Agust and 11 months i cannot see

— Я убивал их не потому, что они сделали что-то плохое, не из-за выгоды и уж точно не ради денег. Я убивал, потому что мог и хотел. Это ведь как искусство, что не понятно дилетантам, как способ проявить себя и раскрыться перед миром. Каждый ведь ищет способ самовыражения. Я нашёл, пусть он и специфический. Темнеть начинало раньше. Чимин мог бы провести аналогию с поздней осенью, но в мысли приходило лишь их небезопасное время. Словно челюсти, оно смыкалось на горле общества, обещая новые жертвы в ближайшее время. Парень не был параноиком, но после сводки новостей не оглядываться в переулках считал полнейшим безрассудством. Серийный маньяк бродит по улицам, вылавливая одиночек. Мужчина, женщина, ребёнок — каждый подойдёт, кто попадётся под руку. Крохи засекреченной информации просочились в СМИ и общество содрогнулось от ужасающих подробностей: следы долгих пыток, вырезанные органы, изувеченные лица... Фотографии с мест приступлений поражают супержестокостью убийцы и его методами. Можно ли связать случаи между собой? С первого взгляда нет, но уже на 7-й жертве начал прослеживаться фирменный почерк любого психопата, переходящего от мыслей об убийствах к активным действиям. Чимину, как среднестатистическому законопослушному гражданину, было не понятно, как можно быть столь жестоким и бесчеловечным к другим представителям своего вида. Ему и издёвки над братьями нашими меньшими кажутся отвратительными, не присущими кому-то, кто называется "человеком". Парня злит зло в самой его сущности. Он ненавидит каждого, кто посягает на свободу и жизнь другого существа. Однако, каждого прогнившего как ни старайся, а вычислить и наказать по всей строгости не сможешь. Это бессилие тоже бесит. Кажется темнота желает проглотить весь Сеул за раз, ведь стало ещё мрачнее, туман сгустился, и даже фонари не слишком спасают ситуацию. Пак идёт фактически на ощупь, а дорога домой, складывается ощущение, становится всё длиннее и длиннее. Парень замечает своё напряжение лишь тогда, когда очередной заусенец на пальце начинает кровоточить, сорванный почти до фаланги. Да и губы уже достаточно искусаны для того, кто не имеет такой привычки. Ужасно тянущее чувство тревоги перетекает в паранойю, и Пак оглядывается чаще, а ногами передвигает быстрее. Но все его навязчивые мысли вскоре сходят на нет, стоит только увидеть забор родного дома, и Чимин выдыхает с облегчением, понимая, что когда-то точно найдёт неприятности, когда-то, но точно не сегодня... *** Ангел, кажется Августу. Самый настоящий и во плоти. Его обесцвеченные волосы в свете прожекторов напоминают шапочку одуванчика, когда парень делает очередное танцевальное па. Глаза цвета кофейного отражают мириады звёзд, в них вся Галактика читается. Кожа медовая, даже на вид мягкая словно бархат, приковывает внимание, заставляя желать коснуться. Тело подтянуто-стройное, местами даже худощавое, а в изгибах плавное-ладное, округлое-сочное. Такое, что фантазиям не снилось, что не привидится в мечтах. А губы... Алее розы. Август назвал бы их маняще-сладкими, но не приторными, идеальными для целования. И весь этот образ через чур походит на галлюцинацию, одну из которых психи видят перед смертью, как проводника в мир иной. Он не по наслышке осведомлён: отец часто рассказывал, каких невиданных зверюшек довелось повидать за день: и белогривого пегаса, седых леприконов, жар-птицу, русалок со змеиными хвостами и демонов-тельцов. Про небесное чудище тот наплёл на смертном одре, будто бы красивая женщина с белыми волосами и крыльями звала-манила за собой, укутывая тёплыми лучами солнца. Август думает, что за ним старухе с косой ещё рано, оттого возвращается с небес на землю, понимая что волшебный мальчишка — не сон, не игра воспалённого разума и не ангел смерти. Простой человек. И одновременно не человек вовсе. Он так зачаровал своим танцем и пластикой, так захватил весь разум, мужчина даже не сразу заметил, как представление кончилось, а светы сафитов погасли, как он сидит в темноте и как его, недовольно и нагло, просят покинуть зал. Август упоён этим богоподобным пареньком. У него в ушах шум, а в голове лишь тонкий образ, что кружится на сцене, подобно снежинке. *** — Чимини, ну куда тебе эта диета?– дует губы Сокджин, цокнув языком,– Итак кожа да кости. — Хён, я набрал полкило за последние пару недель. Если сомбэ заметит, то от нотаций не отделаюсь.– бубнит младший, поправляя светлые волосы отточенным движением ладони, пропуская их мягкость сквозь пальцы. — Мне казалось, что Хосок наоборот велел тебе набрать. Кстати, как ты умудрился то? Забросил ПП? — Нервничаю постоянно, когда поздно возвращаюсь домой.– отвечает парень, наблюдая за набивающим рот едой другом, обходясь только кофе,– У меня сам знаешь какой район: фонари через два освещают, много дешёвых закусочных для среднего класса, так что выпивох в округе шатается пруд пруди, камеры видеонаблюдения поставили чисто для вида, улочки тёмные, да и прирезать в их хитросплетении без свидетелей проще, чем снять девушку лёгкого поведения в борделе. Ещё и маньяк этот из новостей. Боже, и на что идут наши налоги? — Друг мой, деньги идут на всё, кроме реальных нужд общества. — Тут как посмотреть... — Ну вот маньяк появился, а полиция официального заявления так и не сделала: как продвигается дело, приблизительные приметы подозреваемого, и эй, они даже не заикнулись об осторожности граждан или удвоении патрулей, о наборе, в конце концов, народной дружины как помощи. Складывается ощущение, что детективы там только и делают, что попивают кофеёк вприкуску с пончиками. — Видимо сведений настолько мало, что выступить перед прессой официально особо и не с чем.– хмурит брови блондин, почему-то вступаясь за служителей закона. — Ага, будут ждать пока маньяк у них на пороге улики оставит.- цыкает Сокджин.– На просторах интернета его называют "Гудини". Как по мне, шансов на поимку этого урода меньше сорока. — Значит делаем ставки? — Ага. 10 тысяч вон на то, что ублюдка не поймают. — Я в деле,– смеётся Чимин,– Готовь деньги, хён, ведь я собираюсь помочь с поисками. — Ты то? Не говори глупостей! Я конечно понимаю твои порывы помочь, но малыш, с твоими данными разве что наживкой быть, а я сомневаюсь, что "Гудини" по мальчикам. — Не такой уж я и слабый,– надувает щёки младший, разозлившись,– Я вообще-то занимался каратэ. — В пятом классе,– ржёт в голос друг, махая руками перед собой, тем самым защищаясь от обиженного блондина, который стремился задеть кулачками,– И да, я против твоего вмешательства в это дело. Очнись, а если что-то случится? Может навыками самообороны и владеешь, но что будешь делать, когда противник окажется огромным лбом с пугающей силой в каждом сухожилии, каждой мышце? Подумай хорошенько, как сможешь танцевать дальше, переломай ублюдок твои тоненькие ножки? Ты сейчас на пике карьеры, где окажешься, потеряв способность двигаться? — Ладно, я постараюсь не вляпаться в неприятности. — Зная тебя, малыш, ты уже в них вляпался. *** Август лежит на кровати, подложив руки под голову. Он вновь прокручивает мысль по кругу: сцена, на фоне играет Гносиена N°3 Ерика Сати, свет сменяется в палитре от красного до бордового, мерцает, выделяя каждое движение, ткань костюма полупрозрачная с россыпью кристаллов, его ангел лежит на полу, его грудь вздымается тяжело, а в глазах застыли слёзы, лицо его перепачкано в крови, как и светлые волосы. Он смотрит прямо на мужчину, моргая медленно-томно, видимо из-за пробитой головы. Август опускается перед ним, не сводя взгляда, гладит по мягкой щеке, стирая красную жидкость и, пачкая пальцы, подносит их к губам, пробуя на вкус. Мужчина не хочет уродовать это прекрасное тело, потому орудует своим ножом осторожно, оставляя на коже многочисленные узоры. Думается ему, что танцору подойдут цветы: лилии, ромашки, розы. Их множеством он украсит мальчишку, превратив в настоящее произведение искусства. И, он знает наверняка, кое-что другое будет каменеть, и эта часть одна из самых приятных. Август позволит себе больше, лишь в этот раз, он клянётся. На этой сцене мужчина заставит малыша извиваться под ним, сделает его своим, окажется так глубоко, хоть и сердца не коснётся. Но заберёт его с собой. Как чёртов эгоист. И будет надеяться, что этот орган, самый важный для перекачки крови, однажды будет биться вновь от любви к его хранителю. Август тот ещё фантазёр, иногда верящий во всякий бред вроде перерождения, воскрешения или магию сильной любви. Этот мальчишка будет его, определённо будет. До самого последнего вздоха. И даже после него. Пак Чимин, восходящая звезда балета, отрада, ласкающая взгляд любого, даже самого незаинтересованного в искусстве, зрителя, станет собственностью Августа, ожидая мужчину по ту сторону, в загробном царстве, а после они, взявшись за руки, встретят вечность. *** — Клянусь, Чимин, если ты ещё раз задержишься на репетиции и заставишь волноваться, то я самолично привяжу тебя в одном из переулков, чтобы не мог сбежать, и вывешу перед ним огромный баннер: "Дорогой маньяк, не благодари, но я оставил для тебя сладкую жопу. Не убивай его, пожалуйста, он итак жалкий. P.S. Если ты симпатичная девушка, то дай ему вставить тебе хоть разок, а то девственником помрёт. P.P.S. Если брутальный мачо, то оттрахай как следует. Подпись: лучший друг будущей жертвы.".– язвительно изрекает Сокджин, сидя на кровати напротив и поедая мороженое ложкой. — Я был осторожен, так что не бурчи, и что это вообще за надпись такая? Думаешь, этот маньяк очередному убийству предпочтёт изнасилование его мной или моё им? С дубу ты рухнул, хён. И почему всё сводится к сексу? Неужели у тебя недотрах? — У меня с Хосоком поебушки три раза в день, семь дней в неделю, так что не жалуюсь. Это тебе не мешало бы уже кого-то заиметь, друг мой анально-девственный. И как мне кажется, стояки ты ловишь далеко не на особ слабого пола. Больше скажу: на твоём фоне любая из них, даже самая ахуительная, покажется невзрачной простушкой. А жопа эта? Ты в зеркало её видел?– указывает на пятую точку друга Ким,– Если б я был активом, то о Хосоке и речь идти не могла. Ебабельный попец, как твой, не найти нигде. — Столько слов и ни одного приличного, аж уши вянут, ну ты и противный.– кривит мордочку светловолосый, решая перекусить яблочком на сон грядущий: сегодня за день в его желудке даже воды толком не было. — Кстати на счёт субботы, Чонгук звонил и очень хотел устроить совместную пьянку у тебя дома. Все выходные, когда ещё получится встретиться? — И мне опять терпеть его пьяные подкаты? Или, что многим хуже, может предложишь дать ему? Мы дружим с детства, эту черту нельзя переступать вообще. — А ты бы дал ему? Может это шанс лишить тебя статуса невинного цветочка и одновременно шагнуть навстречу чему-то большему, чем просто дружба? Гуки интересуется твоей жизнью, помогает со всем, что ни попросишь, готов в нежности утопить, а ты носом крутишь, словно не хочешь признавать очевидного. — Я так не могу. Я ему не подхожу, хён. Карьера на первом месте, танцы важнее сна и еды, выступления словно кислород без которого не смогу дышать. А у него... У него иначе. Так что давай закроем тему про Чонгука и меня. Кажется, ему больше подойдёт Тэхён, он у нас помощником директора работает, там парень явно зациклен на любви и семье, а не росте и развитии. Вот уж где точно идеальная парочка будет. — Ну так сведи их, раз сам счастья не хочешь. В субботу мы в любом случае соберёмся у тебя. И дай мне слово, что больше не задержишься в своём дурацком театре, иначе придётся снова оставаться у меня, а мне выгонять Хосока к Чонгуку, потому что Хоби не умеет себя контролировать в моей шаговой доступности. Ты понял? Или предупреждай заранее: не хотелось бы, чтобы твои милые глаза увидели, как меня грубо трахают в коридоре. Уяснил? — Да понял я, понял, обязательно так детально расписывать вашу половую одержимость друг другом,– фыркает Пак,– Я постараюсь быть более внимательным ко времени, а также буду звонить, если что. *** Чимин опускается на пол, утирая пот со лба, тяжело дышит, слушая аплодисменты из зала, но не видя никого и ничего. Сейчас он за занавесом, его никто не обвинит в неосторожном выпаде, что обернулся падением. И нет, это не очередное "па", а самое настоящее предобморочное состояние. Организм истощён нагрузками и отсутствием питательных веществ, так что бунтует, как может. Но Пак упёртый, совершенно не слушает голос, продолжая сбрасывать ненавистные граммы. Их тренер говорит, что парень сбросил уже полтора кило, что вид его болезненный и пора остановиться, а тот видит в зеркале каждую складочку-неровность, ненавидит себя всё сильнее. Для друзей Чимин добрый, весёлый, целеустремлённый фанатик с вечной улыбкой до ушей. На деле он с 16 борется с РПП и ненавистью к себе, бросаясь в крайности и либо обьедается до боли в животе, либо морит тело голодом. При Сокджине, по совместительству лучшем друге, светловолосый может что-то схомячить, и благо, что тот не знает, каково Минни бегать "за вкусняшками": тёмный уголок за круглосуточным хорошо знает, сколько раз младший вызывал рвоту, на нём некому даже следы сие действия убрать. Нужно подождать пару минут, зрение придёт в норму, главное — следить за сердцебиением. Вдох, выдох, вдох, выдох. С ним кто-то пытается поговорить, но в ушах звон, кто-то старается поднять, но светловолосый отмахивается. Вдох, выдох, вдох, выдох. Сердце замедляет удары, в глазах светлеет, и конечности больше не ватные. Всё хорошо, всё в порядке. Стыдно только, что снова заставил остальных беспокоиться. Пак поднимается, улыбается, почесав затылок, мол "с кем не бывает, перетрудился", после чего быстро уходит. На сегодня всё. После, переодевшись, смотрит на часы. Чёрт, в своих мыслях, он опять забыл о времени. Уже слишком поздно звонить Джину, да даже Чонгуку набрать парень не решается, а такси попросту не проедет по его району, так что бесполезно вызывать. Собрав вещи, светловолосый решает идти пешком. *** Погода не радует: холодный ветер бьёт прямо в лицо, пронизывает насквозь, заставляя танцора морщиться, кутаться в тонкую ветровку по максимуму. Хочется поскорее согреться, зубы скрепят, а Пак проклинает себя за выбор верхней одежды с каждым пройденным метром. Но радует, что до дома осталось около пятиста. Вот он входит в сплетение малых узких улочек. Свет, как обычно, мерцает, а кое-где фонари стоят, такое ощущение, чисто для вида. У светловолосого бегут мурашки по спине: нервозность даёт своё. Угол, ещё один, и тот, наконец, видит парковку. От неё рукой подать до дома. Но, стоит Чимину выдохнуть с облегчением, сбавив темп, как из темноты появляется чья-то рука, что резко дёргает парня на себя за объёмную сумку со сменкой. И вот уже Пак летит на землю, больно ударяясь копчиком. *** Сегодняшнее выступление было подобно агонии главного героя, словно бы играющий и сам страдал от диких болей, испытывал физическую слабость и был как никогда уязвим. Август понимает, что его ангел измотан. В его глазах стояли слёзы. И как парень дотянул до конца было не ясно. Но, не смотря на личные метания между: "танцор так устал, пожалуй не сегодня", и "это такой удачный момент, грех отказываться", мужчина выбирает второе. Сегодня, наконец, две недели слежки принесут долгожданный десерт. Сверяясь со временем, Август тихо ждёт на улице. Его лицо скрыто большим капюшоном и отсутствием хорошего освещения, он не попал в объектив ни одной из работающих камер и одет иначе, чем когда сидел в первых рядах, наблюдая за светловолосым. Если бы кто-то спросил, зачем маньяк так щепетильно относится к очередной жертве, тот бы ответил просто и без фальши: сюрреалистичный ангел очаровал своим талантом, буквально стоя каждой секунды размышлений как сделать всё празднично, с размахом. Мальчишка особенный в жизни Августа: первый, кто вызывал желание именно творить, а не просто лишь показушно искуссно вырезать органы. Смерти тех людей лишь удовлетворение внутреннего голода, присущих ему потребностей но этот человек... Заставляет кровь вспенивается и бурлить в венах. Такое ощущение, что убийство Пак Чимина станет тем самым особенным, после которого любое другое не вызовет и тени интереса. Август рискует, он отчаянно борется сам с собой, ведь этот раз изменит всё существовавшее "до" и сотрёт возможное "после". Вдох-выдох. Плавные шаги мужчина слышал по его меркам слишком долго, но запомнил столь досконально, что обладателя этой походки из миллиардов узнает. Танцор спешит. Напряжён видимо. Это чувство передаётся и незнакомцу в капюшоне. Но, в отличие от паренька, тот не может испытывать подобное. Август выныривает из тени в самый подходящий момент. Он ступает тихо и шустро, цепляется почти метко, если бы не внутренняя неуверенность, которая ранее никогда не проявлялась во время охоты. И тем самым совершает ошибку: его милая птичка вырывается из капкана. *** Чимин смотрит в глаза мужчины, видит их даже в темноте, словно тот не человек вовсе, а хищная кошка. Зрачки у того почти радужку заполнили, Пак натурально колотиться от прожигающего взгляда, у него мурашки по спине табунами. Сознание кричит:"Беги!" И, пользуясь заминкой неизвестного, парню удаётся вскочить на ноги, несясь по парковке, как ненормальный. Чим даже не оглядывается, говорит себе быть тише, не паниковать, до дома он успеет, не зря же танцует уже столько лет. На выносливость никогда не мог пожаловаться. Спокойно. В крайнем случае ему повезёт и кто-то обязательно будет проходить мимо, он закричит, подбежит к человеку, а тот обязательно поможет. Но удача — та ещё стерва и сука. Не проходит и 30 секунд, как танцор падает, чувствуя железный захват на ноге. *** Погоня была и остаётся одним из самых странных удовольствий для психов. Согласитесь, что тупо кого-то похитить и убить не так интригующе, как видеть жертву со спины, чувствовать её желание жить, а затем сорваться с места, чтобы навсегда перечеркнуть чужие мечты на будущее. Август действует быстро, пускаясь следом в быстром темпе по почти пустой парковке, у него просыпается именно тот инстинкт преследования, что люди чаще отрицают, или более, считают подавленным эволюцией. Рывок за рывком, мужчина нагоняет жертву и успевает схватить того за ногу, лишая почвы и шансов вновь встать. — Малыш, ты же понимаешь, что проиграл? *** Хриплый низкий шёпот разгоняет адреналин по телу. Пак словно остолбенел, не имея возможности пошевелить даже губами, чтобы ответить что-то язвительное как обычно. Мальчишка даже не знает, что внутри заставляет его конечности двигаться, пытаясь сбросить сначала чужие руки, затем захват бёдер, а потом уже и тело, что наваливается сверху. Улыбка также хорошо видна в темноте, может Чим утрирует всё происходящее в голове, может даже происходящее не правда? Он так устал, так безбожно хочет домой, забраться под тёплое одеяло и уснуть. Что вообще происходит? Это ведь не его! У него вообще-то пик карьеры и очень важное показательное выступление в США, где соберутся все самые талантливые танцоры мира, чтобы побороться за звание лучшего. Он победит ведь, а потом его жизнь будет прекрасна и наполнена смыслом! Победит же, да? — Прошу, пожалуйста, я не хочу умирать!– шепчет в ответ мальчишка, не понимая, в какой момент именно он стал жертвой, проливая горькие слёзы, пытаясь сопротивляться, но всё без толку, поскольку человек, что держит его, будто сделан из стали и его мёртвая хватка становится лишь сильнее,– Я сделаю всё, что хочешь. — Я тебя отпущу,– неожиданно проговаривает незнакомец, реально ослабляя натиск огромных ладоней на запястьях паренька,– но успеешь ли ты добежать до дома? Ужас накатывает с новой силой. Чимин уже успел за пару секунд выяснить, что этот некто довольно проворен и в чистой погоне явно одержит верх. Но что ему делать? Дыхание уже сбилось, он не может нормально видеть, ведь из-за слёз всё расплывается. Как же тогда обмануть этого человека? — Дай мне фору в 10 секунд, пожалуйста.– на уровне слышимости просит Чимин. — Пять секунд. Почему же маньяк идёт на уступки? Почему согласен дать хоть что-то? Голова идёт кругом, пока давление на тело исчезает и блондин, наконец, может шевелить конечностями. Уловка? Да не важно, есть 5 секунд. Их должно хватить на рывок. И Чимин быстро поднимается с асфальта, предпринимая попытку, но, стоит только ступить шаг, переходящий на бег, как боль пронизывает затылок и мальчишка оказывается на твёрдой поверхности вновь. *** Август хватает парня за волосы. Мужчина не врал: дал фору, но ангел слишком долго пытался сообразить, как двигаться, из-за чего проиграл. Танцор стонет от боли. Но звук этот незнакомцу напоминает больше что-то через чур заводящее. Слишком интимное. Тело парня выгибается, извивается, он со всех сил старается освободиться либо от руки на голове, либо от волос, брыкается усердно, но он уже проиграл спор. Чимин уже труп. — Ты такой красивый, знаешь?– мурлычет убийца, прежде чем оглушает очередную жертву чётким ударом. Август ещё пару минут рассматривает умиротворённое лицо и приоткрытые пухлые губы. А после взваливает малыша на плечо, неся в сторону своего минивэна. *** Болит голова. Очень. Ещё и на верхней губе ощущается какая-то липкая субстанция. Руки явно связаны, поскольку Пак не может привести их к туловищу, ноги тоже лишены функций. Но он явно не сидит: слишком хорошо ощущается горизонтальное положение. Значит убийца позаботился о том, чтобы парень не упал со стула. И это точно не пол, ведь дискомфорта или холода не чувствуется. Персональный кошмар наяву. Но, что ещё хуже, так это открыть глаза, осознавая, что вокруг лишь бетонные стены, того же материала пол, а ещё стоящая у противоположной стены низкая тумбочка с возможностью изменять её высоту, на которой лежит целая куча разнообразных инструментов. Чимин накрыт одеялом, так как одежду его предварительно сняли. Он не знает где находится, сможет ли позвать на помощь, как освободиться от верёвок, что связывют по рукам и ногам. Пусть парень и не был слишком чувствительным до этого момента, но непрошенные слёзы текут ручьём и он не знает, как это контролировать. А что будет дальше? Его будут пытать? Из него вырежут органы, пока блондин будет в сознании? Быть может, ему предстоит пережить кромешный ад перед смертью? Страшно. Даже тяжело переносить это давление на психику и трудно описать весь спектр эмоций простым словом "страх". Неизбежность и обречённость засели в разуме танцора. Похоже, у него нет выхода. *** На фоне звучит классика. Это фирменный стиль Вагнера. Бесспорно, Август его обожает. Особенно "танго со смертью", однако к этой теме они вернутся позднее. Его ангел пришёл в себя. И эта картина завораживает: взгляд мечется, влага стекает по лицу, губы дрожат. Если бы у мужчины спросили, сколько это зрелище могло бы приблизительно стоить, то тот скажет:"бесценно". Он вообще любит задавать себе вопросы, в стиле интервью с самыми популярными издательствами, рисует себя популярным героем и каждое действие готов описать в деталях. И нет, его никогда не поймают, чтобы, находясь в психиатрической лечебнице, расспрашивать, как дошёл до зверских убийств, но воображать такие моменты никто не запрещал ведь. Убийца невольно сравнивает прошлые реакции людей: там виднелись такие же эмоции, разница была слишком незначительной. Мужчины часто испытывали злость и ярость, строя план побега и расплаты, женщины же, наоборот, молили о пощаде, смотрели стеклянными глазами с ужасом, а дети... Ну они обычно мало что понимали "ясно". В основном плакали и хотели к маме. Но здесь... — Может хочешь мне что-то сказать? Те, кто был до тебя хотели, но им я шанса не давал, а вот твой голосок хочется послушать.– говорит незнакомец. *** Теперь маньяк не скрывается под чёрными одеждами: на нём просторная чёрная футболка и спортивные штаны в цвет, наверх накинут полиэтиленовый плащ, а ещё он... Не старый. И даже не Бальзаковского возраста. — Ты всем жертвам показывал своё лицо?– интересуется измученно Чимин, морща лоб от боли, которая не отпускает сердце, что так хотело жить. — Обычно я даже не переносил их сюда, убивая ближе к местам, где их в итоге находили. Лес, парк, заброшенное здание... Я не собирался пачкать их кровью своё убежище.– честно отвечает мужчина, выбирая тонкий нож для разделки рыбы. — А имя своё скажешь? Я не хочу умирать, не зная кого буду проклинать до конца. — Я Юнги.- спокойно отвечает собеседник, подходя ближе и демонстрируя лезвие мальчишке. — Приятно познакомиться, Юнги-хён, я Чимин.– шепчет блондин, прокашливаясь и улыбаясь чёрноволосому. — Хах, я знаю, как тебя зовут.– улыбается в ответ Мин, указывая на парня концом ножа,– Я за тобой наблюдал 2 недели. — Впервые ты сидел на четвёртом ряду в центре,– вспоминает Пак, пытаясь четно вытереть о подушку слёзы,– А в последующие разы брал место во втором ряду. Я помню. Мужчина кажется слегка удивдённым, опуская нож и садясь на корточки перед младшим, утирая дорожки влаги с его щёк правой рукой. — Забавно, что ты запомнил. — Как можно игнорировать такой пристальный взгляд?– посмеивается Чим, заглядывая в омуты напротив,– Я даже не заметил, чтобы ты моргал, пока я выступаю. Подумал, что, возможно, этот человек, которого видел в зале, мой преданный фанат. — Я и правда твой фанат. Причём самый настоящий.– улыбается Мин,– Твои танцы сводят с ума, а образ невозможно забыть. Я всякий раз глаз отвести не мог, хотя первый раз не слишком хотел идти на балет, это друг настоял. — У твоего друга хороший вкус.– юноша разминает запястья, вернее пытается, потому как те ноют безбожно,– Но я бы сказал ему "спасибо", если бы мы никогда не встретились при таких обстоятельствах. Я бы мог рассказывать тебе о своей страсти к танцам где-нибудь в кафе, а ты бы смеялся и всё могло бы быть... По-другому...– выдыхает горько Чимин, так и не сумев совладать с новым потоком слёз,– Я был бы так ему благодарен, и тебе, если бы... — Тише,– успокаивает Мин, стирая солёную жидкость с лица младшего, и делая паузу. *** Август не понимает, почему они так долго общаются, ведь это явно не в его стиле, а после и вовсе решает усадить гостя и устраивается рядом вполоборота. Этот ангел... Он слишком. Происходящее слишком. И почему так хочется послушать, что же дальше парень ему скажет, как ответит, раскроет ли что-то особенное? *** — Если хочешь, чтобы я говорил, то продолжу. У меня скоро конкурс, на котором можно было бы победить. Я так стремился всю жизнь к этому моменту, отдавался танцам полностью, не боясь даже повредить свои ноги, знал ведь, что лучше многих. Но теперь я так и не узнаю, что такое участвовать в чём-то грандиозном. Не узнаю, как праздновать победу или запивать поражение. Не смогу увидеть своего лучшего друга, которого убеждал, что всё будет хорошо, который многие годы заботился обо мне, как старший брат, не смогу приехать домой с медалью, увидеть как мама мной гордится, и как отец, наконец, одобрительно кивнёт головой, не смогу погладить свою кошку, которая сильно скучает после моего переезда и погони за мечтой. Всё это теперь потеряло смысл. И я просто... Хочу рассказать тебе всё, чего хотел. Но это тоже не имеет смысла. Прошу только, пожалуйста, сделай всё быстро. Я не хочу видеть свои органы, не хочу испытывать сильную боль и страх. Я итак слишком боюсь. Я настолько напуган, что нет сил.– он смотрит мужчине в глаза, не понимая, что ещё может сделать,– У меня нет сил, Юнги-я, потому что хочу жить, но точно знаю, что ты устанешь даже от моего трёпа, а потом сделаешь больно и выкинешь где-нибудь, оставив очередное послание. *** Если вы не знаете произведение "Ад Томино", то прочтите его. Только про себя! Обязательно! Юнги вспоминает эти строки:"В глазах милого Томино слёзы, он умер и попал в Ад, Ад, тьма, без единого цветка"... Произведение, от которого в оригинале у вас побегут мурашки по телу. А олицетворение великомученика Томино сидело прямо перед ним. Наверное, будь Август слишком суеверным, то тотчас отпустил бы ангела из клетки. Но он такой, какой есть. И эта святая невинность не вызывает в нём сомнений. Чимин и правда... Такой. Они оба такие: противоположные. И, одновременно с этим, родственные души. — Что ты скажешь, если я не буду пытать и убивать тебя?– интересуется старший, отбрасывая лезвие куда-то в сторону и приближаясь к чужому лицу,– Скажем, я захочу, чтобы ты был моим гостем, который станет каждый день рассказывать сказки. *** — Но почему?– шепчет Пак,– Я же так хочу сбежать отсюда. Так хочу, чтобы тебе воздалось за все убийства. Я хочу, чтобы ты проткнул себя этим ножом, тогда зачем предлагать мне такое? — Потому что ты честный. Это меня с детства подкупало в людях.– отвечает Юнги,– Давай сделаем так: ты будешь танцевать, рассказывать истории и мечтать, но здесь и только для меня. — Зачем? Ты так одержим мной, что готов подвергнуть себя опасности? — С чем чёрт не шутит?- пожимает плечами старший, прежде чем потянуться к верёвкам на запястьях и развязать их, а после совершенно безумно улыбнуться,– У тебя всё равно не хватит сил меня победить, а для меня это... Шанс побыть с "музой" чуть подольше. *** Я чувствую страх перед этим зверем. Он настолько подавляет меня, как человека, что хочется кричать. Ему нравится наша игра. Возможно, в конечном итоге, я выиграю. Нужно только время... *** — Можешь называть меня хёном и в будущем, Чимина, мне очень нравится, как ты это говоришь. И эй, перестань плакать, я просто хочу получить твоё сердце. А вот каким образом — не столь важно. То есть, он всего лишь хочет сердце? У Пака оно есть, притом трясущееся от страха и боли, но всё же независимое. Но что если... — В таком случае, Юнги-хён, я хочу тебя полюбить. Настолько сильно, чтобы не бояться смерти. И чтобы даже если ты устанешь от меня, я бы смог отдать тебе его, не пожалев.