***
Семнадцатого числа первого месяца лета, аккурат к концу ежегодной весенней жатвы, в Саене проходит праздничное шествие, длящееся от самого рассвета до начала третьей зари. В эти дни всякий житель города - от плебея до патриция - оставляет свой пост и равный со всеми чествует снисхождение на землю богини плодородия Афродеи. Это особенная пора для жителей Долины Изобилия - главного торгового центра всего Орсиканского континента. Окончание трёхдневного карнавала знаменуется ночным бал-маскарадом при монаршем дворе, который традиционно завершается всеобщим массовым блудом. В стенах Высокого дворца нет места для жён и мужей: всяк сюда входящий до рассвета оставляет позади свою клятву верности и самозабвенно предаётся сладострастию во имя богини плодородия.***
Деметра родилась и выросла в религиозной семье под крышей могущественного Вальдемарского двора. Её отец - властный патриарх центральной местной конфессии, один из самых влиятельных людей Саена, а мать - представительница городского магистрата - первая женщина континента на столь высокой руководящей должности. Три младшие дочери Вальдемар, в отличие от старших сестры и брата, не отличились от прочих аристократских детей ни внешностью ни умом. Кайре - единственный сын патриарха, главный, а то и единоличный наследник церковного престола отца, а также единоутробный брат-близнец Деметры, для многих юный дев и статных жён нередко приходился виновником жарких бессонных ночей и взмокших постелей. Несмотря на консервативные, строгие и нередко педантичные нравы родителей, старшие отпрыски Вальдемарской четы выдались представителями не самыми верными традиционным семейным устоям. В юности они проводили немало времени в компании друг друга, а также в окружении прочих уличных ребят, проказничая и участвуя во всяческих авантюрах, за что им нередко прилетало от родителей, которые считали бунтарские девиации близнецов ненадлежащими своего общественного положения. Как, по их мнению, можно указывать истинный путь народу, если ему не следуют даже твои собственные дети? Итого, двадцатидевятилетняя Деметра Вальдемар, старшая дочь четы городских магистрата и патриарха, на дух не переносит строгие родительские предписания, хотя и смиренно принимает их за определённую данность. По наступлению семнадцати, её против воли выдали замуж за ничтожного и бесхребетного отпрыска одной из семей Саенской аристократии, на протяжении нескольких совместных лет не способного удовлетворить потребности своей жены в постели. Но несмотря на раннее замужество, лишилась девственности девушка ещё в ночь своего пятнадцатилетия под крышей отчего храма, у изножья поистине искусного изваяния ослеплённого бога справедливости Астолата, разделив первые мгновения истинной животной страсти со статным сыном пастуха, с которым Деметра ещё не раз тайно встречалась, пока тот скоропостижно не скончался от укуса ядовитой змеи, досадным образом не дотянув несколько дней до собственного совершеннолетия. Порой девушка стыдливо припоминает своё наивное детское изъявление взять его за руку и бежать подальше от строгого родительского надзора. Отныне же, несмотря на частые семейные прерии и общий бунтарский нрав, Деметра не стремиться покидать родной дом, ведь она безмерно влюблена в богатый и сказочно прекрасный Саен, где типичные для торговой столицы шум и суета лишь разгоняют по жилам горячую кровь и бьют в голову пьянящим чувством всеобъемлющей свободы и вседозволенности. Аналогичным мнением располагает и Кайре Вальдемар, по одному лишь праву рождения наречённый отцом как "единоправный наследник" своего поста. Выматерелый белокурый юноша, с недавней женитьбой на дочери знатного городского аристократа наконец получший статус полноценного мужчины, с возрастом возмужавший в заживо сошедший из под кисти именитых мастеров атланта, отпечатался в памяти Деметры не иначе как нескладный, вечно возбуждённый и крайне игривый мальчишка, что ненароком сумел подарить ей самый нежный из возможных поцелуев.***
Ровно за неделю до начала праздничного шествия, Деметра, делившая взмокшую от пота и прочих телесных соков постель с очередным запыхавшимся любовником по имени Теодор, о котором её многострадальный супруг более чем наслышан, в силу родственных с ним связей, приподнялась в покрасневших локтях и с оценкой взглянула в удовлетворённую мужскую физиономию. Глубокие грязно-зелёные глаза, слегка скошенный от доброго удара нос с горбинкой, тёмно-русые волосы на голове и широкой груди, широкая ухмылка с парой выпирающих клыков, окантованная небрежной щетиной. Образ его казался Деметре по мужски очаровательным, но вместе с тем не менее обыденным для экзотического Саена. Опиши она его на рынке как злоумышленника, стянувшего с её пояса тяжёлый кошель, страже пришлось бы переловить едва ли не половину столицы. С такими мыслями обнажённая девушка, беззвучно преодолев скрипучий деревянный пол небольшой захламлённой залы, оперлась руками на круглый подоконный стол и осторожно выглянула сначала вниз, убедившись в пустоте украшенных ночных улиц спящего города, после чего устремила взгляд на звёзды. Среди них она быстро отыскала самую яркую, от которой провела глазами непрерывную ломаную линию, складывая из мельчайших небесных осколков картину своего маленького белокурого созвездия, которому однажды в детстве пришлось самозабвенно вступиться за задетую честь родной сестры. Деметра вздрогнула от внезапного прикосновения холодных пальцев. Тонкие, перехваченные венами словно скопищем маленьких голубых змей руки Тео легли на её бёдра и нежно поглаживали алебастровую, покрытую мурашками кожу, поднимаясь к плечам, затем опускаясь к аккуратной маленькой груди с розовыми ореолами, сползая ниже живота к копне светлых закрученных волос, пальцами приоткрывая вход в разгоряченное лоно. Хриплым шёпотом Тео предложил любовнице вернуться в постель, касаясь горячими губами и щетиной её тонкую лебединую шею. Деметра в ответ строго наказала остаться у ночной прохлады и в награду за послушание выставила к мужчине бёдра, от чего он, конечно же, по здравому своему разумению, не посмел отказаться. Каждый толчок и аккомпанирующие им звуки рождали в Деметре картину прошедших много лет назад мгновений, когда Кайре понёс ответственность за попытку защитить сестру от компании беспринципных отморозков. Побитый юноша, несмотря на угрозы парней вернуться, больше всего опасался показаться на глаза родителям в подобном виде, а потому стоически перенёс может и не самые умелые, но оттого не менее старательные потуги старшей сестры сымпровизировать из ткани своей юбки подобие перевязки. Картины прошлого отозвались в её голове многократным эхом. Её тяжёлый выдох показался громким даже ей самой. В порыве страсти, бьющийся о пол и стену приоконный стол выступал отзвуком десятка беспощадных ударов. Последний замах особого крупного верзилы в солнечное сплетение выдавливает из белокурого юноши сдавленный болезненный хрип. От удара хрупкого тела о землю в воздух поднимается пыль. С каждым шлепком по ягодицам, Тео опускает непристойный комментарий. Юная Деметра слегка бьёт брата по руке, ведь он так и норовит беспечно почесать импровизированную перевязку. Девушка сидит перед ним на земле с разорванными полами юбки и улыбается, как она сама о себе мнит, словно дурочка. Глубокий вдох. Темп начинается безбожно сбиваться. Старшая сестра бережно вытирает платком кровь с разбитых носа и губ своего маленького героя, пока он с неясными мыслями смотрит в её глубокие голубые глаза. Стон вырывается из перехваченной длинными мужскими пальцами горла девушки. Тонкие девичьи перста бережно скользят по тёплым устам побитого мальчишки. На мгновение Деметра забывает как дышать, ведь Кайре ловко смыкает на кончинах среднего и указательного губы, словно в нежнейшем из возможных поцелуев. Покрасневшие колени Деметры подкашиваются, когда Тео, схватившись обеими руками за её плечи, ускоряется до возможного ему предела, ударяясь тазом о распалённые ягодицы. Она тщетно пытается переставить ноги, по пальцам и стопам редким ручьём пробегает вожделенный сок. Деметра валится грудью на стол, ощущая станом и щекой ночную прохладу на лакированной деревянной поверхности стола, в смиренном ожидании окончания сольного концерта Теодора, лишь едва уловимым шёпотом проговаривая имя своего маленького белокурого спасителя. - Кайре...