Стратегическая победа

                    Какаши проснулся минуты три назад, но не спешил открывать глаза, и так знал — без пяти шесть. Ему не нужен был будильник, чтобы проверить время, внутренние часы всегда работали безотказно, сбиваясь, лишь когда попадалась захватывающая книга. Во рту пересохло — единственный побочный эффект от вчерашней невоздержанности. Лицо Гая, закидывающего себе на спину, было последним, что он помнил. Повёл плечами: жилет догадался снять. В прошлый раз он проспал на животе всю ночь и потом старался не кряхтеть так громко, чтобы не вызывать насмешки. Прошлый раз был лет пятнадцать назад. Вздохнув, Какаши всё же поморщился — несмотря на свежесть осенней прелости, заполнявшую спальню, острый нюх забивал перегар. Грязь, от которой можно избавиться прямо сейчас, всегда бесила, поэтому Какаши медленно сел, резко провёл руками по лицу и со вздохом поднялся. Новый день не обещал ничего хорошего, но хотя бы избавил от мук похмелья, за что ему спасибо.       Широко зевая, он медленно побрёл к ванной, на ходу стягивая водолазку. Надо будет поставить стирку, когда вернётся домой. Душ зашумел над головой, обжигающие струи хлестали по плечам, кабинка заполнилась влажным паром. Какаши быстро намылил волосы, взбил пену с лёгким запахом химической отдушки — никогда не любил синтетические ароматы, смыл и переключил кран, подставляя лицо под холодный тропический дождь. Некоторое время просто стоял, закрыв глаза, ловил губами воду. Новый поворот крана, несколько резких движений — взлохматить волосы, чтобы быстрее просохли. Пара минут перед зеркалом с зубной щёткой во рту и скептичным прищуром, ладонью по щекам, сухой треск жёсткой щетины под пальцами. Тщательно побрившись, Какаши снова придирчиво посмотрел на себя, повёл челюстью — лучше не стало. Обернув полотенце вокруг бёдер, он наконец вышел из ванной и едва не споткнулся о Паккуна.       — Ты рано, — заметил, переступая через него и направляясь на кухню.       — Поспишь тут на голодный желудок, — ворчливо откликнулся Паккун. — Одеться не хочешь для начала?       — Зачем? — не оборачиваясь, бросил Какаши, сделав шаг вперёд и моментально застыв, будто натолкнулся на невидимую стену. — Сакура?..       Она стояла, прислонившись к разделочному столу, всё это время ждала, прислушиваясь к шуму воды в душе. Пульс зашкаливал, вызывая опасения, что её всё же придётся реанимировать, если Какаши задержится ещё хоть на минуту. Но, когда он зашёл, сердце остановилось так резко, что рот беспомощно распахнулся, пытаясь сделать вдох и запустить его обратно. Сакура явно не ждала увидеть его… таким.       — Доброе утро, — губы задрожали, улыбка вышла робкой.       — Пожалуй, мне стоит пойти одеться, — ответил неловкой улыбкой Какаши, потерев шею.       — Не уходите! — вырвалось с мольбой. Ладони метнулись к горлу, Сакуре показалось вдруг, что если он сейчас уйдёт, то снова исчезнет. Все эти эмоции мелькнули в глазах, зажгли отчаянием. Какаши вздохнул — незамеченное ею «вы» не осталось без его внимания — медленно подошёл, остановился на расстоянии вытянутой руки и тихо спросил:       — Ты давно пришла?       — Вчера, — так же тихо ответила Сакура, стараясь не отрывать глаза от его лица. Не обращать внимание на широкие плечи и грудь, исчерченную, словно светотенью, тёмным и светлыми полосками шрамов.       — О, — смутился Какаши, метнув взгляд поверх её головы, — значит, ты видела, как я…       — Как вас принёс Гай-сенсей, да, — не сдержавшись, хихикнула Сакура.       — Неловко вышло. – Он снова потёр шею, не зная, чем занять руки. — И ты, что, ночевала здесь?       — Да. — Сакура повела плечом. — Хотела лечь с вами, но решила, что это будет не слишком удобно, и…       — Лечь со мной? — переспросил Какаши, невольно сглотнув.       — Да. — Теперь её голос звучал твёрдо, яркая зелень светилась лёгким вызовом. Какаши глубоко вздохнул, покачал головой.       — Сакура, то, что вчера произошло…       — Уже произошло, — оборвала Сакура. Не давая ему ответить, а себе — передумать, продолжила решительно: — Цунаде-шишо заходила ко мне вчера.       — Так, значит, — зловеще протянул Какаши. — Выходит, ты знаешь, почему так вышло.       — Вы ни в чём не виноваты, я понимаю.       — Понимаешь? — он как-то странно посмотрел на неё, склонив голову набок, изучая так пристально, что она смутилась, опустила голову. Ладони, всё ещё лежащие у горла, поползли вниз. — Может, даже считаешь, что это нормально? — безжалостно продолжил Какаши. Вчерашняя злость начала нагревать изнутри, повышая градус с каждым вдохом. — Как это можно понять и, тем более… простить?       — Вы обещали не решать за меня, — отчаянно зажмурившись, прошептала Сакура. Она предполагала, что будет непросто, знала, что Какаши не станет, просто не сможет снять с себя всю вину.       — Обещал, — горько вздохнул он. Спросил жестче, чем собирался: — И что же ты решила?       — А вы так и не поняли? — она подняла на него глаза. Какаши ожидал увидеть в них слёзы, но они сияли надеждой, такой огромной, что с лёгкостью хватило бы на двоих. — Я ведь сейчас здесь.       Решимость растаяла под обжигающим светом его глаз. Слова рассыпались на буквы, застряли в горле, заставив подавиться воздухом.       Сакура не двигалась, только смотрела своими огромными глазищами, вынимая душу, препарируя её на крохотные кусочки. Он подавился вдохом. За рёбрами, где-то у сердца, скрутился клубок, поднялся к кадыку, не позволяя протолкнуть обратно. Крохотный шажок навстречу, почти вплотную, опаляя нестерпимым жаром обнажённой кожи. Мозолистые кончики пальцев коснулись щеки, невесомо, на тонкой грани ощущений, и губы слегка приоткрылись, мгновенно пересыхая под прерывистыми выдохами. Его голова склонялась к ней мучительно медленно, взгляд удерживал, заставляя погружаться в серую глубину, гипнотизируя отчаянно пульсирующими, расширяющимися зрачками. Горячая полоса дыхания, от виска по скуле, в миллиметрах от кожи. Кончик носа потёрся о неё, глаза сами собой закрылись. Первое касание губ, сухое, нежное, прорезало позвоночник молнией от шеи до поясницы. Судорожный, отчаянный выдох. Какаши прихватил её нижнюю губу, тут же оторвался, чтобы повторить с верхней. Мягко, неспешно, поглаживая языком нежную внутреннюю поверхность. Поцелуй стал влажным, губы с лёгкостью заскользили навстречу друг другу.       Сакура прерывисто всхлипнула, привстала на носочки, коснулась его груди, успев почувствовать, как сократились под ладонями мышцы. Пальцы на её затылке погрузились в волосы, притянули к себе. Летний дождь на его губах, прохладный и обжигающий одновременно, вызывал потребность пить его снова и снова, не отрываясь. Раскрыв рот шире, Сакура прижалась всем телом, ожидая грубого, резкого вторжения языка. Но Какаши не стал углублять поцелуй. Снова толкнулся носом, коротко, влажно целуя, дразня самым кончиком языка, касаясь её и тут же прячась. Одной рукой удерживая за затылок, второй он впился в край разделочного стола, стиснул с такой силой, что кожа на костяшках натянулась, грозясь лопнуть, обнажая кости.       Её ладошки заскользили по груди, плечам, предплечьям, выдавая нетерпение. Коротко выдохнув в приоткрытый рот, Какаши перехватил тонкие запястья, вернулся к губам с торопливой жадностью, обещая себе, что остановится сейчас же. Вот прямо сейчас. Только ещё раз поцеловать, размазать собственный вкус по чужому языку, втянуть его в себя. Дрожащие пальцы очертили позвонки на шее, рассыпались кругами к плечам, лопаткам. Сакура выгнулась, стремясь стать ещё ближе, откинула голову, безмолвно открываясь, подставляясь под короткие, лёгкие поцелуи. Пальцы Какаши с силой сомкнулись на запястьях. С глухим стуком упала на стол рука, лишая тепла, согревавшего спину. Он оторвался от неё, тяжело дыша. Ресницы Сакуры задрожали, взлетая вверх. Она удивлённо, недовольно смотрела, потянулась снова, но он отпрянул. Тень улыбки упала на губы, заставляя кончик шрама сморщиться, приподняться вверх.       — Для первого поцелуя я слишком увлёкся, — низким, вибрирующим голосом проговорил он.       — Не слишком, — прерывисто ответила Сакура, неосознанно упираясь взглядом в его приоткрытые влажные губы. Вскинула глаза с лёгкой насмешкой: — Я знаю, что бывает, когда ты слишком увлекаешься.       От этого «ты» комок в груди моментально разросся, оплетая лёгкие. Какаши усмехнулся и вдруг медленно облизнулся, поводя большими пальцами по её запястьям.       — Не знаешь, — выдохнул с таким тоном, что мышцы живота в самом низу свело сладкой судорогой. Сакура покраснела, снова сократила расстояние между ними, смело посмотрела на него.       — Тогда покажи.       Какаши смотрел на неё долго, так долго, что она начала задыхаться, путаясь в собственных чувствах и мыслях, перескакивающих с обнажённого торса прямо перед ней к желанию поцеловать вену, бьющуюся на шее. Наконец он еле слышно вздохнул и послал улыбку в глаза, рассыпав лучики-морщинки.       — Не спеши. — Он с сожалением разжал руку, выпуская её запястья из плена, и по-настоящему улыбнулся, насмешливо уточнив: — Теперь я могу пойти и одеться?       — Не уверена, — протянула Сакура, позволив себе обвести его фигуру от макушки до кончиков пальцев на ногах долгим, дразнящим взглядом.       — Сакура, — просевшим голосом ответил Какаши, складывая руки в замок перед собой поверх полотенца, — здесь холодно.       — Правда? — она демонстративно уставилась на тёмные, съёжившиеся соски. — Хм, — приложила палец к губам, — да, ты прав, вижу, что замёрз.       Он ответил взглядом, полным восхищения и чего-то тёмного, вспыхнувшего в глубине зрачков. Лениво усмехнулся своим мыслям о том, с какой лёгкостью она вернула его же намёки, и качнул головой.       — Я сейчас вернусь, и мы позавтракаем. Если ты никуда не спешишь.       Какаши действительно вернулся быстро, полностью одетый, только маска мягкими складками лежала на груди. Сакура невольно оробела, ныряя в реальность — всё, что произошло до, показалось ненастоящим. Это смятение передалось и ему, притушив тепло во взгляде, вернув настороженную тревогу. В молчании накрыл на стол, неловко извинившись за скудный завтрак, и сел напротив, наблюдая, как она пытается есть. Самому кусок в горло не лез, хотя не ел уже, кажется, сутки. Отбросив безуспешные попытки протолкнуть хотя бы кусочек, Сакура тоже отложила палочки.       — Что будет дальше?       Вопрос не нуждался в пояснении, но Какаши решил не отвечать сразу. Пожал плечами, наблюдая за её реакцией сквозь ресницы опущенных век, проговорил:       — Дальше? Хм. Полагаю, дальше ты пойдёшь в больницу, а я — в Башню Хокаге.       — Ты же знаешь, что я имею в виду, — свела брови Сакура.       — О, ты не об этом? — он округлил глаза, взъерошил волосы на затылке. — Дальше я надеюсь, что смогу выспаться. Ты, кстати, как спала, нормально?       — Какаши!       — Опять не то? — огорчённо уточнил он. — Сакура-сама, вам не угодишь.       Уловив вспышку гнева за секунду до того, как она оформилась в слова, Какаши резко перегнулся через стол и поцеловал её, поймав возмущение губами. Тут же вернулся на место и мягко улыбнулся.       — Какой ответ ты хочешь услышать?       Сакура не стала оригинальничать. Стремительно подалась вперёд, целуя с неожиданной для себя жадностью. Какаши среагировал моментально: обхватил ладонями её голову, пропуская язык между зубов и остро сожалея, что стол слишком широкий и на нём слишком много посуды. Нехотя разорвал поцелуй со звонким, влажным звуком и выпустил Сакуру, падая на стул.       — Кажется, кухня слишком плохо на меня влияет, — пробормотал, тяжело вздохнув. Сакура смущённо улыбнулась. Он потянулся, накрыл её ладонь своей и бережно огладил костяшки. — Давай попробуем не торопиться.       Сакура кивнула. И честно пыталась держать себя в руках до момента, когда не оказалась перед его дверью, собираясь уходить. Сама вовлекла в новый поцелуй, обвивая руками, не давая передумать и отстраниться. Какаши и не думал об этом. Относительная безопасность — то, что она уже опаздывает в больницу — позволила отдаться её губам, не думая ни о чём, кроме их сладости.       — Шикамару ни о чём не знает, — напомнил, когда они оторвались друг от друга, тяжело дыша. — Но у меня есть идея, как отучить его лезть в чужую личную жизнь.       Сакура кивнула — они обсудили всё ещё на кухне. В последний раз чмокнула и выпорхнула на улицу, едва удержавшись от того, чтобы помахать рукой невидимым АНБУ, продолжавшим охранять Хокаге.                     Закрыв за ней дверь, Какаши улыбнулся. Поймал задумчивый взгляд Паккуна, спросил:       — Что?       — Ничего, — ответил тот. Помолчав, добавил: — Рад за тебя.       — Знаешь, — усмехнулся Какаши — я, кажется, тоже за себя рад.       Он вышел из дома ровно в восемь, не изменяя привычке. Но, вместо того, чтобы направиться к монументу, пошел прямиком к Башне.       Шикамару ещё не было на месте, а на столе выросли новые стопки документов, заставив на время забыть о личном и погрузиться в рутинную работу. Как ни странно, на младшего Нара Какаши не злился. Его нелепые, шитые белыми нитками попытки свести их с Сакурой он легко распознал, когда они встретились в парке. Шикамару не пошёл бы кататься на лодке с Ино без причин, в этом Какаши был абсолютно уверен. Ни один влюблённый мужчина не станет проводить с другой женщиной время так, как хотел бы провести с любимой. Разгадать его план было несложно, и Какаши откровенно наслаждался, наблюдая за гениальными, как опять же думал Шикамару, попытками организовать его счастье. Со временем он станет действительно великим человеком, приятно осознавать, что у Наруто будет такой помощник. Но сейчас Шикамару пока не дотягивал.       Давно поняв и приняв собственные чувства, Какаши методично и размеренно шёл к своей цели, опутывая Сакуру мягкими нитями изящного соблазнения. Особо не рассчитывая на удачу. Со временем это вошло в привычку: говорить двусмысленностями, искать ответную искру в глазах. Какаши не ждал ответа, просто тонул в чувствах, наслаждаясь каждой встречей и с обречённостью ожидая, когда у неё завяжутся отношения. В особо тоскливые дни представлял её свадьбу, тепло улыбался темноте, думая о чужом счастье.       За то, что Шикамару позволил их отношениям перейти на новый уровень, Какаши был даже благодарен. Мог даже понять, как отчаялся самоуверенный гений, если пошёл к Цунаде. Нет, на Шикамару Какаши не мог злиться, но и оставлять его действия, приведшие к таким сокрушительным последствиям, без наказания не собирался.       — Опаздываешь, — коротко бросил он, едва Шикамару вошёл в кабинет. Не удержавшись, тот бросил взгляд на часы — действительно опоздал на три минуты.       — Простите. — Удивление не позволило придумать достойный ответ.       Это удивление не проходило в течение дня. Глядя на Какаши Шикамару искал ответы — сработало или нет, но на меланхоличном, непроницаемом лице не получалось считать ни одной эмоции. Пока не пришла Сакура.       — Я внесла правки, которые мы обсуждали, — сказала она, коротко поздоровавшись.       — Хорошо, — ответил Какаши, принимая листок и проходясь по ней взглядом. — Сакура, тебе не холодно?       — Что? — хоть они и договорились утром, что дадут понять Шикамару характер их отношений, никаких диалогов не репетировали.       — Твои ноги, — приподнял бровь Какаши. — Я понимаю, что такую красоту не хочется прятать, но тебе не кажется, что юбка слишком короткая?       Шикамару посмотрел на Сакуру, не найдя ничего необычного. Судя по всему, Сакура считала также, но всё же слабо порозовела и улыбнулась.       — Вы находите мои ноги красивыми?       — Только слепой не видит этого. — Какаши вскинул на неё глаза. — А я не слепой.       Подобрав упавшую челюсть, Шикамару сглотнул. Что, чёрт возьми, здесь происходит? Ликование наполнило грудь, распирая лёгкие. Довольно улыбнувшись, он посмотрел на Какаши.       — У вас тоже красивые ноги, — вдруг выдала Сакура, и челюсть снова упала.       — М? — Какаши, как оказалось, был удивлён не меньше.       — Прямые, ровные, — продолжила как ни в чём не бывало Сакура.       — Скажи, если бы они были кривыми, — задумчиво протянул Какаши, — ты бы хвалила их за то, что они похожи на колесо? — И одарил её взглядом, говорящим: попытка засчитана, но мелковато.       — Да ну вас, — тут же смутилась Сакура и, к удивлению Шикамару, уселась на диван, явно не собираясь никуда уходить. Хитро покосилась на Какаши, вернувшегося к просмотру документов и, казалось, совершенно не удивившегося её поведению. Сакура в задумчивости кусала губу, но вот её лицо озарила торжествующая улыбка.       — У вас красивые пальцы, — отчётливо прозвучало в тишине, перемежаемой шелестом перекладываемых бумаг.       Какаши резко вскинул голову, склонил её набок.       — Ты так считаешь? — поинтересовался сухо.       — Длинные, тонкие. Такие… чувственные, — торжествующе улыбнулась Сакура, заметив смятение в его глазах.       — Кхм. Я понял, можешь не продолжать.       Победоносная улыбка озарила её лицо, и Шикамару еле слышно щёлкнул пальцами, мысленно похвалив себя. Кашлянув, он осторожно спросил:       — Сакура, ты никуда не спешишь?       — Мешаю? — она забралась на диван с ногами и одарила невинным взглядом.       — Нет, — тут же ответил Какаши. Шикамару решил, что заработает косоглазие, если уже не заработал. — Я почти закончил.       — Проводите?       — Почему нет?       Шикамару с обалдело-довольным лицом наблюдал, как Какаши накидывает на плечи белый плащ и открывает дверь перед Сакурой. Они медленно шли по Конохе, не говоря ни слова. Но вот Какаши скосил на неё глаза и ухмыльнулся.       — Значит, у меня красивые пальцы?       Сакура порозовела, неуверенно кивнула. Ей хотелось сделать ему комплимент, но в то же время не получалось отделаться от чувства стыда за то, что он вышел корявым. С лёгкостью считав причины её смущения, Какаши, не замедляя шаг, взял её за руку, сплёл их пальцы вместе и как ни в чём не бывало пошёл дальше. Сакура ответила лёгким пожатием и улыбнулась.       Они дошли до её дома в уютном молчании, когда на деревню уже опустились сумерки. Остановились у двери в подъезд, замерли.       — Не приглашай меня зайти, — низким, волнующим голосом попросил Какаши.       Сакура сглотнула, кивая. Впилась в его лицо глазами. Лёгкие слипались, перекрывая воздух, между рёбер гудело, назойливо ввинчиваясь в сердце. Какаши склонился к ней, согрел дыханием лоб, коснулся губами.       — Спокойной ночи, Сакура.       — Это всё? — вырвалось жалобно. Он ухмыльнулся, помедлил, прежде чем наклониться ещё раз, на этот раз обжигая ухо.       — Не спеши.       И ушёл.