***
Солнце бесшумно опускалось за горизонт, проводя лучами по мокрой траве и толстым оконным стёклам. Свет задерживался в кабинетах, словно осматривая их. Старые стулья, которых в народе прозвали «Уничтожители колготок», Ненавистная зелёная доска, Звонок над дверью. Сколько лет школьники смотрели на них детским, полным планов и надежд, взглядом. Теперь же, когда до выпускного вечера оставалось меньше часа, всё было таким другим. Раньше всё это будто задорно приветствовало тебя, а теперь — тяжело прощалось. Промозглый ветер, резко решивший показать свою мощь, вывел Ремуса из состояния транса. Выдохнув, парень убрал с лица непослушную каштановую прядь и достал кофту. Естественно, сидеть на балконе в одной только рубашке было холодно, но именно этот холод помогал собраться с мыслями и успокоится. Дверь на балкон тихо приоткрылась. — Чего сидишь? Не замёрз? Сириус подошёл сзади и достал сигарету. Солнце почти скрылось, и теперь уже лишь слабый свет фонаря освещал лица двух молчащих людей. Блэк немного грустно улыбнулся и посмотрел на потрёпаное светило. — Помнишь, я его в пятом классе наспор разбил футбольным мячом? Вот смеху-то было! Ты мне ещё тогда всю неделю оплачивал чай в кафешке — думал, что я не докину… Ремус тоже улыбнулся и повернулся на стеклянные двери, ведущие на балкон. — А помнишь ещё, Лили с Джеймсом во втором классе спорили, у кого мозгов больше? Лили тогда головой это стекло пробила, чтобы доказать, что она умная. Думаю, именно после этого Джеймс в неё и влюбился. Сириус издал короткий, но искренний смешок, и зажёг сигарету. Ветер успокоился. — Там, снизу, уже вовсю готовятся к выпускному. Ленточки вешают, грамоты проверяют. Несчастная Макгонагалл бегает туда-сюда, а сама чуть не плачет. Знаешь, если бы я тебя тут не нашёл, наверное, тоже заплакал бы. — Почему это? Ремус повернулся к Сириусу и уставился на него в ожидании обьяснения. Сириус слегка ухмыльнулся. — Знаешь, может это странно слышать от гриффиндорца, а, тем пуще, от меня, но мне страшно. Казалось бы, что может быть страшного? Все экзамены уже написаны, все учебники сданы. Мы делаем так каждый год, серьёзно. Но всё же, раньше я видел будущее как через чистое стекло, а сейчас я не знаю, что будет дальше. Больше всего, — Блэк изменился в лице и посмотрел вниз, — я боюсь остаться один. Без поддержки, без друзей, просто один. Для меня это очень страшно, понимаешь? Ремус промолчал и тоже уставился вниз. Он прекрасно знал, что скажет Сириус, но всё же… Вдруг, неожиданно схватив его за руку, парень повернул к себе Блэка и заглянул в пронзительные серые глаза. — Сириус Орион Блэк, пока я жив, ты никогда не останешься один, клянусь! В глазах брюнета сверкнула искорка детства. — Тогда я тоже клянусь, что, пока я жив, я всегда буду рядом! Улыбнувшись, друзья (а может, уже и что-то больше) уселись на мокрые балконные перила и молча взглянули на звёзды. Как много таких важных вещей связано со школой! Всё становится таким родным — та самая «ваша» предпоследняя парта у окна, классная руководительница, которая ходила ругаться с несправедливыми учителями, одноклассники, с которыми вы вместе искали ответы на контрольную… Как же тяжело с этим прощатся! Но на смену старому всегда прийдёт не менее плохое и любимое новое. Ведь, как мы знаем, невозможно всю жизнь быть на одном месте. Жизнь нынче очень активная и неспокойная, всё течёт и меняется. Ведь чтобы что-то обрести, надо что-то потерять, верно? Дверь балкона распахнулась и на него беспардонно и с криками влетела Лили. — Я вас уже обыскалась! Выпускной через двадцать минут, а вы до сих пор не готовы! Если что, мы с тобой, Ремус, вообще-то начинаем праздник, а ты где-то шатаешься! Подойдя к девушке, ребята улыбнулись. — Лили, тебе очень идёт это чудесное зелёное платье, ты в нём прямо богиня! Эванс закатила глаза, но было видно, что она была польщена комплиментом. — Вообще-то, это оливковый. Ладно, пошли, хватит уже говорить, на праздинке всё скажете. Послушно последовав за Лили, Ремус наклонился к Сириусу. — Всё будет хорошо, правда, Бродяга? Сириус улыбнулся. — Конечно, Лунатик!***