Запутанные нити времён

      Шрам не болел уже девятнадцать лет. Всё было хорошо… Гарри закрыл глаза и отдался ощущению полного блаженства, накрывшего его с головой. С удовлетворением улыбнувшись про себя, он прижался к тёплому телу перед ним. Подождите… Что? Почему он лежит на боку в постели, обнимая… кого? Он начал искать ответы на свои вопросы, основываясь на ощущениях. Он был обнажён. Он лежал меж парой простыней. Его рука, помещённая на грудь фигуры перед ним, подтвердила, что: 1) это определённо была женщина; 2) она была одета в тонкую ночную рубашку; 3) кажется, под этой вещицей больше ничего не было; 4) это было хорошо. Мозг Гарри пожурил его за руку и за то, что ему не дозволено выносить подобных суждений. Его бёдра подтвердили, что под ночной рубашкой этой женщины ничего не было, когда та задралась на спине, и её голая попка оказалась прижатой к его промежности. И они согласились, что это действительно хорошо! Прежде чем осуждающая часть мозга Гарри успела отреагировать, аналитическая установила личность его партнёрши на кровати. Это была Гермиона. Гарри испытал недоумение по поводу того, как он вообще пришёл к такому умозаключению. Ведь, насколько он мог вспомнить, он никогда не был с ней в таком положении. Ему также было интересно, почему он не считал ситуацию намного более тревожной. Наоборот, он испытывал от всего этого странное чувство правильности. Несколько озадаченный, он решил приоткрыть один глаз. Тьма. Он снова закрыл глаз и ненадолго задумался. В этом, несомненно, было нечто странное. В этот момент другая часть его мозга наконец осознала всю степень ситуации. Рон меня убьёт! Почти сразу же последовала вторая похожая мысль. А если он этого не сделает, то Джинни уж точно прикончит! Не говоря уже о том, что с ним сделает сама Гермиона! Но… с другой стороны, вполне возможно, что она оказалась здесь по собственному желанию. Единственный другой вариант, пришедший в его голову, говорил о том, что он как-то заставил её оказаться здесь против её воли. И это было немыслимо. На самом деле, вообще всё это было немыслимо. Как он мог, стоя на перроне и махая на прощание своему сыну, в одну секунду оказаться в постели с Гермионой? Это было необъяснимо. Если только не было сном. Гарри не был в этом уверен, испуская вздох облегчения. Но это было гораздо лучшее объяснение. Опять-таки, сны о том, что ты лежишь в одной постели с женой твоего лучшего друга, были не самыми правильными. Но ты же не можешь управлять сном, верно? Эта линия рассуждений была резко прервана другой мыслью. Более вероятно, что ты стоишь на платформе, грезя о том, чтобы оказаться в постели с Гермионой, или что ты лежишь в постели с Гермионой, представляя себя стоящим на платформе? Теперь это была тревожная мысль. Было это так, или он просто не успел посадить своего сына на Хогвартс-Экспресс? Его сын… как его звать-то? Альбус, точно. Альбус Северус Поттер. Какого дьявола мне понадобилось называть своего сына в честь этого сальноволосого мерзавца Снейпа? Гарри встряхнул головой, отбрасывая эту мысль, списав её на своё полусонное состояние. Тут были гораздо более важные вещи, о которых следовало побеспокоиться. Как, например, почему он изменяет своей жене, матери троих его детей… Детей, о которых он не мог вспомнить ничего, кроме того, что просто был вместе с ними на платформе 9¾. Странным было не только это — он не мог вспомнить ничего вообще из их совместной жизни с Джинни. Как будто его брака и семьи не существовало до этого события. По сему выходит, что нахождение с Гермионой в одной постели — реальность, а платформа ему приснилась. Но если это правда, то… Он совсем ничего не помнил о том, как оказался в одной постели с Гермионой. Некоторое время Гарри лежал в глубокой задумчивости, до сих пор не в силах понять, что было, а чего не было. Решившись на эксперимент, он крепче обнял Гермиону поперёк туловища и притянул её поближе. Это вызвало от неё ответную реакцию, когда она слегка прогнулась под его рукой, немного поправила свою позицию, а затем снова успокоилась. Он перевёл дыхание, которое невольно сдерживал. Значит, всё в порядке. Это реальность. Я настоящий. Гермиона настоящая. Остальное ещё только предстоит выяснить. Он вновь открыл глаза, обнаружив, что стало немного светлее, чем несколькими минутами ранее. В тусклом свете он сумел разглядеть, что они находились в спальне. Он не узнавал эту комнату, но находил странно знакомой. Возможно, ему следовало немного осмотреться вокруг и расширить свою реальность, обнаружив больше, чем двух людей в постели. Двигаясь очень осторожно, он медленно освободился из объятий женщины, отчасти с сожалением. Он аккуратно перекинул ноги через край кровати и сел. Он обнаружил беговые шорты на полу возле постели — именно там, где и ожидал увидеть их. Но, конечно же, он не помнил, чтобы оставлял их там. Он поднялся и надел их. Он испытал одно из самых странных ощущений, когда передвигался по дому, заходя из комнаты в комнату. Всё здесь было одновременно чуждое и знакомое. За дверью в конце коридора располагалась ещё одна спальня, а рядом с ней была ванная. Он не припоминал, чтобы когда-то был в любой из этих комнат. За углом находилась лестница, которая вела вниз, к гостиной справа и обеденной зоне слева. Он спустился по лестнице и вновь ощутил то же, что и ранее. Он чувствовал себя здесь, как в своём собственном доме, и всё же… Это просто жуть какая-то. Он решил остановиться на кухне, чтобы выпить стакан воды. Но, едва он ступил в комнату, собравшись включить свет… — Хозяин Гарри Поттер, сэр, — пропищал до боли знакомый высокий голос. — Чем Добби может служить вам? Гарри повернулся и ахнул. Перед ним стоял… но это было невозможно… этого попросту не могло быть. — Д… Добби? — пробормотал он. — Но… но… ты же умер! — О нет! — запричитало маленькое существо, заламывая руки. — Хозяин Гарри снова забыл. Потом всё почернело вновь. *** Когда Гарри пришёл в себя, он опять был в спальне, на этот раз в сидячем положении, опёршись о спинку кровати. Гермиона сидела на краю постели слева от него, держа его за руку. Он неотрывно смотрел на неё несколько минут, пытаясь собраться с мыслями. Пока его внимание было полностью сосредоточено на ней, он заметил, что она была одета в ночную рубашку, скорее всего, ту же самую, что была на ней во время его первого пробуждения. Она состояла из лёгкой, полупрозрачной летней ткани, длиной до бёдер, с тонкими бретелями и овальным вырезом. И теперь он визуально видел, что под низом у неё ничего не было. Он понял, что бессовестно пялится на её грудь, и виновато взглянул ей в лицо, только чтобы увидеть её довольную, ласковую улыбку вместо сурового взгляда, что он ожидал. — Как ты себя чувствуешь? — мягко спросила она, сжав его ладонь. — Я в замешательстве, — честно ответил он, оглядываясь вокруг. — Где мы? — Это наш дом, — медленно произнесла она. — Мы здесь живём. Ты и я. Она указала на их сцепленные руки. Там, на их безымянных пальцах, покоились соответствующие обручальные кольца. Гарри кивнул, пребывая немного в тумане. Но её слова подтверждали ход его мыслей. — Я видел странный сон, — признался он. Однако Гермиона покачала головой. — К сожалению, это был не сон. Глаза Гарри в тревоге расширились. Если это не сон, то что? В его голове мелькнула ещё одна сцена, где он также стоял на железнодорожной платформе. Это реальность? Или это происходит в моей голове? Гермиона продолжила. — После финальной битвы с Волдемортом, у тебя случаются… другие воспоминания… всплывающие время от времени. Непонятно, с какой целью, но перед своей смертью он наложил на тебя какое-то проклятие, это всё, что нам известно, — она сделала паузу, чтобы он смог переварить услышанное. Гарри несколько минут сидел в раздумьях, а затем кивнул. Это объяснение было лучше всех тех, что он мог придумать. — Так, что на этот раз? — спросила Гермиона. Гарри рассказал ей о сцене на платформе 9¾. Гермиона скривилась. — Опять Рон. Что ж, могло быть и хуже. А то, что ты был с Джинни, несомненно, имеет смысл. Всяко лучше, чем видеть её женой Малфоя. Голова Гарри в шоке откинулась назад. Какая отвратительная мысль! — Был ли я с кем-то ещё или это всё? — Гарри поразился сам себе, начиная осознавать, что эти события действительно имели место в его жизни. — Кроме меня и Джинни, ты несколько раз был с Луной, — ответила Гермиона. — Но самой странной твоей парой была, наверно, Дафна Гринграсс. Гарри озадаченно нахмурился. — Кто это? — Наша одногодка, она училась в Слизерине, — сказала Гермиона. — Я не слишком хорошо её помню, кроме того, что её фамилия шла сразу после моей в алфавитном порядке, по этой причине мы с ней вместе сдавали СОВ. Гарри покачал головой. Он не мог вспомнить эту девушку, и пришёл к выводу, что любой сценарий, по которому он женился на ней, был крайне неправдоподобен. — Что до меня в твоих видениях, иногда я с Роном… — Гарри вскинул брови в ответ на её колебание. — А иногда я умираю в финальной битве, — продолжила она, понизив голос. Глаза Гарри расширились. Это был бы слишком сокрушительный удар для него! Он спрашивал себя, сколько времени ему потребовалось бы, чтобы оправиться от такой тяжёлой потери. Он накрыл её ладонь своей, а свободной рукой потянулся к другой её руке в успокаивающем жесте. — Ну, я, конечно, рад, что эти моменты не были настоящими, — горячо заявил он. Их взгляды встретились и несколько секунд не покидали друг друга, прежде чем она кивнула с благодарной улыбкой. Гермиона вернулась к обсуждению его текущего воспоминания. — Ты сказал, что у тебя было трое детей, а у меня двое, так? — продолжила она, сделав несколько пометок на листе пергамента. Позже Гарри узнал, что она вела подробный отчёт по всем его «альтернативным вселенным», как она их называла. — Да, — подтвердил Гарри. — Моих звали Джеймс, Лили и… Альбус Северус. На этот раз Гермиона окинула его шокированным взором. — Что ж, — сказала она. — Последнее само по себе является веским доказательством того, что это нереально. Гарри снова кивнул, придя к такому же выводу. Затем он огляделся ещё раз и нахмурился. Что-то явно было не так. — Итак, теперь, когда мы с этим разобрались… почему я не могу вспомнить, что произошло на самом деле? — поинтересовался он. Гермиона отодвинула пергамент в сторону. — Странно, почему мы пришли к выводу, что это больше, чем просто сны, — сообщила она ему. — Они выглядят как реальные воспоминания, и вытесняют то, что произошло здесь. Грудь Гарри начало сдавливать, когда паника ненадолго завладела им. — Не волнуйся, — поспешила она успокоить его. — Мы всё вернём. Это просто отнимет немного времени. Мне нужно вести тебя через этот процесс шаг за шагом. Мы уже делали это раньше. Гарри почувствовал, как его тело расслабилось, когда его опасения ушли. — Во-первых, ты должен очистить свой разум и расслабиться, — наставительно сказала Гермиона. — Мы определили приблизительный момент, где твои воспоминания, как правило, начинают расходиться. — О? Когда? — поинтересовался Гарри. Но прежде чем ответить, Гермиона жестом показала ему, что он должен следовать её предыдущей инструкции. Соответственно, он закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, приготовившись. — Вспомни, когда мы охотились за хоркруксами, — попросила она. — А именно момент, когда ты собирался уничтожить медальон мечом. Он кивнул, даже не попытавшись поправить её, что это Рон уничтожил медальон. — Помнишь образ, который возник из медальона? Гарри почувствовал, как краска прихлынула к его лицу, когда перед его мысленным взором появились обнажённые тела его и Гермионы, сплетающиеся в страстных объятиях. Эротическое зрелище потрясло Рона, парализовав его от внезапного шока. — Это было на самом деле. Глаза Гарри распахнулись. — Что! — воскликнул он. Но Гермиона лишь лукаво улыбнулась ему. — Закрой глаза, — Гарри бросил на неё недоверчивый взгляд, но послушался. — Хоркрукс использовал этот образ, чтобы попытаться взять Рона под контроль, но он вытащил его из твоей памяти, — сказала она. Гарри покачал головой, до сих пор не готовый принять то, что она ему сообщила. — Ты же не думаешь, что оно было взято из разума Рона, не так ли? — рассуждала она. — Вряд ли он мог об этом фантазировать. — Это мог быть всего лишь один из его кошмаров, — продолжал упорствовать Гарри. — Мог быть, но не был, — настаивала Гермиона. — Теперь, сосредоточься на изображении наших тел… мы обнажены… капельки пота блестят на наших телах… мы целуемся… занимаемся любовью. Последовав её указанию, со странной смесью рвения и нежелания, Гарри позволил своему разуму заполниться более детально. И он действительно вспомнил. Его глаза резко распахнулись. — Мерлина ж мать! — выдохнул он. — Когда это случилось? Её улыбка сделалась шире. — Помнишь Годрикову Впадину? — Он кивнул. — Какую близость мы чувствовали друг к другу на кладбище? Что-то изменилось между нами той ночью, — он кивнул снова. Он тоже чувствовал эту близость, только в том доме, где они столкнулись с Батильдой Бэгшот, которая превратилась в Нагини и напала на него. — Возвращая нас в палатку, я была неимоверно испугана, что потеряла тебя, — сообщила она ему, при этом её глаза увлажнились. — Я должна была раздеть тебя, чтобы вылечить, а затем отправила тебя в сон. Когда ты наконец проснулся, я… ну, я не смогла сдержать себя. Теперь настала её очередь покраснеть. Гарри улыбнулся её дискомфорту, а затем закрыл глаза снова, восстанавливая больше изображений… вот Гермиона забирается в его постель и прижимается к нему своим телом… признаётся в любви… садится и снимает свою одежду, затем обнимает его снова… и какой прогресс в отношениях совершили они тогда. И сейчас он уже не сомневался, что всё это было по-настоящему. Он открыл глаза и усмехнулся. — Ты была тогда кем-то вроде животного, — поддразнил он. Она выглядела раздражённой, но не стала отрицать его описание. — Как бы то ни было, это — хорошая вещь, не так ли? — сказала она. — Если бы я ждала первых шагов от тебя, мы бы до сих пор лишь танцевали друг с другом! — Он признал её правоту и раскинул руки, приглашая Гермиону присоединиться к нему на кровати. Их кровати. Она приняла приглашение. — Я тут кое-что вспомнил, — сказал он, проведя рукой по волосам, когда попытался вспомнить сцену в подробностях. — Как-то раз мы с тобой сидели неподалёку от палатки, ты любовалась природой и спросила, не могли бы мы остаться в этом лесу вдвоём навсегда. Это ведь было? — Да, — ответила она с любящей улыбкой. — Это произошло на следующее утро. Ярко светило солнышко, и я чувствовала себя такой счастливой. Хотелось отгородиться от мира, пусть даже на час или два. Даже если я знала, что это не могло продлиться вечно. — Теперь та сцена имеет больше смысла, — прокомментировал он. Она кивнула. — Значит, это был наш первый раз? — уточнил он. Она кивнула. — И с тех пор мы повторяли это каждую ночь. Продолжай пытаться вспомнить. И он вспомнил. Любовные действия заполнили его разум, в его памяти всплыла каждая деталь, как они двое исследовали свои отношения. Дыхание Гарри ускорилось, и он почувствовал, как его физиология дала о себе знать. Смущённый, он мельком взглянул на одеяло, чтобы увидеть, не вырос ли там отчётливый холм. — Не волнуйся, я видела его много раз, — самодовольно заверила она его, увидев, куда он смотрит. — Но, возможно, этого достаточно на данный момент. Если ты будешь вспоминать в подробностях каждый раз, когда мы занимались любовью в той палатке, мы пробудем здесь весь день, — дразнящая улыбка на её лице сделалась шире. — Да уж. Вернёмся к медальону, — он покачал головой, когда особенно яркая сцена озарила его сознание. — О господи! — Что это было? — спросила она, чувственно поглаживая пальцами его руку. — Кажется, первый раз, когда мы попробовали оральный секс, — застенчиво признался он. — Хм, — она задумалась на мгновение. — Поначалу мы были в нём не очень хороши, — поведала она, прежде чем повернуть к нему своё лицо со злой усмешкой. — Но в конечном счёте мы стали намного лучше по этой части, — её рука потянулась было к его промежности, но тут же отдёрнулась. Разум Гарри временно опустел. Он совершенно определённо надеялся восстановить некоторые из этих воспоминаний. — Теперь, если ты не будешь меня отвлекать, то мы продолжим, — добродушно упрекнула она его. — Скажи мне, как хорошо ты помнишь сцену с медальоном? Он рассказал. Когда он закончил, она покачала головой. — Хорошо, мы должны исправить следующее, — начала она. — В первую очередь, это произошло не на следующий день, а неделей позже. Затем, ты и я следовали за патронусом-ланью вместе. Было бы чрезвычайно безответственно для тебя побежать за ним одному, не сказав мне, — Гарри согласился с ней, и Гермиона продолжила. — Хотя Рон на самом деле появился и помог мне вытащить тебя из того ледяного озера. Высушив нас всех, я сказала ему пару ласковых. Гарри вздрогнул, задаваясь вопросом, было ли это настолько же плохо, как он помнил сейчас. Тогда он понял, что должен был вспомнить это самостоятельно и закрыл глаза ещё раз. Сцена ясно расцвела в его сознании, когда правильные воспоминания заменили ошибочные. — Я не могла долго сердиться на него, в конце концов, именно его отсутствие позволило нам раскрыть наши чувства друг к другу, — отметила Гермиона, добавив несколько комментариев, когда его новые воспоминания начали обретать форму и обостряться. Гарри кивнул, чтобы показать, что теперь он разобрался с этой частью. — И это я держал меч, не Рон, — сказал он. — Так почему хоркрукс выбрал его, а не меня? — Я думаю, он мог ощутить, у кого из нас троих самая слабая психика, — рассуждала она логически. — Если бы ему удалось подчинить Рона, он, возможно, был бы в состоянии остановить тебя, — Гарри согласился, что это было очень даже вероятно. Затем он сосредоточился на последствиях уничтожения медальона, когда подумал, что сделал довольно конкретное заявление о своей незаинтересованности в романтических отношениях с Гермионой. — Ты тогда сказала «Всё совсем не так», и он, кажется, вздохнул с облегчением, — отметил Гарри. — Да, поначалу он понял это неправильно, — добавила Гермиона. — Я имела в виду, что мы не думали о нём как о бесполезном, не смеялись над ним, были действительно опустошены, когда он ушёл. Но он подумал, будто я оправдываюсь, что между мной и тобой не было романтических отношений. — Но я точно помню, что ответил ему тогда. Я сразу сказал ему, что люблю тебя как сестру, — она откинула голову назад и несколько секунд сверлила его хмурым взглядом, а затем хихикнула. — Что ж, хорошо, что на самом деле ты этого не говорил, не так ли? То, чем мы занимались всю прошлую неделю, вряд ли допустимо между братом и сестрой! Гарри решил, что за это она заслуживает хорошей щекотки. После того, как она несколько секунд корчилась в его руках, они стали серьёзными снова. — Исходя из твоих воспоминаний, ты заявил ему прямо, что не интересуешься мной, а по факту сказал, что я всецело принадлежу ему? — разъяснила она. Гарри кивнул. — Хорошо, тогда я думаю, что назову это «Фантазия Уизли», — решила она, потянувшись за пергаментом. — И для него и Джинни осуществляется мечта — свадьба с каждым из нас с последующими детьми и всем прочим. — Одна Большая Счастливая Семья Уизли, — добавил Гарри с усмешкой. — Ты могла бы назвать это ОБССУ, если коротко. Гермиона покачала головой. — Тут больше подходит Одна Большая Бредовая Фантазия Уизли. Нет, я думаю, что просто назову это ФУ. Пока она записывала, Гарри вновь взялся за размышления. Ему становилось всё легче и легче восстановить эти воспоминания, каждое из которых требовало лишь небольшого толчка от Гермионы. В данный момент он сосредоточился на том, каким был Рон, когда узнал, что они теперь вместе. Он знал, что реакция его вспыльчивого рыжеволосого друга вовсе не была радостной. Он был прав. Теперь он вспомнил момент, когда они возвратились к палатке, и Рон понял, что они спали вместе в его отсутствие, да ещё и Гермиона недвусмысленно намекнула ему об этом. Рон дважды поднимался, чтобы уйти, но раз за разом отлетал назад с щелчком палочки Гермионы. В конце концов, ей удалось усмирить его. — Он в значительной степени согласился со всем, что ты ему тогда сказала, — отметил Гарри, открыв глаза ещё раз. Гермиона кивнула, но её жёсткий взгляд напомнил ему, как неразумно нарываться на её плохую сторону. — Ты готов продолжить? — спросила она. Решительно сжав челюсти, Гарри согласился. Он знал, что они только начали. К его огромному облегчению, визит в дом Лавгудов прошёл с незначительными изменениями. Но затем они перешли к своему захвату и заключению в поместье Малфоев. — Я знаю, это точно должно отличаться от того, что я помню, так как… — он сделал паузу и осмотрелся. — Я видел здесь Добби, правильно? При упоминании его имени домовой эльф возник перед волшебниками, словно ожидая этой реплики. — Хозяин Гарри Поттер, сэр, — пролепетал он, в испуге воздев руки. — Добби так сожалеет о том, что оглушил вас. Гермиона вырвалась из объятий Гарри, стала на колени перед возбуждённым маленьким существом и взяла его за руку. — Ты сделал всё как надо, Добби; именно то, что было необходимо. Нам очень повезло, что ты так волнуешься за нас, — после этих слов Добби успокоился (по крайней мере, по его стандартам) и возвратил внимание к Гарри. — Хозяин Гарри будет в порядке? — обеспокоенно поинтересовался он. Гарри кивнул, чтобы заверить эльфа, и улыбнулся. Он скучал по фанатично преданному маленькому другу. Испытав облегчение, Добби щёлкнул пальцами и исчез. Гермиона вернулась к своему месту на кровати, рядом с Гарри. — Значит, у нас есть домовой эльф? — уточнил он. Гермиона со вздохом кивнула. — Да, и он оказывает нам неоценимую помощь, — призналась она. — Не знаю, как бы мы обошлись без него. И ты очень хорошо знаешь, насколько он тебе предан. Гарри поднял бровь. — А как же ГАВНЭ? — он сказал аббревиатурой, не имея никакого желания раздражать её прямо сейчас. Гермиона подняла на него глаза, и её взгляд смягчился. — Я узнала, что существуют связи, которые не являются рабством, — она подняла их сцепленные руки и указала на обручальные кольца. — Есть связи, которые приносят пользу обеим сторонам. А связи, данные свободно, могут принести большое счастье всем участникам, — Гарри медленно кивнул, понимая очевидную правду в её словах. — Любым видом связи можно злоупотребить, — объявила она. — Мужья временами оскорбляют своих жён, а волшебники иногда оскорбляют своих эльфов. Злоупотребление — вот с чем мы должны бороться. Она внезапно хихикнула при виде удивления на его лице. — И мы обсуждаем это каждый раз, когда ты теряешь память, — пожаловалась она с улыбкой. — Теперь, что касается Добби, он имеет право сделать это каждый раз, когда замечает, что ты ведёшь себя странно, как будто не знаешь, где находишься, — объяснила она. — Как часто это происходит? — задал вопрос он. — Поначалу довольно часто, но сейчас уже не так много раз, — сообщила она. — Это происходит всё реже и реже, таким образом, мы надеемся, что это скоро закончится, — она колебалась, как будто пытаясь подобрать слова, затем продолжила. — Этот случай может быть связан со всем вчерашним сумасшествием, — Гарри посмотрел на неё с очевидным вопросом в глазах. — Вчера была первая годовщина заключительного сражения. Гарри обдумывал эту информацию в течение некоторого времени. — Но мы должны двигаться медленно, шаг за шагом, — отметил он. Гермиона торжественно кивнула. — Итак, поместье Малфоев, — когда они начали обсуждать последовательность событий, стало очевидно, что по этой теме Гарри испытывал больше затруднений. Наконец Гарри откинулся на спину и испустил расстроенный вздох. — Кажется, у меня довольно противоречивые воспоминания об этом — я продолжаю вспоминать вещи, которые не вяжутся друг с другом. Как, например, когда тебя пытали… — он потянулся и схватил одну из её рук, поднеся её к лицу и внимательно осматривая, но не найдя ничего, кроме гладкой кожи. Но он отчётливо помнил слово ГРЯЗНОКРОВКА, вырезанное на этой руке. — Беллатрикс использовала на мне проклятие Круциатус, оно не оставляет шрамов, — напомнила ему Гермиона. — Она ничего не вырезала на твоей коже? — упорствовал Гарри. Она отрицательно покачала головой. — Хорошо, значит, этого действительно не было, — решил он. — Но когда Рон и я наконец выбрались из подвала, она ведь приставила нож к твоему горлу? — На сей раз Гермиона кивнула. — А затем появился Добби и левитировал на вас люстру, но Беллатрикс успела отскочить, так? Гермиона в ужасе наморщила лоб. — Гарри, это не имеет никакого смысла. Сам посуди. Если бы люстра упала непосредственно на меня, она бы меня убила, — теперь настала очередь Гарри хмуриться. Она явно была права. — Сосредоточься на ноже, — сказала Гермиона. — Что-то мне подсказывает, что это ключ к получению правильного воспоминания. Гарри закрыл глаза снова, желая, чтобы сцена развернулась в его голове должным образом. Это был тупик… Беллатрикс приставила нож к горлу Гермионы, приказывая ему и Рону бросить палочки… а потом… потом появился Добби и указал пальцем на их врагов. Раздался громкий хлопок, и пожирателей смерти расшвыряло по всей комнате. Гарри призвал их палочки, подбежал к Гермионе и остановился рядом с ней наряду с Роном. Она обняла его, всё ещё дрожа, как от эффектов пыточного проклятия, так и от страха от ножа у горла. Добби подошёл к ним, чтобы аппарировать всех в безопасное место, но Беллатрикс закричала и бросила свой нож… и… Добби щёлкнул пальцами, и нож изменил курс, полетев прямо в горло безумной ведьмы! Глаза Гарри распахнулись. — Он полетел назад! — восхищённо воскликнул он. Гермиона кивнула с удовлетворённой улыбкой. — Пусть я не могла трезво мыслить в тот момент, но должна признать, мне было приятно видеть, что злая ведьма наконец получила заслуженное наказание, — объявила она, прижимаясь к мужу. Они расслабились на нескольких минут, позволив своим эмоциям прийти в себя после пережитого мучительного опыта. Наконец Гермиона подняла глаза и усмехнулась. — После этого, когда мы добрались до дома Билла и Флёр, произошло нечто особенно интересное, чего, сдаётся мне, ты не помнишь. Гарри решил, что это был её способ бросить ему вызов, поэтому начал размышлять снова. Так как его первое воспоминание об их прибытии в коттедж «Ракушка» было связано с похоронами Добби, он знал, что ему предстоит очередная умственная работа. И снова он сосредоточился на части, которая, как он знал, была другой — на сей раз выживание Добби. Падая на колени, когда они коснулись земли… глядя на Добби, что стоял там с ножом, торчащим из его груди… Он покачал головой — нет, не было никакого ножа — и картина растворилась и преобразилась. Добби стоял там с обеспокоенным взглядом на лице… тело Гермионы подёргивалось в его руках… Билл и Флёр выбежали им навстречу… Крепко прижимал Гермиону к груди, когда они все спешили в дом, его живот сжался от слабых стонов боли, срывающихся с её губ… уложил её в постель так осторожно, как только мог… её отчаянная мольба, чтобы он остался с ней, обнял её, любил её… Флёр натянула на них одеяло и произнесла заклинание… Глаза Гарри распахнулись и комично выпучились. — Она этого не сделала! Гермионе удалось подавить хихиканье. — Сделала, — подтвердила она. — Оказывается, что лучшее лечение от воздействия Круциатуса — максимальный кожный контакт. Вы связываете пациента с другим человеком, а затем удаляете их одежду. Флёр хватило одного взгляда на то, как я вцепилась в тебя, чтобы понять, кого она должна использовать. Гарри покачал головой, всё ещё в шоке от нового воспоминания о её обнажённом теле, дрожащем рядом с его собственным, в то время как он нежно проводил руками по каждому кусочку её кожи, до которого мог дотянуться. — Хорошо, что не Рон нёс тебя тогда в дом, — пробормотал он. Она улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать его в нос. — Не имеет значения. Я бы всё равно назвала твоё имя. И если бы она не была уверена, то отправила бы ко мне Луну. Глаза Гарри слегка расфокусировались, когда он на мгновение представил эту сцену, но тут же выбросил её из головы, от греха подальше. Вместо этого он вернулся мыслями к тому времени, когда сам стал жертвой того же проклятия. — Мадам Помфри не сделала этого для меня после третьего задания, — возразил он. Он постарался, чтобы в его голосе не прозвучало недовольства. Гермиона ухмыльнулась. — О, перестань дуться. Ты действительно думаешь, что Поппи позволила бы четырнадцатилетним мальчику и девочке прижаться друг к дружке голыми посреди больничного крыла? Гарри хмуро посмотрел на неё, но не смог сдержать подёргивания губ. — Тебе было пятнадцать, — самодовольно заметил он. Гермиона закатила глаза в ответ. — Во-первых, я не думаю, что ей даже сказали про это проклятие, — заявила она. — Прошло уже больше часа, когда ты наконец попал в больничное крыло. А во-вторых, что заставляет тебя думать, что это была бы я? — спросила она с вызовом. Гарри озадаченно нахмурился. На что она намекает? Насколько он помнил, ему нравилась Чоу в том году, но… — Ты был несовершеннолетним, так что они, скорее всего, использовали бы представителя того же пола, что и ты, — сообщила она ему с ещё одной ухмылкой. Он простонал, внезапно не желая продолжать этот разговор. Но она значительно подняла его настроение, когда заверила, что даже в пятнадцать была готова предложить свою помощь даже таким способом, если бы это потребовалось. — Если помнишь, я была очень предана тебе в тот год, — напомнила она ему. Это признание вызвало широкую улыбку на его лице. Он решил, что оно также заслуживает жаркого поцелуя. Следующим было его воспоминание о взломе сейфа в Гринготтсе и похищении чаши Хаффлпафф. Убедившись, что основы операции были такими, какими он их запомнил, Гарри язвительно заметил: — Я определённо помню одну вещь — какой горячей ты выглядела в этом топе Беллатрикс с низким вырезом после того, как действие Оборотного прекратилось. Ответ Гермионы был самым что ни на есть классическим. — Ну Гарри, честное слово, — фыркнула она, закатывая глаза. — Постарайся сосредоточиться на важных частях! — Но он заметил, что её губы выдали её, когда они изогнулись в лёгкой улыбке. — Итак, два основных отличия, которые я заметила, заключались в том, что с нами был Добби, и мы держали меч, — сказала она. — И то, и другое взаимосвязано. Так как Добби был с нами, нам было легче попасть в хранилище, и Грипхук не смог вырвать у тебя меч. Но закончилось всё тем, что мы действительно полетели на драконе. Сосредоточившись на Добби и мече, Гарри вскоре смог согласовать свои воспоминания с воспоминаниями Гермионы. — Значит, мы уничтожили этот хоркрукс, как только убежали от дракона, — отметил он. Затем он нахмурился. Это означало, что их ждут значительные расхождения между его воспоминаниями о том, что произошло по прибытии в Хогвартс, и тем, что произошло на самом деле. — Потом мы аппарировали в Хогсмид, подняли тревогу и столкнулись с Аберфортом, — продолжил он. Гермиона кивнула, но добавила: — И Добби сопровождал нас до «Кабаньей Головы». Оттуда он решил аппарировать в Хогвартс, и мы договорились встретиться с ним там. Гарри покачал головой. — Я не помню этого вообще, — пожаловался он. — И с этого момента всё смешалось. Как будто я два или три раза доходил туда по-разному. Гермиона обняла его и притянула к себе. — Это потому, что мы приближаемся к нексусу, коим является твоя заключительная конфронтация с Волдемортом, — объяснила она. — Всё связано с этим. Ты никогда не мог полностью разобраться в этой части. Расскажи мне об этом. Гарри в волнении провёл рукой по голове. — Ну, мы прошли через туннель в Выручай-Комнату. И Невилл мог пойти с нами, а мог и не пойти. А потом мы с Луной отправились в башню Рейвенкло, чтобы посмотреть на диадему. Или мы не пошли туда, а отправились на поиски Серой Леди. Или это было позже, с Почти Безголовым Ником? А МакГонагалл сражалась со Снейпом в Большом Зале и выгнала его из замка. Или она и Флитвик противостояли ему в коридоре рядом с гостиной Рейвенкло, и он выскочил в окно. Всё так запутано. Это был полный хаос. Он повернулся, чтобы посмотреть на Гермиону, его лоб сморщился в замешательстве. — И примерно в это время ты спустилась в Тайную комнату с Роном и… но нет, хоркрукс был уже разрушен. И ты поцеловала его в коридоре, у меня на глазах. Или, может быть, это было где-то ещё. Потом опять появился Снейп. Нет… мы пошли его искать. Но я не могу вспомнить, зачем. И мы нашли его… в Визжащей хижине… нет, в лодочном сарае. И Волдеморт убил его… или его укусила Нагини. И умирая, он передал мне флакон с воспоминаниями… но ты не можешь поместить воспоминания в слёзы, ты вытягиваешь их из своей головы палочкой, так как же…? — Он крепко зажмурился, безуспешно пытаясь собрать разрозненные изображения в единое целое. — И Невилл убил Нагини мечом в начале битвы, но в то же время ты и Рон преследовали змею по всему замку, пытаясь ударить её клыками василиска. И когда я сражался с Волдемортом… мы, казалось, появлялись и исчезали повсюду, сначала в одном месте, потом в другом. Но ведь в Хогвартсе нельзя аппарировать. С другой стороны, я также, кажется, противостоял ему в Большом Зале, как только выдал себя. И затем мы глумились друг над другом, кажется, целую вечность, пока все просто стояли и смотрели на нас, прежде чем я победил его одним-единственным проклятием. Он обхватил голову руками и покачал ею. — Звучит как полный бред, — пробормотал он. — И я победил его, потому что был, предположительно, хозяином Бузинной палочки, даже при том, что он убил меня ею всего за полчаса до этого. Нежные пальцы Гермионы, пробежавшие по его волосам, и её мягкий успокаивающий шёпот привели его в чувство. — Наверное, будет лучше, если я расскажу тебе, что произошло на самом деле, — решилась она. — Да, мы действительно пошли в Выручай-Комнату и обнаружили, что она полна студентов, — начала она. — Они действительно были рады тебя видеть. Луна вспомнила о диадеме и повела тебя к Серой Леди. Но та не знала, где находится диадема. Все трое из нас, а не только Рон и я, спустились в Тайную комнату, но ничего там не нашли. Затем появился Добби и предложил нам Комнату Скрытых Вещей, — она сделала паузу, чтобы убедиться в правильности хронологии. — Затем Рон, ни с того ни с сего, сказал, что мы должны удостовериться, что все домашние эльфы в безопасности. Я была так поражена, что обняла его. И поцеловала… в щёку, — она замолчала и хмуро посмотрела на Гарри. — Так что не пытайся вызвать у меня чувство вины! — Гарри быстро покачал головой, чтобы уверить её, что у него и в мыслях не было сделать что-то подобное. — Мы вернулись в Выручай-Комнату, вызвали тайник, нашли диадему и разрушили её мечом. Но Малфой, Крэбб и Гойл устроили нам засаду на выходе. Мы почти победили их, когда этот придурок Крэбб бросил дьявольский огонь. Мы нашли несколько мётел и сумели выбраться, но все три слизеринца оказались в огненной ловушке и сгорели заживо, — она остановилась, чтобы перевести дух и проверить, успевает ли он за ней. Его глаза были закрыты вновь. — Выбравшись из комнаты, мы столкнулись с МакГонагалл; она сказала нам, что только что была в кабинете директора и обнаружила одну вещь, которую Снейп оставил нам. Вот как мы получили его воспоминания. Мы использовали омут Дамблдора, чтобы посмотреть на них. И… — И тогда мы узнали, что в моём шраме скрывается хоркрукс, — закончил Гарри, когда картинка в его сознании стала чёткой. — И когда мы вышли из омута, я взглянул на тебя, а ты на меня, и мы оба поняли, что я должен сделать. — И я сказала тебе, что пойду с тобой, — тихо ответила Гермиона. Как только она произнесла эти слова, обоим стало ясно, что это было окончательное выражение её любви к нему. — И я больше всего на свете хотел сказать тебе «нет» и заставить тебя остаться, но я знал, что ты и слышать ничего не захочешь, — признался Гарри. Его рука нашла её ладонь, и они переплели пальцы в подтверждение эмоциональной силы воспоминания. — Затем ты надел мантию и ушёл, но голос из-за спины позвал меня обратно в кабинет, — возобновила рассказ Гермиона. — Именно тогда Дамблдор объяснил мне заключительную часть своего плана. Я была не в настроении слушать его, но он настаивал, что это сработает и будет твоим единственным шансом выжить. Я использовала свой заколдованный галлеон, чтобы вызвать как можно больше оставшихся членов ОД, и мы отправились за тобой, — Гарри кивнул, укладывая эту информацию на своё место, всё ещё гадая, что произойдёт дальше. — Я давала указания, когда мы пересекали территорию, и к тому времени, как мы добрались до леса, каждый из нас был разочарован и молчалив, — продолжала она. — Это замедлило нас, но в конце концов мы нашли поляну, где собрались Волдеморт и его пожиратели смерти. Но что было удивительно, так это их малая численность. Никакой многотысячной армии злых волшебников, напавших на Хогвартс. Ни даже сотни. Я сомневаюсь, было ли их хотя бы пятьдесят, — она покачала головой. — Просто маленькая, эгоистичная кучка безжалостных убийц, которые почти завоевали всю страну. Мрачная улыбка удовлетворения расползлась по её лицу. — И вот ты стоишь посреди них, совсем один, противостоишь им, бросаешь им вызов. — Я остановился в вестибюле, когда выходил, чтобы отдать Невиллу меч, так как не хотел, чтобы он попал в руки Волдеморта, — прокомментировал Гарри, продолжая рассказ. — И велел ему обязательно убить Нагини. Я знал, что ты будешь прямо за мной, с каким-нибудь блестящим планом, чтобы поддержать меня, — он улыбнулся и нежно сжал её руку. — Но я обязан был пойти туда один; моя решимость могла поколебаться, если бы мне пришлось снова посмотреть в твои глаза и увидеть, что ты чувствуешь. — Я знаю, что ты имеешь в виду, — прошептала Гермиона. — Стоять там и смотреть, как он убивает тебя, было самым трудным, что мне когда-либо приходилось делать. Затем она вновь оказалась в его объятиях и на его коленях, когда они столкнулись с самой трудной, эмоционально истощающей частью всего испытания. — Я знаю, у тебя нет воспоминаний о том, что произошло дальше, так как ты был в своём внетелесном опыте, но когда ты упал, Волдеморт тоже свалился без сознания, — сказала она ему. — И это был наш сигнал к атаке, пока пожиратели смерти были в смятении. Добби сбил их всех с ног, и мы начали осыпать их проклятиями. Невилл направился прямиком к Нагини и обезглавил её одним взмахом меча. — Молодчина, Невилл, — восхищённо пробормотал Гарри. — Ты уже рассказывал мне о своём маленьком визите к Дамблдору в облаках, и о том, как долго длилась ваша беседа, но для нас это было меньше минуты, — сообщила ему Гермиона. — Однако за это время нам удалось обезвредить всех пожирателей смерти. К счастью, оставались лишь два гиганта, да и те сражались без особого энтузиазма. Я думаю, что власть Волдеморта над ними пала в момент, когда он… то есть, когда вы оба отключились. А потом вы одновременно очнулись. Её хватка на нём усилилась, и он ответил, притянув её плотнее к себе. Теперь к нему вернулась память об этом событии. Не было никакой склонившейся над ним Нарциссы Малфой, отчаянно желающей узнать о судьбе её сына. Вместо неё была сама Гермиона, баюкающая его голову у себя на коленях, молящая, чтобы он возвратился к жизни. Что-то внутри него подсказывало, что его смертельный враг тоже приходит в сознание, он отодвинулся от неё, перекатился на колени и одним движением вскочил на ноги. Но Волдеморт ждал его. Должно быть, он пережил своё собственное прозрение, потому что на его лице отразилась смесь ужаса, смирения и чистой ненависти. — Ты можешь думать, что победил меня, Поттер, но ты никогда не будешь в покое, — прошипел он. Луч чёрной энергии вырвался из его руки и ударил Гарри прямо в лоб, прежде чем он успел даже подумать о том, чтобы увернуться. А затем, всего лишь долю секунды спустя, самый страшный тёмный лорд за последние пятьдесят лет рухнул под шквалом проклятий, выпущенных молодыми ведьмами и волшебниками, даже теми, кто ещё не достиг совершеннолетия. Гарри помолчал несколько секунд, пытаясь вспомнить, что было дальше, но в конце концов покачал головой. — Всё — после этого полный провал, — пожаловался он. Гермиона кивнула. — Ты провалялся без сознания бóльшую часть дня. И когда ты наконец очнулся, мы сначала подумали, что ты сошёл с ума. Это походило на те кошмары, которые тебе снились о Волдеморте, только хуже. Ты, казалось, был не в состоянии отличить реальность от сна. Ты продолжал смотреть на людей в шоке, думая, что они должны были быть мертвы. Один целитель, который осматривал тебя, предположил, что у тебя расстройство множественной личности. Прошло несколько недель, прежде чем мы начали понимать, что происходит. Она отвела взгляд и покраснела. — Я обнаружила, что всё становилось не так плохо, если я забиралась к тебе в постель и обнимала тебя. И чем ближе мы были, тем быстрее ты приходил в себя. Гарри улыбнулся, когда причина её смущения стала ясна. — Не думаю, что целители в Святом Мунго сочли это подходящим лечением, — съязвил он. Лицо Гермионы покраснело ещё больше. — Нет, конечно же, нет, — признала она. — Но я устала просыпаться каждое утро и гадать, кем ты станешь в этот день или кто будет твоей возлюбленной. В первый раз, когда ты притянул к себе Джинни и поцеловал её, мне было очень неприятно. Теперь настала очередь Гарри покраснеть, и Гермиона добавила дразнящим тоном: — Почему-то Луну это совсем не взволновало, она вела себя вполне спокойно, когда ты признался ей в любви, — Гарри хихикнул — это и впрямь было похоже на его немного странного друга из Рейвенкло. — И Фред, и Добби в конце концов научились проверять меня, прежде чем заходить к тебе, — добавила Гермиона. — Фред тоже жив? — нетерпеливо спросил Гарри. — Кто ещё? — Но Гермиона покачала головой. — Всему своё время; ты вспомнишь их сам, и постепенно, а не всех сразу, — отметила она. Гарри согласно кивнул. — Так как это произошло в воспоминании, с которым ты проснулся сегодня утром? — спросила Гермиона, задаваясь вопросом (как она делала каждый раз, когда он думал, что она осталась с Роном), что могло заставить её выйти замуж за рыжего. Гарри нахмурился. — Видишь ли, в том-то и дело, — сказал он ей с озадаченным выражением на лице. — Я не знаю. Я помню, что битва вот-вот закончилась и я решил, что устал и просто хочу забраться в постель. А в следующий миг я понимаю, что стал намного старше и веду своих детей на платформу 9 ¾. — И ничего промежуточного? — спросила Гермиона с удивлением. Гарри покачал головой, испытывая небольшое облегчение от того, что она была так же озадачена, как и он. Гермиона задумалась на несколько минут о последствиях этого откровения. — Что ж… я думаю, это может быть хорошей вещью, — наконец решила она. — Если у тебя осталось только несколько фрагментов других воспоминаний, то, возможно, всё уже почти закончилось. Это может быть даже последний раз, когда мы должны пройти через это! — Она обвила руками его шею и обняла его одним из своих восторженных объятий, которые он так хорошо помнил, независимо от того, с каким набором воспоминаний он имел дело. — Ладно, тогда, я думаю, нам следует продолжить, — предложил он. — Похоже, у нас впереди ещё целый год, чтобы всё пройти. Включая некоторые довольно важные вещи, как наша свадьба! К его удивлению, Гермиона покраснела вновь. — На самом деле, у нас есть короткий путь для этого, — сказала она. — Теперь, когда мы миновали нексус, есть способ вернуть всё сразу. — О? — с надеждой отозвался он. — Как ты помнишь, силой, которая давала тебе превосходство над Волдемортом, была любовь, — заявила она. — И это то, что позволило нам, наконец, преодолеть его последнее проклятие, — она обольстительно улыбнулась ему. — Разве ты ещё не заметил общую тему? Она встала и, взявшись за подол своей ночной рубашки, стянула её через голову. — Всё, что мы должны делать — заниматься любовью. У Гарри пересохло во рту, когда он взглянул на её великолепное обнажённое тело. Одно дело иметь о ней такие воспоминания, но совсем другое — испытать это здесь, вживую. Он едва её слышал, когда она продолжила объяснение. — Мы обнаружили это, когда, согласно твоим воспоминаниям, были любовниками перед заключительным сражением, но я погибла. Ты оплакивал меня всю оставшуюся жизнь. Когда ты «проснулся» и увидел, что я жива и невредима, мы… отпраздновали это с большим энтузиазмом. Гарри рассеянно кивнул, его внимание было сосредоточено на чём-то другом. В частности, на изменениях в её теле в отличие от того, что он помнил. Её грудь стала больше, намного полнее, чем в его недавно восстановленных воспоминаниях. Кроме того, её талия стала шире, а живот заметно выпирал — либо Гермиона прибавила в весе за последний год, либо… Гермиона прекрасно понимала, о чём он думает, и ответила на его невысказанный вопрос. — Да, Гарри. У нас будет ребёнок. — Это… это фантастика! — прошептал он с благоговением. Гермиона улыбнулась и стянула с него одеяло. Затем взмахнула палочкой, чтобы удалить его шорты, оставив его таким же одетым, как саму себя. Её улыбка стала шире, когда она заметила, что он уже был в полной боевой готовности. — Это… это безопасно? — он ахнул, когда она оседлала его бёдра. — Совершенно определённо, — заверила она его. — Ребёнок появится на свет только к концу октября, так что никаких проблем. И я должна предупредить тебя, что многие женщины испытывают повышенное желание секса во время беременности. Включая меня. — Это означает, что ты теперь ещё больше похожа на животное? — поддразнил он. — Тебе придётся самому это выяснить, — ответила она с непристойной усмешкой. — Вперёд, они не сломаются, — добавила она, увидев, как он пялится на её увеличенные груди. Последняя сознательная мысль промелькнула в голове Гарри, когда он взял их в руки, а она опустилась на него, и они соединились. Всё было великолепно в этом, лучшем из всех возможных миров.