Спрячь

            В летнее время уже к десяти часам на землю опускалась убийственная жара, и именно поэтому Мако Рутледж, — отшельник средних лет, — приходил к морю в пять-шесть утра. Это стало рутиной, о которой мужчина мечтал уже с десяток лет: тихое, прилично отдалённое от ближайшей деревни местечко близ галечного пляжа и хвойного леса. Возможно, возраст Мако (48 лет) не был обычно той точкой жизни, когда человек устаёт от насыщения и стремится лишь к стабильности и покою, однако жил он в настоящее время в Австралии, в старом отремонтированном доме своего ныне покойного дяди по отцовской линии. В рюкзаке за спиной звенели дополнительные рыбные консервы. Они предназначались для (Мако всё ещё вздыхал всякий раз, когда произносил это имя в своей голове) Джеймисона. Рутледж не мог вспомнить, когда вдруг стал подкармливать эту "морскую Крысу".       Надо же.       Мако заправил свои выбившиеся из кепки пряди седых волос и закинул на плечо вторую лямку рюкзака.       Подойди вы к бывшему преступнику год назад и скажи, что через пару тройку месяцев он встретит на пляже получеловека-полурыбу, он бы ударил вас в лицо. Но вот он, где, — на пути к морю с удочкой для рыбалки и консервированной треской для своего вонючего, раздражающего и безмерно разговорчивого приятеля-русала.       А случилось вот что.       Полгода назад на новом месте жительства Мако случилась непогода, сопроводившаяся штормом. И во время поисков возможно раненных животных, в отличие от людей к которым Рутледж испытывал тёплые чувства, он наткнулся на пойманного в ловушку сбивающих с ног волн чёртового, мать его, водяного.       Попади Мако в такую ситуацию парочкой годков ранее, он бы связал чудо-юдо и продал, но что-то в старом рыбаке было уверено в решении помочь существу.       Иногда это казалось самой большой его ошибкой.       Надоедливое создание стало каждый раз приплывать к его рыбацкой лодке, плавать вокруг, есть его еду, заваливать вопросами и с каждым днём становиться всё смелее в своей наглости. Больше всего сводила с ума его болтовня (боже, зачем рыбе знать человеческий?), то, от чего Мако сбегал от цивилизации в первую очередь. Должно быть, это была его кара за годы преступной жизни.       Джеймисон был очень странным по меркам, наверное, даже его морского вида: инфантильным, непростительно по-детски странно очаровательным и отрешëнным. Проявлялось это в первую очередь в интересе Джейми к людям и избеганию почти всех себе подобных. Мако даже не был уверен, знал ли водяной свой родной язык.       Рутледж ещё не успел точно определиться, как именно воспринимать Джеймисона. Когда они вели беседу о море, Мако видел в нём равного себе юного приятеля. В моменты, когда речь заходила о жизни на суше, Джейми казался совсем ещё неразумной «почемучкой», лучше и не выразится. Когда же русал охотился, кормился с рук и кружился вокруг лодки Мако, в глазах рыбака он занимал фигуру ласкового надрессированного питомца. Друг, ребёнок, домашнее животное — и всё это в одном флаконе вонючей до безобразия дружелюбной "Крысы", как сам Мако его и прозвал.       Наконец, обогнув последние три скалы, Мако вышел к берегу моря, где в тени каменной стены естественного происхождения стояла его дубовая насквозь пропахшая рыбой лодка. Раньше он забирал её с собой, раз за разом привозя к пляжу на машине, но после знакомства и некоторым сближением с Джеймисоном иногда стал оставлять её на берегу вместе с консервами и своей курткой внутри.       Море было чрезвычайно спокойным. Это было то время, когда Рутледж мог в полной мере насладиться красотой и тишиной этого замечательного места. Он словно заново вспоминал, ради чего приехал сюда, — ради чувства абсолютной лёгкости на сердце, ради омывания своих старых шрамов прошлого, ради смерти без лишних глаз. И всё же пора бы уже выплывать, если он хочет успеть порыбачить до превращения воздуха в горячий мокрый кисель. Мако подошёл к своей лодке, снял с плеч рюкзак…       И это был тот момент, когда он заметил, что лежащая в лодке куртка дёрнулась. Более того, из под неё торчал... оранжевый рыбий хвост.       — Джеймисон, ты совсем свихнулся?! — гневно рявкнул Мако, срывая с русала свою красную куртку, но мгновенно изменился в лице и настроении, когда увидел перед собой следующую картину:       Джеймисон лежал на дне лодки, скрюченный в позе эмбриона, дрожащий и неестественно для себя сухой. Он выглядел так, словно переживал адскую боль, — Мако положил руку ему на плечо и осмотрел на наличие травм. От прикосновения Джейми, к великому удивлению рыбака, дëрнулся, как одичавшая собака. Волосы его встали дыбом, зрачки сузились, плавники раздулись и заострились в хищной позиции. Но стоило только Джеймисону восстановить фокус и разглядеть стоявшего над ним, его лицо тут же отошло от гнева, задрожало и исказилось в прежней боли, слабости и беспомощности. Глаза его были затуманены, в них больше не было тех характерного огня и осознанности, которые однажды дали Мако понять, что перед ним не иначе как разумное существо.       Водяному было как будто всё равно, что он скоро стухнет. Сколько русалы вообще могут находиться вне воды? Или это была такая попытка самоубийства? Мако вздохнул, не показывая своего беспокойства, и наклонился к недорыбе, чтобы взять её на руки и переместить в море, но снова встретил паническое сопротивление.       — Нет! Умоляю, нет! — Не своим голосом верещал Джейми, пихаясь и толкаясь изо всех сил, которых у него не было, словно от этого зависела его жизнь. Голос его был высохшим и хриплым, словно надорванным. — Не трогайте меня! Не надо!       Мако в полном замешательстве отдëрнул руки. Джеймисон был самым тактильным существом из всех, которых знал Мако, — далеко не на такую реакцию он рассчитывал.       Теперь это было тревожно. Что, чёрт побери, стряслось за эту ночь?       — Успокойся! — рявкнул Рутледж, но от его грохочущего баритона Джеймисон только содрогнулся и сжался сильнее.       Мако поменял тактику.       — Успокойся, — пробормотал он мягко, но настойчиво. — Ты в безопасности. Сейчас тебе надо вернуться в воду.       — Нет! — пронзительно взвыл русал, энергично мотая головой так, что бился ею о борты лодки.       — Ты не выживешь без воды.       — Ну и пусть! Ну и ладно! Значит, так тому и быть! — теперь он звучал озлобленно.       Мако тяжело вздохнул. Он аккуратно отложил удочку в сторону, открыл рюкзак, достал оттуда баночку консервированной трески и незамысловатым движением руки открыл её. Как и ожидалось, звук мгновенно привлëк внимание юного водяного — его плавники дëрнулись, кончик хвоста расправился, а глаза широко открылись. Он с жадностью уставился на руки, из которых слышался рыбный запах.       — Давай если уж ты решился покончить с собой, ты сделаешь это не на пустой желудок и не в моей единственной лодке, а? — убедительно сказал Мако, отрывая крышку и отбрасывая в сторону.       Джейми с секунду колебался, переводя хмурый взгляд со слабых волн на треску в томатном соусе, но кивнул, подтянулся к краю лодки и скользнул в воду, в горизонтальном положении из-за мелководья погружаясь лишь по плечи. Рутледж мог поклясться, что от русала шёл пар.       Джеймисон проглатывал рыбу, как чайка. Он всегда с огромной охотой поглощал всё, что приносил ему Мако, но на этот раз он как будто не ел всё то время, пока не было Рутледжа. А так, видимо, и было.       — Так что ты делал в моей лодке? — спросил Мако, открывая вторую консерву.       — Прятался.       — От кого?       Джеймисон какое-то время молчал, а потом сунул себе в рот ещё пять рыбëшек. Рутледж раздражëнно выдохнул. Ему ещё никогда не приходилось вытягивать из Крысы слова. Обычно всё было с точностью наоборот. И это быстро надоело. Не хочет говорить — пусть не говорит, Мако только этого для счастья и не хватало.       — От Альф, — наконец отозвался русал, выдавливая последнее слово с таким трудом и отвращением, что его клыки стали казаться ещё острее.       Мако хотел спросить, кто такие Альфы и почему от них надо прятаться, как Джеймисон вздрогнул, запустил руку в волосы и громко прерывисто заплакал.       Рыбак замер, уставившись на юнца широко раскрытыми глазами. Он уже очень давно не испытывал таких чувств, как беспомощность и паника. Рыдающих людей (даже если они были таковыми наполовину) надо успокаивать, но Мако не имел ни малейшего понятия, как именно, а просто смотреть и ничего не делать было почему-то невыносимо. Может, русалы таким образом просто увлажняли глазные яблоки?       — Мне конец, — выл русал, стучась лбом о стенки лодки, — вся моя жизнь… я… почему, ну почему так?       — Что? — у Мако уже не хватало никаких сил на этого гадëныша. Мало того, что он плакал, так он ещё и не мог адекватно сказать, в чём было дело. Как заставить его прекратить плакать? Мако положил руку на то место, о которое бился головой русал, чтобы тот не отбил себе последнюю извилину, — второй продолжил биться о ладонь.       — Я… — Джеймисон остановился. Его голова покоилась на тыльной стороне ладони Мако. — Я Омега.       Второе слово он произнёс с ещё большим трудом и напряжением в голосе, чем при слове "Альфа". Рутледж промолчал. Это ему ни о чём не говорило. На самом деле он ни малейшего понятия не имел, что этим хотел сказать Джеймисон. Ему были знакомы эти слова, но в контексте их беседы они не имели для Мако никакого значения.       Русал вскинул голову, чтобы посмотреть на рыбака. Глаза его были красными то ли от слёз, что не имело смысла, то ли от сухости, что было гораздо вероятнее.       — Я Омега, чëрт возьми! — крикнул он снова, как будто ожидал от Рутледжа бурной реакции.       — И? — вздохнул Мако.       — Что значит "и"?! — Джеймисон выглядел раздражённым, даже плакать перестал. — Ты хоть знаешь, что это значит?!        Минутного молчания было вполне достаточно, чтобы Джейми уловил его суть.       — Ты… ты не знаешь.       Мако ответил только изогнутой бровью.       — Так я же тебе рассказывал!       Мако ничего не сказал.       — Но ты меня не слушал, так?       И молчания снова было более чем достаточно.       Джеймисон обиженно надулся и погрузился в воду. На Мако снизошла волна облегчения: по крайней мере больше не надо было никого успокаивать. Убрав с борта лодки руку, он выпрямился и принялся сталкивать свою посудину на воду. Она была достаточно увесистой, но и Мако носил с собой немного немало двести пятьдесят килограммов жира и мускулов. Было тихо, отчего Мако решил, что Джеймисон уплыл. Обиделся? Ну и ничего страшного, невелика потеря. В кои то веки удастся порыбачить в тишине и спокойствии.       И всё-таки заплаканное лицо никак не выходило из головы. Что такое Омега? Это буква греческого алфавита, собирательное название для жирных кислот… но это у людей, а какое место слово имело в русалочьем обществе? Означало ли это, что Джеймисону что-то угрожает? Его жизнь была в опасности? Мако забеспокоился. Потом разозлился, разозлился на то, что ему не было всё равно на этого морского сорванца. Разозлился ещё больше.       А потом вздрогнул и резко повернулся: рядом с ним раздался голос Джеймисона:       — Мой вид делится на три части, — водяной не смотрел на Мако, поэтому не мог видеть его удивления, — Альфы, Беты и Омеги.       То есть, Джейми даже не уплывал, а бултыхался в стороне всё то время, пока Мако толкал лодку?       Оправившись, Рутледж спросил:       — И ты Омега?       Джеймисон кивнул.       — И быть Омегой так плохо?       Русал некоторое время молчал, разглядывая переливающиеся цвета волнующейся воды, а потом тихо продолжил:       — Беты ничем не примечательны. Они самые обычные, никого не привлекающие особи. Альфы… — И снова раздалось это напряжение в голосе. — … У них власть и сила. У них самые подавляющие феромоны. А Омеги…        Джейми сглотнул. Он как будто заново вспомнил о своём несчастье.       — Омеги — бесправная собственность Альф. Они носят плод. Их неизбежная судьба — быть оплодотворëнными ближайшим Альфой при первой же течке.       Голос его дрожал. Он тихо добавил:       — Или несколькими…       Кровь Мако похолодела. На слове "оплодотворить" он и вовсе потерял дар речи. Пытаясь переварить услышанное, он уставился на Джеймисона, как будто у него отвалился хвост. Он мгновенно вспомнил, что ответил ему русал на вопрос о том, что тот делал в его лодке.       — Ты… прятался от Альф, потому что…       — Потому что у меня началась течка, и они… они… — голос юнца сорвался, и он погрузил лицо под воду, чтобы не показывать искаженное болью лицо, и стыдливо застонал — над макушкой его головы, выглядывавшей из воды, собирались пузырьки воздуха.       Это… это было немыслимо. Только сейчас Мако обратил внимание на то, что русал держался от него на приличном расстоянии. Сразу стало ясно, почему тот так дëргался от его касаний.       Вот чëрт, он же не…       — Они, что, тебя… — Мако как обухом огрели. — ...И они тебя..?       — Нет! — Вынырнув, быстро отозвался русал, — Они пытались, но я успел доплыть до лодки! На суше мой запах ими не ощутим.       Облегчение, омывшее тело рыбака успокаивающей прохладой, показалось ему слишком странным и глупым, но он проигнорировал это.       — В твоём этом… подводном мире нет никого, кто мог бы обеспечить тебе защиту?       Джейми отплыл и покачал головой, с тоской произнося:       — Единственные Омеги, у которых есть гарантия безопасности, — это заключённые со знатными Альфами в Союзе. Но это обычно либо дети очень влиятельных русалов, либо очень… очень-очень красивые Омеги с очень сильными феромонами. У меня нет ничего из этого.       Джеймисон грустно взглянул на обрубок своей руки.       — У меня теперь нет вообще никаких шансов ни на что. Мой запах разносится на километры. Он делает Альф дикими. Они будут преследовать меня, пока моя течка не пройдёт! — Джеймисон громко всхлипнул, пытаясь убрать выбившиеся пряди запутанных волос с лица. Голос его прыгал, скрипел, метался, подвластный панике. — Они не отстанут даже когда я отложу яйца: течка вернётся сразу после! И так будет до тех пор, пока меня не убьют! Мне нигде не спрятаться, ни в одной части моря!        Джеймисон со всей силы ударился хвостом о воду и выкрикнул, убийственно отчаянно:        — Да лучше иссохнтуть!        У Мако не было слов. Он смотрел на знакомого многие месяцы русала и видел не прежнего легкомысленного, надоедливого, громкого, до мурашек раздражающего, но яркого, светлого, и жизнерадостного, как солнце, малька, а убитого горем, израненного, совершенно беспомощного мальчика. Это не должно было так волновать Мако, не должно было заставлять его сердце сжиматься с такой силой.        Но Рутледж, как бы он не старался, не мог контролировать то, что чувствовал. Картина того, как на Джеймисона налетает стая русалов, обездвиживает его, заставляет подчиняться, кричать, умолять и биться, обожгло его яростью и чувством беспомощности. Такого дикого спектра эмоций он не испытал так давно, что справиться с ним было трудно. От напряжения его кулаки сжались.       К черту.       — Я заберу тебя.       Джеймисон замер и медленно перевёл взгляд на стоящего по пояс в воде рыбака. Он несколько раз быстро моргнул, сощурился, как будто сомневался в собственной адекватности, смахнул с ушей волосы и переспросил:       — Э-э, извини, приятель, мне показалось, что ты…       — Я. Заберу. Тебя. — Грубо повторил Мако, указывая на протоптанную им же дорожку между скалами. — Мой дом недалеко. Я наполню свою ванную и перевезу тебя туда на своëм грузовике. Сегодня же.        Тон его голоса говорил о том, что никакие возражения не принимаются. Взгляд Джеймисона растерянно метался; брови его то вылазили на лоб, то сдвигались к переносице.       — Ты… — промолвил он, подплывая ближе к Мако. Уголки его губ медленно и нерешительно поползли вверх. — Ты правда сделаешь это для меня? И это сработает?       — Посмотрим, других путей я пока не вижу, — проворчал Рутледж, вытаскивая лодку обратно на сушу: рыбалка отменялась.       Других путей действительно не имелось. Мако мог бы соорудить защищённый водоём на пляже, но это было слишком долгое и рискованное дело: угроза исходила как от птиц и солнца, так и от возможных случайных людей.       — Я… Я имею в виду, вау! — голос Джейми, всё ещё хрипловатый, дрожал, но теперь уже от радостного возбуждения. — Тебе ведь, ну, необязательно это делать, понимаешь?       — Могу не делать.       — Нет-нет, пожалуйста, сделай!       — Если не заставишь меня передумать.       — Понял, принял!       Джеймисон рассмеялся. Мако отвернулся. Почему-то на какую-то долю секунды он решил, что больше не услышит этот смех. Теперь надо было думать об исполнении плана. Это только на языке всё раз-два и сделано, а на деле дай боже управиться до жары.       — Эй, ты куда?       За спиной Мако раздались шлепки плавников о воду.       — За трактатом.       — Почему бы тебе не отнести меня на руках?       — Слишком жарко для тебя.       — А не многовато ли заботы за день, а, большой парень?       — Не хочу пропахнуть рыбой.       Джеймисон фыркнул. А Мако, подобрав с покрытой галькой земли удочку и рюкзак, зашагал в сторону дома, думая о том, до чего дошла его жизнь.       Итак, подводное царство далеко не было той радужной сказкой, какой можно было его представить. Это была самая настоящая тюрьма, где сексуальное насилие являлось общепринятой нормой (хотя о существовании общества русалов как такового Мако никогда не интересовался). В мире животных это было естественно, но русалки… это же совершенно другое дело: они обладают равным человеку разумом, они свободные в праве осознанные существа, они личности, в конце-то концов, а не движимые инстинктами безвольные рабы природной системы.       — Мако! — Позвал уходящего за скалы рыбака Джеймисон. — Возвращайся побыстрее!       Рутледж кивнул и скрылся из виду.       А Джейми тихо вздохнул, со сдавленным страхом в глазах оборачиваясь в сторону открытого моря.       — Пожалуйста…