***
По итогам первой недели, я не знала смеяться мне или плакать. Савелий был каким-то… да что там! Савелий был странным! Взять хотя бы то, как он выглядел - развитое мускулистое мужское тело. Ключевое слово - мужское. Мне всегда казалось, что юноши так выглядеть не могут. Хотя, я плюнула и посмотрела какие-то юношеские соревнования по плаванию и поняла, что просто никогда не сталкивалась с профессиональными спортсменами. Однако, как он искусно пользовался им в своих целях меня поражало. Всегда обтянутый майкой с короткими рукавами, всегда собран. Казалось, что он хоть сейчас готов скинуть одежду, нырнуть в бассейн чтобы выиграть заплыв, встряхнув влажными волосами, улыбнутся мне так, что у неопытной школьницы бы подогнулись коленки и с невозмутимым видом вернуться за парту. При этом, он так лукаво сверлил меня синими глазищами, что будь я на пару лет моложе, сердце непременно бы дрогнуло. Но, нет… пока еще нет. Будь это единственной странностью, я бы даже не задумывалась над ней, но были и другие. Иногда я нет-нет, да ловила не по годам взрослый взгляд. Когда он слушал мои пояснения так внимательно и пристально, словно пытался впитать каждое слово. Потом немота эта. Не скажу, что она добавляла неудобства, но иногда я ловила его на том, что он пытается что-то сказать, но словно спохватившись, упрямо сжимает губы в тонкую линию и начинает писать вопрос на бумаге. Чаще всего эти вопросы были никак не связаны с математикой. Какие цветы я люблю? Какой мой любимый цвет моря? Да-да! Именно так - любимый цвет моря! Какую музыку я слушаю и люблю ли танцевать? Были конечно вопросы и по теме предмета, но они выглядели словно для отвода глаз. К третьему уроку, когда вечер пятницы выдался рекордно морозным, я все-таки не выдержала и уточнила, нет ли у него куртки, шапки и более подходящей обуви для нашей-то зимы. Все таки, безразмерная толстовка и кроссовки - самый верный путь к воспалению легких. Тогда Вел потряс брелоком с ключом от машины, намекая, что приезжает ко мне не общественным транспортом. Я удивленно вскинула брови. Значит он не просто выглядит старше, он и есть старше своих сверстников, раз у него уже есть права на управление авто. Хотя и это было не самым странным. То как он занимался, ставило меня в тупик. Иногда казалось, что концентрируется не на том, что я говорю, а на звуке моего голоса. Клянусь! Я ловила его взгляды, направленные на мои губы и от этого, вопреки здравомыслию, делалось жарко. И после этого он спокойно решал примеры правильно, но, словно спохватившись, начинал делать ошибки там, где даже при самой отчаянной невнимательности напортачить невозможно. Как будто специально! Иногда он смотрел на пример и у меня было ощущение, что он решает его мысленно каким-то другим способом, словно детскую считалочку, а потом со вздохом брался и писал полную околесицу. Но на занятиях еще было ничего. Из дома он приносил вообще без логики решенные задания. Кому-то может казаться, что если человеку что-то не дается, то это нормально, что он допускает ошибки то тут, то там. Но в ошибках всегда есть логика. По ошибкам всегда можно понять, что именно ученик не понял, не выучил, не может осознать. Здесь же я терялась, потому что неправильно решенные задания мешались с абсолютно верными просто случайным образом. Вот правильно решенное уравнения со сложной формулой, а следом самая элементарная система уравнений расписаная таким диким способом, что я терялась в догадках, как до такого вообще можно было додуматься. Впрочем, занимался Савелий исправно. Приходил молчаливо собранный, со всегда сделанным домашним заданием, подготовленный. Не канючил и не ленился. И, да-да, это тоже казалось странным. Как при таком подходе можно было настолько запустить предмет, не укладывалось в голове. Но не смотря на все это, мне было о чем думать, помимо странностей моего ученика. Ну в самом деле, какими бы мотивами он не руководствовался и какие бы странности не всплывали, к экзамену нужно было подготовиться. И это целиком и полностью занимало мою голову. Утро воскресенья, когда должно было состояться второе наше воскресное занятие, встретило меня солнцем и весенним настроением. За окном задорно пели пичуги и звенела капель. На душе было светло и впервые за долгое время в груди томилось счастливое ощущение праздника. Восьмое марта мне всегда нравилось именно этим. Открывая дверь, я тепло улыбалась моему странному ученику, но увидев его на пороге улыбнулась еще шире. Отчаянно зевая и потирая заспанные глаза, Вел стоял весь какой-то помятый, сжимая в руках маленький букетик разноцветных фрезий, перевязанных нежно сиреневой лентой. Я пропустила ученика в квартиру и он, чуть замешкавшись, вручил мне подарок. Я восхищенно приняла цветы, блаженно вдохнула любимый запах и искренне поблагодарила, улыбаясь. Однако стоило поймать его такой взрослый, полный восхищения и обожания взгляд, я смутилась и остро почувствовала тесноту маленького коридора, жар большого мужского тела и, что греха таить, притяжения. Он качнулся ко мне, но я вздрогнув юркнула в кухню, на ходу приглашая проходить в гостинную. Судорожно выдохнув, я плеснула себе холодной воды в лицо. Это становилось проблемой. Он был таким… таким взрослым на вид, что мое тело реагировало так… так как должно реагировать на сильное мужское тело. То есть, умом я понимала, что подобное непрофессиональное отношение просто неприемлемо. Что он хоть и совершеннолетний, но все-таки школьник. И даже то, что школьником ему быть осталось всего ничего - не повод и не оправдание. Но, черт возьми, как хорош! И дело даже не столько в теле. Его взгляды, его жесты, его поступки… меня манили. Непреодолимо. Но было нельзя. Категорически нельзя принимать знаки внимания. Ни в коем случае… Сделав над собой усилие, я еще раз умылась холодной водой и поставила цветы в вазу. Вдох-выдох. Шаткое равновесие восстановлено, можно было возвращаться к занятиям. В то утро Вел был рассеян сверх всякой меры и ошибки в задачах сыпались из него не переставая. Он отчаянно старался подавить зевки и заторможенно моргал, уставившись в тетрадь с заданиями. - Ты вообще спал? Вел поднял на меня осоловелый взгляд и как-то неуверенно кивнул. Я тяжело вздохнула и покачала головой, не веря ни на мгновение. Толку от него такого сейчас. - Может кофе? Он поднял на меня радостный взгляд, кивнул бодрее и, поднявшись следом за мной, прошел в маленькую кухню. Я щелкнула выключатель чайника, но Вел неожиданно поддался вперед и схватился за деревянную ручку старенькой медной джезвы, просительно уставившись на меня. - Кхм, - кашлянула я смущенно. - Я не умею пользоваться этой штукой, - развела я руками. Джезва досталась мне от мамы, но научиться варить настоящий кофе я так и не удосужилась. Все как-то по простому - в чашке. Однако Вел меня удивил. Он выставил ладонь вперед, а потом хлопнул себя по груди, оглядываясь по кухонной поверхности. Я выгнула бровь. Означает ли это, что он сам сделает кофе? Выключив уже почти закипевший чайник, мой загадочный ученик, не испытывая никакого смущения, заглянул во все шкафчики, а найдя молотый кофе и какие-то специи, приступил к приготовлению напитка. Я с любопытством наблюдала за процессом, не переставая удивляться талантам Вела. Его широкоплечая фигура возвышалась на моей маленькой кухне, а он сам увлеченно колдовал над плитой. Наблюдать за этим было так приятно, что я помотала головой, отгоняя предательские мысли о том, что воскресным утром мужчины готовят кофе при совершенно других обстоятельствах... По кухне пополз потрясающий запах свежесваренного кофе. Вел залез в шкафчик с посудой и безошибочно достал две мои любимые чашки. Разлив ароматный напиток, одну он протянул удивленной мне. Пить вторую чашку за утро я не собиралась, но отказываться не стала. Все-таки не каждый день для меня делают такое маленькое чудо. Вел, привалившись к столешнице, сделал глоток и блаженно зажмурился. Я последовала его примеру и, чуть не подавившись, закашлялась. Кофе оказался крепким, острым и соленым. От неожиданности, у меня на глазах даже слезы навернулись. Под внимательным чуть насмешливым взглядом синих глаз, я сделала еще один осторожный глоток и с удивлением поняла, что мне нравится. - Как необычно! - пробормотала я в чашку. Вел улыбнулся и сел рядом со мной за стол. Я пила кофе осторожными глоточками и украдкой рассматривала уставшего парня. Темные волосы были нещадно растрепаны, под глазами залегли тени. Он устало смотрел в окно и пил свой кофе. Я задумчиво постучала пальцем по столу, нахмурилась и спросила. - Погоди, ты хоть позавтракать успел? Вел глянул на меня… виновато? Отвел взгляд и кивнул. Я вздохнула. - Почему я тебе не верю? - вставая из-за стола, пробормотала я. Порывшись в холодильнике, я достала яйца, молоко, овощи, сыр и копченое мясо. Закинув пару тостов на прожарку, я быстро порезала овощи, мясо и взбила яйца. Через пару мгновений перед Велом стоял нехитрый завтрак из пышного омлета и пары бутербродов с сыром и помидоркой. Парень отставил чашку и неотрывно смотрел на меня своими невероятными синими глазами. Я засмущалась и попыталась отойти, но была перехвачена за руку. Вздрогнув, уставилась на большую ладонь Вела окольцевавшую мое запястье. Пальцы осторожно скользнули ниже, большой палец нежно погладил тыльную сторону руки. Я перевела взгляд на парня и столкнулась с не по детски серьезным взглядом. Не прерывая зрительного контакта, он перевернул мою ладонь и нежно поцеловал точно в центр. Черт! Дыхание перехватило, сердце споткнулось и ускакало вскачь. Мурашки, дружной толпой отмаршировали по позвоночнику вверх, приятной щекоткой поднимая мелкие волоски на затылке. Глаза удивленно распахнулись. В общем и целом, моя реакция на его невинную ласку была более чем очевидна. И Велу это понравилось. Он умопомрачительно улыбнулся и невозмутимо принялся за еду. А я, пожелав приятного аппетита, спряталась за мытьем сковородки. Черт! Это было самое волнительное «спасибо» за всю мою жизнь! Оставшееся время урока пролетело почти незаметно. Хотя проснувшись, Вел ошибок меньше делать не стал. Иногда он даже умудрялся при абсолютно неправильном решении приходить к верному ответу. Словно проверял, насколько тщательно я проверяю его записи. Это не давало мне покоя. Мы разбирали ошибки, повторяли правила, переделывали примеры правильно. Он кивал, соглашался, запоминал и в следующую секунду начинал делать ошибки совершенно в другом месте, где до этого все было совершенно правильно. Сущим кошмаром для нас стала геометрия. Он наотрез отказывался воспринимать объемные фигуры. Медленно, но неотвратимо, ко мне начинала подбираться паника. Я проводила Савелия до дверей, в который раз посетовав на то, как легкомысленно он относится к холоду за окном. Ученик, завязав шнурки кед, лучезарно улыбнулся, смотря на меня снизу вверх. Потом вдруг схватил меня за руку и большим пальцем погладил место утреннего поцелуя. Я почувствовала, как щеки предательски заалели. Ему это понравилось, отчего улыбка сделалась до крайности нахальной. Он еще раз нежно погладил мою ладонь, после резко поднялся и стремительно покинул меня и мою жилплощадь, оставив в растрепанных чувствах и с запретным желанием окликнуть и попросить... остаться?***
К концу марта какими-то невероятными усилиями у нас все-таки наметился прогресс. Вел перестал делать чудовищным ошибки, выучил формулы и даже вроде начал понимать геометрию. Невнимательность, увы, никуда не делась, но было гораздо лучше, чем до начала наших занятий. Поздним субботним вечером я лежала в ванной и тщетно пыталась расслабиться. Это оказался какой-то суматошный день. Утро меня встретило веселой весенней капелью снаружи и внутри квартиры. У соседей сверху ночью прорвало трубу и они не сразу сообразили что происходит. Поэтому к моему шестичасовому подъему душ в ванной можно было принимать не открывая кран, а обои в спальне так набухли, что начали отклеиваться и сползать по стене. Собственно именно эти посторонние звуки и отчаянная дверная трель меня и разбудили. Спросонья не сообразив, что происходит, я ломанулась открывать и навернулась на мокром полу, заработав внушительный синяк на пятой точке и правом предплечье. Повезло, что соседями оказались адекватные ребята, которые сами были жуть как недовольны ситуацией, но все-таки оказались готовы возместить нанесенный ущерб. Мы долго любовалась раскисшими обоями и потолком в ванной, потом вместе спасали мебель из спальни и перетаскивали оперативно разобранный шкаф в гостиную. По итогу сошлись на том, что для начала, нужно чтобы все более-менее высохло. Андрей, один из парней, снимавших квартиру сверху, обещал принести строительный обогреватель, чтобы высушить стены быстрее, а уже после обсудить план работ. Предварительно сошлись на том, что перекрасить потолок и переклеить обои будет достаточно. Но когда они ушли, я еще раз обвела взглядом полупустую комнату, вздохнула и поняла, что мне похоже все-таки предстоит ремонт, который я всеми силами оттягивала. Теперь, глядя на расписанный желтыми разводами потолок, я пыталась, пока что мысленно, посчитать сколько будет необходимо сил и денег, чтобы освежить спальню и ванную комнату. Было грустно, потому что ремонт - это кошмар из кошмаров, и я не хотела его начинать. Даже бокал красного, призванный поднять настроение, не помогал. От печальных мыслей меня отвлекла вибрация телефона. На экране высветилось начало сообщения: "Лина, спасай…" Да, это тоже была одна из странностей, к которой я уже привыкла. Мы переписывались с Велом. Началось все вполне невинно. Он написал вопрос в процессе домашнего задания. Я объяснила. Потом он что-то спросил, а я ответила. И так, слово за слово, мы незаметно перешли на ты и стали переписываться не только о математике. Книги, фильмы, музыка, театры, походы, путешествия. Когда я написала, что моя мечта поехать в Китай, Вел неожиданно вызвался стать моим гидом. Я удивилась, когда это он успел там побывать, а он отмахнувшись, объяснился учебой. Я сделала вид, что поверила, хотя в голове не укладывалось, зачем врать по такой глупости. Или не врать? "Я безнадежен... " - тем временем прилетело новое сообщение. - "Это просто невозможно уложить в голове!" Я посмотрела на фотографию, на которой красовалось черканое-перечерканое решение гиперболической функции. Я вздохнула и стала объяснять, наговаривая аудиосообщение. Дождавшись короткого спасибо, я откинулась на полотенце, что положила под голову, и закрыла глаза. Чтобы открыть снова, от звука входящего сообщения. "Ты в ванной?" - бесстыдно красовалось на моем экране. Но я так устала, что даже не придала этому какое-то особое значение. "Да, пытаюсь расслабиться после всей суматохи." - в этот раз напечатала я ответ. Днем я попыталась отменить наше воскресное занятие или хотя-бы перенести в другое место, но Савелий, невероятным способом выпытавший у меня, что случилось, заявил, что он все равно придет. Мол, ему без разницы, где меня слушать, хоть в кухне, хоть в коридоре. Отправив сообщение я потянулась к бокалу и прежде чем прочитать быстрый ответ ученика, сделала большой глоток, чтобы поперхнуться и закашляться от высветившейся строчки на экране. "Пришлешь фото?" Бесстыдник - крутилось в моей голове, а тело, против воли бросило в жар. Провокатор бессовестный. Мне и так становилось все сложнее не реагировать на этого нахального самца, а когда он бросал такие намеки… "Савелий!" - отправила я возмущенное. "Фото потолка," - написал этот наглец. - "А ты что подумала?"- И хитрая морда смайла, издевательски уставилась на меня с экрана телефона. Вот ни на миг не поверила, что он потолок имел ввиду! - "Просто, я подумал, что помогу с ремонтом. Штукатурить и красит будет полегче высшей математики." "Да ладно, функции - это не интегралы" "Не ругайся неприличными словами, Лина. И пришли фото. Потолка. Хотя бы." Я вспыхнула на это его "хотя бы", но потолок все-таки щелкнула и отправила. "Плохо. Сначала надо сушить." "Андрей обещал принести строительный вентилятор." "Кто такой Андрей?" - задал неожиданный вопрос Вел, а я усмехнувшись, не удержалась. "А что?" "Ну так. Фен могу и я принести, зачем хорошего человека, кто бы он ни был, беспокоить." "А ты, значит, человек нехороший?" "А я, значит, помогаю тебе с ремонтом." "Это когда я согласилась?" - удивлению моему небыло предела. "Лин, читай то что я пишу, внимательнее. Я не спрашивал, я тебя предупредил." Я задохнулась от возмущения, но подумав, решила что лишние руки, тем более мужские (тем более такие!) мне не помешают. Может это и бессовестно, но может я смогу скинуть этот кошмар на парней и остаться в сторонке, только в нужный момент ткнув пальчиком в обои милой расцветки? Или чего там еще... "Ладно, помощник. Андрей - это один из моих непутевых соседей сверху. Там ведь два парня-студента квартиру снимают." На какое-то время Вел вышел из чата, а потом объявившись, сообщил. "Я завтра ссобой Веса и Вея возьму. Если ты решила делать ремонт, то сразу посмотрим, что вообще нужно, а парни оперативно снимут обои. Все равно их мочить нужно, когда снимаешь, а сейчас это даже легче будет сделать." Я, обалдев от того, что ремонт ближе чем я думала, напечатала: "А кто такой Вей?" "Как, а ты не знаешь? Это же брат мой, младший, Матвей. В последнем классе языковой школы сейчас. Как Аленка упустила вечную семейную шутку: Вел, Вей, Вес и Аленушка?" Я удивилась. Получается это и есть тот самый брат-полиглот, о котором болтала Аленка. Удивительно, что она никогда не упоминала Савелия. И вообще то, что она одна среди трех мальчишек. "Нет, не рассказывала. Получается, вы с ним погодки? В одной школе?" Вел, какое-то время не отвечал, но потом все-таки написал. "Получается. Нет, я в другом учебном заведении." Вот вроде и ответил, а в то же время ничего конкретного не сказал. Я до сих пор не знала, что это за школа, где так плохо преподают математику, сколько точно Велу лет, на кого он учится и куда планирует поступать. Вроде и спрашивала, но ни разу не получила конкретного ответа на конкретный вопрос. Вроде мелочь. Зачем ему душу мне изливать? Но ведь намеки, что он бесконечно делал, предполагали откровенность. Или это у меня либидо взбесилось и я себе все напридумывала? Когда последний раз я была с мужчиной? Три, четыре года назад? Как рассталась с парнем одногруппником, так и не встречалась больше ни с кем. Для меня приключения на одну ночь не вариант. Я вздохнула. Впрочем, как и отношения с учеником… Черт! Откинув телефон и нырнув под воду с головой, я попыталась смыть все неприличные мысли. Педагогика высшего разряда - лежать голой в ванной, переписываться с учеником и думать… Черт знает что думать! От чего, несмотря на остывшую воду, становилось жарко, а низ живота завязывался в тугой узел. Черт, черт, черт… Я вынырнула, посмотрела на подмигивающий лампочкой мобильник. На экране красовалось непрочитанное сообщение: "Я все-таки плохо рассмотрел потолок. Может пришлешь еще одну фотку? Только надо будет чуть сдвинуть ракурс. Градусов на сто восемьдесят? М?" Прикрыв глаза скользнула рукой между бедер. Пусть лучше будет стыдно сейчас, чем завтра, когда я снова увижу эти крепкие не по годам руки и буду несознательно мечтать, чтобы именно они скользнули дальше, глубже... Утро воскресенья началось не лучше, потому что я проспала. Сколько лет со мной уже не случалось подобного казуса? Не помню. Чуть не уснула в ванной, забыла поставить мобильник на зарядку, а в результате, застыла на пороге собственного дома, инстинктивно пытаясь оттянуть край майки, в которой сплю, что едва прикрывала бедра, чуть пониже. Напротив меня застыл Вел, не отводя взгляда почти черных глаза от моих голых ног. - Отомри, - вынырнув из-за широченной спины брата, шикнул Веслав. - Доброе утро, Лина Аркадьевна! Мы, вот, пришли. Пискнув что-то неразборчивое, я умчалась в гостиную одеться, а вернувшись застала всех братьев Ветровых мнущихся на пороге. Окинула взглядом парней, хмыкнула. Вот если бы не знала, что они братья, то угадала бы с первого взгляда. Интересно было бы посмотреть на их отца. Если они похожи на него, то это как смотреть на одного человека в разные периоды жизни. Юность, отрочество, зрелость… И вот тут я снова заметила неладное. Савелий, при такой схожести должен был походить на среднего брата словно близнец, но он был именно старшей версией. Зрелой. Когда Матвей был типичным подростком. Прищурившись, я задумчиво произнесла: - Вел, Вей и Вес, значит, - мой ученик неожиданно отвел взгляд, а вперёд выступил его брат. - Очень приятно наконец познакомится, Аделина Аркадьевна. Я столько наслышан о вас от всех моих домочадцев, что даже жалею, что у меня другой репетитор. - У вас, Матвей, тоже проблемы с математикой? - удивилась я не на шутку. - Увы, я полный гуманитарий. По мне так суахили проще выучить, чем решить функцию гиперболы. - Гиперболы, значит… - задумчиво произнесла я, но встрепенувшись, спросила заинтересованно. - И с кем же вы занимаетесь? - О, пока вы заняты с самым проблемным нашим учеником, - в словах среднего брата так отчетливо прорезался сарказм, что я невольно вскинула брови вверх, а Вел метнул в Вея тяжелый взгляд, но тот не смущаясь продолжил. - С нами занимается отличный преподаватель: троекратный победитель мировой олимпиады по математике, доктор математических и экономических наук, профессор Государственного Университета, ведущий аналитик министерства финансов да и просто хороший человек. - А зовут-то вашего хорошего человека как? - с удивлением уставилась я на Матвея. - Ай, это не так уж важно, - махнул рукой он, и улыбнувшись перескочил на другую тему. - Показывайте, Лина Аркадьевна, фронт работ, а то мы так до ночи проболтаем, а кому-то заниматься надо, уравнения решать… - Ухмыляясь протянул Вей, с непонятной мне торжествующей улыбкой уставившись на брата. Тот, неожиданно взметнул руки и экспрессивно начал жестикулировать. С лица среднего сползла ухмылка, а через мгновение он и вовсе нахохлился. Вел какое-то мгновение еще сверлил брата недовольным взглядом, но потом обернулся ко мне и не иначе как машинально провел пальцами правой руки по ладони левой. - Вел просит прощения, - перевёл мне этот жест Веслав. Я кивнула и ошарашенно указала направление ванной. Мне даже в голову не приходило, что Савелий владеет языком жестов. Хотя как ещё ему общаться с родственниками, друзьями. Это как раз таки и логично, но почему-то мне до последнего не хотелось верить в происходящее. Почему-то мне казалось это игрой. Придержав за локоть самого младшего брата, я тихо, чтобы остальные не слышали прошептала: - Почему Вел не говорит? - А вы не догадываетесь? - как-то не по годам взрослый взгляд синих глаз уставился на меня. Веслав вздохнул, закатил глаза и горестно выдохнув, выдал странное. - В голову ударило, вот он и не говорит. - Потом подумал и добавил. - Вы не удивляйтесь, но мы все знаем язык жестов. Наш дед глухонемым был и только так мог с нами общаться. А теперь, вот и сами иногда используем. Удобно, потому что другие не понимают. - Улыбнулся Веслав и пошел за братьями смотреть мой потоп. Почему у меня осталось чувство, что младшенький попытался прикрыть чудачества старшего? Интуиция снова подняла голову, но тут раздался очередной звонок в дверь и я поспешила открыть. На пороге улыбаясь стоял Андрей, а перед ним - чудовищного вида агрегат. - Доброе утро, Лина. Вот, как и обещал. Высушим ваши стены, а потом я вам их покрашу - лучше прежнего будут. - Жизнерадостностью соседа можно было прибить на месте. - И вам доброе, - улыбнулась я в ответ, но не успела даже сделать шаг, чтобы схватить строительный фен, Вел отодвинул меня с порога, кинул хмурый взгляд на соседа и уволок агрегат устанавливать. Андрей застыл в недоумении, а я пояснила. - А я вот вам помощников нашла. Ребята сегодня обои снимут, сколько успеют, и в остальном помочь обещали. - Да? - Немного ошарашено и как мне показалось разочарованно ответили мне. - Ну тогда сигнальте как будет продвигаться сушка. - Кинул Андрей на последок и утопал к себе. Я захлопнула дверь и вернулась к ребятам. Вел что-то активно печатал в телефоне, а Вес и Вей уже начали сдирать обои. Я понаблюдала за их действиями буквально с полминуты, когда ученик вдруг приобняв за талию повел меня в сторону кухни. Этот жест был настолько неожиданным, насколько и естественным в его исполнении, что я повиновалась молча. Пройдя на кухню следом за мной, Вел нахмурился, уставился в экран своего смартфона, и через мгновение напечатав что-то еще, показал мне. "Где твой телефон?" Я спохватившись, кинулась в ванную, где накануне вечером совсем о нем забыла, а потом и за зарядкой. Когда я наконец разобралась с гаджетом и уже даже включила его, Вел деловито похозяйничав на кухне, как у себя дома, уже варил свой потрясающе вкусный кофе. Я улыбнулась. После того первого раза, я разорилась на кофемолку и дорогие зерна и теперь утренний воскресный кофе в исполнении Вела стал нашей традицией и, увы, моей маленькой слабостью. Так вкусно как у него, у меня не получилось, хотя я стала варить кофе в джезве каждый день. Но воскресное чудо оставалось недостижимым эталоном и еще одной маленькой странностью в вагон и крохотную копилку странностей Савелия Ветрова. Я терялась в этом парне. Он был красив, учтив, галантен, образован (это было видно по переписке), варил потрясающий кофе и обладал харизмой, сшибающей с ног. Как было устоять? Он ведь - учащийся школы! Пусть ему было уже восемнадцать, он водил машину и выглядел намного старше. Разницу в возрасте никто не отменял. Мне - двадцать шесть. Восемь лет разницы! И у него вся жизнь впереди, а мне хотелось серьезных взрослых отношений, а не бурный поток гормонов. Я уговаривала себя этим, убеждала каждый божий день, но стоило ему с улыбкой протянуть мне чашку ароматного искушения, нужные и такие правильные мысли просто вылетали из моей головы. Приворот в чистом виде этот его потрясающий кофе. Синий океан смотрел на меня из глаз моего невозможного ученика, а я тонула в этом взгляде и уже не могла это скрыть. В ответ мне из глубины его глаз морские черти ухмылялись искрами и бликами на идеальной синеве. Когда наши пальцы на мгновение встретились, мне вдруг показалось, что я не вытерплю и шагну к нему вплотную, чтобы запустить руку в темную гриву наверняка мягких на ощупь волос. Но наваждение сбросил пиликнувший мобильник, сообщая о полученом сообщении. Когда я отворачивалась, чтобы проверить телефон, мне причудилось разочарование на дне синевы. Определенно я буду думать,что померещилось… "Я установил фен в ванной, но будь готова к огромному счету за электричество. Больно прожорливая штука. Можем записать показания счетчиков и разницу стрясти с этого Андрея…" - гласило начало длинного сообщения, от которой я отвлеклась, чтобы бросить быстрый взгляд на автора. Вел отстраненно пил обжигающе острый кофе и смотрел в окно. "Парни сейчас оперативно снимут старые обои, и посмотрим, может сразу и линолеум уберут. Но ты уверена, что хочешь клеить? Может покрасить? Стены конечно не ахти, но выровняем и заштукатурим быстро, так что можно будет поэкспериментировать. А на пол вместо линолиума положить пробку или ковровое покрытие? Спальня все-таки. И да, я мельком глянул проводку - впринципе она ничего, но можем добавить пару розеток ближе к кровати или даже светильники, если захочешь. У меня будет знакомый электрик." Я перечитала сообщение дважды, потому что до меня не сразу дошел смысл всего, что там было написано. В голове крутился единственный вопрос - откуда Вел все это знает? С него я и решила начать. - Откуда такие глубокие познания в строительстве? Вел посмотрел на меня насмешливо, фыркнул и быстро-быстро застучал по экрану смартфона. Тут я нахмурилась, обратив внимание на то, чему обычно не придавала значения - модель телефона была самой последней и навороченной. Не то чтобы я сильно разбиралась, но недавно подруга плакалась, что телефон ее мечты стоит полторы ее зарплаты, а брать в рассрочку она не может, потому что жуть какая неорганизованная персона. Тем интереснее было видеть такой вожделенный гаджет в руках подростка перед выпуском из школы. Однако, это не шло ни в какое сравнение с тем, что написал мне Вел, пока я его рассматривала. "Я живу отдельно и буквально месяц как закончил капитальный ремонт. Немного поднаторел в этом деле и могу, если хочешь, помочь и советом, и делом, и толковыми ребятами." Прочитав, я уставилась на своего загадочного ученика. Машина, телефон, оплата десяти часов моего времени, а теперь вот еще квартира. Любопытство так и подмывало задать вопрос, но правила приличия категорически запрещали. Было просто неприлично интересоваться, кто оплачивает все это. И что самое интересное, Вел знал, какой именно вопрос меня мучает. Морские черти в его глазах плясали джигу, а парень едва заметно ухмылялся словно подначивая - ну задай, спроси… Я выдохнула, прикрыла глаза, разрывая контакт и решила, что все это не моего ума дело. И точка. - Хорошо. Мне и правда нужна твоя помощь, - сказала я вместо обуревающих меня слов. Вел хмыкнул, только так отреагировав на тот факт, что я столь очевидно задавила свое любопытство. - Я очень не хотела начинать этот кошмар, но похоже у меня просто нет выбора. Я подумаю, как и что я хочу сделать и тогда обсудим план, раз ты так удачно в этом разбираешься. Но учти, я приму твою помощь, только как оплату за уроки. Час твоего времени, на час моего. - Вел нахмурился на эти слова. - Я не согласен. Причем здесь занятия? Я помогаю совершенно бескорыстно, - прилетело мне в наш чат. - Потому что любой труд должен быть оплачен. И это не обсуждается. Вел сложил руки на груди, посверлил меня хмурым взглядом с минуту, ожидая что я передумаю, но не добившись результата с неохотой кивнул. Вот и отлично! Мы допили кофе, Вел проверил как идут дела у его братьев, я быстренько проверила домашнее задание. Логика, как я уже привыкла, просто отсутствовала, но в конце было абсолютно правильно расписанное решение гиперболического уравнения. Идеально, я бы даже сказала. Это на него так или объяснения подействовали, или мысль о том, где именно я находилась, объясняя. И в чем… Я покраснела от собственных бредовых мыслей и вздрогнула, когда холодные пальцы коснулись моего лба, а обеспокоенный Вел заглянул мне в лицо с явным вопросом. Я покраснела еще больше и под предлогом, что мне жарко в толстовке, ретировалась переодеться и ополоснуть лицо в ванную. Там, пожирая электричество, крутил огромные лопасти вентилятор. Я постаралась быстро привести себя в порядок и с ясными мозгами вернулась к ученику. Так воскресенье прошло в хлопотах. Два часа мы занимались беспрерывно, разбирая ошибки в домашнем задании, по новой выписывая забытые формулы и сложные последовательности разбора функций. Пару раз нас прерывали ребята, приходя на кухню попить водички и, клянусь, кинуть насмешливые взгляды на старшего брата. Вел хмурился и жестами отправлял их обратно. И в конце второго часа не выдержал и отправился проконтролировать и помочь с линолеумом. Меня, когда я попыталась присоединиться, сослали на кухню, со словами - не женское это дело. В результате, пока парни заканчивали с комнатой, я варила суп в самой большой моей кастрюле, чтобы накормить работников. Было так странно наблюдать, как ребята за обе щеки уплетают самый обычный такой простецкий борщ. Странно, тесно на моей маленькой кухне и так забавно. И удивительно правильно. А после мы с Савелием ходили и решали, как и что будет в моей будущей спальне. Вел, конечно говорил (жестикулировал, точнее, а Вес переводил), что лучше и дешевле будет делать все полы в квартире сразу, но я была категорически против такой глобальной пытки. Вел поначалу спорил, а потом подумав с минуту, внезапно передумал и стал соглашаться с любым моим поводом сократить ремонтные работы. Таким образом мы договорились, что у кровати все таки сделаем светильники и розетки, стены покрасим, а на пол постелим пробку, потому что у меня не было никакого желания возиться с ковровым покрытием.***
Через неделю я уже была готова рычать и кусаться. Потому что делать ремонт само по себе катастрофа, а жить в ремонте - сущий ад. После похода в строительный магазин мне уже не были нужны ни светильники у кровати, ни покрашенные стены, ни новый пол. Однако старый линолеум уже обитал на свалке, проводка под светильники проведена и даже стены уже были оштукатурены. В рекордные сроки ребята успели сделать там много, что отступать не было никакого смысла. Тем более Вел добровольно и абсолютно безропотно возил меня по строительным магазинам, объяснял преимущество пробки перед ламинатом и вообще не давал утонуть под толщей новой непонятной информации. Он даже уговорил меня одну стену, ту к которой примыкает изголовье кровати и на которой будет дополнительный свет, выложить декоративным кирпичом. Я поначалу отказалась, но зависнув на пол ночи в Pinterest с фотографиями лофтов и заброшенных фабрик переделанных под дома, поддалась порыву. И в результате к кирпичу была выбрана пробка с имитацией потертого и покрытого надписями дощатого пола, на стены и потолок черные металлические светильники, а краска для стен - серого цвета бетона. Вздохнув, я решила вместо рельсов, на которых висели старые выцветшие шторы, взять карниз и поняла, что помимо строительного, ехать мне еще в Икею за новым текстилем и, что немаловажно, прикроватными тумбочками, которые все это время мне благополучно заменяла табуретка. Хорошо еще, что тяжелая металлическая двуспальная кровать и монструозного вида платяной шкаф как нельзя лучше подходили к новому образу моей спальни. Ремонт и так съедал половину моих сбережений и покупку новой мебели я бы точно не пережила. Вел, кстати, как и договорились работал по часам за мои уроки. Хотя и хмурился ужасно, когда я считала часы и переводила их в уроки. Я хотела еще оплатить бензин, ведь он возил меня по всем магазинам города, но когда я заикнулась об этом, парень сердито глянул в мою сторону и на красном светофоре раздражительно напечатал мне в чат: “Еще одно слово и я обижусь”. Терять такого действительно нужного помощника и разбираться с ремонтом самой не хотелось, поэтому я отгоняя смущение, благоразумно закрыла тему. Тем более ехать в теплом салоне черного Вольво было так спокойно и комфортно. Когда Вел предложил мне проехаться по магазинам закупить необходимое для начала и присмотреть отделочные материалы, я даже не задумывалась на какой машине мы поедем. Но когда к подъезду подкатил черный монстр на дисках двадцатого диаметра, я опешила. Какая машина может быть у молодого парня? Классика классик - старенькая семерка, ну или маленькая ауди, ”бумер” на худой конец, но никак не огромный черный Вольво. И я бы предположила, что это - машина отца, но пару раз я видела, как Алену и Веса забирал представительного вида Мерседес, так что машина стала еще одним поленом в костре моего любопытства, разжигая его еще сильнее. - А отец не будет против, что на такой дорогой машине будут возить стройматериалы? - закинула я удочку, однако Вел только усмехнулся и отрицательно покачал головой. Вот и понимай как хочешь. Ещё через неделю в очередное воскресенье, когда потолок в ванной окончательно высох и было решено его просто покрасить, я старательно заклеивала плитку и сантехнику пленкой, чтобы процессе грязного дела не запачкать. Вел с братьями сегодня отсутствовали из-за каких-то домашних дел. Раздался звонок в дверь и я пошла открывать. На пороге стоял мой горе сосед, каким-то чудом одной рукой держа пирамиду из банок с краской, а в другой - целую гору всевозможных валиков, кисточек, емкостей для краски. Впустив его в дом, я поспешила забрать половину банок, с ужасом представляя, что если все это счастье опрокинется в коридоре, тогда мне придется делать ремонт еще и здесь. Охнув под тяжестью, я спешно двинулась в сторону ванной. - Ну привет! - улыбнувшись во все тридцать два, поздоровался сосед, когда сгрузил все на пол перед входом в санузел. И сразу поинтересовался, чуть поморщившись. - А мелкие когда будут? - У них сегодня выходной, - беззаботно отозвалась я, не сильно обращая внимание на недовольство Андрея. Парни невзлюбили друг друга буквально с первого взгляда. Вел чуть ли не рычал, если сосед подходил ближе чем на два метра. А Андрей придирался буквально к каждому действию “малышни”. Однако, несмотря на это, работа шла споро и вполне качественно, поэтому я не лезла. В это воскресенье Вел очень просил без него ничего не делать и “Андрея этого мутного”, как он писал мне в чате, на порог не пускать, но мне так хотелось поскорее закончить с этим треклятым ремонтом, что никак не отреагировала на это замечание. Как оказалось - зря. - Наконец ты отослала этих щенков, чтобы мы, как взрослые люди, могли побыть наедине, - прошептали мне на ухо и на талии больно сжались чужие сильные ладони. Я как была с поднятыми руками, приклеивая скотчем пленку к стене ванной, так и застыла. Меня прошиб холодный пот и коленки едва не подогнулись. - Не понимаю о чем ты… - прошептала я осипшим голосом и медленно опустила руки, тщетно пытаясь расцепить захват. - Ммм, Аделина любит поиграть… - протянул этот ненормальный и от его тона мне стало действительно страшно. - Можем и поиграть. Тогда классический сюжет - у тебя сломался кран, а я пришел его… починить… - шумно выдыхая слова, проговорил Андрей, в этот раз прикасаясь губами к моему уху и это привело меня в чувство. - Нет! - выкрикнула я и с силой рванулась из рук съехавшего с катушек соседа. Мне удалось сделать всего несколько шагов, когда меня снова схватили в еще более сильный захват, а когда я закричала, развернули и влепили такую пощечину, от которой голова дернулась в сторону, в глазах заплясали звезды, а во рту появился отчетливый вкус крови. Я дернулась в попытке освободиться, но Андрей ударил меня еще сильнее, разбив губы, и швырнул на разложенный диван, тут же навалившись сверху, придавив всем телом, одной рукой фиксируя руки над головой, а второй жадно шаря у меня под майкой. Осознание того, что происходит, накрыло волной и я с новыми силами стала брыкаться, кричать и кусаться, только чтобы скинуть насильника. Тогда Андрей сел и двинул по лицу уже кулаком. В глазах на мгновение потемнело, а этот псих схватил меня за волосы, приподнял и, заставив смотреть ему прямо в глаза, зло прошипел: - Будешь брыкаться, маленькая сучка, я тебе что-нибудь сломаю! - В его бешеных глазах пылала жажда крови и чужой боли и я поняла - сломает. Даже если замру и не издам ни звука, все равно сломает. Потому что он из тех, кому нравится причинять нестерпимую боль и я сама впустила этого монстра. Говорил мне Вел потерпеть, он видимо сразу распознал этого подонка, а я - наивная дура, проигнорировала и впустила. Идиотка! Из глаз брызнули слезы и я зажмурилась, чтобы хотя бы не видеть, что он будет со мной делать. Перед глазами появился образ того, кто занимал все мои мысли последний месяц и я в бессилии почти неслышно прошептала: - Вел… Андрей сжал мои волосы сильнее и наклонился, чтобы впиться в мой рот. Язык не повернулся бы назвать его действие поцелуем. Он делал то, что собирался сделать со всем моим телом - вторгался, причинял боль и насиловал. Я задыхалась и захлебывалась собственной кровью, щедро льющейся из разбитых губ, и почти потеряла сознание, поэтому хлопок входной двери и по юношески звонкий голос Веслава показался мне галлюцинацией. - Лина Аркадьевна, чтож вы дверь не закрывае… - проговорил он, но оборвался. Раздался звук удара и я вскрикнула, потому что несколько запутавшихся прядей остались в руке Андрея, которого с меня буквально содрали. Я инстинктивно распахнула глаза, но едва разглядев смазанные фигуры парней, зажмурилась снова, сворачиваясь клубочком и закрывая уши руками. Меня била дрожь, а кровь в голове стучала набатом, заглушая окружающие звуки. Раздавались какие-то удары, вскрики, голос Вея, что-то кричащий Велу, но все это смешалось в какую-то неразличимую какофонию, в которой я не могла ничего разобрать. Стихло все настолько резко, что я испугалась будто оглохла. Но буквально сразу, рядом раздались шаги и чьи-то пальцы легко коснулись моей щеки. Я вздрогнула и сжалась еще сильнее, пытаясь спрятаться, закрыться от этого мира и от всего, что здесь произошло, но даже сквозь заткнутые уши и гулко отбивающее сердце я услышала голос Матвея: - Я позвонил отцу. Наряд будет у нас буквально через пару минут, а он сам подъедет через пять. - Проговорил он, а потом со злостью добавил. - Жаль, мне пришлось остановить тебя, хотя видят небеса, я бы добавил. Не зря ты так гнал, брат. Не иначе чувствовал неладное. Вел понятное дело ничего не ответил, только продолжал очень осторожно кончиками пальцев гладить мое щеку. Немного успокоившись, я отняла одну руку от уха и ухватилась за большую теплую ладонь парня, и только потом приоткрыла глаза. В синих омутах плескалось беспокойство и бешенство. Меж бровями залегла глубокая складка, а чувственные губы были сильно сжаты в тонкую белесую линию. Сейчас Савелий выглядел на все тридцать и я никогда бы не подумала, что передо мной подросток едва вышедший из пубертатного периода. Передо мной сейчас однозначно был мужчина. Сильный, надежный, заботливый. Мужчина, который меня спас. С осознанием последнего меня затопила волна благодарности и я потянулась к Велу, всем телом и сердцем потянулась. Он понял меня без единого звука, стянул к себе прямо на пол, подхватил за талию, очень осторожно и нежно прижал к себе и, зарывшись пальцами в растрепанный затылок, уронил голову мне на плечо, чтобы шумно вдохнуть. Я обхватила его за шею и обняв, прижалась. Дрожь постепенно отходила, голова наполнялась туманом и я почти отрешенно заметила, как офицеры в форме зашли в квартиру и без слов и расспросов забрали несостоявшегося насильника. До этого тот сидел в углу комнаты связанный скотчем и кидающий злобные взгляды на братьев. Едва его вывели из комнаты, послышалась возня, снова звуки ударов, вскрик и удаляющиеся шаги. Как объяснил нам ухмыляющийся Вей, этот умник попробовал удрать, но споткнулся о порог и расквасил себе нос. Уж двум офицерам и сыну полковника не могут не поверить, что все именно так и было. Вел как-то зло кивнул, не выпуская меня из объятий. Когда пришёл отец этого семейства, мой ученик пересел на диван и посадил меня перед собой спиной к себе так, чтобы было удобно разговаривать и не нужно было бы меня отпускать. Аристарх Святославович, как представил его младший из братьев, выглядел именно так, как я могла себе представить Вела лет через двадцать-тридцать. Высокий широкоплечий подтянутый мужчина с седыми висками и пронзительными синими глазами. Вопрос родства снимался при одном взгляде на отца и сыновей. Он стремительной походкой вошел в комнату, едва кивнув ребятам. Чуть дольше задержал взгляд на старшем и, переведя глаза на меня, присел передо мной на корточки. На меня навалилась апатия, я воспринимала окружающее, словно оно происходило не со мной. Однако стоило Аристарху Святославовичу со мной заговорить, я в удивлении приподняла брови. - Лина Аркадьевна, - начал он таким низким завораживающим баритоном, что я на миг забыла как дышать. У отца Вела был тот тембр голоса, который в любом возрасте заставлял женщину трепетать. И я с сожалением подумала, что в отличии от внешности, этот волнительный голос сыновьям не достался. Разве что Веславу. Или… я не успела додумать, Аристарх аккуратно потрепал меня за плечо и продолжил. - Мне жаль, что наше знакомство происходит при таких обстоятельствах. Я обещаю, эта сволочь сядет надолго. Однако, прости дочка, но мне нужны твои показания и свидетельство врача. Скажи, он же... не успел? Кольцо сильных рук сжалось крепче, а я закрыла лицо руками и покачала головой. Мне не хотелось думать, и тем более вспоминать. Вместе с мыслями накатывали чувства – откат от сильных воспоминаний, и я боялась захлебнуться, утонуть в истерике. Поэтому глушила и позволяла туману заполнять сознание. - Нет, отец, - заговорил Матвей. - Мы с Велом отволокли эту су… кхм, ну да. Отволокли, но судя по разбитым губам, Лина сопротивлялась, он ее ударил. Но одежда на ней та, в которой обычно она помогала с ремонтом. - Я понял, - внимательно дослушав наблюдения сына, Аристарх кивнул и снова обратился ко мне. - Лина, сейчас сюда подойдёт врач - это хороший друг нашей семьи. Он посмотрит на раны. Это необходимо, понимаешь? - Да, - я кивнула и поморщилась, чуть касаясь разбитых скул и губ. Врач - это даже хорошо. Еще через несколько минут, проведённых в напряженном молчании, зашёл мужчина в спортивном костюме и с рюкзаком через плечо, на первый взгляд ровесник отца Вела. Стриженный под машинку седой «ёжик», по военному чеканный шаг и прямая спина. Я немного растерялась, а он тем временем не разуваясь шагнул к главе семейства, протягивая руку: - Выдернул меня с пробежки, Арик. Что такого срочного? - Прости, Макс, тут такое дело… - Аристарх Святославович понизил голос и шепотом объяснил другу, что произошло. Я почти безучастно наблюдала за происходящим, удивляясь удушающему спокойствию, навалившемуся, словно тёплое ватное одеяло. Медленно мне становилось нечем дышать, но выпутаться из тёплых объятий не хотелось. - Ясно, - ответил «Макс» и шагнув ко мне, так же как его друг до этого присел на корточки. - Аделина, меня зовут Максим Валерьевич Белый. Я практикующий хирург Областного госпиталя Министерства обороны и друг этого неугомонного семейства. Я посмотрю твои травмы, но для начала, ты можешь назвать мне свое полное имя? - Аделина… - хрипло было начала я, прокашлялась и продолжила. - Аделина Аркадьевна Полетаева. - Полетаева, значит, - хмыкнул врач, роясь в своём рюкзаке. - Это должно быть судьба, а Ветров? - кинул он к парню, все также обнимающему меня со спины, и вернулся ко мне. - Так, Аделина, а число у нас какое? - Апрель… - задумавшись на секунду, я добавила. - Двенадцатое. - Отлично, - бодро ответил доктор и взяв фонарик в руку, приказал. - Так, сейчас следи за пальцем. Хорошо. Теперь с другой стороны. Ага. Улыбнись ка мне. Так, сейчас глянем на рану. Вес, найди что-нибудь холодное в морозилке, притащи сюда. Аделина, синяк увы будет знатный. - Он помолчал немного, дождался Веса с пачкой мороженного горошка, чтобы приложить к скуле, продолжил тише и вкрадчивей. - Аделина, чтобы оценить твое состояние мне необходимо знать, что произошло. Буквально по минутам, - добавил он тише, а я вздрогнула. Неужели это так обязательно? Зачем мне вспоминать? - Давай, дочка, - вмешался Аристарх Святославович тихим вкрадчивым голосом. - Один раз нам с доктором все расскажешь и обещаю - на этом все. - Тихо, но настойчиво уговаривал меня, а потом кинул сыновьям. - Вес, Вей, идите в машину. Руки Вела на моей талии напряглись, это он почувствовал нервную дрожь поднимающуюся вверх по позвоночнику. Я всхлипнула, но одернув себя, начала рассказывать все с самого начала. Как зашёл, как принёс краску, как едва зашли в ванную, где и планировалось перекрасить потолок, он начала приставать. И про удар, и про угрозы, и про самый ужасный поцелуй в моей жизни. Вел за моей спиной заледенел, а я всхлипывала все больше, слёзы уже градом катились из моих глаз, а на последнем, когда я сообщила, как услышала голос Веса, позорно разрыдалась, пряча лицо в ладонях. Парень за спиной отмер и сжал меня в объятьях ещё крепче, а я уже почти ничего не слышала и не воспринимала. Максим Валерьевич поднялся и не понятно к кому обращаясь, выдал: - Крепкая девочка, но слезы в ее случае - лучше лекарство, - услышала я доктора словно сквозь туман. - Савелий, если она вдруг потеряет сознание, или ее начнет выворачивать, или ещё что странное проявится, мигом ко мне в клинику. Но думаю, не должно. Рану на губе промойте, а с гематомой увы ничего сделать не могу, хоть и жаль такую симпатичную мордашку. Но самое страшное выйдет с истерикой. Сейчас она проплачется, отпустит и завтра будет как новенькая. Тогда и наведаетесь в участок подписать протоколы, а потом ко мне на нормальный медосмотр. - Он помолчал, вслушиваясь в мои затихающие всхлипы и тише добавил вообще странное. - И заканчивай этот спектакль. Знаешь, это как гнойный нарыв, чем дольше ждёшь, тем большего куска можешь лишиться... Ладно, бывай. - Кинул доктор и в комнате стало тихо. Руки Вела уже не просто обнимали, но и гладили по голове, по плечам, а моя будто и затихшая истерика, пошла на второй - больший круг, едва перед глазами снова встало искаженное похотью и жаждой чужой боли лицо насильника. Мне казалось, что сама комната напоминает обо всем, что случилось и здесь я просто задыхаюсь. Не знаю, как Вел это понял, но он просто сграбастал меня на руки и понес прочь из комнаты, квартиры, дома. Я цеплялась за его куртку заледеневшими пальцами и с трудом проталкивала воздух сквозь рыдания. Я не видя никого и ничего вокруг, просто держалась за парня-мужчину, чтобы ни в коем случае не остаться наедине со своими страхами, эмоциями и пережитым потрясением. Я чувствовала, что мы куда-то шли, затем и ехали; что холодный апрельский ветер скользнул по оголенным ногам и плечам, а через мгновение меня окутал очень знакомый запах кожи, бензина и апельсина - запах салона черного Вольво. Я чувствовала, но все проходило мимо моего погребенного под шквалом эмоций сознания. И разумеется, мне даже в голову не пришло задавать вопрос - куда меня везут? Очнулась я в незнакомой мне гостиной, на мягком диване на коленях у Вела. Он беспорядочно гладил меня по голове и слегка покачивался из стороны в сторону, словно укачивая плачущего ребенка. Удивительно, но вот так в его руках я и правда чувствовала себя маленькой смертельно испуганной девочкой. И рядом с ним мне становилось легче. Волна потрясения отступала - истерика не может длиться вечно, так и у меня - выплеснув самые страшные эмоции, сознание постепенно стало возвращаться. Теперь я просто лежала на груди у Вела прикрыв глаза, руки безвольно повисли вдоль тела. Сейчас мне было абсолютно все равно, что он на восемь лет младше, что он - мой ученик, и что учителю вообще аморально вот так сидеть на коленях у школьника. Прямо сейчас я чувствовала себя разбитой в дребезги, а Вел был единственным, кто мог собрать меня обратно. Я знала это наверняка. - Знаешь, - просипела я охрипшим от рыданий голосом, - я не плакала со смерти мамы. Думала, что ничего страшнее уже не будет. Но потерять себя… Я содрогнулась в который раз за последний час и меня снова начало колотить. Я обхватила себя руками в тщетной попытке согреться, но Савелий вдруг поднялся вместе со мной на руках (честное слово, будто я вообще ничего не весила) и шагнул в сторону закрытой двери. Я зажмурилась и распахнула глаза только когда услышала шум воды. Вел открутил на полную кран и с потолочной лейки душа хлынула горячая вода, а он сам недолго думая шагнул прямо как был со мной на руках и в одежде под струи обжигающей воды. От изумления я задохнулась. Вел медленно поставил меня на ноги и, убедившись, что я крепко стою, оперся об стенку за моей спиной. Вода лилась ему прямо на голову, но он неотрывно смотрел мне в глаза. Я стояла, все еще обнимая себя за плечи, но скорее в забытье, чем от дрожи, и всматривалась в невероятную синеву его глаз. Мысли, эмоции из головы будто смыло. Я смаргивала бегущую по ресницам влагу, что быстро и мягко стирала следы моей истерики и вглядывалась, смотрела, отвечала на его взгляд, как будто в нем были скрыты ответы на все-все незаданные мной вопросы. Я почти прошептала: “Кто же ты такой?”, когда Вел оторвался от стены и большими теплыми ладонями осторожно прикоснулся к моему лицу. На мгновение я подумала, что вот теперь он точно меня поцелует и каково же было мое разочарования, когда он лишь едва мазнул большим пальцем по нижней губе, резко убрал руки, выдохнул и стремительно развернувшись, вышел из ванной, оставив меня наедине со смятением и горячим паром. Я зажмурилась, резко выдохнула и обругала себя самыми грязными словами, на которые только была способна. Мысленно, разумеется. Вел зашел спустя минуту, раздеться мне даже в голову ещё не пришло, он принес полотенце и какую-то одежду. Только после этого я начала стягивать с себя клетчатую рубашку, старые потертые и местами ободранные джинсы и белье. Под горячим душем я стояла долго, так долго, что Вел стучал два раза, проверяя не утонула ли я. А меня отчаянно колотило, но я уже не была уверена, что из-за неудачного покушения и последующей истерики. Нет. Здесь и сейчас я с поразительной четкостью осознавала, что мы остались совершенно одни и это обстоятельство меня… волновало. Во всех смыслах этого слова. Выйдя из душа и насухо вытеревшись полотенцем, я закинула все свои вещи в находящуюся здесь машинку, а потом взялась за одежду, что принес Вел. Примерив мягкую хлопковую пижамную рубашку и штаны, я отчаянно закусила губу. Ясное дело, все это оказалось мне крайне велико, а штаны так и норовили сползти с бедер, но я так отчетливо чувствовала отсутствие белья, что жар смущения залил щеки ярким румянце. Однако отсиживаться в ванной дольше уже было просто неприлично, поэтому я затянула завязки потуже, закатала штанины и рукава и, прихватив полотенце для все еще мокрых волос, наконец выбралась из ванной. Вот теперь я обратила внимание, куда, собственно говоря, попала. Квартира была типичной трёхкомнатной сирийкой, длинный коридор, отдельная кухня, проходная гостиная, выход из которой упирался в ванную, а по бокам - две комнаты, в одной из которых была открыта дверь и было видно часть большой двуспальной кровати. Шлепая босыми ногами по деревянному полу и едва не споткнувшись о робот пылесос, я прошла гостиную - уютную просторную комнату, в которой помимо огромного дивана, небольшого кофейного столика и висящего на стене телевизора, был только спортивный уголок, с гантелями и другими непонятными штуками для занятия спортом. Окна и вовсе ничего не закрывало, открывая потрясающий вид на лес и медленно клонящееся к горизонту солнце. И судя по размытым силуэтам людей внизу, мы были где-то на пятнадцатом этаже. По дому разнесся одуряющий запах кофе и я поспешила последовать за ним. На кухне, спиной ко мне стоял Вел и колдовал над туркой. Здесь, как и во всей квартире, отчетливо чувствовалась новизна и легкое запустение, как это бывает только после ремонта, когда ещё не успел захламить окружающее пространство всякой ерундой. Я поймала себя на мысли, что стою и любуюсь спиной, обтянутой чёрной майкой. Серые домашние штаны чуть сползли с бедер парня, обнажив ярко оранжевую резинку и почему-то именно этот факт смутил меня невероятно. Я вспыхнула и, резко отвернувшись, прошла к стеклянному столу. Успела перевести дыхание и относительно успокоиться, пока Вел заканчивал с моей порцией кофе. Его насмешливый взгляд прошелся вдоль моего тела и он, показав большой палец, протянул мне кружку с одуряюще вкусно пахнущим кофе. В этот раз в качестве специй он добавил имбирь и кардамон, а чтобы подсластить - капельку меда. Вкус получился таким волшебно пряным, что у меня немного закружилась голова. Вел глянул на меня из-за своей чашки, потом потянулся к телефону и набрал какой-то текст. Механический голос безэмоционально произнес: - Я немного не рассчитывал на гостей и еды дома нет. Что ты думаешь насчет пиццы? Голодна я не была - последствия стресса, у меня всегда пропадал аппетит из-за такого, поэтому я пожала плечами и ответила: - Решай сам, как ты хочешь. Я не очень хочу есть. Савелий нахмурился, но спорить не стал. Только кинул недовольный взгляд и, отставив кружку на столешницу, снова застучал по экрану телефона. - Надо обработать рану, - раздалось противное бурчание в тишине квартиры, на что я лишь кивнула. Пока Вел ходил за аптечкой, я размышляла о превратностях судьбы. Савелий был идеальным - сильный, красивый, чуткий. Он не боялся принимать решения и брать за них ответственность, он помогал чем мог и как умел, умел слушать и рассказать что-то интересное и с ним было удивительно хорошо просто молчать. Встреть я его в обычной жизни, счастья моему не было бы предела. И даже немота его меня ничуть не смущала, хотя не могла не жалеть, что ему не достался голос отца. Но он был моим учеником и я терялась от осознания этого факта. Разум спорил с сердцем, раз за разом одерживая сокрушительное поражение. А не признавать тот факт, что Савелий мне не просто нравится, я уже не могла. Я вздрогнула, когда парень кончиками пальцев дотронулся до моей щеки. Не переставая хмурится, он провел вдоль скулы и аккуратно спустился к разбитой губе. Признаться, я уже совсем не чувствовала боли и не была уверена, что нуждалась в обработке ранки. Но когда он взялся за перикись водорода, сопротивляться не стала. Ватка со средством коснулась губ и я непроизвольно зашипела от боли. Вел наклонился ближе и как-то по детски подул на болезненное место, не только отгоняя неприятное ощущение, но и запуская мурашки вниз по позвоночнику. Наши лица оказались так близко, губы в жалкой паре сантиметров друг от друга, когда он поднял на меня взгляд своих гипнотических синих глаз, где большую часть радужки занимал расширившийся до предела черный зрачок. И это стало последней каплей. Плюнув на принципы, заповеди и все эту несусветную чушь, я подалась ближе и прижалась в миг пересохшими губами к горячим сухим губам парня. И в это мгновения между нами мелькнула молния. Вел, точно опешив, застыл на миг, чтобы почти сразу вжаться в меня всем телом, одной рукой притянуть за талию, а вторую запустить во все еще мокрую спутанную шевелюру и тут же углубить поцелуй, жадно и невероятно жарко исследуя мой рот. Мелькнула и пропала мысль, что школьник так целоваться попросту не может, но она тут же померкла на фоне разгорающегося пожара эмоций. Не помню сколько мы так целовались и даже не представляю в какой момент оказалась сидящей на гладкой поверхности стеклянного стола. Вел вдруг отстранился и заглянув мне в глаза, точно ища сопротивления, начал медленно, пуговка за пуговкой, расстегивать рубашку. Его длинные пальцы едва заметно подрагивали, но я не стала его останавливать. Даже больше, потянула за край его домашней майки, заставив одним плавным движением скинуть ненужную ткань, и задохнулась от вида открывшегося мне потрясающе красивого тела. Кончиками пальцев я провела от ключиц, через солнечное сплетение, по животу к ярко оранжевой кромке белья. Парень застыл на месте и, казалось, даже не дышал. Я прижалась губами к коже мягко пахнущей апельсином, поцеловала шею, плечо, завела руку ему за спину и едва ощутимо провела ноготками по спине. Кожа под пальцами покрылась мурашками, Вел вздрогнул и шумно выдохнул сквозь зубы. Мягкая хлопковая ткань рубашки скользнула по моим оголенным плечам. Холодный воздух смешался с горячим дыханием парня. Он наклонился, провел носом по моей шее и глубоко вдохнул, заставив в этот раз вздрогнуть меня саму. Горячии пальцы очертили изгиб плеча, спустились к груди едва-едва ощутимым прикосновением, но мои нервы были напряжены до такой степени, что я остро чувствовала даже касание воздуха рядом с моей кожей. Поэтому, когда Вел сжал мою грудь сильнее, а второй рукой притянул меня к себе, оказавшись между моих широко расставленных ног, чтобы я ясно смогла почувствовать его желание, и укусил за плечо, я задохнулась, окончательно теряя остатки самообладания и здравого смысла. Снова поцелуй. Долгий, влажный, жаркий. Словно клеймо на моем теле - укус в шею. Словно крылья бабочки - дорожка из поцелуев от груди к животу. Острый контраст - касание разгоряченной кожи спины к прохладной поверхности стола. Звон в ушах и стон, против воли вырвавшийся, когда его пальцы, беззастенчиво развязав шнуровку на моих штанах, скользнули внутрь. Нежно, так нежно и сладко, что в уголках глаз выступили слезы. Так хорошо и так правильно. И жарко, невыносимо горячо. Не выдержав этой сладкой пытки, я порывисто поднялась со стола, отстранила от себя его руки и сама поцеловала Вела. Прошлась ладонями по спине к крепким ягодицам и не останавливая движения спустила штаны вместе с нижним бельем. Не прерывая поцелуя, скользнула рукой вперед, нежно, кончиками пальцев проводя по каменному от острого желания члену. Мужчина в моих руках замер, откинув голову назад и задохнувшись от простого прикосновения, потом накрыл мою руку своей, помог сделать несколько рваных движений, выдохнул сквозь сжатые зубы и резко опрокинул меня обратно на стол, чтобы сдернуть сильно мешавшие сейчас штаны. Сердце в груди билось часто-часто. Его взгляд, направленный прямо в душу, был почти черным. Он смотрел мне в глаза и я не могла отвести взгляд или закрыться. На мгновение мой разум вынырнул из жаркого омута и я осознала себя бесстыдно распластанной перед Велом на стеклянном кухонном столе. Обнаженной, возбужденной, абсолютно открытой перед ним. А он, нависая надо мной в лучах закатного солнца, выглядел и вовсе нереальным. Божеством, никак не мальчишкой, который не прерывая зрительного контакта легко скользнул в меня одним сильным плавным движением. Я выгнулась и застонала, первая отрывая взгляд и закрывая глаза от прошившего меня насквозь сильного разряда удовольствия. Вел двигался плавно, размеренно, но сильно, одной рукой придерживая за бедро, второй упираясь в стол. И я плавилась от этих движений, плавилась и сгорала от нетерпения и жара. Ярко. Глубоко. Сильно и нежно. Цеплялась за его плечи, оставляя царапины, на который ни он, ни я даже внимания не обратили. И сгорала медленно, но верно подходя к мгновению когда... Удовольствие родилось мурашками в основании шеи, прошлось вдоль позвоночника яркой пламенной змеей, чтобы разлиться жаром внизу живота и взорваться фейерверком перед закрытыми глазами. Я задохнулась и замерла от нахлынувших ощущений и Вел замер вместе со мной. Едва я выдохнула, расслабляясь, он сделал еще пару рваных резких движений, и вышел из меня, изливаясь мне на живот. Тяжело дыша он замер на локтях, уронив тяжелую голову мне на плечо. А я бездумно запустила руку в его мягкие волосы, перебирая пряди. В голове было пусто, а телу так хорошо, как не было, пожалуй, никогда. Отдышавшись, Вел поднял голову, заглянул мне в глаза и кончиками пальцев провёл по щеке. В синеве плескалось недоверие пополам с восхищением и я смущенно потупилась. Он улыбнулся широко, по мальчишески задорно и без каких либо усилий подхватил на руки. Я взвизгнула и вцепилась в его шею, а потом выдала чуть возмущенное: - Я вообще-то могу и сама ходить, ты знаешь? Он снова улыбнулся, мотнул головой и звонко чмокнул меня в губы. Не запертую дверь ванной открыл ногой, и я попыталась включить свет, но он увернулся. Перешагнув небольшой бортик душа, он медленно и тягуче позволил соскользнуть с его рук. С удивлением я обнаружила его полную готовность к дальнейшим действиям и вместе с потоками теплой воды по моему телу прокатилась новая волна возбуждения. На потолке замерцали разноцветные диодные огоньки, окрашивая струи воды во все цвета радуги. Вел неторопливо намыливал мое подрагивающее от тягучих ласк тело и целовал так сладко… В душе мы задержались ненадолго. Не позволив мне справится самой, Вел насухо вытер меня полотенцем, и вопреки всяким возражениям отнес меня в кровать на руках. Мы любили друг друга тем вечером невероятно нежно, исследуя тела руками и губами, и заснули только когда по усыпанному звездами небосклону величественно выкатилась апельсиновая Луна. На следующей неделе я так и не попала домой. Утром понедельника я проснулась в восхитительно помятом состоянии. Тело мягко болело, но я чувствовала себя сытой безмерно обласканной кошкой. Тьфу, весна, ну и ассоциации! Рядом на подушке вместо Вела лежала записка: «Доброе утро, засоня! Отлучился буквально на час. В твоём распоряжении вся квартира, кроме одной комнаты. Там у меня страшный секрет, поэтому она закрыта. Бу-га-га-га! Боишься? :) В остальном пространстве чувствуй себя как дома, а так как ни одежды, ни обуви у тебя все равно нет, я точно знаю, что ты не сбежишь. Не скучай! Целую, обнимаю… P.S. Люблю тебя» Если в начале записки я недоуменно таращилась на текст и меня так и подмывало вскочить и проверить запертую дверь, то на последней строчке я зависла. «Люблю тебя». Так… странно и необычно было читать эти слова. Такие простые, всего девять букв, но такие важные. И может кто-то бы и обиделся на такое короткое между прочем признание, но для меня строчки точно отпечатались на сердце. И я внезапно поняла, как именно скажу ответные слова. К возвращению Вела я успела похозяйничать на кухне и даже испечь горку золотистых блинчиков. Помимо старенькой турки, на столешнице так же стоял новомодный кофейные аппарат, поэтому немного потыкав кнопки, я добыла себе восхитительный капучино и как раз смаковала его сидя на диване и щелкая пультом телевизора в поисках чего-нибудь во что залипнуть. Щелкнул замок входной двери и я отставив чашку, пошла встречать моего… хммм… ученика? Нет, ну и «парня» как-то тоже странно звучало. Вел застыл на пороге, оглядывая меня жарким взглядом. Мои вещи так и остались с вечера мокрыми лежать в машинке, поэтому единственное что было на мне надето - это майка Вела. Он протянул руку ко мне и я решилась приблизиться. Он шагнул навстречу, обдавая прохладой весеннего утра и запахом дождя, притянул за талию и жадно, жарко поцеловал. Кровь вскипела мгновенно, как будто и не было предыдущей ночи. Он подхватил меня за бёдра и прижал к стене, не переставая целовать губы, шею, плечи. - Вел, - прошептала я ему в губы, - неужели тебе было мало… Он отстранился, уперся мне в лоб тяжело дыша, потом с видимым сожалением отпустил и, достав телефон, быстро напечатал сообщение. Откуда-то из недр принесенных им сумок знакомо пиликнул мой телефон. Вел позволил мне отстраниться, чтобы найти гаджет и прочитать: «Мало. Всегда будет мало. Хочу тебя, все больше и больше. Не только в моей постели, но и в жизни. И чтобы ты встречала меня вот так каждый день...» Едва я прочитала последнее слово, Вел, уже скинувший обувь и верхнюю одежду, крепко обнял меня со спины и нежно поцеловал в шею. Надо ли говорить, что к блинам и кофе мы вернулись только спустя восхитительно бесконечный час. Оказалось, Вел ездил за моими вещами. Причём не просто чтобы было во что одеться, а с расчетом что я задержусь чуть ли не на месяц. Уж не знаю, каким образом, но он привёз действительно все что нужно, включая компьютер и книги для занятий. Именно эти вещи вернули меня в реальность и я спешно начала перекраивать расписание на неделю. Повезло что это оказались каникулы, и большая часть уроков так или иначе были отменены. По этой же причине я не стала допытываться Вела, почему это он прогуливает. Ближе к полудню, мы выбрались из дома чтобы доехать до участка и подписать бумаги. Вел, умничка, даже про документы не забыл. Поэтому все действительно прошло очень быстро. Предупрежденные сотрудники смотрели на меня с сочувствием и ничего не спрашивали, лишь зачитали все необходимые бумаги и показали где расписаться. Вел был мрачен и молчалив, со многими сотрудниками здоровался за руку, а с некоторыми даже перекинулся несколькими жестами. Спустя буквально пол часа, чёрный Вольво увёз меня из участка. Потом было кино, на котором мы благополучно оба уснули, небольшое кафе-мороженное в старом городе и увлекательная экскурсия в соседний с домом супермаркет, где мы дурачась и смеясь закупились всякой всячиной. Единственное, в чем мы не сошлись был момент с оплатой. В начале я попыталась заплатить, но Савелий так глянул, поднося свой телефон к терминалу оплаты, что я стушевалась. Однако в супермаркете настояла на своём. Он вздохнул, махнул рукой и пошёл складывать продукты по пакетам. Продавщица глядела с неподдельным любопытством, но молчала, а я ей лишь искренне улыбнулась. Интересным моментом было, что никто даже не глянул косо в нашу сторону. То, что Савелий выглядел далеко не школьником, пожалуй, было невероятно замечательно. Иногда, на фоне его широкоплечей фигуры я ловила себя на мысли, что подросток здесь именно я. Потрясающее ощущение! Так эта неделя растянулась лимонно апельсиновой пастилой. Сладкой, терпкой, желанной... Мы пользовались хорошей погодой и часто выбирались из города гулять куда нибудь в лес. Один раз Вел отвез меня в бассейн, где тренировался сам, и мы провели время плавая и дурачась. Вечерами мы смотрели фильмы или играли в настольные игры, коих у Вела оказалось невероятное количество. Он принес их из той самой запертой комнаты, из чего я сделала вывод, что там просто бардак и склад, который он не хотел показывать. Пару раз мне удалось усадить этого упрямца за математику, Вел морщился, но садился за учебники. И удивительное дело - прогресс был просто потрясающим. У меня даже начало складываться подозрение, так ли действительно ему были нужны мои уроки, но оформиться мысль не успевала. Меня отвлекали самым наглым, самым невероятным образом - мы много, очень-очень много, занимались любовью. Вел был по юношески неутомим, но и я вспыхивала точно спичка, стоило ему ко мне прикоснуться. Им невозможно было пресытиться... Однако рано или поздно, всему хорошему приходит конец, так и эта неделя подошла к концу. В воскресенье Вел отвёз меня ко мне домой, а у меня было ощущение, словно я возвращаюсь после отпуска. Однако ни печали, ни грусти на душе не наблюдалось. Вел сразу прихватил с собой сумку с вещами, не спрашивая, намереваясь остаться сегодня у меня. Может поэтому я не сразу сообразила, что не так с моей квартирой. Моргнув, я оторвала взгляд от раздевающегося Вела и огляделась, с удивлением осознавая, что в некогда мрачном коридоре стало гораздо светлее. Из-за ремонта, кровать и шкаф пришлось выставить из спальни, а так как гостиная и так была не очень большой, части мебели рассредоточились по всей квартире, и в коридоре последнее время было совсем тесно и мрачно. А сейчас стало даже более светло, чем было раньше - стены оказались выкрашены в светло серый цвет. Если учесть, что до этого они были покрыты зелеными обоями, это было странно. Я обернулась к широко улыбающемуся Велу и спросила: - Это что такое? Он, что логично, ничего не ответил, а лишь продолжая улыбаться, мотнул головой в сторону кухни и остальной части квартиры. И я пошла исследовать, что он тут наворотил. Кухня тоже была выкрашена в тот же цвет, а стена за маленьким столом была частично выложена тем же искусственным кирпичом, каким предполагалось выложить спальню. И вместо моей старой трехрожковой лампы висели модные разнокалиберные лампочки на толстых шнурах с абажурами из железных стереометрических фигур. Я хмыкнула, подумав, что теперь если будет туго с объяснением некоторым моментов в геометрии, можно будет ткнуть в лампу на кухне. Гостиная почти не изменилась, только тоже стала светлее, из-за новой краски на стенах, а в спальне и ванной был идеальный порядок и именно то, что мы запланировали сделать с Велом в самом начале ремонта. Даже тумбочки у кровати были собраны и вещи по местам разложены. - Как ты успел за неделю? - Воскликнула я, с восторгом осознавая тот факт, что ремонт закончен. - И Вел, - спохватилась я, - расходы - это же дорого. Я хочу… - сказала я было, но он нахмурил брови и уставился в телефон, быстро-быстро что-то печатая. - Не смей даже думать, - оттарабанил механический голос. - Я тут не капитальный ремонт сделал, а лишь слегка добавил к тому, что уже было. - Но… - сделала я еще одну попытку, понимая, что это не в кино меня сводить, но меня снова перебили. Вел притянул меня к себе за талию и с такой надеждой заглядывая в глаза, нажал кнопку воспроизведения напечатанного. - Не нравится? - Выдал телефон и я почувствовала себя неблагодарной хамкой. - Нравится, и очень даже. А то, что эта пытка закончилась - вообще восторг! - Вот и отлично, - оторвавшись от меня, напечатал Вел, глянул и на глубине его небесно синих глаз мелькнула хитринка. И я услышала. - Надо проверить, хорошо ли скрутили кровать. Что скажешь? - Скажу, - простонала я, - что меня посадят! - Обняла его за плечи и потянулась за поцелуем, понимая что снова (черт знает какой раз за эту бесконечную неделю!) хочу его. А посадят меня за связь со школьником, каким бы взрослым он не казался, он все равно был еще моим учеником... Вел ответил на поцелуй с жаром и жаждой, какими сопровождались все поцелуи с ним. Но вдруг прервался и опять что-то напечатал в телефоне, чтобы я услышала: - Единственное твое преступление - быть такой красивой! Кровать скрутили хорошо, добротно. Так устойчиво она не стояла никогда. Мы нежились в постели и не хотелось не то что вставать - шевелиться. Вел кончиками пальцев водил по моей спине, гоняя мурашек вверх и вниз. А я лениво размышляла о завтрашнем дне. - Ты до скольки завтра будешь занят? У нас же занятие… Вел с неохотой выполз из-под одеяла и ничуть не смущаясь своей наготы пошел за кинутым где-то телефоном. Он задумчиво постоял с ним, потом быстро быстро напечатал: - У меня завтра полный аврал и с родителями нужно увидеться, я у них давно не был… - он помолчал немного, вздохнул и решительно напечатал следующее. - Завтра я прийти не смогу, а вот во вторник давай сходим куда-нибудь вечером? У тебя были планы? - Но погоди, а как же подготовка… Вел присел рядом с кроватью на корточки, меня немного смущала и нагота, и разговор. Я натянула одеяло и села. А он взял меня за руку и заглянул снизу вверх. - Давай сделаем так, как я прошу? Пожалуйста. Я выдохнула, посмотрела с недоверием, но все-таки кивнула. Так себе из меня учитель, получился, подумалось мне внезапно. Утром Вел не мог от меня оторваться. Целовал, обнимал и, кажется, будь его воля, вообще забил бы на все на свете и остался со мной еще на неделю дома. Но я мужественно вытолкала его в коридор, но когда он уже разворачивался к входной двери придержала за рукав, обращая его внимание на себя. Выдохнула, немного нервно встряхнула руками, а потом приложила левую руку к сердцу, а правой сделала движение от губ к левой руке, а потом вытянула правую ладонь тыльной стороной от себя и чуть согнув. Вел замер на пороге, а я сглотнула. Потом решилась и указала на него, дважды ударила кулаками, приложила правую руку к груди и обеими руками дважды сложила вместе указательный средний и большой, словно пришипнув воздух. “Люблю тебя. Ты делаешь меня счастливой” Вел улыбнулся мне так светло и счастливо, дотронулся кулаком правой руки до лба и подбородка, а потом тоже приложил руки к сердцу и указал на меня. “Спасибо. Люблю тебя” И, признаться, у меня тоже не хватило сил его отпустить. Поэтому Вел безнадежно опоздал на первые занятия. В остальном понедельник прошел как обычно, что оказалось даже странно на фоне предыдущей волшебной недели. Вел, как и говорил, в понедельник не появился, но писал мне столько, кажется ни на час не пропадая и не давая мне даже повода подумать и придумать что-нибудь страшное. Хотя вот подумать над всем что произошло стоило и крепко. Из немного выбившего из колеи оказался звонок офицера из участка. Не вдаваясь в подробности он сообщил мне, что этот подонок оказался серийным насильником. Его соседа немного припугнули статьей за соучастие и оказалось, что потоп в моей квартире был спланированным, только горе-студент, снимавший квартиру с этим монстром, думал, что это такой оригинальный способ познакомиться. А оказалось, что в нескольких других города нашлись заявления на похожие случаи и девушки опознали в нем свой ночной кошмар. Это очень сильно меняло дело и что приятно, с моей стороны даже показаний более не требовалось - старых дел хватало с лихвой. Таким тварям место в аду, подумалось мне после разговора и меня передернуло от воспоминания ужаса. Во вторник я договорилась встретиться с подругой, но вместо кафе, о котором мы с ней договаривались, она вдруг потащила меня в универ, где получала второе образование в сфере IT. - Лина, сегодня определенно счастливый день. Наша «звезда» вернулся из отпуска! - Тараторила Милка, не вдаваясь в ясные пояснения. - Кто вернулся? - уставилась я на нее. - Звезда математической кафедры, наш великий и прекрасный Савелий Аристархович! Он у нас вышку ведет, но пифагоровы штаны, какой он секси! - Ты в своем уме? - подивилась я странному поведению подруги. - Я то в своем! - Воскликнула она, и уставилась на меня в упор, хитро сощурившись. - А вот ты в своем ли уме? Спать с… - Тише, - шикнула я на нее. - Не ори ты… - прошептала я смущенно. - Да ладно, давно тебе говорила, забей на принципы. Тем более если все так хорошо… - протянула она лукаво. - Что, так заметно? - выдохнула я. - Что ты словно кошка, обласканная и обт… кхм? Видно, короче, хорошо видно. За километр я бы сказала. Я опустила голову на руки, пряча взгляд от лучшей подруги. Мы уже сидели в аудитории в ожидании звезды, лекцию которого так внезапно вернули в расписание. - Он невероятный, Мил! - прошептала я в ладони. Потом повернулась к подруге и призналась. - Я влюбилась как какая-то сопливая школьница. - Ого, мне уже не терпится с ним познакомиться, - протянула подруга. Хотела еще что-то добавить, но ее отвлекла однокурсница и она отвернулась. Я все еще лежала на столе, прикрыв глаза, и пропустила приход препода. Уверенные шаги отмерили расстояние от двери к кафедре и в аудитории сразу же стало тише. - Добрый день, студенты. - Раздался знакомый бархатистый баритон, от которого я вздрогнула, а по спине побежали мурашки. - Прошу прощения за долгое отсутствие и спасибо, что нашли время прийти сегодня. Медленно, очень медленно, чтобы не привлекать внимания, я поднялась со стола и во все глаза уставилась на Милкиного препода. Смотрела и не могла поверить своим глазам. Или точнее, задавалась вопросом, где, мать твою, Лина, глаза твои были раньше? Он был одет в темно серые брюки и белоснежную рубашку. Узкий немного щегольский галстук цвета индиго и закатанные рукава придавали ему вид этакого интеллигентного раздолбая, но это на первый взгляд. Сквозь стекла модных очков на студентов смотрел острый и сосредоточенный взгляд самых синих из когда либо виденных мной глаз. И голос… не пропал потрясающий голос Аристарха Святославовича - передался таки по наследству старшему сыну. Я прикрыла глаза от нахлынувших чувств, не зная чего хочу больше - бежать или остаться. Милана, заметив мое состояние, нагнулась ко мне и прошептала в самое ухо: - Лин, ты чего? Плохо? Ох, плохо! Еще как плохо! - Познакомься, Мил… - хрипло выдохнула я, не без иронии, и мотнув головой в сторону преподавателя, очень складно и спокойной ведущего лекцию, выдохнула. - Это Вел. Глаза подруги округлились - я успела довольно много рассказать ей обо всем, что случилось со мной за последнее время, и она ошарашено отстраняясь, прошептала: - Во дела… Тем временем лекция шла своим чередом. Савелий говорил четко, спокойно, почти не заглядывая в записи, высыпая на учеников тонны формул и решений. Но все слушали внимательно, старательно записывая каждое слово, цифру и букву. Его голос был чем-то невероятным и, отстраненно, я понимала, почему он изображал из себя немого. Скажи он хоть слово, я бы ни за что не поверила, что он школьник. Вкупе с остальными странностями. А теперь… теперь все встало на свои места. Наверное, чтобы остаться незамеченной, мне стоило притвориться, что я тоже пишу. Однако, я даже не подумала об этом. Просто сидела и смотрела на своего “ученика”, а в голове был хаос. И случилось неизбежное - он меня заметил. Заметил и споткнулся на полуслове, уставившись на меня во все глаза. Я не отвела взгляд, не дернулась, вообще не шелохнулась. Только смотрела, как бледнеет его лицо и в глазах проявляется паника. Он первым не выдержал и опустил глаза. Уперся руками о кафедру. В аудитории поднялся удивленный шепот, а Савелий стоял и молчал. - Профессор, с вами все в порядке? - Не выдержала одна из студенток. - Нет… - Прохрипел он, потом снова посмотрел на меня и выдохнул. - На сегодня все свободны. - Но… - попыталась было возразить разговорчивая сокурсница Милки, но ее довольно грубо перебили. - Свободны, - повторил Вел с такой интонацией, что больше никто не осмелился спорить. Студенты спешно засобирались, Милка тоже поднялась со всеми, разумно полагая, что попасть под надвигающуюся бурю она не хочет. - Я тебя снаружи подожду, - только шепнула она и последняя вышла из аудитории, прикрыв за собой дверь. Щелчок замка раздался в оглушительной тишине выстрелом, и словно бы дал старт. Я подскочила на ноги и просто слетела к кафедре, где стоял… мужчина. Мужчина, который столько времени дурил мне голову, разыгрывал передо мной целый спектакль. Злые слезы жгли глаза и сердце. Моя рука чисто инстинктивно взметнулась вверх. В пустой аудитории раздался оглушительный звук пощечины. Вел дернулся, очки отлетели куда-то в сторону, а я вздрогнула, но он не отступил. Напротив - осторожно подхватил ударившую его руку за запястье, поднял взгляд и тихо прошептал: - Заслужил, - приложил мою ладонь к пострадавшей щеке, прикрыл глаза и обреченно выдохнул. - Бей... Я отшатнулась и спрятала руки за спину. - Савелий... - Нет, прошу тебя... Вел. - Что же так, Савелий Аристархович? Мы все-таки в аудитории... Или ты на самом деле переодетый ученик, а не преподаватель? И находишься здесь незаконно? - Незаконно здесь находишься ты, Аделина Аркадьевна. - Передразнил он меня. - Ты же не являешься студенткой данного заведения. - Тебе не кажется, что мы квиты? Ты не ученик, я не ученица. - Лина... - Не смей! - Вызверилась я окончательно. - Ты хоть понимаешь, что заставил меня испытать? Через какие сомнения пройти? Да я... я... - задохнулась я от переизбытка эмоций. - Я чуть педофилкой себя не чувствовала! - Ну вот не надо! Я ясно дал тебе понять, что уже совершеннолетний! Ну и кто-кого совратил - большой вопрос! Я беру всю ответственность на себя! - сказал Савелий, делая пробный шаг ко мне. Я отступила и уперлась в первый ряд столов, осознав, что загнала себя в угол. Мужчина шагнул вплотную, положил руки на стол позади меня, заключая в капкан. Не сбежать. - Это что, шутка такая? - Сощурилась я, изо всех сил пытаясь сдержать предательские слезы. Не место. Нельзя. - Или какой-нибудь дурацкий спор, как в тупых американских комедиях? Тогда ты победил. Отпусти... - Голос дрогнул и я почувствовала, что еще мгновение и просто разрыдаюсь. - Никаких шуток, Лина. И спора никакого нет. - Хрипло произнес Вел, пронизывая взглядом кобальтовых глаз насквозь. - Есть безумно влюбленный в тебя мужчина. Я уставилась на него, не в силах поверить своим ушам. - И вместо того, чтобы каким-нибудь вечером, забирая брата и сестру, просто пригласить меня на чашечку кофе, ты решил притвориться моим немым учеником? - А ты бы согласилась? - Задал резонный вопрос Савелий, а я задумалась. Пойти на свидание со старшим братом своих учеников - было изменить моим принципам - никаких свиданий с родственниками учащихся, но... Вообще-то встречаться с собственным учеником такое же табу. - Сомневаешься? - Прокомментировал мои внутренние метания Вел. - Вот и я сомневался, что это сработает. Еще и Аленка все уши прожужжала про твои принципы. - То есть ты подумал, что не встречаться с учеником в моих принципах нет? - Я ничего не думал. Я просто хотел быть рядом. Ты мне понравилась с самого первого взгляда. А после уроков, не представляешь, как трудно было выкинуть твой образ из головы. Даже ночью... - Он сглотнул и продолжил хриплым шепотом. - Ты не покидала меня. Наваждение. Чистое. - Почему ты не признался после… того случая? - Я хотел, но испугался, что ты не поймешь. - И был прав. Я не понимаю. - Аделина! - Простонал он. - Прости меня за этот глупый спектакль. Прости. Это правда казалось хорошим планом. В начале. Но я начал жалеть уже с первого занятия. А потом... Просто не знал как выпутаться из этой глупой ситуации. Я собирался сказать тебе все сегодня. Правда собирался. Мы же еще вчера договорились встретиться, помнишь? Прости меня! Что мне сделать? Глаза Вела пылали отчаянием. Он схватил меня за плечи, не больно, даже нежно, но крепко. Как только он умел держать. И смотря в глаза этого сумасшедшего мужчины (каким его еще назвать, после всего того, что он устроил?), я вдруг осознала что не сержусь. Злость и обиды схлынули, вместе с накопившимся сомнением и чувством вины, из-за того что я якобы встречалась с "учеником" и, что удивительно, оставив только облегчение и теплые светлые чувства. Чувства к этому невероятному человеку, что придумал такой хитроумный план, подговорил родственников, разыграл целый спектакль только для того, чтобы сблизиться со мной. Удивительно. Я нахмурилась и строгим голосом произнесла: - Скажи! - Вел нахмурился. - Главное правило сложения? - От перемены мест слагаемых сумма не меняется... - Оттарабанил Вел, кажется даже не осознавая, что именно он говорит. Но через секунду в его глазах полыхнуло пламя. - Если подумать, то в конечном итоге есть ты и я. Если только нет других скрытых переменных? - Парень замотал головой и радостно улыбнулся, обессиленно отпустив мои плечи и оперевшись о стол. Не сдержавшись, я протянула руку к его галстуку и перехватив поудобнее, потянула на себя. - Зато теперь, без каких либо зазрений совести, я могу сделать так. - Прошептала я в самые губы этого сумасбродного математика и поцеловала. Вел опешил лишь на мгновение, но уже через секунду подхватил, усадил на стол и впился в мои губы так, словно я была последней надеждой на спасение. Я задохнулась от такого напора, тогда он сбавил темп, чтобы на этот раз мое дыхание перехватило от немыслимой нежности. Он держал меня в ладонях словно я - его самая большая драгоценность. Но уже через мгновение страсть снова захватила нас, что я даже не знаю чем бы это все закончилось, не щелкни внезапно открывшаяся дверь. - Делька ну сколько можно тебя жда... - начала говорить Милка, но осеклась и присвистнув, заметила. - Ну надо же! Вот это магия чисел! Мне интересно - это какой-то обоюдный фетиш на теорему Безу или... - Или, Милка, или, - перебила я не в меру разговорчивую подругу, от предположений которой уши предательски заалели. - Слушай, у меня тут дела, неотложные, появились... - Ага, вижу, какие дела. - Хмыкнула она, широко улыбаясь. - Самые что ни на есть... безотлагательные. - Милка! - А что Милка? Ухожу я, ухожу. Можно подумать не понимаю... А вы, я смотрю, выдумщик, Савелий Аристархович. Правильно, так ее и надо, а то совсем себя похоронила в учебниках. А тут такое разнообразие... Ролевые игры... - Милка! - еще раз крикнула я на подругу, пунцовая от смущения и от осознания, что, черт возьми, есть доля правды в её словах... - Все-все! С тебя подробности... Все подробности, подруга! - Хитро улыбнувшись наставила она на меня указательный палец, а я задохнулась уже от возмущения. Но не успела ничего ответить. - Совет да любовь! - Крикнула она напоследок и была такова. В громкой тишине аудитории раздавалось лишь мое сердитое сопение, да непонятные булькающие звуки. Я посмотрела на Вела и поняла, что он едва сдерживался, чтобы не засмеяться. Или, точнее уже нет, потому что в следующее мгновение раздался его чуть хриплый басистый смех. Я улыбнулась. - Какая проницательная у тебя подруга. - Что, у тебя и правда фетиш на теорему Безу? - Вел поперхнулся, а потом вдруг так улыбнулся, что у меня чуть коленки не подогнулись. Но я да, я же на столе сидела. - Вот тебе смешно, а когда на уроке ты так сосредоточенно проверяла тот бред, что я писал и красной ручкой... правила ошибки... Честное слово, я не знал как поудобнее сесть... и как удержаться, чтобы не смахнуть все со стола... - Жаркий шепот спустился горячими мурашками вдоль позвоночника и тугим узлом завязался внизу. Я сглотнула, потому что воображение подкинуло слишком яркую картинку... - Твои раздевания каждый урок тоже не оставили меня равнодушной, - призналась я хрипло. - Я на это надеялся... - Прошептал Вел и отстранившись спросил. - Аделина Аркадьевна, найдется ли у вас сегодня время объяснить мне последнюю тему. Боюсь завалю ее на контрольной. - Конечно, Савелий. Только для тебя я сделаю исключение. Ведь скоро экзамены! - Вы не пожалеете, Аделина Аркадьевна, - произнес Савелий, пододвигаясь ближе и заглядывая в глаза. - Я сделаю все, чтобы вы остались довольны... моими знаниями... предмета. - Многообещающе пообещал мой "ученик"...