***
Не знаю, сколько я уже бреду по пустыне в полном одиночестве с винтовкой на плече. Во рту пересохло настолько, что даже сглатывание вязкой, словно патока слюны сопровождалось сильной болью, а желудок уже даже не выл от голода, а скулил, судя по всему свернувшись внутри меня в подобие пружины курка моей винтовки. Впереди не было даже намёка на конец пустыни, а мышцы продолжали тащить меня куда-то уже не из нужды, а скорее от безнадёги. Возможно, так и закончится моя короткая жизнь, в этой бескрайней пустыне безымянным трупом и никаких ответов на свои вопросы я не получу, но... надежда — единственное, что не даёт мне пустить себе пулю в рот, выбрав максимально лёгкий путь. Смотря себе под ноги, я невольно обратил внимание на свою правую руку, а именно — на предплечье. На внутренней стороне примерно от запястья до локтя растянулась поделенная на множество вертикальных сегментов зелёная полоска, а над ней угрожающим красным светом горело два слова и одна химическая формула "еда сон H2O". Причём в самой полосе то и дело каждые пару минут пропадало одно деление. Вывод напрашивался не самый утешающий, но даже это и мысль "Откуда вообще взялась эта полоса?" отходили на второй план, уступая место единственно верной: у меня ещё есть немного времени. Однако, не всё было так радужно, как могло показаться, ведь даже своим затуманенным зрением я смог разглядеть приближающееся ко мне с невероятной скоростью песчаное облако, а следующий перед ним порыв ветра поднимал столь плотные клубы песка, что они забивали нос, глаза, уши, да любые отверстия, в которые могли залететь, а их у меня было немало. В конечном счёте я настолько отчаялся, что просто упал на колени перед силой стихии. Плевать вообще на то, что со мной будет, плевать выживу я или нет, но мне... нужен покой, сон... И под эти мрачные мысли я закрыл глаза, а мигом онемевшие мышцы и вовсе заставили всё ещё чудом удерживающее мою душу тело упасть лицом в горячий песок, а после меня поглотила всеобъемлющая тьма или, говоря проще, я окончательно вырубился.***
... Но пробуждение было столь же быстрым, сколько и мой отруб, во всяком случае одинаковая резкая боль по всему телу этому крайне способствовала, да и лежал я, судя по ощущениям, на спине, что было вдвойне странно, ведь падал я лицом вниз. Впрочем, сил не было даже на то, чтобы открыть глаза, не то что завопить от боли, к тому же и не хотелось вовсе, ведь рано или поздно меня заберут... а куда — решать уже точно не мне. — А ты и думаешь, наверное, что тебе выпало 18 карат невезения, мальчик... Но нет, просто игра попалась не честная. Прости, но дать тебе так просто умереть — означает лишь принять поражение от Них. — проговорил откуда-то сверху приторный мужской голос, что меня сильно удивило и я попытался всё же открыть глаза, но... — Я понимаю твоё удивление, но открыть глаза ты не сможешь. Всё же трудно открывать то, чего нет. Как и пытаться заговорить, ведь твоя челюсть валяется справа в пяти метрах, а язык и голосовые связки вовсе уничтожены бурей. У тебя невероятная живучесть, но сейчас даже плевок в твою сторону может прикончить тебя. Ах да, возможно тебе интересно, кто я такой, где ты находишься и в конце концов кто ТЫ такой, но всему своё время. Пока набирайся сил, а об остальном я позабочусь за тебя. — одновременно по окончании монолога загадочного мужчины я почувствовал, что меня вновь клонит в сон, а по телу будто растекается тяжёлый расплавленный металл.***
И вновь пробуждение, но на этот раз менее жёсткое и более приятное. Будто сквозь ткань я видел справа от себя тусклый белый свет, а тело было придавлено чем-то мягким и невесомым. Сквозь какую-то ткань, обволакивающую мою голову, я мог расслышать звуки разговора группы существ, но разобрать что-либо был не в состоянии. — ... Однако, господин лорд, госпожа графиня, мой пациент уже приходит в себя. Я не смею вас о чём-либо просить, но было бы лучше, если бы вы покинули палату и не мешали больному. — произнёс незнакомый мне голос, приблизившийся на достаточное расстояние для того, чтобы я его расслышал. — ... впрочем, двух других его собеседников я слышать всё равно не мог, хоть и знал, на каком примерно расстоянии от меня они находятся. Внезапно отодвинув тонкую штору, за которой располагалась моя койка, передо мной возник человек... точнее, размытое нечто, похожее на человека, а вместе с тем с потолка упал яркий, но при этом нисколько не раздражающий глаза свет. — Однако, правду о тебе говорили, везунчик. Твоя живучесть воистину поражает воображение. Впрочем, раз уж ты больной, а я — твой врач, то мне нужно удостовериться о твоём состоянии. Итак, ты можешь говорить? Если да, то моргни один раз — не нужно напрягать твои голосовые связки, а если нет, то моргни два раза. — произнёс едва различимый силуэт, являющийся моим доктором. Возможно, он тоже не желает мне зла. Повернув голову в его сторону, я попытался что-то сказать, но изо рта не вылетело ни единого звука. Наверное, голосовые связки действительно ещё не зажили, так что пришлось моргнуть дважды. — Как я и предполагал. Но ты всё равно молодец; считай обычный человек смог пережить бурю, из которой даже среднего пошиба демон может не выбраться. Пусть мне и пришлось пару раз обжечься твоей кровью и очищать от песка большую часть кровеносных сосудов, а также с нуля восстанавливать спинной мозг. Но что мы всё о твоей везучести, да обо мне. Может, воды? — вновь протараторил мой доктор, на что я моргнул один раз. — Хорошо, вот твоя кружка, наслаждайся. Заслужил. — с этими словами мужчина чуть приподнял меня рукой, затем сдвинул с лица ткань и уже после этого в мой рот потекла заветная жидкость. Не знаю, сколько, но пил я очень долго, пусть и жадно. Всё же горло до сих пор болело, а пить я хочу ещё с момента первого пробуждения. Но всему хорошему приходит конец и вода в кружке тоже подошла к концу, а после этого доктор вновь заговорил со мной. — Юный господин рассказывал мне о твоём недуге, про полную потерю памяти. В нашем мире есть знахари, которые могут помочь тебе, но это ближе к столице. В нашем захолустье таких не сыскать, к тому же для этого нужно целое состояние — операция весьма сложна. Кстати, мы также нашли твоё необычное оружие, оно стоит тут, рядом, но пока что лучше им не пользоваться — убьёшься ещё ненароком и плакали мои старания. — произнёс он задумчиво, после чего развернулся и направился куда-то в сторону. — Но имей в виду, что вылечил я тебя только потому, что об этом меня попросил юный господин и моё чувство сострадания, которое не угасло даже по отношению к такой твари, как ты. Выздоравливай и постарайся больше не... впрочем, это не важно. Возможно даже к лучшему, если ты ничего не вспомнишь, не станешь прежним, а мне придётся взять свои слова назад. Но пока что удачи, подонок. Со словами доктора я почувствовал едва ощутимую боль в правой ноге, после чего меня в очередной раз резко склонило в сон... уже в который раз.***
Следующее пробуждение выдалось на удивление удачным. Я проснулся в совершенно пустой палате со всё теми же тряпками на лице и всём остальном теле, но при этом уже мог разглядеть серый кирпично-каменный потолок, полупрозрачную серую штору справа от меня и простое белое одеяло, под которым лежало моё тело. Не долго думая, я одернул штору, после чего смог оценить внутреннее убранство своей палаты. Ничего выдающегося я не увидел и увидеть не мог — просторная комната, интерьеру которой уделяли уж слишком мало внимания, судя по голым стенам. А так в глаза бросалось несколько столиков с разными склянками, хирургические инструменты и прочий хлам из набора уважающего себя врача. Впрочем, даже среди всей этой неказистости я смог вычленить несколько важных аспектов. Первое — нахожусь я в сооружении, имеющем явное военное назначение — об этом говорят узкие окна-бойницы, через которые можно было оценить толщину каменной кладки в полтора-два метра, а также довольно низкий для дворца потолок и довольно массивная окованная железом дубовая дверь, которая даже на вид казалась очень прочной. Через минуту спокойного лежания на кровати, я всё же решил, что пора вставать. Откинув одеяло, я без удивления обнаружил, что всё моё тело также было завёрнуто в тряпки, причём настолько плотно, что я едва не упал обратно в кровать, однако и с этой проблемой я справился, оказавшись на двух ходильных конечностях. С нового ракурса в комнате ещё несколько предметов интерьера — зеркало в полный рост, очередной столик, но уже с одеждой, а также стоящая рядом с ним винтовка, о которой говорил доктор. Подойдя к столику со стопкой простенькой одежды, сверху я обнаружил клочок бумаги, развернув который, я прочёл следующую надпись "Если ты это читаешь, значит тебе уже можно снимать повязки. Забери оружие, оденься и попроси слуг отвести тебя в покои юного господина. Друг.". — Такую простую одежду дал, ещё и сам не явился. Голову тебе что-ли разбить?— вслух подумал я, после чего свернул записку и подошёл к зеркалу. Начав разматывать свои повязки, я с удивлением отмечал для себя всё больше и больше странностей, связанных с анатомией моего тела. Мертвецкий пепельный цвет кожи, глаза со странным стальным блеском, отсутствие даже намёка на волосы в любой части тела и телосложение атланта... только сейчас задумался, почему я всё это помню, но не помню не то что прошлого, но даже своего имени? Впрочем, "друг" из записки наверняка знает обо мне больше, чем я сам, расскажет. А если не захочет, то придётся "настоять". — Не писаный красавец, но и не урод. Золотая середина, прям как я люблю. — после своих слов я улыбнулся, однако тут же убрал эту улыбку... точнее разъяренный звериный оскал, появившийся вместо неё, со своего лица. Пусть мои отдающие стальной серостью зубы и выглядели стильно, но не хочется раньше времени напугать кого-то из слуг. — О, зато "штык" рабочий! — с новой порцией воодушевления сказал я, посмотрев ниже пояса. Впрочем, в глаза бросилась одна странность — чем больше я любовался собой в зеркале, тем в большую готовность приходил... хер. Пусть в мыслях и возникало странное смущение, но к чёрту его, как и любование собой, иначе ещё немного и я смогу сделать самоот.....***
Одевшись и насмотревшись на своё отражение, да успокоив лысого, я вышел в белый свет... а точнее — просто оказался в одном из многочисленных коридоров замка. Низкие своды, не самый приятный полумрак, прерываемый лишь редкими свечами в подсвечниках и единственное окно в конце коридора, через которое внутрь помещения попадали редкие лучи... не знаю, чего, потому что солнца в этом мире я не видел. Кстати, а что такое это солнце... и почему его здесь нет? Сплошные вопросы и никаких ответов. Однако, повернувшись в другую сторону, я не без радости обнаружил миниатюрную фигуру, шагающую по замку маленькими шажками, да напевая себе под нос какую-то песню. Одежда на ней была бело-черных тонов, голову украшал белый убор с чёрной лентой, продетой между петель, а на руках были белые перчатки. — А вот и мой проводник... — тихо сказал я себе под нос, после чего продолжил, но уже громче. — Эй, ты! Иди сюда! Мои слова, произнесённые в громком приказном тоне посреди тихого коридора подействовали на мелкую горничную, как гром среди ясного неба. В ту же секунду она встала, как вкопанная, уставившись своим пусть и милым, но глупым личиком, на мою фигуру — фигуру мужчины с пепельной кожей, одетого в слишком простую для этого замка одежду, за спиной которого тихо в потолок смотрела винтовка. Впрочем, переборов свой страх, она с опаской подошла ко мне, спросив почти шёпотом: — Что вам нужно, господин? — Голос не дрожит — уже хорошо. Веди меня в покои этого... юного господина, кем бы он ни был. И поживее, у меня к нему срочное дело. — всё также в командирском тоне ответил я, с пренебрежением посмотрев на это коротконогое чучело женского пола . — К-как прикажете! — с ещё большим страхом в голосе, но уже громче ответила мелкая, а потом быстрым шагом направилась в направлении, откуда пришла. Я, не мешкая, направился за ней. По дороге внутри замка я видел ещё не одну и не две закрытые двери, за которыми, судя по звукам, происходило что-то интересное. Также попадались и другие обитатели столь мрачного места, среди которых были как те же горничные, так и прочая обслуга в виде угрюмых мужиков в чёрной броне, да с алебардами наперевес, которые олицетворяли собой здешнюю стражу. Впрочем, даже они старались не встречаться со мной взглядами или вообще держались в стороне, смотря на ведущую меня девчонку с нескрываемым сочувствием. Не знаю, из-за чего они это делали, может из уважения, а возможно из страха. Во всяком случае мне они не доставляли проблем, но самолюбие мне потешили. Но ничто не длится вечно и моя дорога в компании симпатичной белокурой девочки тринадцати лет подошла к концу. Остановившись около двустворчатой двери, похожей на другие как две капли воды, но с изображением странного герба со змеёй на руке человека, помещённой в золотой щит. — Какая вульгарность, однако... — сказал я, смотря на него, однако вскоре повернулся к девочке. — Ты, как тебя зовут? — М-м-еня? — глупо переспросила она, указав на себя пальцем. — Нет, бл*ть, меня! Нас же тут так много, в этом сраном тёмном безлюдном коридоре! — гневно высказался я, обведя вокруг нас всё помещение. — Д-д-ди... — Дииии... — Ди-д-дона. — Дидона... хорошо, я запомню тебя. А теперь иди отсюда, шавка. Кыш-кыш-кыш. — брезгливо продолжил я, отгоняя от себя мелкую. Впрочем, она и не хотела особо задерживаться, поэтому как только моя хватка на её заднице ослабла, та мигом испарилась за ближайшим поворотом. — А теперь "друг"... кем бы ты ни был. — сказав это, я без всякой опаски толкнул дверь, открывая проход в покои этого загадочного "юного господина". (А ещё я вернулся в свои фики. - Zoldat)