No less and no more

Дни, золотые дни обязательно придут, но что же мы скажем тем, кто уже ушел от нас? Серебряный путь мерцает в сиянии луны. Но как быть? Ты сможешь следовать за своим другом только лишь до восхода солнца. Мы родились в то время, когда всё умерло, но сейчас мы протрезвели. И что же мы видим? Наши слезы, бегущие красным потоком… Большего нам и не нужно, любовь - вот всё, что мы ищем.

Карл не привык относиться однозначно к людям из Вудбери. Спасая свои жизни, они доверились Губернатору - человеку, способному на убийство. Нет, даже не способному, а тому, кто может так просто его совершить. Уничтожить целые лагеря выживших, которым не повезло столкнуться с ним. Расстрелять своих людей, кто с твердой верой в своего лидера отправились на войну. Он может оставить на произвол судьбы стариков, женщин, младенцев – практически, бросить на растерзание тех, кому он покровительствовал. Сейчас они здесь, беспомощные и слабые. Не смогли когда-то покинуть свои уютные нагретые места в золотой клетке и попробовать свои силы на свободе в настоящей борьбе за выживание. Да, они старые, больные, с детьми и младенцами на руках. Но ведь группа Рика тоже когда-то была в шатком положении – среди них есть пожилой фермер, а те, кто помоложе, постоянно были травмированы и ранены. Взрослым приходилось приглядывать за абсолютно бесполезными Карлом и Софией, а после еще оберегать уязвимую, но такую сильную духом его маму с еще неродившейся тогда сестрой. Когда-то его отец не смог предотвратить то, чего не должно было случиться. Рик даже дал толчок, поступательное движение, которое обрушило их хрупкую, но такую ясную надежду на спокойное и в чем-то счастливое будущее. Ошибка в движении повлекла массовую катастрофу. Из-за нее Карлу пришлось сделать то, чего никогда не стереть из его жизни, что будет еще являться в кошмарах и преследовать наяву в воспоминаниях. Это изменило его. Эти изменения – Карл легко их принял. С ними проще жить – просто не верить тем, кого не знаешь. Принимать твердые, пускай, тяжелые решения не колеблясь. Не останавливаться на лишние раздумья, чтобы не потерять бдительность. Действовать так, как подсказывает холодный разум. Поэтому ему так просто не верить этим людям из Вудбери. Не принимать их, не сближаться с ними. Можно просто не обращать внимания, но Карл всегда должен быть начеку – место предателя не может пустовать долго. Отец привел их сюда, повинуясь зову совести, а он, Карл, не может себе этого позволить – ему не так-то просто смириться со всем, что было связано с этими людьми. Вудберяне чувствуют его отношение к ним. Им достаточно одного его ледяного взгляда, чтобы догадаться – они для него чужаки. Они не подходят к нему лишний раз, не заговаривают без необходимости, просто сторонятся. Карла это устраивает, враги наравне с его друзьями – так близко, насколько это необходимо. Но есть один человек, который не избегает его компании. Эта девочка – ничем не примечательная на вид, кажется, его ровесница. У нее светлые спутанные волосы, хаотично спадающие на простое девчачье лицо, она высокая и от этого кажется какой-то нескладной и нелепой. И сама она какая-то непостоянная – всегда такая тихая и незаметная, а рядом с ним – чуть более навязчивая и притягивающая внимание. Она также очень сильно привязалась к Кэрол, впрочем, это было взаимно. Женщина, потерявшая год назад свою дочь, быстро привыкла к девочке, так напоминающей ей о Софии. Она не видела в ней своего ребенка, но ту любовь, которая осталась нерастраченной, она хотела подарить ей. Кэрол заботилась о ее здоровье и комфорте, старалась оберегать от всего, что могло бы нанести вред этой девочке. Может, пыталась таким образом искупить свою воображаемую вину за гибель Софии. Не суть важна, ведь опекая девочку, Кэрол просто светилась от забытого счастья. Впрочем, эта девочка не особо нуждалась в опеке. Она отлично справлялась с теми задачами, что ставили перед ней, а потом находила для себя новые. Она единственная из новеньких детей, кого не надо было обучать самым начальным основам самообороны и нападения. В ее руках многое из холодного оружия действительно становилось опасным, поэтому она с присущей ее возрасту легкостью расправлялась с тренировочными ходячими и прочими, что выстраивались у забора или случайно оказывались на ее пути. Вонзала лезвие меж мертвых глаз и довольно переглядывалась с Карлом, молча празднуя свою победу. Только тогда, когда она возвращала свое оружие на свое место у ограды, девушка поспешно прятала руки. Погружала в карманы или отводила за спину. Могла просто скрестить их на груди, сжимая пальцы до побелевших костяшек. Не просто так, а чтобы унять дрожь, которую замечал Карл. Такая воинствующая девушка, немного упрямая, все пытается доказать, что она способна на многое – уверенный взгляд не выдавал ее страха, а дрожащие пальцы были сокрыты от посторонних глаз. Настоящий страх был в ее глазах тогда, когда она чудом выбралась из заполненного ходячими блока D. Страх не из-за мертвых, к которым невозможно привыкнуть, а из-за живых, которые могли погибнуть и которые погибли. До того момента, пока она не выбралась из ставшей могилой для многих тюрьмы, он готовился к самому страшному, но хотел одного – чтобы со всеми его друзьями вернулась и она сама. Едва различая в толпе живых и мертвых, Карл пробирался вместе с отцом, уничтожая врагов и спасая людей. С облегчением замечал своих друзей живыми и с замиранием сердца высматривал среди трупов знакомые лица, но не нашел ее - девочка сама выбралась. После всего кошмара она долго не могла разомкнуть своих объятий с Кэрол, не пряча собственных слез и утешая взволнованную женщину. А потом девушка подошла к Карлу, неотрывно следящему за ней. Медлила, словно не решаясь, но все же приблизилась и прижалась к нему, кажется, не замечая, что он не отвечает взаимностью на ее объятия. Кровь и слезы смешались на ее лице, но это все так же была она. Только взгляд иной – Карл узнал в ней другого человека. Этот взгляд он никогда не забудет. Напуганный взор серых глаз. Они словно принадлежали тому человеку, которого Карл держал на прицеле. Парню, солдату из Вудбери, которого свои же бросили в тюрьме. Который теперь упокоился навсегда где-то в глубинах окружавшего их тюрьму леса. Убит пулей, пущенной недрогнувшей рукой Карла. Карл убил ее брата. Она стала сиротой, и у нее остался только старший брат. Вместе они оказались в Вудбери случайно, уже на волоске от гибели от десятка зомби они набрели на людей Губернатора. Тот принял их, заинтересовавшись умениями молодого парня, что был уже в достаточном возрасте чтобы не только оберегать сестру, но и защищать многих. Их взяли в город, и брат с сестрой оставались вместе в стенах Вудбери до того самого дня нападения на тюрьму. Она так любит рассказывать Карлу о своем брате. Про то, как он оберегал ее и не хотел давать пользоваться оружием до тех пор, пока сам не попал в мертвую хватку ходячего и не оказался спасенным своей маленькой сестренкой. Как учил ее обходиться с клинком на мешках с песком и стрелять из пистолета по консервным банкам, а потом с удовольствием отмечал ее «значительные» успехи. С каким трудом он искал убежище для них и с какой радостью находил подходящее место. С невероятными препятствиями добывал пропитание и с нескрываемым восторгом делился ими с сестрой. Всегда полный энергии, готовый к новым испытаниям и всегда на позитиве – таким он представлялся своей сестре, скрывая за бодрой улыбкой упадок сил и отсутствие веры. А она все еще верила. Верила, что он найдется, или она найдет его. Карл никогда не отвечал ей, чтобы не обнадежить. А когда понял то, что ей действительно никогда не встретиться со своим братом по его, Карла, вине, он все также молчал. Может, девушка замечала изменения в его взгляде, странном и становившемся внезапно таким обреченным, ведь Карл смотрел на нее по-иному. Карл с ней не был таким, как с остальными. Точнее, больше не был. По началу, да, не поддавался сближению, но не смог оттолкнуть упрямую, общительную только с ним девчушку своим угрюмым видом. Сам начал привязываться, замечая, что ему не хватает ее в минуты добровольного одиночества, которых теперь стало гораздо меньше. Ее смеха, который казался ему чужеродным в этих мрачных стенах. Взгляда, который теперь не давал покоя не только своей притягательностью и невероятной живостью, но и тяжелыми воспоминаниями об убийстве ее брата. Кажется, Карл стал понимать то, о чем когда-то говорил ему отец. Мнение, которому он противился – теперь Карл осознал его значимость. Не так просто убить человека. Нет, убить было просто, но последствия – их не избежать. Карл лишил жизни того, кто так близок человеку, ставшего родным теперь и для него самого. А если бы он не знал ее – это все равно не отменяет того факта, что он причинил ей вред, оборвав жизнь ее брата. Нельзя решать, кому жить и умереть, хотя это так сейчас необходимо. Карл чувствовал, что теряется сам в себе, понимая, что не все поддается холодному расчету – чувства всегда должны иметь значение. Наверное, поэтому ему так трудно ощущать ее хрупкую ладошку, внезапно оказавшуюся поверх его сжатых пальцев. С придыханием впервые чувствовать жар ее губ на своей пылающей щеке. Горько слышать ее так близко, этот тихий шепот о том, что ей не нужно многого, пускай он лишь позволит ей следовать за ним столь долго, сколько им отмерено. А Карл не может дать ей многого. На меньшее чем то, что сейчас есть, он не готов пойти. А на большое, что в его силах – он не может решиться.