать в постели да еще и в столь ранний час. Уилбур сказал, что придет утром, но когда именно утром не уточнял. Поэтому громкого стука в дверь в 4 часа Шлатт никак ожидать не мог. Он раскрыл глаза, встал, проклиная всё и вся, и, одетый в майку и пижамные штаны, побрел к источнику звука — двери. Отворив ее, Шлатт увидел бодрого и довольного Уилбура. — Ты только встал? — посмотрев на растрепанные волосы рогатого с недоумением, вопросил он. — Я думал ты меня уже заждался...— Шлатт загораживал плечами проход и Уилбур, невольно, заглянул за него. На его лице отобразилась улыбка умиления, и он посмотрел на Шлатта, из-за чего тот тоже обернулся и увидел свой стол, заваленный сложенной в фигурки бумагой. Он, расширив в ужасе глаза, прикрыл дверь, словно это могло заставить пришедшего забыть о том, что находится за ней. Ему показалось, что щеки от стыда стали красными. — Я пройду? — все еще улыбаясь, спросил Уилбур. Шлатт негромко тарабанил пальцами по раме двери, думая. Он только встал и даже не ел. Не будет же Вилбур ждать его под дверью? Терять было тоже нечего, поэтому почему бы и нет? — Проходи, — Шлатт отошел, приоткрыв дверь и освобождая проход, и парень вошел, как к себе домой и начал осматриваться, словно преграждающий путь Шлатт был обыденностью. Он обратил внимание на незастеленную кровать. — Зато сегодня твоя спина не будет болеть, — сказал он тихо, тут же замявшись, будто и не собирался произносить этого вслух. Шлатт услышал, но решил не показывать вида. Странная догадка проскользнула на подкорке его сознания. Пока он готовил завтрак, Уилбур обошел весь его дом вдоль и поперек, уделяя особое внимание оригами. Он успел покрутить в руках каждую поделку, а Шлатт только сел за стол. Заметив это, Уилбур, всё еще держа бумажный кораблик, первую сложенную фигурку, быстрым шагом дошел до приятеля и сел напротив. — Ты теперь будешь весь день на меня пялиться? — спросил Шлатт с набитым ртом. Уилбур сидел подперев подбородок ладонью, а другой рукой водил бумажное судно по столу, исподтишка посматривая на завтракающего. Наблюдение за рогатым он маскировал под воображаемую игру в кораблик. Выглядело это так, будто он любовался сонным мужчиной, потому что видел его таким впервые. Ничего в его виде этого не выдавало, кроме пристально следящего взгляда и легкой улыбки, которую можно и не заметить, если не всматриваться. — Да. Ни одна капля градуса не должна попасть тебе в организм, — Уилбур ответил быстро, словно ожидал этого вопроса, что немного озадачило Шлатта. — В любом случае, — мужчина попытался перевести тему с вредных привычек на что-то другое, отпив воды из своего стакана. — Какого хрена ты так рано приперся? — за окном все еще была темнота, а все нормальные люди спали, но не эти двое. Шлатт посмотрел на настенные часы, пережевывая кусок хлеба. Они показывали половину пятого утра. Ему почему-то стало холодно от мысли о таком раннем времени. — Увидишь, — Уилбур, спустя долгое время отвел взгляд от Шлата и посмотрел в окно, но особо не пытаясь там что-то разглядеть. — Ты закончил? — вдруг повернул он голову. От неожиданности рогатый поперхнулся, на что Уилбур посмотрел с удивлением. — Да-да, —ответил Шлатт, прочистив горло. — Тогда одевайся, я жду, — он проводил Шлатта взглядом. Как только дверь его комнаты закрылась, он соскочил с места и уверенным шагом пошел к шкафу, набитому коньяком и прочим алкоголем. Плана на этот счет у него не было. Он просто хотел поближе рассмотреть этот злополучный ящик, и, может, украсть пару бутылок, во благо своего друга, разумеется. Стул, на котором он сидел, отодвинулся в противоположную сторону и издал скрип. Шлатт это услышал и резко отворил дверь, стоя в проходе в тех же пижамных штанах, но уже без майки. — Ты что делаешь? — он настороженно глядел на испугавшегося Уилбура. Шлатт был в отличной форме, что было странным для его образа жизни, но, возможно, таким распущенным методом он начал жить совсем недавно. Парень это сразу заметил, переведя взгляд на его голый торс, и, вздрогнув, смущенно отвел глаза, что сразу попытался замаскировать под рассматривание шкафа, который он до этого открыл. То, что он увидел до этого, его очень привлекло, чего он явно не ожидал. — Я просто... — он смотрел по сторонам и паниковал, отвлекаясь на быстрое и тяжелое биение сердца, которое отдавалось в затылке. Намеренно не переводя взгляд на Шлатта он пытался что-то выдумать. Если бы его глаза вновь посмотрели бы на рогатого, то отвести их он бы не смог. —Я понял, просто не разнеси мне тут ничего, — Шлатт снова удалился, оставляя Уилбура со странным чувством чуть ниже живота. По его телу прокатился жар вперемешку с холодком, особенно первый пристал к лицу. Он еще пару секунд смотрел на закрытую дверь удивленными глазами, не понимая, что же только что произошло. Парень помотал головой, отгоняя непонятные мысли, и, решив просто подождать приятеля и отказаться от странной затеи, сел на стул. Через пару минут в дверном проеме показался Шлатт, который был одет в серую толстовку и джинсы. — Я думал у тебя из одежды только пиджак и брюки, — усмехнулся Уилбур. Видеть императора в таком наряде все-таки было непривычно. — А у тебя в гардеробе видимо только старое пальто и валялось, — так же саркастично сказал Шлатт, дразняще улыбнувшись. Улыбаясь, он прищурил глаза и немного сморщил нос. Сердце Уилбура пропустило удар. В этом жесте Шлатта не читалось никакой злобы, он просто это сделал, не намереваясь задеть чьи-то чувства. Но он задел, но немного иные, а не обиду или злость. Парню показалось, что он впервые видит такую улыбку, от чего отвести взгляда он не мог. — У меня не настолько уродливое лицо, можешь так не пялиться, — сказал Шлатт, усмехнувшись и выводя Уилбура из транса. — Ах... да, идем, — он встал, поправил свою одежду и направился к двери. Шлатт последовал его примеру, и вот они уже шли по деревянной дорожке. Шли молча, Уилбур думал, а Шлатт осматривал Л’манберг, который он впервые увидел в сумраке. — Ты каждый день так рано встаешь? — вдруг спросил Шлатт, пиная одинокий камешек, валявшийся на краю дорожки. — Да. За это время столько всего можно успеть! — вдохновленно ответил Уилбур. Мужчина лишь хмыкнул в ответ, продолжая строить догадки, но еще не придавая им значения. Они дошли до холма, который оканчивался крутым склоном. На вершине его стояла лавочка, а рядом музыкальный проигрыватель. Шлатт видел это место раньше, но никогда не понимал, для чего оно нужно. Лавочка смотрит с края обрыва в даль, не показывая ничего кроме линии горизонта. Уилбур прошел вперед и сел на левую сторону лавки. Шлатт посмотрел немного на сидящего, затем так же устроился с другой стороны. У последнего была с собой сумка и он, немного подождав, открыл ее и достал пластинку с оранжевой полоской. Он заметил, как у рогатого загорелись глаза, чему он невольно улыбнулся. Уилбур знал, что пластинка “Blocks” была его любимая. И когда горизонт стал розоветь, он вставил ее в проигрыватель и откинулся назад, наслаждаясь музыкой и начавшимся рассветом. — Это одна из причин, почему я встаю рано, — он махнул головой в сторону восхода. Шлатт, будто впервые видел солнце, любовался каждым меняющимся оттенком. Его глаза блестели такими же красками, что и поднимающееся светило. Уилбур тоже любовался, но не восходом, а удивленными глазами Шлатта. Рогатый с восторгом посмотрел на парня, словно благодаря без слов. «Момент волшебный, и ради него стоило встать так рано» подумалось мужчине. Радуясь как ребенок, он иногда смотрел на Уилбура, который был только рад зрительному контакту. Они сидели так до тех пор, пока пластинка не прекратила играть, а солнце было уже достаточно высоко, чтобы перестать играть оттенками. Сейчас они просто слушали тишину и свое спокойное дыхание и смотрели в никуда. Через неторое время Уилбур повернул голову на Шлатта, который облокотился на спинку скамейки и прикрыл глаза. Возможно, он продолжил бы на него смотреть, если бы тот не открыл глаза и не повернул голову, почувствовав чужой взгляд. Парень отвернулся очень резко, от чего могло показаться, что он хотел свернуть себе шею. Опомнившись и пытаясь отвлечь Шлатта, он спросил: — Что планируешь делать с Л’манбергом? — теперь он смотрел вперед, стараясь не двигаться. —У меня есть одна идея, — Шлатт заметил этот странный жест, но поддержал решение собеседника сменить тему. — Я хочу написать что-то вроде «Свобод» и внести туда все права жителей, — у Шлатта вновь в глазах промелькнул огонек и он с охотой стал рассказывать, что добавит туда и как это изменит всё положение дел. Уилбур слушал внимательно, параллельно наблюдая за тем, как жестикулировал рогатый. Ему подумалось, что отдать управление этому человеку было хорошей идеей. Уилбур слушал и улыбался, чего Шлатт не замечал, увлеченный собственным рассказом. — И конечно же, каждый имеет право на голос, — закончил он, громко выдохнув. — Это еще раннее положение, над ним нужно работать, — Шлатт снова облокотился о спинку лавочки, словно повествование вытянуло из него все силы. — Но тем не менее это отличная идея! — Уилбур положил руку ему на плечо, пытаясь показать поддержку. Шлатт посмотрел на него немного озадаченно. Ему показалось, что поведение парня довольно непонятное для того, кто сидит рядом с вором, отобравшим его долгий труд. «Незаконченную симфонию»... Вилбур заметил непонятливый взгляд и убрал руку, вставая. — Чем займемся сегодня? — спросил он, вынимая пластинку из проигрывателя. Парень обернулся, держа ее в руках, и увидел недоумение. — Займемся? — переспросил Шлатт с удивлением. Уилбур не понял и ответил так, будто для второго это было очевидно. — Ну да, что делать будем? — перефразировал он, думая, что собеседник не уловил смысл фразы. После он убрал пластинку обратно в сумку. — Ты целый день за мной ходить собрался? — наконец спросил рогатый, осознав, что они друг друга не поняли. — А как иначе? Я же не могу поверить честному слову, что ты не пил, — Уилбур стоял, готовый уходить, а Шлатт еще не двинулся, думая над его словами. Это было логично, но мужчине совсем не хотелось, чтобы «лохматый» ходил с ним весь день. Дело было в том, что Уилбур вел себя очень странно, что иногда действовало на нервы. Он явно что-то скрывал, что делать получалось у него не очень хорошо. Выглядело это так, будто парень испытывал его, пытаясь что-то для себя понять. У Шлатта была пара соображений на этот счет, но сначала он решил убедиться, что это не происки паранойи и невыспавшегося мозга. — Я бы поспал еще пару часиков, — Шлатт потянулся и зевнул, затем, помогая себе руками, встал. Несмотря на сонливость, он предпочел бы остаться здесь. В его доме гнетущая атмосфера, в которой еще легче начать пить, а продолжать складывать бумагу в присутствии кого-то совсем не хотелось. Он вспомнил про свой план с красителями. Уилбур обязательно пойдет с ним, а объяснять для чего императору понадобились краски было бы неловко. «Ну и что делать?» Шлатт огляделся, после чего посмотрел на Уилбура, который стоял на том же месте. —Может у тебя есть предложения?— с последней надеждой поинтересовался рогатый. —Пошли, может по дороге что в голову придёт. Шли снова молча, думали о разных вещах. Шлатта не покидала мысль о Уилбуре, который целый день будет рядом. Но, может, оно и к лучшему, ведь Шлатт сможет лучше наблюдать за тем, как парень ведет себя, и сделать некоторые выводы. Но когда он был близко, мужчина чувствовал что-то странное, что не мог объяснить. Уилбур шел, опустив голову, и размышлял. Они успели дойти до дома Шлатта и войти. Парень потер подбородок, осмотрел дом, затем щелкнул пальцами, оповещая о пришедшей идее. — Твои фигурки очень красивые, но одноцветные. Я знаю, что у Джорджа и Таббо много красителей. Ты бы хотел раскрасить свою бумагу? — непринужденно и без задней мысли поинтересовался он, а у Шлатта в свою очередь чуть челюсть не отпала. В этот момент ему показалось, что Уилбур либо телепат, либо тщательно следит за ним, что уже было больше похоже на правду. Шлатт оглядел того с ног до головы, пытаясь найти либо подтверждения, либо опровержения надоевшим уже ему самому догадкам. Уилбур усмехнулся странной реакции и хотел было переспросить, подумав, что в первый раз оппонент не услышал, но был остановлен ответом. — Это очень тупо, но заняться больше нечем, — сказал Шлатт с выражением, будто никогда и не стал бы такого делать. — Но еще очень рано, — продолжил он, садясь за свой рабочий стол. — Поэтому я пока начну писать «Свободы», — он вытащил банку с чернилами, книгу и перо. — Хоть что-то продуктивное за день, — добавил он, но уже говоря с собой. Уилбур сел на диван, который находился немного поодаль, справа. Он закинул ногу на ногу и в целом выглядел спокойным и расслабленным. Шлатт же сидел сжавшись, потому что чувствовал следящий взгляд со стороны, и никак не мог нажать пером на бумагу. Он думал, что Уилбур перестанет пялиться через пару секунд, но когда он не отводил глаз уже пол минуты, то это заставило напрячься. — Может хватит? — раздраженно проговорил рогатый, поворачивая голову в сторону парня. — Ах, извини, — дернулся он, тут же ответив. Посмотрев на него еще немного он встал и направился к полке с книгами. —Задумался, — оправдался парень. Выбирал Вилбур не долго, а взял наиболее знакомую и привлекательную книгу. Он снова сел на то же место и достал из сумки небольшой футляр, в котором лежали очки. За всем этим не отрываясь наблюдал теперь уже Шлатт. Это выглядело неправильно, но он не мог понять почему. Он смотрел на вдумчивое лицо Уилбура и почему-то подумал, что он довольно красивый. — Теперь ты на меня пялишься, — не отводя глаз от написанного в книге, заметил он. Шлатт ахнул, поняв, что ему показалось подозрительным. — Я не знал, что тебе нужны очки, — он, сидевший до этого прямо и повернув только голову, развернулся в пол-оборота на стуле, разглядывая раньше невиданное. — Я использую их только когда читаю, — вздохнул парень, так же смотря в книгу. Когда молчание продлилось еще немного, он перевел глаза на Шлатта не двигаясь, из-за чего взгляд получился исподлобья, от этого мужчина занервничал и отвернулся. — Почему? — оставшись в том же положении поинтересовался мужчина. Он сам до конца не понял, зачем спросил это. Может стало интересно, а может он хотел отвлечься от неловкости. Уилбур посмотрел на него тем же взглядом и прикрыл книгу, оставив большой палец между страниц как закладку. — Главная причина у меня на лице, — он указал на себя, а затем, немного преувеличивая, поправил очки. Шлатт всмотрелся внимантельнее, а Уилбур смутился и немного поёжился, опуская глаза.— Не такой уж ты и урод в них. По крайней мере не хуже, чем всегда, — фраза хоть и была сформулирована странно, но все же немного успокоила парня. Он усмехнулся и вернулся к чтению. Шлатт, не найдя больше форы медлить, начал выписывать некоторые положения «Свобод». Сон начал давить на плечи, из-за чего через некоторое время его шее понадобилась помощь в виде руки. Все слова, что он писал, сливались в одну кучу и Шлатт решил ненадолго прикрыть глаза, чтобы ясность к нему вернулась. Затем мозг просто уснул. Из дрема его вывело прикосновение, которое оказалось легким поглаживанием по плечу. Уилбур будил его аккуратно, словно боясь дотронуться сильнее. Он стоял полусогнувшись, наклоняясь к мужчине, чтобы тихие слова были ему слышны. Дождавшись, когда Шлатт откроет глаза и немного придет в себя, он заговорил. — Ты и правда не привык вставать так рано, — парень еле заметно улыбнулся и снова, так же аккуратно, погладил мужчину по плечу, а мужчина лишь промычал что-то в ответ. — Уже 8, — глянув на часы, сообщил Уилбур. — Если ты хочешь еще поспать, то лучше переместиться на кровать, а то опять спина болеть будет… — последние слова он проговорил невнятно. Сонливость Шлатта как рукой сняло и он посмотрел на Уилбура, нахмурив брови. — В смысле не «опять», а... — он немного потерялся, поняв, что Шлатт услышал вырвавшиеся слова. — ...а просто болеть, да, — парень посмотрел в сторону, надеясь, что рогатый поверит в миф об оговорке. Уилбуру совсем не хотелось подкидывать полена в печь ненависти мужчины к нему. Шлатт выдохнул и промычал что-то, снова пряча свое лицо в сложенные руки, но потом поднял голову, почувствовав, что конечности затекли. Парень не убирал руку, словно забыв, что она на плече мужчины. — Думаешь Таббо и Джордж уже не спят? — немного охрипшим от сна голосом спросил рогатый, зевая и снова опуская голову, но уже не закрывая глаз. — Сегодня выходной, думаю они проснутся не раньше 11, — предположил Уилбур нежным и обволакивающим уши голосом, задумавшись и слегка постукивая кончиками пальцев по плечу рогатого. Парень не заметил своего странного порыва, а Шлатт не спешил его останавливать. На секунду ему показалось, что сегодня рабочий день и ему пора собираться. Эта мысль, скорее всего, пришла из-за положения его тела, а отличие было лишь в том, что сейчас мужчина был рад проснуться. Уилбур вывел его из сна неспешно, словно любя. Шлатт подумал, что отдал бы всё только за то, чтобы его будили так каждое утро, пусть он и спал бы на столе. Ощущая тепло от руки парня, рогатый чувствовал что-то непонятное, но приятное. Будто под ребрами разожгли маленький и уютный камин, от которого веяло теплом и спокойствием. Хотелось, чтобы этот момент длился вечно, но Уилбур, в последний раз сделав поглаживание, убрал руку. Как услышал Шлатт, он снова сел на диван и, кажется, достал книгу. Он еще немного полежал, затем поднял голову и глянул на читающего парня. Странная радость и тепло вернулись, лишь посмотрел он на него. Он обратил внимание на его руки, которые держали книгу. Уилбур был довольно худым, от чего каждая костяшка и фаланга пальца была видна. Под бледноватой кожей, словно корни дерева, его руки опутывали вены, которые так же были хорошо заметны. Глаза мужчины, словно по тропинкам, ходили по голубым полоскам. Его руки были красивыми. У Шлатта появилось непреодолимое желание пощупать их, чтобы почувствовать все рельефы. В особенности надавливать посильнее на сухожилия и на стыки фаланг. Он так и не понял, почему настолько сильно этого хотел, но ему казалось это жизненно необходимым и если бы парень позволил ему, то он был бы благодарен всю оставшуюся жизнь. Затем он перевел взгляд на часы и вздохнул. — Ты не голоден? — голос его еще слегка хрипел, что заставило прокашляться. Не дожидаясь ответа он встал и потянулся, разминая затекшие руки. Уилбур наблюдал за этим, снова стараясь остаться непойманным на подсматривании. — Не то чтобы очень, — парень почесал переносицу, будто сосредотачиваясь на внутренних ощущениях. — Я перекушу. Если ты тоже, то набери в чайник воды, — Шлатт махнул рукой на кухонный стол, а сам подошел к ящику и достал нож, а за ним хлеб. — Какие цвета хочешь взять? — поинтересовался Уилбур, отпивая горячего чая из кружки, на которой была нарисована пчела, сидящая на цветке. Шлатт крутил в руке корку тоста, от которого только что откусил кусок, и думал. — Наверное каждого понемногу, — сказал он, доедая хлеб и поглядывая на часы, будто это могло заставить время идти быстрее. Он вдруг задумался над тем, есть ли у него любимый цвет. Он перебирал каждый оттенок радуги, вспоминая их последовательность нашептывая считалочку одними губами. Кажется, выбор пал на голубой. — Мне нравится желтый, — оживленно сказал Уилбур. — Можешь сделать для меня что-нибудь желтого цвета? — спросил он, глянув на гору бумажных фигурок. — Могу, но не бесплатно, — ехидно усмехнувшись ответил Шлатт. Парень же, услышав это, повернулся и изобразил возмущение, поднеся ладонь к груди, будто сказанное кольнуло в самую душу. Оба через секунду залились смехом. — Я пошутил, — отдышавшись, сказал Шлатт. — Бесплатно, только если ты сам возьмешь краски, — он усмехнулся, надеясь, что Уилбур не станет спрашивать. — В смысле? — глаза парня были полны недоумения. Шлатт выдохнул и посмотрел по сторонам, будто их кто-то мог подслушивать.— Ну, — начал он, потирая нервно руки. — Мы придем и ты скажешь, что краски нужны тебе, — рогатый прокашлялся. Уилбур задумался и постарался сдержать смешок. — Ладно, — согласился он, но в его голове уже появилась идея. Он знал, что Шлатту очень нравится голубой цвет. Он заметил это по мелким деталям. Кружка, в которой он заваривал себе чай, была голубой. У него в шкафу был голубой галстук, который он, всё-таки, не носил, отдавая предпочтение красному, хотя и примерял первый каждое утро, после чего с грустным видом убирал его обратно, потому что действительно хотел надеть его. Постельное белье так же было голубого цвета. Парень предположил, что Шлатт точно захочет взять этот оттенок, и специально не попросит у Таббо добыть краситель из васильков, чтобы заставить рогатого самого попросить. — Думаю мы можем уже выдвигаться, — заметил Уилбур. — У Таббо же сад, и он даже по выходным встает рано. Шлатт еще немного посидел, затем встал, взял использованные кружки и поставил их в раковину. Вымыв руки, он оглядел весь дом, вспоминая, не забыл ли чего. — Тогда пошли. Следуя нужному маршруту, Уилбур и Шлатт вновь прошли мимо лавочки. Мужчина остановился на секунду, словно не верил своим глазам. Пару часов назад он смотрел на самый прекрасный восход в его жизни, а сейчас лавка стоит одиноко, ожидая следующего утра. — Мы можем и завтра сюда прийти… — Шлатт вздрогнул, потому что не заметил, как Уилбур подошел из-за спины. Рогатый хмыкнул, но не ответил и они продолжили путь. Сад Таббо был большой. Там умещались не только всевозможные цветы и растения, но и ульи пчел. Уилбур постучал по двери и позвал мальчика. Тот, только услышав голос брата, выглянул из-за огромного куста роз и прибежал на зов. Лицо его было измазано в земле, на руках были перчатки, а на теле фартук. — Кил! Я не знал, что ты так рано придешь, — мальчик вытер лоб тыльной стороной руки, пытаясь не запачкаться, но все же оставляя новый след почвы. — Ой! И Шлатт здесь, — он не сразу заметил мужчину, потому что тот прятался за Уилбуром. Они нечасто виделись вне работы, потому Таббо довольно улыбнулся. — Я пришел по делу, — отвлек Уилбур мальчика от радостного рассматривания Шлатта. — Умеешь делать краски, пацан? — парень легонько потрепал его по волосам, от чего тот рассмеялся. — Конечно! — он подбежал к столу, на котором стояли ступки разного размера и начал выдвигать ящички. — Какие тебе нужны? — он выставил баночки с добавками, которые были нужны для создания красок. Парень перечислил все цвета радуги, намеренно минуя синий, чтобы голубой нельзя было смешать, добавив белый. Таббо, положив на рабочий стол кучу цветков, осмотрев ее и назвав каждый цвет несколько раз, переспросил: — Это всё? — он упер руки в бока, восстанавливая дыхание после недавнего бега туда-сюда. Уилбур многозначительно посмотрел на Шлатта, задавая тот же вопрос, но уже без слов. Рогатый выглядел немного смущенным и расстроенным. — Еще голубой, пожалуйста... — он отвел глаза, делая вид, что рассматривает куст роз. Уилбур не смог сдержать тихого смешка, и так, улыбаясь, он кивнул Таббо, чтобы тот, не задавая вопросов, сходил за васильками. Пока он ходил, парень подошел к Шлатту, который всё еще стоял немного сжавшись, и похлопал его по плечу.— Видишь? Это не так страшно, — Шлатт, разозлившись, пихнул его локтем в ребра, а тот закашлялся и рассмеялся, отходя от рогатого подальше, чтобы тот не разошелся. Мальчик, возвратившись с охапкой синих полевых цветов, увидел эту странную картину и хихикнул. Козленок растирал цветы в ступках и смешивал их со специальным растворителем, чтобы из цветного порошка вышли красители. Когда он заканчивал последний, все его лицо, фартук и руки были покрыты разноцветными пятнами. Получившиеся краски он поместил в баночки и каждую, кроме одной отдал Уилбуру. — И голубой для Шлатта! — банку с небесного цвета краской мальчик отдал мужчине лично в руки. Уилбур рассмеялся, а Шлатт тихо поблагодарил и сунул ее в карман толстовки. — Мы бы остались, но у нас много дел, — Уилбур использовал обобщающие местоимения, будто все сегодня они собираются делать рука об руку. — У меня тоже дела, — убирая ступки и растворители по местам, проговорил Таббо. — Может вечером зайдете? — поинтересовался мальчик, глядя на брата. Тот посмотрел на Шлатта, прищурив глаза. — Посмотрим, — сказал он, отводя смущенный взгляд от мужчины. Рогатый хмыкнул, стараясь сдержаться. Его терпению и притворству скоро придет конец. — Идем, Шлатт? — получив утвердительный ответ в виде кивка головой, они двинулись к выходу из теплицы. Таббо помахал им в след и продолжил делать что-то с помощью тяпки. Уилбур шел, почти подпрыгивая. Кажется, ситуация с голубым красителем его славно развеселила. — Я очень люблю смотреть на твою реакцию, когда что-то идет не по твоему плану, — весело произнес он. Шлатт сжимал в ярости кулаки, немного помолчал, собирая все в голове. Вдруг он кое-что понял. — И следить за каждым моим шагом любишь? — он выдал это настолько неожиданно, что Уилбур остановился, потеряв дар речи. Шлатт, сделав несколько шагов, тоже перестал идти, обернувшись на него и дожидаясь, когда собеседник вернется из забытья. Парень нервно дергал лямку своей сумки и смотрел в пол. Странное чувство, посетившее его еще в доме мужчины, вернулось, и жар снова прилил к лицу. Рогатый терял терпение, а Уилбур, не найдя другого выхода, стал ретироваться. Шлатт, прорычав что-то невнятное и похожее на ругательство, быстрым шагом догнал его и резким движением дернул за воротник, из-за чего парень издал напуганный писк. Притянул мужчина парня к себе настолько близко, что он чувствовал на своих губах чужое теплое и прерывистое дыхание. Он смотрел Уилбуру прямо в глаза, а тот в свою очередь переводил взгляд куда угодно, но не на лицо оппонента, продолжая дышать как можно тише, что скоро могло его задушить. Парень держал руку рогатого, но у него будто не хватало сил освободиться от хватки. Шлатт чувствовал, как он дрожит так, словно у него начался приступ панической атаки. — Я понял, — произнес рогатый, шумно выдохнув. Этой реакции было достаточно, чтобы достроить картину происходящего. Вдруг его руку оттолкнули и он, немного пошатнувшись, сделал шаг назад. Вилбур смотрел на него злобно. — Да что с тобой не так?! — вскрикнул он, продолжая тяжело дышать. Шлатт, прейдя в себя, посмотрел на того с недоумением. — Со мной..? — начал было он, но крик Уилбура его перебил. — Разве я о многом попросил?? — он держался за голову и дергал свою кудрявую челку, пытаясь сдержать эмоции. Лицо парня было искажено злостью и обидой. Он стискивал зубы, закрыл лицо руками. — Просто один день притворись что мы друзья! И все! — парень выглядел так, будто был готов заплакать, но в то же время и так, словно хотел начать драться. — Просто притворись, что не ненавидишь меня... —добавил он, но уже тише. Шлатт попытался подойти к нему, но парень отпрыгнул с криком «Нет!». — Ты ничего мне не сказал... — тихо произнес Шлатт. Он вел себя спокойно, несмотря на бурю эмоций внутри. Спокойствие с его стороны сильно давило на Уилбура, и он мог сорваться буквально в любой момент. Он дышал очень тяжело, пытаясь найти слова для ответа. — А зачем мне было говорить? Этого никогда не должно было быть, — парень боялся поднять глаза, потому что был уверен, что найдет во взгляде рогатого только осуждение, ненависть и раздражение. Все это время ему приходилось бороться со своим чувством в одиночку. — Мы должны быть врагами, а я... — он осекся, прикрыл рот рукой и отвернулся. Шлатт знал, что он собирался сказать, но не спешил заканчивать фразу, а хотел дождаться продолжения от самого Уилбура. Парень продолжал трястись, затем вернул взгляд на мужчину. — Будет лучше, если мы просто разойдемся и забудем об этом, — он сглотнул и посмотрел в сторону.— Лучше для кого? — в груди Шлатта загорелась злость и он сделал шаг в сторону собеседника.— Да для всех! — Уилбур сделал шаг назад, сжавшись и испугавшись грозного тона. — Тебе больше не придется притворяться и терпеть меня, а мне не придется ничего говорить, — парень сиял надеждой о том, что они смогут забыть это всё, как жалкое недоразумение. Шлатт между тем продолжал полыхать изнутри. Ему хотелось снова схватить лохматого за шиворот и хорошенько встряхнуть. Хотелось вдарить по кудрявой голове так сильно, чтобы затуманенные эмоциями мысли пришли в норму и парень смог начать думать. Рогатый как мог сдерживал всё это в себе, потому что понимал, что прямо здесь у Уилбура могут сдать нервы. — Скажи мне, что ты чувствуешь? —Шлатт, немного успокоившись, медленно и тихо спросил. Уилбур же, дернувшись, словно ошпаренный, посмотрел на него и замотал головой, закрывая рот руками. — Тогда я сам… — рогатый произнес это уже громче, начиная шарить в карманах. Отвлекшись и подняв глаза, он увидел ужас и страх на лице парня. Он смотрел по сторонам, надеясь найти способ сбежать. — Ты делаешь это, потому что ненавидишь меня, да? —произнес Уилбур дрожащим голосом и, попытавшись скрыть страх и лицо, залитое румянцем, развернулся спиной, словно один из них исчезнет, если перестать смотреть, и спасение будет найдено. Он все еще стоял согнувшись и держась за голову, то ли закрывая уши, чтобы не слышать ничего, что хочет высказать ему Шлатт, то ли удерживая самого себя от срыва. Сердце колотилось так, будто хотело продолбить в ребрах выход наружу. Руки тряслись, а ноги хотели отказать и заставить упасть на колени. — Ты не чувствуешь того же, в этом нет смысла! — голос его продолжал дрожать. — Я этого не скажу! — Шлатту показалось, что Уилбур готов был заплакать. Вдруг от мыслей о собственной слабости парня отвлек звон, похожий на упавшую монетку, которая прокатилась у его ноги. Монеткой оказалась металическая крышечка какой-то бутылки. Он резко обернулся, только для того, чтобы увидеть Шлатта, который, запрокинув голову, пил из фляжки. Сердце пропустило удар, а в ушах зазвенело. Он смотрел на него широко распахнув глаза, переводя взгляд то на емкость, то на лицо мужчины. Когда последний выпил всё до последней капли залпом, он опустил фляжку и вытер рот тыльной стороной руки. — Я проиграл, — сказал он, подходя к Уилбуру и разведя руки в стороны. Парень был ошарашен и не мог произнести ни слова и лишь стоял, широко раскрыв глаза, пытаясь понять то, что происходит. Шлатт смотрел на него и уже точно понял, что хочет сделать. По телу парня пробежали мурашки и жар, когда его голову очень аккуратно подняли за подбородок согнутым указательным пальцем и оставили нежный, почти невесомый поцелуй в уголке губ. Он словно почувствовал вкус виски, которое, как ему показалось, приятно обожгло язык. Этот жест был невинен, но мужчина вложил в него всю свою любовь и чувства. Он не знал как выразить свои эмоции, чтобы Уилбур почувствовал и понял всё это. Шлатт отпустил его, давая ему немного времени прийти в себя. Последний, отдышавшись, дотронулся кончиками пальцев до места, где чужие губы коснулись его, и поднял удивленные глаза на рогатого. — Я... — начал тихо он, собираясь с мыслями. Шлатт затаил дыхание, словно боялся пропустить или не услышать заветные слова. Он смотрел на смущенное лицо парня и чуть заметно улыбался. — Я тебя люблю.