первый взгляд

Она так смотрела на неё, будто видит впервые. Каэдэ мягко улыбается. Её взгляд был направлен вверх, пока она не прикрыла глаза, улыбаясь ещё шире. На её щеках горел румянец. Веснушки на лице выделялись сильнее из-за яркого света солнца. Они сидели рядом. Но это расстояние в жалкие 30 сантиметров было ужасно большим. Миу смотрит на Акамацу так, будто на неё нельзя смотреть, трогать, двигать. Просто касаться. Чего и желала сейчас Ирума. Но что-то давило. Что-то говорило, что это неправильно. Что.. Каэдэ этого не хочет? Глупость. Она же её сама и позвала сюда. Значит, точно что-то замыслила. В таком случае, если вопрос о Каэдэ решился, то какого черта сейчас между ними сейчас этот непроницаемый и невидимый барьер? Почему вообще на Миу это должно давить? Она всегда знала, чего хочет, и шла к этому осознанно, даже если кто-то страдал. Миу уже готова была нагрубить Каэдэ, пока та с лёгкостью не перехватила руку, которая буквально висела в воздухе, пока Ирума размышляла. Видимо, тело действовало отдельно и показало тайные желания девушки, а именно ухватиться за эту прядь и намотать ее на палец. Просто ощутить мягкость золотых на свету волос. — Что-то случилось? — Каэдэ мягко начала гладить большим пальцем ладонь девушки, пока не опустила её руку на свои колени. Она будто что-то разглядывала на ней, заметно улыбаясь и все также проводила пальцем по каким-то видимым только для себя линиям. Миу не могла себе позволить вырвать свою руку. Точно не сейчас и не в ближайшее время. Неожиданно, прикосновения пальцев перестали ощущаться. На лице Каэдэ промелькнула такая непривычная сейчас задумчивость. Но она вновь улыбнулась, покачав головой. Девушка взяла руку Миу в свою и поднесла к губам, нежно, почти невесомо поцеловав. На тыльной стороне ладони появился еле заметный след бальзама для губ. Почему-то, хоть это и было лёгкое прикосновение к губам, место поцелуя горело. Как и остальные места, на которых Акамацу успела оставить следы. Бальзам уже стерся. Поцелуи стали более ощущаемыми на коже. Но все же чего-то не хватало. Ирума, наконец выйдя из своеобразного транса, нащупала в кармане свою помаду. Медленно остановила Каэдэ, которая немного погрустнела, и, неожиданно для девушки, намазала её губы. Акамацу поняла, к чему ведёт Миу, и понимающе улыбнулась. Но почему-то вместо того, чтобы снова прикоснуться к руке, прикоснулась губами к щеке. В нос ударил привычный фруктовый запах бальзама, который отвлекал от запаха ромашек, исходящего от, казалось, всей Акамацу. Мягкое прикосновение губ, такое же было когда Каэде поцеловала первый раз руку. Тепло разлилось по всему телу Миу, когда девушка поцеловала вторую щеку, а первую накрыла тёплой ладонью. Не замечая, Ирума взяла свободную руку Каэдэ в свою. Явно ощущался контраст их кожи: тёплые, почти горячие руки Акамацу и ледяные руки Миу. Каждая девушка мягко обжигалась от чужой температуры. Привыкнув, они взялись плотнее за руки и переплели пальцы, имитируя замок. Когда ветер подул сильнее, Каэдэ поежилась от холода и прижалась к груди Миу. Убрав со щеки Ирумы свою руку, Акамацу сделала такой же приём, как и с другой рукой: также переплела пальцы. Заметив, как Каэдэ сжалась, Миу, сама себя не понимая, вырвала, без явного желания, конечно, руку и приподняла ей подбородок Акамацу. Румянец покрыл кожу ещё больше, начиная со щёк и заканчивая шеей. Миу прикрыла глаза и, все же решившись, поцеловала Каэдэ. Акамацу не была сильно удивлена, поэтому быстро среагировала, тоже прикрыв глаза и с охотой отвечая. Медленно и нежно, прям как в неудавшихся фанфиках про Цумуги, которые она сама показывала всему классу. Миу, кажется, была единственной, кто не оценил, сославшись на то, что такого в жизни быть не может. Каэдэ мягко рассмеялась, вгоняя в краску девушку и что-то говоря по типу «ты просто не пробовала относиться к ней проще». Даже не смотря на то, что бальзам Миу пах фруктами, вкус губ Каэдэ напоминал.. клубнику? Или что-то похожее на клубничную газировку. Ну да, она почти каждый день в школе её пьёт. Ирума всегда думала, что это редкостная сладкая ерунда. Думает так до сих пор. Но на губах Каэдэ этот вкус меняется, а непривычная сладость даже нравится больше любимых жевательных конфет с жутко кислым вкусом. Каэдэ мягко сминала губы, улыбаясь в поцелуй. Её рука обхватила шею Миу и прижала к себе ещё ближе. Запах клубники, казалось, был уже везде. И Ирума к нему предельно быстро привыкла. Щеки все ещё жутко горели, но уже не от смущения. Миу покусывала губы Акамацу, оттягивала на 2 миллиметра и снова целовала. Каэдэ чувствовала ярко выраженный вкус вишни на её губах. Ирума сжала ещё сильнее руки, понимая, что ей стало теплее. Она пыталась насладиться этим чувством как можно больше. Поцелуй оставался нежным до самого конца, не переходя за грани той атмосферы, которую они смогли создать. Выдохнувшись, девушки оторвались друг от друга и прижались уже лбами, начиная вдыхать нехватающего в лёгких воздуха. Каэдэ посмотрела в глаза Миу и засмеялась, обнимая со всеми силами, что у неё остались. Ирума хотела возразить, отчитать, но вместо этого вдохнула запах цветочных духов Акамацу, обняла за талию и поцеловала её щеку. Следующий взгляд на такую, уже свою Каэдэ, будет такими же новым, как и первый сегодня.

***

— Ты точно сфоткал? — Меня пугает твоё недоверие по отношению ко мне. — Ну и что? Не каждый день увидишь, как Ирума горит таким красным! — Кокичи тихо, помня, ещё о том, что они с Шуичи тут не одни, рассмеялся, смотря в экран телефона, на котором светилось изображение с видом на кусты и двух обнимающихся девушек. — Скоро твоя задница будет го— — Черт, пошли отсюда быстрее. — Может, лучше побежали? Я не похож на самоубийцу. — Тоже хорошее предложение, Сайхара-чан. Миу не пошла за ними. Но в голове сделала пометку, что чья-то задница (или задницы) будет гореть так, что на неё больно будет сесть. Каэдэ, конечно, придётся спасти двух самоуб.. добровольцев посмотреть на то, как выглядит седзе-ай в реальной жизни.