Падение огненной звезды

Небольшое расстояние до двери девочка преодолела за какие-то доли секунды, мчась по коридору так, будто за ней гнался Гримм. И, только увидев закованную в цепи, бессознательную Грейнджер, выдохнула с облегчением. Получилось. О, нет, в силе своего старшего товарища Джин ни на миг не сомневалась. Он воистину доказал, что для демонов в её мире не существует ничего невозможного. И тогда, когда они спустились в Тайную Комнату, и тогда, когда никто, кроме неё, даже величайшие волшебники, не смогли его заметить у себя под носом, и тогда, когда Чанг безо всяких усилий получила "подарок", и тогда, когда, обнажённая, Рыжка вертелась перед зеркалом и впервые полностью была довольна увиденным и искренне восхищалась собою, оставаясь для остальных прежней, и когда лишил её ежемесячной пытки жёнским циклом, и тогда, когда, лишь поверив его слову, она изо всех сил старалась уничтожить несколько манекенов одновременно и так велика была её вера в непогрешимость слов Заориша, что в итоге - получилось. И тогда... Да много, когда. Но... Всегда ведь есть человеческий фактор, верно? И неучтенные обстоятельства. А потому до последнего Джиневра волновалась, думая, что что-нибудь, да сорвётся. Но нет. Архиканцлер ещё раз продемонстрировал, что для него нет ничего невозможного. А потому, отринув свои тревоги, что оказались беспочвенны, рыжая решила наслаждаться моментом. Медленно подходя к столешнице, на которой находилась Гермиона, казавшаяся непозволительно маленькой и хрупкой на фоне Фиолетового, молчаливо возвышавшегося рядом, Джинни впитывала в себя каждую секунду и медленно подкрадывалась к невыносимо долго приходившей в себя подружке Гарри, как настоящая львица к добыче. Добыче, которая уже никуда не сбежит. Но нападать не спешила. Как и говорить что-либо, доверяя ведущую роль тому, кто старше, опытней и точно знает, как правильно. Заориш же слегка наклонился к уже начавшей приходить в себя Гермионе, внимательно изучая девушку своими молочно-белыми глазами. Архиканцлер по-прежнему оставался внешне спокойным, но вот внутри него короткими вспышками проявились две эмоции: разочарование и отвращение. Он надеялся, что "самая умная колдунья" окажется более достойным противником, чем Том Реддл, но... она была лишь жалким и слабым человеком. - Можешь расслабиться, - мысленная фраза была послана Джинни, и та действительно расслабилась, развеяв заклинание иллюзии, и именно в этот момент Гермиона пришла в себя окончательно, и смогла рассмотреть место, куда она попала. Заориш намеренно уменьшил ауру своей силы, но даже сам ужасающий вид неведомого фиолетового существа бичом хлестнул по самообладанию Гермионы Грейнджер. В следующую секунду её глаза нашли обнажённую Джинни Уизли, которая вполне спокойно стояла рядом с ожившим кошмаром и с каким-то хищным прищуром смотрела на пленённую волшебницу, и к разъедающему самообладание страху добавились шок и непонимание, вынуждая Гермиону слегка пошевелиться, проверяя оковы. - Итак, ты пришла в себя, Гермиона Грейнджер, - спокойный голос Архиканцлера раздался внутри помещения подобно грому. - Поскольку ты сейчас моя гостья и любишь придерживаться правил, я думаю, стоит их объяснить для более комфортного пребывания здесь. Итак, ты говоришь, когда тебе разрешат. Ты отвечаешь на все вопросы прямо и честно, ложь я почую. Ты не пытаешься как-то навредить мне или моей ученице. Ты делаешь то, что разрешат тебе. За ослушанием следует наказание. - Ученице?... - хриплым голосом переспросила Гермиона, для которой именно это слово стало той соломинкой, за которую ухватился её разум, спасаясь от страха. И Архиканцлер среагировал немедленно. - Тиранар! От вопля Гермионы Джинни едва не оглохла, да и сама пленница никогда не испытывала такой чудовищной, точнее ЧУДОВИЩНОЙ боли. Она знала про заклинание Круциатус, видела, как корчился паук, на котором профессор Грюм демонстрировал действие этого Непростительного заклятья. Но та боль, которую испытывала Гермиона сейчас, была даже сильнее Круциатуса. Она извивалась в оковах, выпуская свой крик в комнату, из которой не доносилось ни звука, и ей казалось, что прошла целая вечность прежде, чем боль резко отступила. Тело, которое лишь пару секунд назад одновременно расплющивало пылающим молотом, скручивало при помощи шипастых спиралей и пронзало тысячами ледяных игл, разраставшихся прямо внутри, неожиданно расслабилось, потому что ощущения от нового, неслышимого ей ранее заклинания, пропали. - Думаю, стоит повторить правила, - невозмутимым голосом вновь заговорил Архиканцлер. - Ты говоришь, когда тебе разрешат. Ты отвечаешь на все вопросы прямо и честно, ложь я почую. Ты не пытаешься как-то навредить мне или моей ученице. Ты делаешь то, что разрешат тебе. За ослушанием следует наказание. Всегда следует. На этот раз на глазах Гермионы от шока и боли выступили слёзы, и пленница, закусив губу, медленно и с опаской кивнула, после чего Заориш повернулся к Джинни. - В вашем мире существует заклятье Круциатус, которое причиняет жертве чудовищную боль, - тон фиолетового существа приобрёл такие знакомые учительские нотки, и Грейнджер против своей воли обратилась в слух. - Однако есть куда более мощное заклинание, которое превосходит Круциатус, и его сила зависит именно от окончания заклинания. Всего существует шесть окончаний: -ос, -ар, -наш, -кор, -гал и, наконец, -ус. Основой звучит, как ты поняла, слово Тиран, и самое первое окончание превосходит ваш Круциатус в два раза. Принцип понятен? - рыжеволосая ученица кивнула словам демона, и тот почувствовал, как ужас Гермионы от связывания простых логических цепочек, становится почти что реальным. - Полагаю, тебе не терпится побеседовать с нашей гостьей. Что ж, я не стану тебе мешать, в конце концов, именно ты попросила пригласить самую умную колдунью к нам. Закончив объяснение, Заориш отошёл в самый тёмный угол, поскольку подготовка к этому шагу отняла у Архиканцлера много сил, и теперь требовалось восстановить их медитацией. Однако прежде, чем Джинни успела заняться своими делами, которые погрузили девушку ещё глубже во Тьму, в её голове раздалось строгое предупреждение Архиканцлера, который почуял одно из намерений рыжей: "Если ты собираешься лишить пленницу невинности, то это недальновитый шаг, и не советую тебе его делать. Она нам ещё понадобится. Также не злоупотребляй моим заклятьем, иначе можешь преждевременно повредить память Грейнджер. Делай всё постепенно, не увлекайся, поскольку сейчас куда сильнее боли будет страх." Закончив наставление, демон расслабился, входя в состояние медитации, и лишь самым краем своего сознания наблюдая за Джинни и Гермионой, готовый одёрнуть первую в нужный момент. Он не зря упомянул про так кстати подвернувшуюся невинность, ибо это тело было нужно ему целым и, пока что, живым. И завтра попавшая под влияние Джинни убедится, что страх - действительно отличное оружие и ключ к тому, что запрятано глубоко в душе человека. Взор Гермионы, наученной горьким опытом и не рисковавшей говорить, излучал непонимание и осуждение, и лишь изредка там проскальзывали искры страха, но лишь в те моменты, когда девушка осмеливалась бросать быстрые изучающие взгляды в угол, где находилось существо, чей облик и силы были недоступны ее пониманию. А потому угроза котировалась, как неизвестная и оттого еще более опасная. А вот на Джинни, пусть и молча, Грейнджер смотрела пламенно и гневно. И это невероятно бесило рыжую. Текучей походкой вплотную приблизившись к Заучке, что пыталась незаметно испробовать кандалы на прочность, искренне, видимо, рассчитывая, что Джинни не заметит. Уизли зло прищурилась. Как же эта Зазнайка раздражала. Ну, ничего. Все поправимо. Заориш же сказал не торопиться? Что же, она и не будет. Медленно проводя кончиками пальцев по бедру охреневшей от подобного поступка Гермионы, Джиневра задумчиво наклонила голову вбок. Пальцы тем временем скользили вверх, пробираясь под рубашку обездвиженной волшебницы. А затем неспешное движение резко завершилось чувствительным щипком под ребра. Обманчиво-спокойным голосом девушка вопросила, окончательно вводя Грейнджер в когнитивный диссонанс: - Больно? Удивительно, но все, что могла умнейшая ведьма поколения - ошеломленно моргать и изображать паровозик, натужно дыша. Джинни притворно-грустно вздохнула. - А я-то думала, у нас получится непринужденная беседа, а ты и двух слов связать не можешь. Кажется, мальчишки тебя переоценивают. Круцио! Сейчас Уизли была искренне благодарна этому психу-аврору, что по прихоти Дамблдора стал преподавателем ЗОТИ, за то, что тот наглядно показал студентам все три Непростительных, совершенно не озаботившись возрастом учеников. И теперь рыжая, хоть и могла использовать чуждые этому миру заклятья, да еще и невербально, решила показать Грейнджер наглядно, что ее ожидает. Видать, выскочка совершенно не улавливала, что нынче для нее опасна Джиневра, а не Заориш. Пока гриффиндорка судорожно хватала ртом воздух и отходила от болевого шока, Рыжка устраивалась поудобнее рядом, на каменной плите. А после, наконец, примостившись пятой точкой рядом с жертвой, задумчиво взглянула той в глаза. И вновь не увидела там осознания. Грейнджер, как могла, отгораживалась от реальности неприятием и возмущением. Засунув в рот прядку огненных волос и лениво их пожевав, мучительница выдала, наконец, неожиданный комментарий, что заставил несчастную Герм зардеться. - А у тебя соски встали. Тебя возбуждает боль? Подобным тоном, пожалуй, Альбус приглашает на чай или в гости. Так или иначе, для подобных фраз он совершенно не подходит. Однако это не помешало Грейнджер возмущенно фыркнуть. - И снова ты не отвечаешь - Джинни влила в голос, казалось, всю грусть, что существовала в подлунном мире - Ты ни капельки не сообразительная. И снова ущипнула ту, что считала соперницей и в принципе ненужной деталью мироздания. А потом еще раз, наслаждаясь писком, что издавала обездвиженная девушка. И снова. О, так может щипаться только настоящая женщина. Со всею ненавистью цепляя ногтями и выворачивая кожу, не торопясь, оттягивая плоть так, будто готова вырвать кусочек... На пятом щипке Гермиона не выдержала, разразившись сердитой и гневной речью: - Джиневра Уизли, прекрати немедленно! Что бы тут не происходило, я тебе гарантирую, что об этом узн... - Баалрок! Со всею серьезностью сложив руки на груди и злобно щурясь, Уизли приготовилась наблюдать за тем, как появившийся из ниоткуда огненный бич наотмаш хлещет гриффиндорку, прожигая как одежду, так и плоть. Уже заранее воображая пронзительные вопли и мольбы Грейнджер, что, разумеется, не тронут сердца разозленной Рыжей. Она терпеть не могла, когда ее называют Джиневрой. И позволять такую вольность Зубрилке не собиралась. Несмотря на то, что Заориш по большей части восстанавливал свои силы, всё же Архиканцлер приглядывал за своей своевольной ученицей. Он знал, что её эмоции сейчас бьют через край и даже будучи совращённой Джиневра будет давать им волю в подходящие для неё моменты. Сейчас, по мнению рыжеволосой, как раз был такой, но она не учла одного момента: заклинание, что произнесла девушка было боевым. Архиканцлер вмешался немедленно, и огненный бич, который должен был рассечь плоть пленной Гермионы Грейнджер ударил по её телу всего лишь один раз, прожигая одежду, обжигая плоть и заставляя девушку закричать от боли и ужаса, после чего заклинание растворилось в воздухе к вящему недоумению рыжеволосой. "Ты едва не прикончила её!" - ледяное копьё вонзилось прямиком в мозг Джинни, заставив ту даже схватиться за голову от боли. И хотя Заориш говорил, как и всегда, спокойно, на этот раз в его голосе отчётливо ощущалась угроза. - "Я обучаю тебя боевым заклинаниям, и Баалрок мог с лёгкостью прикончить пленницу. Впрочем..." - тон Архиканцлера несколько смягчился. - "Можешь испытать более сложное заклинание: Саршир. Твоих сил ещё не хватит, чтобы сотворить его даже в самом слабом боевом подобии, но иллюзии будет вполне достаточно". Оправившись от острой вспышки мигрени, Джинни тихо и сконфуженно извинилась. Разумеется, ментально. А затем холодно взглянула на ошалевшую от боли Гермиону. Опять эта девка во всем виновата! Из-за нее обычно сдержанный Архиканцлер теперь ругал свою протеже! Уизли тихонько рыкнула. Жажда убивать подняла в груди свою змеиную голову. Но, не имея склонности к самоубийственным действиям, Рыжая учла замечание Учителя, и глубоко вдохнула, успокаиваясь. Она зайдет с другой стороны. А потому, сосредоточив внимание тихонько всхлипывавшей Грейнджер на себе и прекрасно осознавая, что сейчас ответить та не сможет по причине болевого шока, Уизли для проформы вопросила: - Как ощущения? Есть какие-то комментарии? Замечания? Разумеется, внятного ответа не было, только тихий скулеж. И это был прекрасный повод продолжать. - Ну вот! Ты опять нарушаешь правила! Ни чему тебя жизнь не учит! - Рыжка притворно-обеспокоенно взмахнула руками, мимолетно приобретя сходство с Молли - Саршир! Хоть девушка и вложила в заклятье всю свою волю и сосредоточение, ничего, кроме испуганного визга, исторгнуть из жертвы не вышло. Чары, пусть и были пугающе реальны, вреда не нанесли. А потому Уизли, несмотря на зажмурившуюся от страха Герм, расстроилась. "Всё верно," - теперь в тоне её наставника проявилось удовлетворение. - "Страх сейчас разит куда лучше боли. Ты идёшь в правильном направлении." От комментария Фиолетового волшебница заметно приободрилась. Настолько, что даже игриво щелкнула по носу свою пленницу, искренне веселясь. А ту уже начала бить дрожь. Холод, боль или страх в этом были виновны, Джиневра не знала. Да и не было ей сие интересно. На волне позитивного настроя, вальяжно опираясь на бедро пострадавшей, ведьма царственно махнула рукой. - Если есть что сказать, говори. Разрешаю. Некоторое время Гермиона просто глубоко дышала. Дыхательные техники еще никогда ее не подводили. Окромя сегодняшнего дня. И это было неправильно. Сегодня вообще все было неправильно. И это существо, что подозрительно походило на демонические сущности, описанные в древних бестиариях. И поведение Джинни, злое, безумное... мерзкое. И ее шокирующая нагота, которую та, казалось, не замечает. И то, что Гермионе в принципе, впервые за очень долгое время, не было понятно абсолютно ничего. Единственное, к чему она пока смогла придти - это тактика принятия. Где-то в маминых публицистических статьях девушка однажды вычитала, что, ежели на вас напал маньяк или вы стали заложником, не стоит спорить. Следует соглашаться и молчать, не провоцируя агрессора. А раз с сумасшедшими не спорят, значит, так она и будет делать. И, возможно, со временем ситуация прояснится. И, когда это случится, у Грейнджер будет возможность договориться с похитителями. Но сия тактика не принесла ничего, кроме боли. Как поняла гриффиндорка, чудовищу она сама была, на первый взгляд, без надобности. А его напарница причиняла боль просто ради того, чтобы ее причинить. Первые минуты, несмотря на страх, шок и боль Гермиона старалась определить, где находится. Но потерпела неудачу. Возможно, это старый особняк или мэнор, вот и все, что она могла предположить. Коллегу мерзостного монстра она априори сочла каким-то психопатом под Оборотным зельем. Ну, в самом деле, не могла это быть Уизли! Однако, чем дольше длились мучения и парад безумства, тем с большим удивлением Грейнджер понимала, что перед нею действительно Джинни, ибо действие любого зелья уже давно должно было сойти на нет. С такой скоростью она еще никогда в жизни не складывала детали в целое. Еще никогда не прилагала таких стараний, чтобы осознать и понять происходящее. И удушающий страх и невероятная боль не помогали думать от слова совсем. Изо всех сил стараясь не утонуть в пучине собственных эмоций, гриффиндорская отличница дышала. Глубоко и часто, как при родах, стараясь минимизировать боль и устранить панику, очистить и призвать к порядку бешено скачущие мысли. Ей до зуда в ладонях был необходим еще один пазлл, что поможет собрать эту мрачную мозайку. И адреналин, что вырабатывался в промышленных количествах в те минуты, что ведьма издевалась над ее кожей и ребрами, толкнул Грейнджер на предположительно самоубийственный поступок, который она обещала себе не повторять, соглашаясь с правилами этих двух ублюдков изначально. И она прекрасно отвела душу, выплеснув на мучительницу весь свой гнев и непонимание. И, пусть она жестоко поплатилась за свои слова, на миг даже уверившись, что более никогда не сможет дышать, но именно это и помогло ей окончательно поверить в то, что перед нею - действительно младшенькая Уизли. Та самая, что терпеть не могла, когда ее называют Джиневрой. Пазлл сам упал в руки, и логические связки завертелись в диком танце. Если это Джинни - то они в Хогвартсе либо на его территории. Так надолго из замка ученица пропасть не может. Следовательно, стоит надеяться на то, что рано или поздно их найдут. И постараться дожить до этого момента. И кричать. Громко. Как можно громче. Надежды еще никто не отменял и любые чары не вечны. Если это Джинни - она заколдована. И это следует выяснить, пока ее тюремщик, казалось, выпал из событий и ослабил, судя по виду, бдительность. Тюремщик - не человек. Он силен. Возможно, связан с Тем-Кого-Нельзя-Называть. И это плохо, коли на Его стороне такие твари. Она обязана выжить и сообщить Директору. И спасти Джинни. Иначе Рон и Гарри просто не простят. И следует просто срочно выяснить, что именно им нужно от нее, Гермионы Грейнджер. Плененная волшебница не думала, что так быстро дождется подходящего безопасного момента, но он представился сразу после того, как Джинни, откровенно паясничая, напугала ее синим пламенем до потери пульса. И то ли это ее развеселило, то ли воля существа над ее разумом временно ослабела, но нагая, будто не ощущавшая леденящего холода комнаты, рыжая, казалось, смягчилась. И Грейнджер, воспользовавшись этой возможностью, почти беззвучно, но очень горячо зашептала, стараясь говорить быстро и четко, хотя голос дрожал и прерывался: - Джинни, ты этого не понимаешь, но сейчас ты под Империусом либо его аналогом. Сосредоточься и попробуй сопротивляться, как Гарри. Если он смог, то у тебя точно получится, не сдавайся, пожалуйста! Я знаю, что ты где-то там, это все неправильно, прошу, сконцентрируйся! Услы... - Силенцио! Отчаянно, но беззвучно раскрывая рот, Гермиона надеялась, что успела дозваться до сознания собеседницы, поскольку в карих теплых глазах сверкало безграничное удивление и растерянность, и, кроме заглушающего, пока что не последовало ни одного заклятия или движения. " - Она это... Она серьезно? Ты слышал?" Взгляд Джинни действительно можно было счесть расфокусированным, поскольку она была несколько ошарашена и потому решила ментально потревожить своего Старшего Товарища в надежде, что он не сильно занят, и ощутить моральную поддержку. " - Грейнджер же не могла так быстро с катушек слететь, да?" "- Она полагает, что ты под заклятьем, контролирующим разум, поэтому ты ведёшь себя так... нетипично, как прежняя ты."- Архиканцлер даже слегка приоткрыл белые глаза, наблюдая за девочками. - "Страх начинает толкать её на необдуманные поступки, провоцируя её на нарушение правил. Она вовсе не сошла с ума." Это была обычная реакция человека, обычная и предсказуемая. Заориш ясно видел вспышку ужаса Гермионы, разум которой отчаянно пытался отыскать выход из сложившейся ситуации. Обернувшаяся вокруг души Джинни Уизли Скверна буквально выпустила из себя ядовитые шипы холодной злости, ещё сильнее отравляя рыжеволосую девочку, ещё необратимее затягивая ту на дорогу, которая ведёт в непроглядную Тьму. Из которой нет пути назад. И именно с этого момента душа Джинни Уизли поддалась окончательно, и вспышка её энергии была подобна вспышке звезды. Звезды, которая пылала чёрным огнём внутри себя, выжигающим без следа всё то, что делало юную ученицу Хогвартса прежней. "- Теперь она на нашей стороне, Герцог," - короткое ментальное сообщение ушло в другой мир для других ушей, пока взбешенная таким поведением Гермионы Джинни старалась не прибить свою пленницу. - "Осталось совсем немного по-людским меркам. Уже скоро и вторая девственница будет в нашем распоряжении." "- Превосходно," - ответ пришёл практически сразу же, и Архиканцлер медленно кивнул себе, наблюдая за Уизли. Уже скоро пленнице потребуется "помариноваться" в своём страхе, и когда настанет момент, Заориш одёрнет рыжую, дабы показать той всю силу ментальной магии. Поначалу Джиневра, получив ответ Наставника, ощутила острую необходимость прибить лохматую козявку, что сильно много о себе мнит. Но через мгновение взяла себя в руки. В самом деле, она сама виновата, что разрешила той говорить. Вот и получила порцию бредятины. Пора бы привыкать, что Заучка отнюдь не такая умная и крутая, каковой хочет казаться. И вполне предсказуемо, что та решила, что какая-то там Джинни, на курс младше, просто не может самостоятельно принимать такие решения. Стоит радоваться, что игрушка не сломалась, а просто тупая. Еще раз прокрутив в голове пламенную речь возомнившей себя спасительницей сирых и убогих Грейнджер и вдумавшись в слова, Рыжая не выдержала. И расхохоталась. Под непонимающий и испуганный, уже по традиции, взгляд связанной четверокурсницы. - Ой... Аха-ха, ой, не могу... Кха-хм. Хм. М-да, это ты интересно выдала, прямо за душу берет, право слово. Фините! Ну, подруга, а теперь как насчет отвечать за свои слова? Секо! Секо! Секо! Эванеско! Скорджифай! Несколько секунд полюбовавшись на дело рук своих, Джин удовлетворенно изрекла: - Без вороньего гнезда тебе определенно лучше. Да и вообще - волосы тебе совсем не идут. Сотворив зеркало, юная ведьма довольно предоставила объекту своих действий возможность обозреть результат. Взглянув на отражение, Гермиона взвизгнула и крепко зажмурилась, приглушенно всхлипывая. Деморализация противника проходила успешно. Кому, как не им, девочкам, знать, каково это - терять волосы. А ведь посмотреть и вправду было, на что. Лысый череп, на котором каким-то чудом удержались несколько нелепых клочков, был частично измазан кровью, поскольку меткостью себя Рыжка не утруждала. Бровей на лице, как и ресниц, не обнаружилось, и весь облик миловидной прежде Зазнайки изменился до неузнаваемости благодаря нескольким простеньким заклятьям. - Тебе нравится? - заботливо-фальшиво вопросила Джин - Может, у тебя есть еще какие-то вопросы? Хочешь еще что-то сказать? Протяжно всхлипнув, Грейнджер все же открыла глаза и, немного помедлив, вымученно прошептала: - Зачем я вам? За что? Уизли печально покачала головой. Ну вот ничему эту гриффиндурку жизнь не учит. А затем, облокотившись о камень, склонив голову набок и покосившись в сторону, переадресовала вопрос к тому, кто имеет более широкие полномочия, по ее мнению, в ответе: - А действительно, зачем? И мысленно услужливо подсказала, без особой, впрочем, надежды, что ее вариант вот так сразу будет засчитан: " - Чтоб она тут сдохла в мучениях, бессмысленно и беспощадно". "- Не бессмысленно," - ответ несколько обескуражил Джинни. - "Я не зря сказал тебе быть аккуратнее с нашей пленницей. Даже для неё найдётся своя цель и своё место." Джиневра неопределенно пожала плечом и вернула внимание трепещущей и жаждущей ответа наглой девке. Нужна, так нужна. Как он скажет, так и будет. Немного рассеяно пожевав нижнюю губу, волшебница все же решила ответить непосредственно автору вопроса, хоть и перефразировав от себя. - А тебе тут самое и место, зубастая. А затем, внезапно придумав новую забаву, довольно оскалилась и склонилась над поверженной соперницей. - Ты же помнишь, что за свои слова нужно отвечать, правда? А ты же всегда следуешь правилам, так ведь? Наколдовав разом занервничавшей пуще прежнего жертве повязку на глаза, Джинни максимально сосредоточилась. Ей до жути хотелось попробовать ментальные атаки. И было невероятно интересно, что у нее выйдет без зрительного контакта. Вообразив себя пылающим бритвенным лезвием, что полностью состоит из боли, Уизли сосредоточилась на черепушке Грейнджер, почти что касаясь той обнаженным телом. Разумеется, не имея должной практики в ментальных атаках, до этого практикуя только защиту, мыслеречь и чтение эмпатического фона, да еще и не имея зрительного контакта с испытуемым, несмотря на все старания и жгучее желание причинить невероятную боль, наткнувшись на естественную защиту, Рыжка об нее разбилась, хоть попытка и заставила пленницу поморщиться и заискриться самыми разнообразными хаотичными эмоциями. Уже полностью лежа на Грейнджер, Джиневра, недовольно рыкнув, почти что собиралась завершить неудавшуюся попытку, но одна тонкая нить чужих волнений на краю собственного сознания заставила упрямую девушку вновь сосредоточиться и вцепиться в ускользающее, явно не являющееся первичным в этой ситуации, чувство жертвы и потянуть за него. Эротическое волнение являлось ассоциативным, до неприличия слабым и, похоже, даже не до конца осознавалось Гермионой, но оно было. Скорее всего, вызванное обнаженным телом, что на ней активно ерзало. Но Джиневре было достаточно. И, изо всех сил воображая себя водой, максимально мягко она поплыла по этой нити, молясь, чтобы та не истаяла и куда-либо привела. И мольбы не подвели. Получила юная львица, казалось бы, ничтожно мало. Стойкое ощущение урагана, что прошелся по библиотечной зале (возможно, сейчас именно так выглядел разум Заучки), и неясный, смазанный мыслеобраз с поверхностно-пошлым содержанием, героем которого был, если постараться придать деталям четкость, Крам. Это, судя по вполне невинному наполнению, был просто сон или воображение влюбленной девушки. Но этого ученице Архиканцлера хватило с лихвой, чтобы разбудить воображение. Невероятно устав от, казалось бы, такого простого и поверхностного внедрения в чужой разум, Джин в попытке отдышаться обжигала горячим дыханием щеку усиленно прикидывавшейся частью меблировки Гермионы. Спустя минуты две Рыжей удалось восстановить статус кво своего организма, и, довольно щурясь, она принялась молча изучать вблизи лицо библиотечной гусенички, что вполне разумно ныне держала рот на замке, хоть и было заметно, что она нервничает от того, что Джин все еще лежит сверху. - А этот Крам ничего так, да? Спорим, ты втайне хотела проверить, что там у него в штанах? Грейнджер, дернувшись, зло заскрипела зубами, но благоразумно продолжила хранить молчание. Но развивать монолог Джинни это не помешало. Ее целью сейчас было заставить дрянную выскочку не просто полыхать от стыда, а рыдать от осознания своей собственной порочности. Чтобы та раз и навсегда осознала, что она совершенно ничем не отличается от остальных и в чем-то даже, возможно, хуже. И нос задирать ни имеет никакого права. - Да не стесняйся, я все ви-и-дела. Все-все-все твои грязные мыслишки. А, может, не все? Может, тебя и девчонки тоже возбуждают? Чего мы еще не знаем о Святой Грейнджер? Кареглазая откровенно блефовала и несла в мир ахинею. Но Гермиона купилась, яростно заизвивавшись под весом мучительницы, изо всех сил стараясь скинуть ту с себя. Пока что - все еще молча. Но это было поправимо. Рука имевшей явное преимущество перед старшей девушкой Джинни игриво скользнула по груди Всезнайки, заставив ту ошарашенно застыть. А затем задергаться с новой силой. Заклинание прозвучало почти ласково. - Ступефай. Расла-а-абься. Я готова исполнить все твои мечты. Акция действует только сегодня, пользуйся. Не понимаю, чем ты недовольна? Ответа коварная девчонка и не ждала. Учитывая заклятье, Грейнджер могла лишь издавать невнятные звуки. А этого Джинни было достаточно. Задрав свитер пленницы, Рыжка обстоятельно и со знанием дела нежно касалась высокого подъема белых грудей и затвердевших сосков. Не то, чтобы она баловалась подобным. Но, живя с великовозрастными братьями-обалдуями и вполне прогрессивными магглорожденными, еще не того нахватаешься. А интереса и саморазвития никто не отменял, не так ли? Спустя пять или десять минут Гермиона, не имевшая возможности сопротивляться, не видя и не слыша абсолютно ничего, начала тяжело и часто дышать, из чего Джиневра заключила, что той такие ласки в новинку, а потому - ярки донельзя. И поздравила себя с победой. Не то, чтобы ей самой нравилось. Нет, процесс смысла не имел, да и вторая участница не возбуждала. Но вот конечная цель приятно грела, а власть над чужой волей и телом - что может быть лучше? Ощущая себя по меньшей мере божеством одной отдельно взятой студентки Хогвартса, Джиневра, не мудрствуя лукаво, оседлала ту на манер наездницы, оставляя себе при этом простор для маневра, и ввела в игру вторую руку, спуская ее по животу ниже, к линии белья. А затем внезапно прижалась не обремененным одеждой телом к страдалице, согревая и касаясь собственной грудью. И, пока одна ладонь терзала нежный холмик груди, вторая деловито скользнула между ног, поверх нижнего белья. Пальцы, судя по тому, как поскуливала заколдованная девка, надавливали и гладили ровно там, где надо. Предчувствуя скорую победу, на которую ей красноречиво указывал увлажнившийся хлопок, Джин задвигала пальцами быстрее, немного некстати воображая себя пианисткой. А затем невербально сняла Ступефай и, скрепя сердце, коснулась языком незащищенной шеи гриффиндорской умницы. Через несколько минут, лицезрея алые щеки девушки, прерывистое дыхание, невнятные звуки, исторгаемые из глубины грудной клетки и хаотично, нелепо и неуверенно стремившиеся навстречу активным ласкам бедра, Рыжка испытала острое и неуместное желание взорвать хлопушку и поздравить самое себя. Теперь нужно было не упустить момент... Она и вправду его чуть не прошляпила, отдернув ладонь в самый последний момент и чудом успев вклинить коленку между бедер Грейнджер, которые та в полузабытьи пыталась свести и своими силами все же достичь своего, как считала Джин, первого в жизни оргазма. Но это инстинктивное движение молодая волшебница успела предотвратить, разведя ноги Зубрилки в стороны и медленно пресекая контакт с ее кожей. - Скорджифай. Эванеско. Лишившись одежды, Грейнджер на удивление быстро пришла в себя, напрягшись и справедливо ожидая подвоха. А Уизли, бегло взглянув на девчонку, не нашла в ней ничего особенного. И на что мальчишки велись, скажите на милость? Но отвлекаться на размышления пока не стоило. - А ты у нас шлюшка, да? А ты знаешь, что делают со шлюхами? Особенно с теми, кто издает звуки без разрешения и нарушает правила? Ощутив напряжение и страх пока что молчаливой Гермионы, все еще лишенной возможности видеть, Джиневра вновь радостно оскалилась. - Пожалуй, стоит запечатлеть тебя, такую непозволительно возбужденную, притом девчонкой младше тебя, для потомков. На колдокамеру. Пусть студенты других школ посмотрят, как развлекается лучшая ученица Хогвартса. И, пусть колдографий делать Рыжка не собиралась, но, пользуясь нулевой видимостью пленницы, вполне достойно имитировала щелчок камеры. - НЕТ!!! Пронзительный крик, что исторгла из себя разом забывшая об осторожности Грейнджер, прозвучал для Уизли ангельскими хоралами. Купилась. Снова. - И ты опять нарушаешь правила, ай-яй. И ты опять ничему не учишься. Вот за что тебя все так хвалят, скажи на милость? Ты просто вынуждаешь меня тебя наказать. Мановение волшебной палочки - и сгорающая от стыда, всхлипывающая, униженная гриффиндорка оказалась в еще более откровенной позе, чем была прежде. Обозрев смену позиции и примеряясь, как поинтересней ударить, попутно трансфигурируя из подручных средств хлесткую розгу, Джин не упустила момента уколоть ненавистную зазнайку, слегка преувеличив реальность. - Ты хоть слышала о интимной гигиене? Стыдно, Грейнджер, стыдно. И вновь имитировала щелчок колдокамеры, вызывая у стоящей раком заучки новые порции рыданий. Но останавливаться на этом не собиралась, не испытывая ни малейших угрызений совести. - Пожалуй, я тебе и в этот раз помогу. Агуаменти Максима! И поток ледяной воды, ударивший в самые нежные части тела, исторг новый, удивительно-музыкальный визг пополам с рыданиями. Джин снова оскалилась, вспомнив, как когда-то, доведенная близнецами до белого каления Молли, окунув розги в ледяную воду, вручную решила раз и навсегда отучить близнецов баловаться с огнем. Да, по мокрому всегда больнее... И первый удар, пришедшийся на пятую точку, это доказал. Даже от Круциатуса Грейнджер так не орала, что удивительно. Джинни, снова примерившись, исхитрилась пройтись точно прутом между ног узницы, ядовито отметив про себя, что не такой, видать, последней ласки гадина ждала, чтобы кончить. А теперь, учитывая силу удара, ей и не светит. От этих предположений Джиневра испытывала странное удовлетворение. О, теперь она, раз за разом неторопливо нанося удары и отпуская едкие комментарии, каждой клеточкой тела ощущала, что, пусть и медленно, но дрянь получает свое. И наказание набирает обороты... "- Достаточно," - холодный и чёткий голос возник в голове так внезапно, что следующая струя воды даже не долетела до своей цели, хотя Архиканцлер не вмешивался в заклинание. Джинни очень быстро среагировала уже на первые буквы, и верховный демон одобрительно кивнул такой выучке. - "Теперь стоит оставить её до утра, пусть страх жжёт её подобно кислоте, разъедает волю и самообладание."