Белая ночь твоих глаз

      Аякс с довольной улыбкой на лице купался в лучах утреннего солнца, сладко потягиваясь и зевая, после крепкого сна. Этот самый сон, кстати говоря, был не только крепок, но и по-особенному сладок, ведь предвестник находился в объятиях капитана кавалерии Ордо Фавониус, который все ещё мирно посапывал у него под боком. Правда, «мирно посапывал» он только в глазах Чайлда. Любой другой человек поразился бы тому, насколько собранным и сконцентрированным можно быть во время сна. Предвестник подпёр свою щеку рукой и любовался спящим капитаном. Он выглядел довольно потрепанно: лохматые волосы, смятая рубашка, не было ещё ничего от, известного своей элегантностью, эпатажного рыцаря. Но только не для Чайлда. Для Чайлда Кэйа даже в таком виде был самым красивым и восхитительным человеком из всех, кого он когда-либо встречал, а путешествовал по командировкам он много! Порой Тарталье даже не верилось, что перед ним обычный человек. Мало того, что он был невероятно красив, так ещё и воин из него отменный! Он полностью оправдывал свое звание и даже представить страшно (хотя страх Тарталье не ведом, от этих мыслей его сердце лишь начинает стучать в бешенном ритме, а кровь становится горячее) каков он на скаку. Ох, он вечность мог бы смотреть на то, как Кэйа периодически хмурится во сне, а после расслабляется, как приоткрывает губы и как подрагивают его длинные ресницы. Но вот они начинают разлипаться и его взору открывается прекрасный, цвета полуночного нефрита, глаз (второй, кажется, навечно был закрыт повязкой, только более простой и лёгкой, специально для сна) — Ох, ты уже проснулся. Доброе утро. Армейская привычка? — с вялой, но всё-таки усмешкой, проговаривает Кэйа, лениво дотянувшись до макушки, и накрутив себе рыжий локон на палец. — Доброе утро. Хах, ну типа того, — голос Предвестника звучит гораздо тише чем обычно, ибо он знает, что мечник тяжело просыпается и не любит утренний шум. Кэйа вдруг напрягается и начинает поправлять волосы, пытаясь уложить их хоть немного приличнее. Аякс от этого лишь слегка смеётся. — Тебе это ни к чему, ты и так невероятно красивый! — говорит Чайлд и целует Кэйю в щеку, — у меня от тебя такие бабочки в животе, хотя даже не бабочки, а рой пчёл и все жужжат, жужжат и щекочут изнутри, приятно так       Чайлд умел держать язык за зубами. Но только если это касалось какой-либо военной тайны Снежной. В плане чувств он всегда говорил все без разбора, крайне искренне и открыто. Это всегда могло застать Кэйю врасплох. Привыкший к жизни с закрытым и неразговорчивым Дилюком, который никогда не умел проявлять эмоций (разве что в детстве), такая искренность поражала его и каждый раз заставляла краснеть. — Спасибо, — отвечает Кэйа и целует в ответ, обнимая и утыкаясь носом в шею, дабы скрыть румянец, — знаешь кого ты мне напоминаешь? — Кого?! — с искренним, даже детским, интересом спрашивает Аякс — Щенка. Маленького такого, рыжего. Который радуется всему подряд. И это невероятно мило, — проговаривает Кэйа и гладит Чайлда по щеке.       Тарталья сидит немного растерянный. Вроде Альберих не говорит ничего плохого. А как-то странно. Обидно немного, хотя вроде бы и обижаться не хочется. Кэйа с лёгким смешком наблюдает за тем, как меняется в лице Аякс. Он касается его надутой губы и слегка надавливает большим пальцем, приближаясь. — Но потом я вспоминаю на что ты способен в бою… Как можешь превращаться в кровожадного зверя и сразу думаю о тигре. Даже твоё тело исписано полосами шрамов, — заговорчески шепчет Кэйа, проводя руками по телу и ловко очерчивая кончиками пальцев боевые шрамы предвестника. Говорить столь откровенные вещи в такой манере Кэйе было гораздо легче. — А знаешь, о чем мне напоминают твои глаза? — вдруг спрашивает Чайлд, вновь сдирая с Кэйи игривую самоуверенную маску, — о доме. Они такие холодные, но я вижу с какой теплотой ты порой смотришь на меня. Словно я вновь сижу у печи и смотрю на звёздное небо. Ты знал, что у нас бывают белые ночи? Это когда небо светлое даже в позднее время! И звезды, и луна на голубо-сиреневом небе. Прямо, как твои глаза       Кэйа удивлённо на Аякса смотрит и не знает куда ему спрятаться. Да и от кого. То ли от него, то ли от своих собственных эмоций и чувств. Он смотрит на него в ответ и не может найти ответа, видит в них лишь зовущую к себе Бездну. Бездну, что некогда носила величественное название Каэнри’ах. И страшно становится. Страшно упасть, страшно пропасть, страшно привязаться вновь, но сердце, отстукивающее невероятный ритм, не позволяет отстраниться. Альберих сильнее к Чайлду приближается и словно хищник впивается в его губы жадным поцелуем.       Аякс обожал целоваться. Каждый поцелуй он расценивал как битву. Чьи губы окажутся более настойчивым, чей язык более проворным, и кто первым блаженно промычит в губы, расслабляясь в чужих руках. Ну, а Кэйа обожал ему проигрывать. Вот и сейчас он смиренно позволяет чужим зубам искусать его губы и пропускает чужой язык к себе в рот, сплетая их, а Аякс жадно вырывает из его уст тихие мычания. Валит на кровать нависая сверху. Отстраняется. Целует, кусает, шею, ключицы, задерживается на груди. Альберих под ним мечется, стонет. Аякса всегда было слишком много. На работе, после, в разговоре, в сексе и капитану эту нравилось. Нравилось, что ему не приходится тащить все на себе в одиночку, что теперь его ведут за руку, которую он крепко сжимает, а иногда даже подхватывают на руки, позволяя полностью расслабиться и ощутить себя в полной безопасности и защищённости. Душевной. Никогда не знаешь, когда Чайлду приспичит скрестить клинки. Но Кэйа всегда готов.       Кэйю такие отношения вполне устраивают. Ему нравится чувствовать себя любимым. И любить, такого как Чайлд, тоже безумно нравится. — Аякс., — называть его настоящим именем… Непривычно. Но сердце Чайлда в такие моменты пропускает удар. Ибо слышать свое имя из уст Кэйи кажется невероятно правильным. — Кэйа… Ты поедешь со мной в Снежную? — спрашивает Тарталья, сдувая непослушные рыжие волосы с потного лба. Он рычит, но даже несмотря на это, тон его голоса остаётся непривычно нежным. — Да… Да!.. — загнанно стонет Альберих, то ли соглашаясь, то ли просто не в силах сдержать удовольствия. Но на самом деле: всё вместе.       Однажды ему придётся покинуть Тейват. Почему бы не начать с малого.