Free if you want it

            Третья ночная смена подряд явно не шла Филу на пользу. Его глаза то и дело норовили сомкнуться, удерживаемые только силой воли и дерьмовым кофе с заправки. Само собой, работая в полиции, мужчина уже привык к подобным подставам: внезапные дежурства, фаст-фуд, никакой личной жизни. А теперь к этому прекрасному набору добавился ещё и недосып.             — И на это я трачу очередной охуительный вечер, — обречённо ворчит офицер, сталкиваясь с собственным уставшим взглядом в зеркале заднего вида.             Если бы Майк, коллега-патрульный, не решил укатить в Испанию к своей родне, он бы преспокойно наслаждался марафоном ужастиков и чипсами на диване. Но нет, Фил торчит в полицейском автомобиле, напичканном наручниками, дубинками, алко-тестерами и прочей ерундой. И, да простит его мировое правосудие, хоть бы какое-нибудь интересное нарушение за смену. Ночи в его районе, как правило, тихие и проходят по одному и тому же расписанию.             В 22:03, сверившись забавы ради с часами, Фил наблюдает за старушкой миссис Грин, которая выносит мусор в бигуди и халате, всегда одном и том же. Через четырнадцать с половиной минут лысый толстяк Рэй из дома напротив с грохотом захлопывает двери гаража, заехав внутрь на своём пикапе. Ещё через несколько мгновений гаснет свет на втором этаже кирпичного домика на углу — молодая мама Эмили укладывает спать детей. Ничего необычного, от слова совсем.             Потушив окурок, Фил откидывается на спинку водительского кресла. В салоне играют Muse, он курит прямо внутри, не смотря на запреты начальства, и провожает глазами красное марево заката. Где-то на горизонте зажигаются первые звёзды, и жизнь на минутку кажется такой умиротворённой: размеренной, тихой и предсказуемой. Наверное, это хорошо? Филип живёт предсказуемо уже довольно долгое время: работа, дом, пиво с друзьями по пятницам, бассейн по выходным. Бывает, случайный секс на одну ночь со смазливыми мальчиками из бара, когда напряжение в мышцах и под кожей становится совершенно невыносимым. Но всё это… Не то. Филу не хватает того трепета, который заставил бы его почувствовать что-то. Хоть что-нибудь.             В нагрудном кармане вдруг начинает шипеть рация, и радио приходится прикрутить. «Без обид, дружище Беллами. Служба есть служба».             — Диспетчер вызывает патрульного Блейка, приём!             — Приём, офицер Блейк на связи, номер значка три-ноль-один-семь.             — Поступили жалобы от жильцов в трёх кварталах от тебя, вандализм. Разберись, а то боюсь, что если отправлю Джонса, он отметелит пацана, — Фил, кажется, слышит, как диспетчер закатывает глаза, и у него в голове складывается пазл.             — Принято, выезжаю. Конец связи.             Эта история уже стала притчей во языцех для тихого городка. В полицейский участок округа не раз поступали жалобы на мелкое хулиганство: граффити, распитие спиртного в людном месте, шум после полуночи и прочая ерунда. Виновника вычислили по опознаниям очевидцев, но никак не могли его застать на месте преступления. Сержант Джонс уже волосы рвёт на себе, а мальчишка продолжает пакостить. Что ж, может быть, офицеру Блейку удастся поймать «преступника»?             — Наконец-то, хоть скрасит мне вечер, — Фил хмыкает, заводя машину, и сразу же выруливает на нужную улицу.             Пару минут езды мимо сменяющих друг друга одноэтажных домов, и вскоре показывается заявленная диспетчером локация. Фил окидывает взглядом местность: рисунков баллончиком в поле зрения нет, мусора тоже, пьяных тел не видать — похоже на ложный вызов. «Или опять сбежал, гадёныш».             Он ругается себе под нос, с досадой ударяя ладонями руль. Приходится перестроить навигатор, и пока Фил прикидывает, где тут ближайшая закусочная, до него доносится странный звук. Прислушавшись, офицер распознаёт в нём до жути знакомую песню, вот только это её очень медленный вариант. Печальный, даже.             — I remember when… I remember, I remember when I lost my mind… There was something so pleasant about that place.             — Это что за девчонка там горланит?             Тихо, насколько это вообще возможно, Фил вылазит из машины. Он осторожно крадётся вдоль забора, заглядывает за витую изгородь, и, к собственному удивлению, находит «виновника торжества». А точнее, нарушителя порядка: описание славноизвестного хулигана совпадает полностью.             На ступеньках пустого дома, готовящегося под аренду, уселся тот самый мальчишка: на вид не больше двадцати, невысокий, две родинки над губой («И ведь заметили же!») и пирсинг в ушах. В его руке дымится тонкими струйками зажжённая сигарета, про которую парень, судя по всему, забыл. С плотно сомкнутыми веками и запрокинутой в тёмное небо головой, он продолжает петь на удивление чудным голосом, будто действительно женским. Фил застывает от этой картины, а от мелодии почему-то бегут по коже мурашки.             — Does that make me crazy? — особенно громко тянет парнишка.             Он жмурится, вытягивает высокие ноты, чтоб затем повторить снова и снова. Тонкий голосок режет ночную тишину, как будто нарочно сгустившуюся над ними, чтоб дать полный простор уличному певцу, а Филу — возможность поймать этот чудный момент. И он смакует каждую секунду, даже забывая, зачем вообще сюда приехал.             — Да завали ты уже!             Раздавшийся басом крик из окна соседнего дома заставляет их обоих вздрогнуть: мальчишка дёргается и распахивает большущие глаза, а Филипу наконец удаётся отпрянуть от забора и вспомнить о присяге хранить порядок.             — Всё в порядке, сэр. Я им займусь, — Фил быстро тычет в сторону мужчины свой полицейский жетон, и этого хватает, чтоб тот захлопнул окошко.             Смекнув свой прокол, парень уже было схватил свой рюкзак и дёрнулся в противоположном направлении, но был быстро остановлен сильной рукой, опустившейся на плечо.             — Полиция Эссекса, офицер Блейк. Далеко собрался?             Конор окидывает его взглядом (для этого ему приходится задрать голову). В первую очередь, офицер выхватывает из рук окурок и тушит его носком ботинка.             — Вынужден взять тебя под арест за нарушение гражданского порядка. Имеешь право хранить молчание, всё, что ты скажешь, может быть использовано против тебя в суде.             — Пошёл ты, — злобно выплёвывает мальчишка.             — Я-то пойду. Но ты пойдёшь со мной, — с коротким смешком Фил заламывает тонкие запястья за спину и ведёт его к автомобилю.             Тот какое-то время пытается сопротивляться, выкрикивает несвязные ругательства и что-то о том, что «живёт в свободной стране», но всё-таки затихает, замечая, что полицейский не реагирует. В машину он садится на удивление смирно. Но тут же отворачивается от водителя, как это делают обиженные девушки.             — Наручники на тебя надевать не буду, но это до первого непослушания. Считай, что сегодня повезло.             Парень закатывает глаза и по-детски шмыгает носом.             — Имя, фамилия?             — Майкл Джексон.             — Очень смешно. Документы есть? Не заставляй себя обыскивать.             Фил и без того нарушает привычный сценарий задержания, но почему-то действует по наитию. Ему кажется, что он что-то должен мальчишке за этот концерт — давно уже мужчину ничего не заставляло так отключиться от всего вокруг.             Когда ему протягивают паспорт-карточку из рюкзака, Фил долго и внимательно рассматривает кусочек белого пластика.             — Конор, значит? Конор Мейсон, мгм, — он цокает языком. — Знал бы ты, Конор, что за тобой уже охота ведётся. Мне, того гляди, ещё повышение выпишут.             Конор молчит. Его пальчики заламываются, переплетённые в замок, будто от стыда.             — Зачем мешаешь людям спать? Да и все твои остальные выходки, — рука Фила описывает в воздухе непонятную фигуру.             — Тебе какое дело?             — Не огрызайся. Ты ведь уже совершеннолетний, значит, должен отвечать за свои поступки, — между тем продолжает рассуждать полицейский. — И ты круто влип: хоть и по мелочам, но много жалоб накопилось.             — И что? Сдашь меня, как трофей? — всё так же упрямо глядя в окно, спрашивает Конор.             — Это моя работа. Мне дадут отгул, а тебе достанется штраф и весёлая беседа с сержантом. Поверь, что тебе это не понравится.             Помедлив немного, Фил заводит машину. Конор сидит неподвижно и покусывает губу, будто подбирает слова. Ещё пару минут тишины и несколько светофоров позади, и парень решается нарушить игру в молчанку.             — Я вылетел из университета. Родители вывалили огромные деньги, а я в гробу видал эту учёбу, — он зажимает руки между коленок, — понимаешь?             — Понимаю, — отвечает Фил без доли сомнения — ему знаком этот сюжет.             — Отчислили за прогулы. Я был на репетициях.             — У тебя своя группа?             — У друга. С детства об этом мечтал.             — И поэтому ты бунтуешь? — Фил кидает на парнишку быстрый осуждающий взгляд.             — Никто не воспринимает мою музыку всерьёз. Говорят, что я идиот и ломаю себе жизнь, — Конор пожимает плечами, будто это не ранит его в самое сердце.             Пару долгих минут они молчат. Фила удивляет атмосфера между ними, — будто он не исполняет свои рабочие обязанности, а просто катается с Конором по ночному городу и болтает обо всём подряд. Сам не отдавая себе отчёта, полицейский сбавляет скорость на и без того долгой дороге.             — А зря они так. Я слышал, как ты поёшь, и голос у тебя потрясающий.             — Знаю. Я тебя видел.             — Почему тогда не сбежал?             — Хотел, чтоб ты послушал. Мне было приятно, — вновь пожимает плечами Конор, на этот раз с усмешкой.             — Ты дурак, Конор, — Фил коротко смеётся, прежде чем снова стать серьёзным, — неужели не понимаешь? В твоём положении опасно так забываться. Ничего хорошего из этого не выйдет.             — Может, это ты дурак, если так считаешь?             Конор смотрит на мужчину совершенно невозмутимо. Повернувшись, Фил сталкивается с этим взглядом и не может понять, отчего его окатило горячей волной. Дерзость, которую себе позволяет этот мальчишка… Непозволительна. Но в Филе разгорается азарт, и он не спешит это присекать.             — Будь на моём месте любой другой офицер, ты бы так нагло не разговаривал.             — Но здесь только ты, — юноша быстро облизывает губы и в салоне становится на пару градусов жарче.             — На что ты намекаешь, Конор?             — Мы можем быть полезны друг другу, — заявляет он, мягко и вкрадчиво. — Скажем так, сделка: ты меня отпустишь и я больше не буду попадаться тебе и твоим товарищам.             — А что получу я?             — Меня.             Сначала Фил не верит своим ушам. Затем ждёт, пока Конор заржёт и скажет, что это просто очередная шутка. Но тот молчит.             — Мейсон, одумайся, — мужчина устало потирает веки, — ты хоть соображаешь, что ты говоришь? Как можно предлагать офицеру при исполнении такие аферы?             — Как можно так халтурно арестовывать? Я сразу понял, что ты хочешь меня, Блейк.             Фил открывает и закрывает рот, будто рыба, выбросившаяся на сушу. Его пальцы на руле сжимаются до побеления костяшек, но он изо всех сил старается не терять самообладание. Что довольно сложно, когда он уже дал слабину, и маленький наглец пытается руководить ситуацией.             — Конор Райан Мейсон, — мальчишка кривится, услышав своё полное имя. — Хочешь, чтоб я достал наручники?             — Если тебя это заводит — вперёд. Но разве я тогда смогу сделать так?             Следить за происходящим получается только краем глаза, но то, что Фил видит, превращает его мозг в желе. Выгнувшись на своём кресле, Конор принимается поглаживать себя через джинсы своей крохотной ладошкой. Стоит заметить, что на его промежности уже образовался бугорок, натягивающий плотную ткань.             — Никто об этом не узнает, а я сделаю всё, что ты пожелаешь, — до ужаса соблазнительно шепчет мальчишка в унисон с дьяволом на плече Фила. — Ты ведь мне тоже понравился, знаешь? Такой высокий и сильный, в этой форме… Я сразу подумал: «Вот бы он меня выебал».             Конор заканчивает фразу тихим стоном, а его пальцы уже расстёгивают ширинку и залазят под резинку белья. Подушечки среднего и указательного пальцев водят по розовым губам, и в конце концов, Конор начинает их посасывать. Всё это время он не сводит глаз с полицейского. Фил всё старательнее следит за дорогой, но не может удержаться и не подглядывать. Остатками сознания он всё же пытается образумить парня, но прекрасно понимает, что его собственная выдержка уже на исходе.             — Остановись и закрой рот. Сейчас же.             — Заставь меня.             Не проходит и минуты, как автомобиль резко тормозит, отчего Конор подпрыгивает на месте. Увлечённый своими похабными действиями, он вовсе не заметил, что Фил свернул на пустое шоссе, ведущее к самой окраине. Они остановились на каком-то пустыре, и Конор усилено пытается разглядеть, что же находится по ту сторону лобового стекла — на случай, если сейчас его вышвырнут наружу.             «Куда мы приехали?», хочет спросить мальчишка, но не успевает договорить фразу — его грубо затыкают поцелуем. Конор ахает от неожиданности, и Фил пользуется этим моментом, чтоб толкнуться своим языком в его рот. Конор быстро принимает новый образ развития ситуации и вливается в ритм, который задал мужчина: быстрый и жадный, будто этот поцелуй не их первый, а последний. И когда приходится оторваться друг от друга, парень издаёт недовольный хнычущий звук и поднимает брови домиком.             — Чего ты ещё хочешь? Я и так переступил черту, — Фил не может удержать смешок.             — И это всё?             — Ты даже не знаешь моего имени, а уже хочешь залезть ко мне в штаны. Ничего не смущает?             — Как тебя зовут? — глупо спрашивает Конор.             — Фил.             — Трахни меня, Фил. Пожалуйста, прямо сейчас.             Конор просит, и устоять у Фила нет уже никаких сил. Всё это кажется каким-то сюрреализмом, выдумкой невыспавшегося мозга, глупой пошлой фантазией. Но парень прямо здесь, перед ним — с покусанными самим же Филом влажными губами и раздвинутыми ногами, нетерпеливо ёрзающий по креслу. Такой по-юношески дерзкий, разгорячённый. Красивый. Умоляющий, чтоб Блейк выебал его в полицейкой машине, как дешёвую шлюшку. И может он и сумасшедший, но точно не дурак, потому такой шанс не упустит.             — На заднее сиденье. Немедленно.             У Мейсона не остаётся ни шанса, ни мотива сбежать, и он послушно выходит из машины, чтоб пересесть назад. Когда Фил проделывает то же самое и оказывается ещё ближе, он с лёгкостью опрокидывает мальчишку на спину, заставляя того упасть на просторные сиденья, попутно думая: «Спасибо тому, кто выбирал модели этих авто».             — И часто ты ложишься под первого встречного? — звучит немного злобно, и Фил пытается компенсировать это, покрывая поцелуями дорожку родинок на бледной шее.             — Впервые. Ревнуешь, что ли? — с губ Конора срываются рваные выдохи. Он путается в пуговицах и замочках, но умудряется расстегнуть форменную жилетку и рубашку под ней, жадно рассматривая показавшуюся татуировку на груди Фила.             Вопрос остаётся без ответа. Тем временем, футболка Конора отшвыривается на бардачок, а джинсы с трусами-боксёрами приземляются где-то на полу салона. Но ему, видимо, совершенно плевать, — юноша тихонько поскуливает и выгибается под сильными руками, оглаживающими его обнажённое тело, будто нарочно избегая член. От былой дерзости не остаётся ни следа, а ей на смену приходит полная зависимость от действий Фила: от его касаний Конор становится податливым, как пластилин. Сам же Фил понимает, что ему с трудом удастся развернуться в этом пространстве, но находит не менее приятный выход из положения. Вот только для этого приходится отстраниться, чем Конор снова недоволен.             Блейк недоволен этому не меньше. Поэтому, сев поудобнее и расстегнув ширинку на своих брюках, он тут же усаживает этого неугомонного мальчишку верхом. Конор не сдерживает стон: во-первых, от того, каким невесомым он кажется для мужчины, а во-вторых, как блядски горячо то, что он полностью голый перед Филом, на котором всё ещё надет верх полицейской формы, а штаны лишь приспущены. Этот контакт кожи с жёсткой тканью посылает стаи мурашек по телу обоих.             — У тебя есть смазка? — спрашивает Фил. Он чудом вспомнил об этом, раздвинув пошире ноги сидящего на нём Конора.             — Нет. Полицию разве не должны этим снабжать? — сам же юноша, получив удобный доступ, принимается неспешно дрочить Филу.             — Блять, Конор… Я тоже обычно не трахаю таких, как ты, сучек прямо среди дежурства.             Ладонь Конора маленькая и мягкая, и это почти невинно, его выдают лишь голодные потемневшие глаза. Фил старается не думать о том, кто спал с Конором до него, но эти мысли назойливо лезут в голову и почему-то («Почему?!») ужасно злят. Полицейскому хочется пометить его как свою собственность, — пусть даже только на одну ночь, и он с силой впивается в тонкую кожу прямо над ключицей, оставляя огромный багровый засос. Конор позволяет Филу клеймить себя и реагирует лишь громким стоном, сильнее потираясь об его одетое бедро.             — Я всё равно тебе засажу, так что поработай языком хорошенько, — два пальца ложатся на губы Конора, и он тут же берётся их тщательно обсасывать. — Вот так, умница.             Одновременно с этим, Фил берёт оба их члена в свою руку, и сам роняет низкий стон. Конора же словно простреливает электричеством, так долго он был без внимания, но из-за занятого рта из него вырываются лишь бессвязные звуки, а спина выгибается дугой. Блейк проводит кольцом пальцев вверх-вниз, размазывает смазку по головкам, наслаждаясь ощущениями и видом растрёпанного и возбуждённого до предела мальчишки. Когда он решает, что достаточно, его пальцы покидают рот Конора и пристраиваются к маленькой заднице.             — Придётся потерпеть, малыш, — предупреждает Фил, вводя палец сразу на всю длину.             Конор жмурится и шипит, утыкаясь носом в шею мужчины, но не просит прекращать. Постепенно растягивая и добавляя второй палец, Фил успокаивающе гладит спину с острыми позвонками, целует в ушко, и парень окончательно расслабляется. Вскоре Конор уже переходит на короткие высокие стоны, что заставляет член Фила дёрнуться. Он наощупь находит блестящий квадратик, заблаговременно оставленный в поясной сумке под задним стеклом.             — Ну хоть резинки ты припас, — юноша хихикает, пока Блейк раскатывает презерватив по члену.             Смех Конора быстро переходит в стон, когда Фил приставляет головку к его дырочке. Без лишних прелюдий, мужчина, сжав талию Конора, насаживает его на свой член по самое основание, от чего тот заходится громким стоном-вскриком. Немного привыкнув, Конор начинает двигаться сам, приподнимаясь и снова опускаясь, а его руки вцепляются в плечи напротив.             — Этого ты хотел? Тебя так давно никто не драл, — Фил помогает парню, толкаясь бёдрами вверх, — что ты раздвинул ноги перед незнакомцем? Ну ты и шлюшка, Конор.             Мальчишка кивает, прикусывая губу, чтоб не звучать так жалобно. Но угол проникновения меняется, и он просто не может не скулить, когда Фил раз за разом касается простаты. Конор двигается ещё быстрее, не стесняясь стонать во весь голос, прекрасно понимая, как это распаляет полицейского. Фил же просто выбрасывает из головы все мысли, которые должны были его остановить, переубедить трахаться с пойманным на улице хулиганом. Он быстро и жёстко вбивается в податливое тело, прижав Конора к себе так, чтоб теперь тот вовсе не смог пошевелиться, только, запрокинув голову, раз за разом выстанывать его имя.             — Блять, Фил, пожалуйста… — начинает хныкать Мейсон, царапая обивку сидений, через пару минут этого бешеного темпа.             — Давай, Конор, — рычит Фил в ответ, — кончи для меня.             Блейк обхватывает ладонью шею юноши, лишь слегка сжав, и Конора это доводит до исступления. Он кончает в ту же секунду, пачкая спермой их животы, а следом оргазм настигает и Фила, от этих сладких стонов и ощущения узкой пульсирующей дырочки, не желающей отпускать его.             Ещё какое-то время они остаются в этой позе, тяжело дыша и не осмеливаясь сдвинуться с места. Но, когда в машине становится слишком жарко, Филу приходится опустить стекло, и оба поворачивают головы к холодному потоку ночного воздуха. На улице всё так же темно и тихо, а звёздное небо приковывает к себе все взгляды.             — Это было неплохо, если хочешь знать, — с напускным безразличием говорит Конор. Его надменности не хватает надолго, так как Фил отвешивает шлепок по голой ягодице, вынуждая того ойкнуть и рассмеяться.             — Всё было охуенно, Конор, — мужчина оставляет поцелуй на кончике его носа, — Я не прочь повторить. Только не при таких обстоятельствах.             — Я ещё подумаю. Ай! — Фил шлёпает его снова.             Они курят и лениво целуются, когда Конор наконец слезает с Фила и надевает бельё, чтоб не провоцировать. Из динамиков снова играют Muse, а жизнь уже не кажется такой предсказуемой. Припарковавшись недалеко от дома Конора, Фил помогает юноше привести себя в порядок и одеться, ещё раз вычитывает за поведение, но всё равно дарит долгий поцелуй на прощание.             Вернувшись в автомобиль и снова сев за руль, Фил замечает на приборной панели клейкий листочек, которого абсолютно точно не было здесь раньше. Он подносит его ближе к лицу и не может сдержать тёплую улыбку — на клочке жёлтой бумаги красуется россыпь цифр, сопровождаемая запиской: «Обещаю исправиться. Позвони мне! К.»