Мята-шоколад и солёная карамель

В ночи раздался тихий стук, отчего сидящая за столом Эмма вздрогнула. Она не спала, несмотря на то, что на часах было уже три ночи — её опять мучали призраки прошлого. Девушка вышла в прихожую, прихватив волшебную палочку, которую она всегда держала рядом с собой, когда мужа не было дома, и открыла дверь. На пороге стоял тот, кого она пыталась выбросить из своей жизни, но так и не смогла. В памяти до сих пор всплывали моменты их счастья, а Эмма так и не заставила себя их забыть, даже несмотря на боль, которую приносили воспоминания. — Заходи, — прошептала девушка, и ночной гость оказался внутри её дома. Не спрашивая ничего, Эмма повела его за собой в гостиную. Он сел на диван, а она — на кресло напротив. — Зачем ты пришёл? — спросила Эмма, разглядывая лицо когда-то любимого ею человека. Он изменился, как и она. Не просто повзрослел. На его лице остались следы прожитых лет в Азкабане. Эмма же стала серьёзнее, она больше не смеялась по каждому поводу и не рассказывала одни и те же шутки в сотый раз своим друзьям. Да и все её друзья умерли. С окончания школы прошло уже тринадцать лет: она переехала в Лондон, где и встретилась с мужем — довольно влиятельным бизнесменом. Он полюбил её с первого взгляда и сделал предложение, а она согласилась в надежде на то, что когда-нибудь сможет ответить ему взаимностью. — Вы не рады видеть меня, миссис Крейн? Знаешь, нелегко было тебя найти, — она слышала осуждение в его голосе. Он винил её за то, что она ушла в мир магглов, вышла замуж, родила дочь. Знал ли он, что на самом деле она никогда не любила мужа, даже несмотря на то, что тот был идеален? — Не смей винить меня в том, что я не стала ждать Пожирателя Смерти из Азкабана, — воскликнула Эмма, не думая о жестокости своих слов. Она устала постоянно претворяться, всё время думая о том, кто находился в самой страшной тюрьме за совершение ужасного преступления, — зачем ты вообще в это ввязался, Барти? Ты ничего не рассказал мне тогда, а потом я просто узнала, что тебя собираются судить за пытки Лонгботтомов! Даже несмотря на все факты, я верила, что ты не мог свести их с ума. Тогда Я была маленькой девочкой по уши влюблённой и я просто не смогла бы поверить, что ты был чудовищем! Но знаешь, теперь я уже сомневаюсь. Признайся хоть сейчас, это правда? Не зря ли я ворвалась тогда в зал суда, прося о помиловании для тебя? — Я не участвовал в их пытке… — А в чём участвовал? — Это не важно. Сейчас мне нужна твоя помощь. — Для чего же? — Мне нужно сбежать от отца… — Для чего? — не дала договорить ему девушка. — Понимаешь, я должен помочь ему возродиться… — Ты издеваешься? — Эмма вскочила с кресла и закричала так громко, что наверху проснулась её маленькая дочь. Но девушка не обращала внимание на плач ребёнка. — Я понимала тебя тогда, или мне казалось, что понимала. Ты был ребёнком, которого не любил отец, но сейчас Барти? Зачем тебе это? Он жестокий, он убил наших друзей. Разве не он покончил с Реин и Регулосом? — Они были предателями! Они предали его! Ты ничего не знала тогда, но они оба были Пожирателями Смерти. Регулус присоединился раньше всех, затем Реин и только потом я. Они заслужили его гнева! — Убирайся! — заорала Эмма. Она бы в жизни не поверила тому, что он только что сказал. Реин не могла быть пожирателем смерти. Не та Реин, которую она знала. Когда Подруга перестала отвечать на письма, Эмма убедила себя, что та просто куда-то переехала, чтобы скрыться о жестокого отца. — Ты не поможешь? — вставая, спросил Барти. — Неужели ты разлюбила меня? — Убирайся! Ты не слышал, что я сказала? Барти спокойно вышел из комнаты, а она за ним. На глазах Эммы уже блестели слёзы. — Ты боишься, что он возродиться и начнется война. Поэтому ты сбежала сюда, не так ли? — Уходи. Эмма закрыла дверь и взбежала по ступенькам в комнату своей дочери. Малютка плакала, сидя в своей кроватке. — С кем Мамочка ругалась? — тихо спросила маленькая Ада. Её полное имя было Адхафера. Эмма назвала так свою дочь, потому что Реин м Регулус не сумели. — Ни с кем, солнышко. Засыпай! — Эмма сидела на краю детский кроватки, безмолвно плача. Её трясло крупной дрожью, а по телу бегали мурашки. Трудно было расставаться с единственной любовью. Но теперь она точно знала, что больше не будет прятаться. Она отомстит за друзей, которые противостояли Тёмному Лорду в прошлой магической войне.

***

— Не понимаю, зачем было разводиться с мужем и вступать в орден феникса. Хочешь малютку Аду оставить без матери? — ворчливо поинтересовалась Миссис Ванити. — Не ваше с отцом дело. Единственное, что от вас требуется, это побыть с ней пару месяцев, а затем я заберу её и всё будет как раньше. — грубо ответила Эмма. Она знала, что родители не одобряют её решение, но по-другому не могла. — Что будет как раньше? Неужели ты правда собралась отдать её в маггловскую школу, когда девочке исполнится 7 лет? — Да. Ада не отправится в Хогвартс и вообще не узнаёт о его существовании. Так будет лучше для всех. — Как ты можешь решать за неё? — Это тоже не ваше дело! Если я узнаю, что ты что-то ей рассказала, я тут же заберу свою дочь и вы ее больше не увидите. Понятно? — Вполне, — недовольно отозвалась мать Эммы.

***

Зайдя в комнату и закрыв дверь, Гарри наконец-то смог задать вопрос, который мучил его на протяжении всего обеда. — Кто это? — Ты про Эмму? — Гермиона удивлено посмотрела на друга, будто тот спросил какую-то глупость. — Тебе же Сириус все рассказал. — Всем ты называешь то, что её зовут Эмма Ванити, её бывший парень Барти Крауч и то, что она училась на Слизерине? Это ведь совершенно не объясняет, почему сейчас она в Ордене. — Эмма говорит, что у неё старые счета с Волан-де-Мортом, — ответила девушка. — Мы сами практически ничего не знаем о ней. Ой! Позади Гермионы раздались два хлопка, возвестившие о появлении близнецов. — Обсуждаем, нашу прекрасную блондиночку? — улыбаясь, спросил Фред. — Вам, что-нибудь про неё известно? — взволнованно поинтересовался Гарри. Он сам не понимал, почему его так волновала эта женщина. Она была слишком таинственной: он даже не мог понять, сколько ей лет. Эмма вполне могла быть ровесницей Тонкс, но что-то в то же время подсказывало ему, что она была старше. Возможно, дело было и в том, как на неё смотрел Сириус. — Лишь то, что она великолепна! — радостно ответил Джордж, а Фред прошептал Гарри на ухо. — Она помогла нам найти помещение для магазина и ничего не рассказала родителям, а ещё иногда приносит нам всякие штучки для опытов, и некоторые товары даже на себе пробовала! Гарри стоял ошеломлённый. Теперь он совершенно не понимал, кем на самом деле была Эмма. — Лучше не слушай, что они тебе скажут! — заявила Гермиона. — Про Эмму и так полно слухов ходит. Вот Рональд вообще думает, что между ней и Сириусом что-то есть. — А что? — наконец вмешался в разговор Рон. — Они постоянно сидят по ночам на кухне вдвоём, часто шепчутся за столом, да даже комнаты убирают исключительно вместе! — Если тебе так интересно, Гарри, лучше всего будет спросить самого Сириуса, — в конце концов, посоветовала Гермиона, — уж он-то тебе расскажет всю правду.

***

— Я всё-таки не понимаю, что ты здесь делаешь, — разливая в стаканы огневиски, спросил Сириус. — Ты могла бы иметь всё, однако стоишь посреди гостиной полузаброшенного дома и выпиваешь со мной. — Ох, Сириус, — уныло проговорила Эмма, — неужели мы правда собираемся болтать о моём бывшем муже? Я, конечно не против, но только не смей читать мне лекций, что я его была не достойна и так далее, уж поверь, мне в голову это не раз приходило. — Я просто не понимаю, зачем ты бросила успешного бизнесмена, оставила дочь на попечение родителям и вступила в Орден. Неужели мечтой всей твоей жизни было сражаться против Волан-де-Морта? — Причина, по которой я сейчас здесь, а не отдыхаю где-нибудь на море, та же, что и у тебя — чувство вины. Вот в чём дело. — Не понимаю. Ты-то почему ненавидишь себя? Вот допустим, из-за меня погибли Лили и Джеймс, я отвернулся от Регулуса и Реин и они тоже умерли. На моей совести лежат смерти этих людей, а ты в чём виновата? — поинтересовался Сириус, глядя в стакан с янтарной жидкостью. — Издеваешься? — морщась от выпитого, спросила Эмма. — Я тот человек, который не хотел видеть очевидного. Ты бы тоже не заметил, что все твои друзья были пожирателями смерти и что они нуждались в помощи? А может ты так же, как и я, несколько лет убежал себя, что твоя подруга просто в бегах! Да я жить с этим не могу, понимаешь, Сириус? Как можно спать спокойно, зная, что ты ничего не сделал, чтобы им помочь? — Каждый из них знал, на что идёт. Тем более, Барти… — Не смей говорить про него! — Эмма зарылась руками в волосы, закрыв глаза, а потом тихо добавила. — Знаешь, что самое ужасное? Сириус молчал, разглядывая женщину напротив. Он не мог представить, в чём она ему признается, и даже не был уверен, что хочет это узнать. — Мне кажется, я никогда его не разлюблю… — По лицу Эммы во всю катились слёзы. Сириус не мог себе представить, насколько ужасно любить и ненавидеть кого-то одновременно. — Я ужасный человек. Не надо отрицать. Я вышла замуж за Бена, хотя совершенно не любила его. Мне было ужасно тяжело врать ему каждый день, ведь он это совсем не заслуживал. — Хорошим людям редко везёт, — горько заметил мужчина. — Я думаю, он всё понимал: трудно не заметить, что твои чувства не взаимны. — Да, он знал, — сказала Эмма, — и от этого мне только противнее. Насколько ужасно каждый день проживать с человеком, которого любишь, но который ничего подобного не испытывает к тебе? Я много об этом думала и, боюсь, ответ не совсем тот, который я хотела бы услышать. — Почему ты не ушла раньше, раз понимала, что никогда не полюбишь его? — Я забеременела. Он был так счастлив, а я опять, как дура, поверила, что, когда у нас родится ребёнок, все изменится — мы станем настоящей семьей. — Но это не сработало, не так ли? — Нет, с рождением Ады ничего не изменилось, — угрюмо ответила Эмма. — Почему ты так её назвала? — неожиданно взволнованно спросил Сириус. — Адхафера, звезда в созвездии Льва, — прошептала Эмма, — думаю, ты достаточно хорошо знаешь астрономию, чтобы помнить, что Регулус — ярчайшая звезда этого созвездия. Реин и Регулусу нравилось это имя. — Понятно, — только и выговорил Сириус, забирая стакан у девушки. — Думаю, тебе пора домой. — Что? Почему? — слегка раздраженно спросила Эмма. — Тебя ждут. — Ты о родителях? — сморщив лоб, воскликнула девушка. — Они знают, что я не появлюсь дома на этой неделе. — Нет, я не о них. Тебя ждёт кто-то другой. Тот, кому ты очень нужна. Эмма зажала пальцами переносицу, силясь понять, о ком говорил её собеседник, а потом неуверенно сказала, будто сама не верила в свои слова: — Если ты об Аде, то она ещё ничего не понимает. — Понимает, и ей нужна её мать. Твоя дочь скучает. — поглаживая девушку по плечу, приговорил Сириус. — Почему ты так боишься проводить с ней время? — Я не хочу, чтобы она успела ко мне привязаться, — честно ответила Эмма. — Она ведь привыкнет ко мне, а я в любой миг могу умереть. Пусть лучше она не будет знать свою мать совсем, чем будет меня постоянно вспоминать. — Эми, — девушка вздрогнула: уже давно никто не называл её так, — ей будет лучше, если у неё останутся хотя бы воспоминания о тебе. Иди к ней домой, пожалуйста.

***

Сириус внимательно разглядывал крестника, рассказывая ему про свои школьные приключения. Он до ужаса напоминал ему лучшего друга: тёмные непослушные волосы, одинаковые черты лица и привычки. Даже сейчас Гарри вёл себя точно также, как Джеймс, когда тот, боялся задать Лили волнующий его вопрос. — Ты что-то хочешь узнать? — не выдержав, спросил Сириус, ободряюще улыбаясь, чтобы подбодрить племянника. — Ну да, — Гарри не знал, как спросить то, что вертелось на языке. Слова не складывались в вопрос, но Сириус его понимал. — Ты и Эмма, что там ну между вами? — Знаешь, ничего, — задумчиво ответил Сириус. Он хотел быть полностью откровенным с Гарри, — сейчас не лучшее время для отношений. Но когда всё это закончится, я бы хотел попробовать. Мне кажется, она очень даже хорошая. А ты, что думаешь? — Она классная, — сказал Гарри, полностью удовлетворённый ответом.

***

Эмма молча наблюдала лишь за одной парой, все продолжавшей биться. Казалось, время остановилось, как и её сердце. Каждое брошенное Беллатрисой заклинание, заставляло её задержать дыхание. — Давай же! — задорно кричал Сириус, а Эмма про себя думала: «Прекрати же с ней играться, а не то она и правда попадёт». Но это был он настоящий, такой же задористый, каким она когда-то видела его в школе. Хоть с тех пор прошли ужасные годы, сейчас он был тем же отважным парнем, который не боялся ничего, и часто попадал из-за этого в передряги. — Ну же, давай! Посмотрим, на что ты способна! — воскликнул Сириус, и его голос раскатился эхом по огромной комнате. Всё вокруг замедлило свой ход. Эмма видела, как красный луч поразил его прямо в грудь. Улыбка так и не сошла с его губ, но глаза расширились от изумления. Казалось, Сириусу понадобилась целая вечность, чтобы упасть: его тело выгнулось изящной дугой, прежде чем утонуть в рваном занавесе, закрывающем арку. А Эмма всё стояла, не в силах пошевелиться. Её только склеенное сердце, во второй раз разбилось на миллиарды осколков так, что больше его было уже не починить никогда. Она не слышала ничего вокруг: ни как Гарри погнался за Беллатрисой, ни криков Римуса, ни стоны раненых. Всё вокруг застыло. Эмма смотрела в арку и понимала, что он уже никогда не вернётся.

***

— Привет, ребята, — Эмма тихо зашла в Нору, аккуратно закрыв за собой дверь. В гостиной находились лишь трое — все остальные трудились перед свадьбой Флёр и Билла. — Рон, Гермиона, есть дело, — обратилась к ребятам женщина, — тебя, Гарри, Люпин умолял не просить об этом. — Что-то случилось? — взволнованно спросила Гермиона. — Ничего такого, — попыталась их успокоить Эмма, — просто Аде нужны крестные. Совсем скоро он выступит уже более открыто и тогда нам всем не поздоровится. Я просто хочу, чтобы у неё кто-нибудь остался, если со мной что-то случиться. Ну так что, ребята, вы согласны? — Конечно! — Гермиона радостно бросилась обнимать женщину, а Рон застыл на месте. — Я? — недоуменно спросил он, будто и не мог себе представить, что кто-то когда-нибудь попросит его о таком. — Именно ты, лучше крестного мне не найти, — улыбаясь ответила Эмма.

***

— Добрый день, господин министр! — крикнул Перси, ловко метнув в Толстоватого заклятие. Министр выронил волшебную палочку и схватился за воротник, явно борясь с дурнотой. — Я не говорил вам, что подаю в отставку? — Перси, да ты, никак, шутишь! — воскликнул Фред. — Идиоты, потом поговорите, — как можно громче крикнула Эмма, парируя сыпящиеся со всех сторон удары. Оглянувшись, она заметила летящий в стену луч. Ей хватило доли секунды, чтобы понять, что случиться со всеми, кто стоит рядом со стеной. — Фред, Перси, быстро оттуда! Через мгновение мир распался на куски. Они все оказались в воздух, а тело наполнила боль, но никто не погиб. Меньше через час Эмма стояла посередине большого зала, который когда-то так много значил в её жизни. Сейчас на полу лежали трупы погибших школьников и её друзей. Женщина, стояла, обняв близнецов, и не могла отвести взгляда от тела Люпина и Тонкс, думая об их сыне. Она понимала, что, возможно, ещё до рассвета её дочь станет сиротой, как маленький Тедди, и от этого на глазах появились слёзы. Только в момент смертельной опасности она поняла, как сильно любила свою Аду.

***

Он закрыл глаза и трижды повернул камень на ладони. Гарри знал, что волшебство подействовало, потому что слышал тихие шорохи, шаги лёгких ног по глинистой, усыпанной хворостом опушке Запретного леса. Гарри открыл глаза и посмотрел кругом. Они были не призраками и не живой плотью — это было видно. Больше всего они были похожи на Реддла, вышедшего из дневника в те давние дни, — этот Реддл был памятью, ставшей почти осязаемой. Они спешили к нему, не столь вещественные, как живые тела, но гораздо ощутимее, чем призраки, — все с одинаковой приветливой улыбкой. Джеймс был такого же роста, как Гарри. На нём была та же одежда, что в день смерти; непокорные волосы взъерошены, очки немного на сторону, как у мистера Уизли. Сириус, высокий и красивый, был сейчас намного моложе, чем Гарри видел его в жизни. Он шагал с непринуждённым изяществом, руки в карманы, слегка улыбаясь. Люпин тоже казался моложе, совсем не таким потрёпанным, и его волосы были темнее и гуще. Он был явно рад оказаться в знакомых местах, где так много бродил в юности. Улыбка Лили сияла ярче, чем у всех остальных. Подойдя к нему, она откинула свои длинные волосы, а её зелёные глаза, так похожие на его собственные, впивались в его лицо с такой жадностью, будто во век не смогут на него наглядеться. Чуть в стороне остановились ещё двое. Они стояли, не разрывая объятий. Высокий молодой человек, похожий на Сириуса — Гарри не составило труда догадаться, что это был Регулус Блэк. Он держал за плечи молодую девушку, которую Гарри до этого никогда не видел. Она ободряюще улыбалась ему. — Ты был таким молодцом! Гарри не мог вымолвить ни слова. — Ты почти у цели, — сказал Джеймс. — Осталось чуть-чуть. Мы… мы так гордимся тобой! — Это больно? Ребяческий вопрос сорвался с уст Гарри прежде, чем он успел подумать. — Умирать? Нет, нисколько, — ответил Сириус. — Быстрее и легче, чем засыпать. — Тем более что он хочет побыстрее. Он мечтает покончить с этим, — сказал Люпин. — Ты должен стать его последней жертвой, Гарри, — прошептала девушка, стоявшая рядом с Регулусом. В её глазах стояли слезы, но она всё так же улыбалась, — чтобы больше никто не погиб. Мне жаль, что единственный способ покончить с ним — это отдать твою жизнь. Гарри кивнул ей в ответ. — Вы будете со мной? — До самого конца, — сказал Джеймс.

***

Эмме не верилось, что в ту ночь она осталась жива, и сейчас могла посадить дочь на её первый в жизни Хогварст-экспресс. Прошло уже так много лет с тех пор, как она сама последний раз была на платформе 9 и 3/4, но ничего не изменилось. Ей до сих пор казалось, что скоро из-за угла появятся её друзья, готовые поделиться впечатлениями от прошедших каникул. — Слушай внимательно профессоров, не нарывайся на неприятности, а ещё берегись кошки Филча, — предупреждала она маленькую Аду, — и да, лучше не пробуй всё то, что тебе подарили дядя Фред и дядя Джордж. — Откуда ты узнала? — удивлённо спросила заметно подросшая Ада. — Ты ж знаешь, доченька, от нашей мамы ничего не укроется, — ответил Бен, смеясь. Несмотря на то, что Эмма так и не вернулась к мужу, их отношения заметно наладились, и они вместе воспитывали дочь. Эмма так и не вышла замуж во второй раз: она не смогла найти человека, которой бы смог заменить ей умерших и склеить её разбитое сердце. Неожиданно раздался громкий гудок поезда, точно такой же как и двадцать лет назад, когда Эмма последний раз отправилась в Хогвартс. — Будь аккуратна, — сказала она, целуя дочь в щёку, — и не забывай советов твоих крестных. Ада улыбнулась и, не оглядываясь, побежала занимать место в вагоне, пока её отец относил тяжёлые чемоданы, а мать старалась скрыть выступившие слёзы.