Месть

Они все разные. Вкусы, предпочтения и даже цели и мысли. Они не повторяются. И Куроко уже к этому привык, что у каждого свое видение этого мира, да и желания у каждого свои. Кисе заботливый и очень теплый. Куроко знает, что блондин никогда не причинит ему боли. Он всегда мягко его целует, аккуратно укладывает на пол в душе, часто подкладывает под голову «тени» полотенце, если о нем вспоминает. Мягко разводит худые и бледные ноги Куроко. И, скорее прося, нежели заставляя, смотрит на него и ждет разрешения войти. А Куроко был бы и рад отказать, но такие движения блондина заставляют его постыдно хотеть большего. Он коротко кивает и тут же вздрагивает от ощущения пальца там. Кисе медленно его растягивает, добавляя пальцы и нещадно давя на простату, отчего Куроко всхлипывает и заходится в очередном стоне. Терпеть уже нет сил и остается только одно: - Х-хватит, - произносит он и тут же тает от этой нежной улыбки. Кисе наклоняется к Куроко и нежно целует. Куроко отвлекается на этот акт нежности, но тут же об этом жалеет, когда твердый член парня входит в него до упора. Болезненный всхлип и тихий шепот. Такой ласкающий, что забываешь о боли. Спустя несколько секунд, Кисе начинает двигаться, задевая каждый раз простату и заставляя Куроко выгибаться от таких действий. Пара толчков и он чувствует, как на его члене сомкнулась рука. Несколькими движениями Кисе доводит его до оргазма и через еще пару секунд кончает сам, наваливаясь на хрупкое тело. - Ты потрясающий, Куроко-чи, - шепчет Кисе ему на ухо, обжигая кожу горячим дыханием. Мидорима-кун другой. Его холодный взгляд из-под очков всегда прожигает насквозь, а от слов бросает в дрожь. - Сегодня у водолеев трудный день, - тихий шепот на ухо, его рука, скользящая под майку и слегка царапающая пластырем нежную кожу. Снова его заморочки насчет гороскопов. Очередной талисман дня, забытый владельцем на время, стоит в стороне. Мидорима снимает с Куроко майку и уже не сдерживается, и оставляет засос на бледной шее. Куроко тихо вскрикивает, но тут же закрывает глаза и подается настойчивым губам снайпера «Поколения чудес». Не возражает он и когда его укладывают на пол, и снимают шорты вместе бельем. Невесомыми поцелуями Мидорима покрывает грудь мальчика и медленно ведет широкой рукой по уже возбужденному члену Куроко. Тихие стоны эхом звучат в пустом зале. Пара движений вверх-вниз и Куроко уже доведен до предела. Мидорима целует Тецу в губы, но не углубляет поцелуй, а почти тут же отстраняется и подносит к его рту пальцы. Мальчик высовывает язык и тщательно облизывает их, прекрасно осознавая, что иначе будет хуже. Дольше никто из них уже не мог. Мидорима сразу вставляет два пальца и тут же начинает растягивать Куроко, периодически задевая простату. Через пару таких движений он вытаскивает пальцы и заменяет их своим членом, заполняя Куроко полностью. Тихие всхлипы перерастают в громкие стоны и уже невозможно закусить губу или запястье, чтобы сдержать их. Шинтаро едва успевает дотронуться до члена Куроко, как мальчик тут же разряжается ему в руку. Мидорима хмыкает и наклоняется к парню за поцелуем. Пару толчков и он глубоко изливается в Тецу. У Мурасакибары всегда отсутствующий взгляд и холодные руки. А поцелуи его всегда сладкие, так как он постоянно жует конфеты. Куроко лежит в том же самом спортивном зале, где всего каких-то полчаса назад была очередная тренировка. Ацуси перехватывает руки Куроко и заводит их за головой. Он медленно целует шею, ключицу мальчика, свободной рукой пробираясь под шорты к уже возбужденному члену. Резко отстраняется и за пару секунд снимает с Куроко и с себя одежду. Куроко всегда кажется таким маленьким и хрупким, но на фоне центрового «Поколения чудес» он выглядит еще меньше. Его гладят, целуют, а все что остается Куроко - извиваться от прикосновения сильных рук и настойчивых губ. Долго его не мучают и почти сразу в него вводят член. Куроко извивается и хрипит от боли. Ацуси останавливается и дает мальчику привыкнуть к ощущениям. Фантом благодарен ему за это. Довольно скоро начинаются медленные толчки, рука центрового скользит по члену Куроко. В пустом зале раздаются стоны. Они кончают весьма быстро и почти одновременно. Они никогда не разговаривают - просто не о чем. Мурасакибара выполняет приказы капитана, не вдаваясь в подробности, а у Куроко никогда нет желания и сил, чтобы что-то говорить. Они и расходятся в полной тишине, и только Ацуси провожает Куроко печальным взглядом. Он все понимает, но против Акаши не пойдет. И Куроко это знает, поэтому никогда не оборачивается, хотя чувствует на себе его взгляд. Акаши жестокий. Куроко зажмуривается, когда холодная и острая сталь ножниц разрезает бледную кожу. Пореза тут же касается теплый язык, слизывая текущую кровь. - Открой глазки, Тецу, - шепчет капитан, и нет возможности не подчиниться тихому приказу. Он слушается и смотрит прямо в разноцветные глаза своего мучителя, - Хороший мальчик, - Акаши целует Куроко, и тот чувствует на языке собственную кровь - ему прокусили губу. Капитан отстраняется и снимает с него майку, а после завязывает ей руки Куроко сзади. Тот не сопротивляется. Он знает - будет хуже. Ножницы снова касаются кожи, на этот раз груди, а на шее остается болезненный засос. - Знаешь, что самое веселое? - усмехается парень, немного отстранившись, - То, что тебе это нравится, - в доказательство он касается небольшого бугорка, отчего у Куроко вырывается еле слышный стон, - Ты все равно мой, - снова шепчет Акаши и укладывает Тецу на скамейку в раздевалке, где они и находились. Ложе жутко неудобное, но Акаши того и добивается. Он снимает с фантома оставшуюся одежду и зажимает зубами сосок мальчика. Куроко с силой кусает губу, чтобы только не закричать от боли. Мучитель тем временем спускается мягкими поцелуями вниз по груди к животу и облизывает головку члена. Куроко дергается, Акаши качает головой и со всей силы прижимает его бедра к скамейке. Медленно он проводит языком по стволу, повторяя этот же путь рукой. Он заглатывает головку и из-под челки любуется Куроко. Когда мальчик, наконец, расслабляется, Акаши ощутимо прикусывает член и изо всех сил впивается ногтями в дернувшиеся бедра. Он снова победил - Куроко издал всхлип. - Терпи, милый, - улыбнулся он и оставил на бледных и искусанных губах мимолетный поцелуй. Отстранившись от желанного тела, он разделся и тут же направил свой член к заветной дырочке. Куроко привык, что он всегда входит на всю длину, но вот к этой боли он привыкнуть никак не мог. Не замечая слез и криков, Акаши продолжал вдалбливаться в Куроко. Это продолжалось бесконечное время. Слезы, просьбы и холодный взгляд. Акаши никогда не заботился об удовольствии партнера. Как только он кончил, тут же вышел и начал собираться, даже не взглянув на маленькое трясущееся тело на скамейке. И лишь когда он полностью собрался, то повернулся к Куроко. Запустив руку в мягкие голубые волосы, он нежно погладил его по голове и тут же заставил сесть, схватив за эти же пряди. - А все ведь могло быть по-другому, выбери ты меня, - прошипел он, одним рывком развязывая майку и освобождая руки Куроко, развернулся и вышел, хлопнув дверью. Аомине не церемонится с ним. Если ему этого захочется, то ничто не остановит. Даже протесты Тецу о том, что «здесь не время и не место». Но, как правило, это все же случается дома у Дайки. Куроко грубо целуют уже в прихожей, на ходу стягивая с него одежду. На кровать его кидают уже полностью обнаженного. Дайки целует его шею, оттягивая зубами кожу, изучает ладонями все его тело, мнет пальцами его соски, и все время «случайно» задевает его член. - Аомине-кун, - скулит Куроко и тонет в этих темных омутах его глаз. - Какая же ты шлюшка, Тецу, - усмехается его «свет», очевидно, замечая чужие отметки. Но желание от этого у него меньше не становится. Он выпрямляется, и неотрывно глядя в глаза Куроко, начинает раздеваться. Затем он снова наклоняется и жадно целует припухшие губы. Аомине считает, что из-за поведения Куроко, тот не заслуживает того, чтобы его растянули. Поэтому он входит сразу, на всю длину, не задумываясь о чувствах хрупкого тела, лежащего под ним. Разносится громкий вскрик, который на миг заставляет Дайки остановиться, но почти тут же, взяв себя в руки и задвинув разум подальше, он начинает двигаться. Крепко зажав худые бедра широкими ладонями, он немного приподнимает Куроко вверх. Через пару минут Аомине уже не может смотреть на это лицо, искаженное болью, и все-таки задевает простату. Куроко выгибается дугой, а затем снова и снова до спасительной разрядки. Аомине кончает одновременно с ним и тут же валится на свою «тень». - Глупый, - шепчет он ему на ухо, крепко обнимая мальчика, бьющегося в истерике. Как всегда, ему сорвало крышу и теперь он искренне об этом жалеет. Аомине прекрасно понимает, что долго ни Куроко, ни он сам просто не вынесут. У Дайки уже не один раз возникала мысль уйти из Тейко, но его всегда что-то останавливало. Что, он и сам не мог сказать. А ведь все началось тогда, когда Акаши начал приставать к Куроко. Тогда Аомине популярно объяснил капитану их отношения, на что тот лишь усмехнулся и пообещал устроить обоим сладкую жизнь. Устроил, гад. - Аомине-кун, я… - раздается в тишине хриплый голос «тени», выводя Дайки из размышлений. - Я знаю, Тецу, знаю, - он еще крепче обнимает Куроко и тихо шепчет тому на ухо, - Я тоже тебя люблю. Так они постоянно и засыпают: Куроко со слезами на глазах и Аомине с мыслями, что очень скоро никто не посмеет больше коснуться его мальчика.