Flashback
— Владимир Михайлович, вы сможете ему помочь? — Матушка Аркадия смотрела на известного психолога и психиатра, будучи безумно напуганной поведением сына — Я все оплатила и собрала Аркаше вещи. — Анастасия Кирилловна, я ничего не могу обещать — Бехтерев тяжело вздохнул, потирая глаза с тяжелой дороги — но я обещаю — Он заметил её испуганный взгляд — я сделаю все, что от меня зависит. — Я могу его навещать? — Женщина посмотрела на врача, уже посадив сына в карету, и с надеждой смотря на Владимира Михайловича — Пока, не желательно — профессор выдохнул — Я должен с ним проработать все необходимое, провести все осмотры и анализы, а уже после, я напишу вам письмо и вы сможете его навестить.Present
Аркадий сидел в своей небольшой комнатке. В правом углу была небольшая кровать со всегда светлым постельным бельем, рядом с кроватью находилось большое окно с видом на больничный парк. Напротив окна, недалеко от двери, стоял небольшой письменный стол, стул, также была полка с книгами. Единственное что выдавало лечебницу, это решетки на окнах. При приезде в эту лечебницу в городе N ему поставили диагноз паранойя и острый невроз, а также, панические атаки, но в общем, диагноз звучал как посттравматическое стрессовое расстройство. От него, собственно говоря, и лечили Аркадия.First night
Тихая ночь. Аркадию не спалось и он встал с кровати, откинув свое тонкое одеяло. На улице сверчки издавали тихую трель, луна своим мягким полусветом освещала его комнату, и тут он заметил на своем столе Алекса. Трубецкого охватил ужас и он забился в угол, Тарасов будто этого и ждал, встав с края стола, он подошел к Аркадию который забился в угол — Ну здравствуй, Фараон, как тебе твоя гробница? — Алекс рассмеялся во весь голос, правда слегка хрипло, все-таки после того как хлебнешь воды из ледяной Невы, горло садится — О-откуда ты здесь? Как ты вошел! — Трубецкой резко встал и взял в руки тяжелую книгу, кинув ту в Алекса, но та просто исчезла, что напугало Трубецкого ещё сильнее. Тарасов, явно наслаждающийся этим, исчез также неожиданно, как и появился. Аркадий больше не смог уснуть до утра.second night
За несколько месяцев нахождения в больнице Аркадию изменили диагноз, вместо, посттравматического стрессового расстройства, ему поставили остаточную шизофрению, ведь оказалось, что книга не исчезла упала, по всем законам физики. В эту ночь, погода была немного похуже. Тучи скрывали луну, был прохладный ветер, летало немного пыли и пуха от тополей. Сегодня он не спал вновь и снова, на том же месте как и в первый раз, он увидел Алекса. — Здравствуй — Он подошел к нему — Надеюсь теперь ты не будешь бросаться книгами и мы сможем нормально поговорить. Не советую рассказывать обо мне, ты же видишь как расстроился врач и твоя матушка. — Ладно — Трубецкой в этот раз смог взять себя в руки и посмотрел на него — Откуда ты здесь берешься, мне докладывали, что никто из Невы не всплывал — он старался размышлять логически, но в таком месте и ситуации это было очень сложно — Чтож, у нас есть прогресс в общении, ты уже не кидаешься книгами и подпустил меня к себе непозволительно близко, как для того, у кого были панические атаки — Алекс смотрел прямо на него — Мы еще встретимся, дорогой мой — Тарасов исчез вновь.Third night
Аркадий смотрел в окно вновь, прошло около недели с последнего появления Алекса. Аркадий никому не сказал про происшедшее. Сейчас был ранний вечер, небо затянуло тучами, начался дождь и поднимался ветер. Трубецкой думал что ему не нужно лечение, ведь Алекс вел себя мирно и не говорил сделать ему что-то плохое. Тарасов появился с точностью часового, на том же месте — Здравствуй, снова ты? — Аркадий отложил книгу — Здравствуй, теперь можно и поговорить Фараон — Алексей сел на край его кровати — как тебе, убийца? Хорошо? — Глаза Тарасова стали чернее тучи — У меня не было выбора, ты взял в заложницы Алису! — Трубецкой закричал, посмотрев на него — Правда? — Заискивающе сказал Алекс, смотря на него и сверля взглядом — а ты думал, представитель враждебного класса, был ли выбор у меня?! Ты думаешь я пошел в воры по своей воле? Или потому что прочитал «Капитал» Карла Маркса?! Нет! Вы! — он особенно подчеркнул принадлежность Аркадия к аристократам — Вы лишили нас всего! Мы с вами воевали?! Мы молчали, терпели и никому не могли пожаловаться! Если барин насиловал девушку, то молчали, а стоило напасть на аристократку то все! Конец света! — Тарасов смотрел на него и отчитывал как ребенка — На руках твоих предков кровь сотен людей! И на твоих руках кровь! Вот поэтому тебя бросила Алиса! Поэтому она выбрала Матвея — Чтобы хотя бы себе, не марать руки кровью и чтобы ее дети росли без кровавых рук! — Тарасов выдохнул и отошел к окну. Аркадия трясло, он не хотел чувствовать запах тины, слышать как хлюпают ботинки Алекса. — Доволен, Фараон! — Тарасов посмотрел на блондина -Вот поэтому мы и идем на революцию! Я готов был погибнуть, ведь знаю что в один день мы все станем равны! — Такого никогда не будет, вы лишь отброс общества! — Аркадий схватил Алекса и стал бумагой резать ему руки. Тарасов не кричал, зато с утра, медсестры нашли его всего изрезанного бумажными страницами.Fourth night
Прошла еще одна неделя. Аркадий был в особой комнате с мягкими стенами. В ней ничего не было, кроме маленького окошка, а сам Трубецкой находился в смирительной рубашке. Сейчас он смотрел в свое маленькое окошко, на улице шел дождь, дул ветер, гоняя пыль повсюду. Тарасов пришел, как верный спутник Аркадия. Блондин сразу стал пытаться его выгнать и перекричать, а после стал плакать и молиться — Ну чего же ты так, маленький? Неужели я настолько страшный? — Алекс мягко обнял его и поглаживал по головке — Прости меня, пожалуйста! У меня правда не было выбора — Аркадий плакался ему в грудь — Я всего лишь плод твоего воображения, пора тебе лечиться, но чувствую ты не хочешь? Верно? — Алекс посмотрел на него — Да! не хочу! И ты вовсе не плод моего воображения, а вполне настоящий! Хочешь я тебе почитаю, я выучил «Евгения Онегина» Оба письма! — Аркадий встал по стоечке смирно, как ребенок на табуретке, только Алекс залез на кровать и стал рассказывать оба письма, начал он с письма Онегина ТатьянеПредвижу всё: вас оскорбит Печальной тайны объясненье. Какое горькое презренье Ваш гордый взгляд изобразит! Чего хочу? с какою целью Открою душу вам свою? Какому злобному веселью, Быть может, повод подаю! Случайно вас когда-то встретя, В вас искру нежности заметя, Я ей поверить не посмел: Привычке милой не дал ходу; Свою постылую свободу Я потерять не захотел. Еще одно нас разлучило… Несчастной жертвой Ленский пал… Ото всего, что сердцу мило, Тогда я сердце оторвал; Чужой для всех, ничем не связан, Я думал: вольность и покой Замена счастью. Боже мой! Как я ошибся, как наказан! Нет, поминутно видеть вас, Повсюду следовать за вами, Улыбку уст, движенье глаз Ловить влюбленными глазами, Внимать вам долго, понимать Душой всё ваше совершенство, Пред вами в муках замирать, Бледнеть и гаснуть… вот блаженство! И я лишен того: для вас Тащусь повсюду наудачу; Мне дорог день, мне дорог час: А я в напрасной скуке трачу Судьбой отсчитанные дни. И так уж тягостны они. Я знаю: век уж мой измерен; Но чтоб продлилась жизнь моя, Я утром должен быть уверен, Что с вами днем увижусь я… Боюсь: в мольбе моей смиренной Увидит ваш суровый взор Затеи хитрости презренной — И слышу гневный ваш укор. Когда б вы знали, как ужасно Томиться жаждою любви, Пылать — и разумом всечасно Смирять волнение в крови; Желать обнять у вас колени, И, зарыдав, у ваших ног Излить мольбы, признанья, пени, Всё, всё, что выразить бы мог, А между тем притворным хладом Вооружать и речь и взор, Вести спокойный разговор, Глядеть на вас веселым взглядом!.. Но так и быть: я сам себе Противиться не в силах боле; Всё решено: я в вашей воле, И предаюсь моей судьбе.
А после рассказал и письмо Татьяны к Онегину — Молодец! — Алекс ему улыбнулся — и не ошибся! Аркадий слез с кровати и подошел к нему — Ты меня не бросишь? — он смотрел на него умоляюще. — Нет, нам с тобой не по пути, ты красиво прочитал письмо, но я из принципа не буду с представителем враждебного класса и фараоном! Ты мне не интересен и вообще не в моем вкусе! — Алекс исчез, а Аркадий закричал что было мочи… когда его расковали из смирительной рубашки, потому что он вел себя хорошо и никому не причинял вреда, он попросил перо и листок. Ему их дали и перевели назад в старую камеру. Аркадий сел писать записку«Приветствую вас, маменька! Надеюсь вы получите эту записку. Вы ужасная женщина и мать! Как вы могли?! Было бы безумно просить Бога о помощи в том, что я задумала, но я всё-таки надеюсь привести в исполнение своё желание. Ваши руки в крови и мои руки тоже в крови! Я очень устал от этой круговерти эмоций, поэтому я решил положить ей конец!». Аркадий отложил перо и заметил на стене крюк. Он придвинул к двери стол, стянул простынь с кровати, завязал на этот крюк, встал на стул и одел получившуюся петлю
— Мы обязательно увидимся — Сказал Аркадий в последний раз образу Алекса и шагнул со стула вниз. Через несколько секунуд конвульсий тело безвольно повисло на петле.