***
Последний день лета порадовал жителей столицы своей теплотой и полным штилем. Москвичи гуляли по улицам города до самой ночи, когда начало смеркаться, стали расходиться по домам. Молодые девушки, гулявшие до сего времени в компании молодых парней, остались одни и решили ещё пройтись, дабы растянуть этот момент. Момент, разделяющий лето и осень. Момент, разделяющий «до» и «после». На улице почти никого не осталось, только пара влюбленных парочек, наблюдавших за звездным небом, сидя у реки, и крепко державшихся за руки. Молодые девушки, пройдя ещё несколько улиц, наконец собрались расходиться. Ночь как-никак. Если одна из них не против погулять до утра, то вторая — точно не любительница такого рода прогулок. — Юлька! О-фи-генно погуляли, — по слогам, слегка заплетающимся языком произнесла девушка и обняла подругу, почти повиснув на ней. — Да… А Серёга отличный пикничок устроил, погуляли на славу… Неплохо, в общем, отметили, — та самая Юля, удерживающая подругу, сама еле стояла на ногах, но не из-за выпитого алкоголя, ведь его-то она толком и не пила, а из-за усталости и стертых в кровь пяток. — Может, ещё погуляем? — подруга чуть выпрямилась и рассеянным взглядом посмотрела на Юлю, — смотри, какая красота, юху! — крикнула на всю улицу, а где-то в конце можно было услышать раздающееся эхо. — Тихо ты! Всех разбудишь. — Ну так ты согласна? — Нет, иначе до дома я не дойду, а ты тем более. Вон, еле на ногах держишься. Тебя проводить? — Не, не впервой, — хохочет, — да и дом-то мой вон, — указывает на близстоящую высотку. — Ладно, завтра созвонимся, Вик. — Ага, — наконец, отлипнув от Юли, покачиваясь, девушка пошла домой. — Тебе пить категорически нельзя… разносит — мама не горюй, — проговорила под нос Юля и тоже направилась домой. Её дом находился в квартале от дома Вики. Тихий, спальный район, не предвещающий ничего плохого… Только хотела перейти дорогу, как из-за угла неожиданно выезжает авто, со включенными фарами. Свет фар резко слепит и девушка инстинктивно прикрывает глаза рукой, совершенно не успевая сориентироваться. Водитель, по всей видимости, тоже не ожидал застать такое препятствие на дороге. Звуковой сигнал, удар о машину, а потом и о землю, какое-то мгновение шум в ушах, а затем пустота. Подруга, не успевшая далеко уйти, оборачивается на резкий визг тормозов и вместо того, чтобы как-то помочь, в страхе, если можно так выразиться, убегает прочь. Водитель выбегает из машины, некоторое время стоит над девушкой, по всей видимости, осознавая, что произошло, судорожно оглядываясь по сторонам, наклоняется к девушке, щупая пульс на шее. — Есть, — облегченный выдох. Она жива. Убирает руку с ее шеи и замечает на ней кровь. Аккуратно прикладывает руку к затылку, потом убирает ее… На ладони ещё больше крови. Вызвать скорую? Завтра узнает вся общественность. Страх берет верх и мужчина, аккуратно поднимая девушку с земли, несёт к себе в салон, укладывая на задние сиденья, подкладывая свой пиджак под голову. Сам садится за руль и едет в ближайшую больницу.***
— Помогите! Кто-нибудь! — подбегая к дверям больницы, стучится в них. Выбегает мужчина, по всей видимости, дежурный врач, — пойдёмте скорее, — подзывает врача к своей машине, — девушке нужна помощь. Врач подходит к машине, заглядывает в нее, потом тут же забегает в отделение больницы, а возвращается уже с каталкой. — Помогите мне ее переложить, — командует врач, — держите ее за голову. Парень обходит авто, открывает противоположную дверцу и аккуратно, придерживая девушку за голову, вылезает из машины с этой стороны. Помогает врачу завезти в больницу девушку. Врач даёт указание дежурной медсестре, оставляет сумку девушки и удаляется вместе с Юлей. Медсестра куда-то звонит, по всей видимости, вызывая врачей, а потом уже обращается к парню. — Мужчина, мне нужно заполнить карту. Как зовут девушку? — Я не знаю. С ней всё будет хорошо? — Вы знакомы с пострадавшей? — Нет. Скажите, с ней всё будет хорошо? — парень вторит одно и то же. — Врач выйдет, всё скажет. Успокойтесь, — усаживает парня на скамейку. А сама начинает искать документы, подтверждающие личность, — это ДТП? — заполняя документы, уточняет. — Да, — сухо отвечает парень, задумавшись. «Сказать сейчас? А если она не выживет… Нет, нет! Она должна выжить». Страх снова берет верх над разумом. Изменение в поведении замечает и медсестра. — С вами всё в порядке? — подходит ближе, наконец отвлекаясь от документов, — у вас руки холодные, испарина, вы сами целы? У вас кровь… Мужчина обращает внимание на свой рукав. — Это не моя, это её… — видя недоумение со стороны девушки, тут же поправляется, — я, когда ее вез, пиджак под голову подкладывал. — Понятно, все равно, дайте мне руку, — мужчина послушно выполняет просьбу, уже не споря, незачем. Медсестра считает пульс. — У вас пульс повышен, давайте я вам давление померю, — она уходит за тонометром. — Не нужно. — Нужно, нужно, а то свалитесь у меня здесь, — не слушает парня, а лишь просит закатать рукав, тот снимает пиджак и закатывает рукав рубашки. — Давление нормальное — 120/80. Вы нормально себя чувствуете. У вас какое обычно давление? — Не знаю, не помню… — В данный момент голова не кружится? Все хорошо? — Да, со мной всё нормально, — пытаясь скрыть неуверенность в голосе, отвечает. — Хорошо, — снимает манжету, — раз это ДТП — мы обязаны сообщить в полицию, — она забирает аппарат и уходит к себе за стойку. Сердцебиение ещё учащается, ладошки потеют и сжимаются в кулаки. «Если ты уже начал врать, так держи форму», — проносится мысль в голове, и парень успокаивается, насколько это, конечно же, возможно, отвечает: — Хорошо, — единственное, что он выдавливает. — Вы — свидетель? Как вас представить полиции? — медсестра задаёт уточняющие вопросы, будто догадываясь о чем-то, но потом всё же парень внушает себе, что это обычная процедура… В фильмах всегда так показывают… Господи, но это же не фильм! — Мужчина, — медсестра возвращает в реальность. — Свидетель, — врёт. Погано поступаешь, понимаешь это, но всё равно врешь. Ведь сейчас что-то лучше просто не приходит в голову. Ты полчаса назад совершил преступление, а осознание в полной мере, что ты натворил, похоже, ещё до конца не пришло. — Как вас зовут? После некоторого замешательства отвечаешь. — Навальный Алексей Анатольевич. — Правда?! — медсестра смотрит удивлённо, всматриваясь, и, похоже, не веря собственным ушам и глазам, — я думала, что человек похожий на вас… А это вы… Как вас так угораздило-то… Вам и так проблем достаточно, — похоже, что она действительно переживает за него, сочувствует, — Вам, может быть, дать успокоительное? — Нет, — всё так же тихо отвечает, — когда выйдет врач? — Не знаю, но вам придется здесь подождать, потому что таковы правила. Политик лишь качает головой, мол, понимаю и снова погружается в свои мысли. А медсестра начинает набирать такой знакомый всем номер «102». — Ало, полиция, это из больницы… Дальше политик уже не слушает и не хочет слушать. Он представлял, что будет дальше, но не представлял, что делать ему. «Приедет… Если узнают, нет… Нужно позвонить Жданову… Хотя нет, два часа ночи, не поймет. Позвонить адвокату? Зачем? Если я не скажу, то они ничего не узнают. Пока… не найдут доказательств. Что делают в таких ситуациях? В СИЗО уже научился обходиться, к сожалению. Но это пахнет совсем не СИЗО… Что я наделал, Господи!» Парень зарывается пальцами в волосы, сжимая их.***
— Доброй ночи, — заходит пара полицейских, здороваясь то ли с медсестрой, то ли с политиком. — Здравствуйте, — отзывается девушка. — Что с пострадавшей? — Неизвестно. Врач должен скоро выйти, — один полицейский начинает переписывать данные Юли к себе, а второй подходит к Алексею. — Алексей Анатольевич, — обращается. Политик поднимает на него свой уставший взгляд. — Как говорится: вот так встреча. Не думал, что встретимся когда-то с вами тут. Да ещё и при таких обстоятельствах. Не умеете вы жить спокойно, — хоть это и звучало из уст полицейского весело что ли, он понял совершенно иначе. Действительно, не умеет он жить как все. — Знаете, я тоже, — наконец Алексей отвечает. — Рассказывайте, что произошло? Я присяду? — полиция стала спрашивать разрешения у «врага власти»? Что-то новенькое, но сейчас не об этом. После утвердительного кивка садится рядом, приготавливаясь писать. — Я ехал из офиса домой, — начал он свой рассказ. — В котором часу это было? — полицейский, делая пометки, расспрашивает. — Около часа ночи. — Где вы увидели пострадавшую? — Я завернул за поворот, вижу, она лежит, — врёт, стараясь не выдать дрожь в голосе. А в голове всплывает картинка её испуганных глаз. Он даже зажмуривает свои, чтобы пропало это видение. — Вы кого-нибудь рядом видели? Может быть, удаляющуюся машину? — Нет, никого не было, — прокручивая в голове, а правда ли никого не было? — И свидетелей тоже? — Не было, время-то позднее уже, — то ли с сожалением, то ли с облегчением произносит. — Почему вы не вызвали скорую? — Я… — он замешкался, — я подумал, что так быстрее будет. Время же ночь, подумал, что… вдруг скорая долго ехать будет, несмотря на то, что дороги пустые. — Хорошо. Может быть, вы поступили правильно и спасли жизнь девушке. Его фраза резанула слух. Спасли жизнь… Скорее, покалечили… «За дачу ложных показаний тоже статья есть, Лёш. И ты это прекрасно знаешь». — Увидим, — после недолго раздумья единственное, что произнёс Алексей. А что тут ещё можно сказать? — Володь, я всё, — обратился полицейский к напарнику. — Я, собственно, тоже. Завтра, если она будет в сознании, позвоните следователю, вот номер, — полицейский написал на листке, — он приедет, возьмёт показания. — Да, хорошо, — медсестра послушно кивнула. — Алексей Анатольевич, — политик напрягся, — не думал, что когда-то мы будем по одну сторону баррикад, — усмехается, — вы из города не уезжайте, вас могут вызвать для дачи дополнительных показаний. — Я же всё сказал. — Но всё же. — Я и не собирался. У меня всё в Москве: родственники, работа, вы же это прекрасно сами знаете. — Вот и хорошо. Всего доброго, — полицейские попрощались и покинули больницу. А Навальный так и остался сидеть на этой скамейке. — Алексей Анатольевич, идите домой, — медсестра попыталась отправить его домой, но тщетно. — Нет, я хочу дождаться, что скажет врач. — Хорошо, — уговаривать больше не стала. Продолжила заниматься своими делами, оставляя политика наедине с собой. «Вот ты и соврал, Лёш… Ты, оказывается, трус и подлец, не зря же тебя так называют сторонники власти. Почему не сказал? Испугался, что посадят? Зачем ты вообще решил там свернуть, а? Почему не заметил её? А что, если она вспомнит? Пусть вспомнит, пусть говорит, что хочет, лишь бы выжила… Пусть обвиняет во всех смертных грехах, но выживет, пожалуйста…» — Алексей Анатольевич… — А? Что? — парень выныривает из своих мыслей, — Как она? — тут же встаёт, видя врача. — Я не могу разглашать информацию посторонним, — медицинскую этику вдруг вспомнили. — Я её привез, из родственников я здесь никого не вижу, вы можете мне сказать, что с ней? Если ей нужна помощь, я могу ей помочь, — уверенно, наверное, впервые за последний час произнес Алексей. — Хорошо. Состояние стабильное. Девушка, можно сказать, отделалась ушибами. Но сотрясение мозга всё же есть. Последствия от него мы увидим только тогда, когда она придет в себя. Алексей облегчённо выдохнул. Жива. Хоть за убийство тебя не посадят, уже хорошо. — К ней можно? — Нет, приходите завтра. Точнее, сегодня, — посмотрел на часы, стрелка которых давно перевалила за три часа ночи, — после десяти. Не забудьте надеть халат и бахилы, когда пойдете к ней. — Хорошо. — Екатерина, — обратился врач к медсестре, — вы смогли дозвониться до родственников? — Нет. — Пробуйте, пробуйте. В конце-концов, звоните утром, но дозвониться нужно. Родственники, друзья, знакомые — кто угодно. Мы должны оповестить. — Да, конечно. — А вы, Алексей Анатольевич, идите домой, отдохните, — похлопал врач по плечу. — Хорошо, — согласился Алексей. Пару часов, если не поспать, то полежать — нужно. — Вот мой номер, если что, пожалуйста, звоните в любое время, — подал он визитку врачу. — Хорошо, — тот взял ее, улыбаясь уголками губ. Попрощавшись, выходит из больницы, направляясь к машине. Обходя машину спереди, вспоминает, что удар был по капоту, проверяет, есть ли следы. Но их нет. К счастью ли, к сожалению ли, непонятно. Щелчок, мотор загудел, машина завелась и двинулась прочь, скрываясь в рассветной дали.