Safe place

Отвлекающий и невозможно долгий звук дверного колокольчика оторвал девушку от чтения в уютном кресле. Она машинально глянула на часы, почти сразу вспомнив, что сегодня её заслуженный выходной. Эта мысль вызвала слегка нервный смешок, потому что трель колокольчика не предвещала ничего хорошего для того, кто прямо сейчас стоит за дверью в эту небольшую квартиру, поправляя край и без того идеально сидящего пиджака. Девушка пошла на кухню, чтобы включить чайник и достать из верхнего шкафчика бутылку виски, которая хранилась там как раз для таких визитов. — Проходи, Элайджа. Ты же знаешь, что тут никогда не заперто. — И это твоя главная ошибка.— Майклсон перешагнул порог без всяких преград. Сюда он был приглашён не так давно, но появлялся довольно часто.— Ты не можешь знать наверняка, кто стоит за твоей дверью.— Мужчина с серьёзностью посмотрел на порхающий по кухне от одного шкафчика к другому силуэт и прошёл в гостиную. — Тебе покажется глупостью, но так этим колокольчиком звонишь только ты.— Пара минут, и на тёмном прямоугольном столике между диваном и креслом оказался стакан с виски, пока девушка устраивалась в оставленном ранее кресле. Элайджа сдержанно улыбнулся, глянув на стакан. Его удивляло, что каждый раз там оказывалось ровно столько, сколько хватало для того, чтобы расслабиться и не потерять всё ещё новый вкус напитка. Секунды молчания переходили в минуты, но никто не решался прервать тишину. Темноволосая с интересом и опаской наблюдала за тем, как первородный собирается с мыслями. Она уже успела для себя понять одну, пожалуй, самую главную вещь: чем дольше этот мужчина молчит, тем тяжелее история. — Первым человеком, которого я убил, была женщина. Я любил её так сильно, как возможно полюбить впервые, ещё не зная этого чувства.— Элайджа поднял голову, пытаясь уловить взгляд девушки напротив.— Моя мать скрыла от меня эти воспоминания, потому что я так попросил. Как и скрыла многое другое. Чтобы меня не мучили воспоминания и бесконечное чувство вины, которое просыпается, стоит только вернуть себе эмоции. Майклсон поставил стакан на стол и подошел к окну. Его взгляд сосредоточился на уличном продавце цветов. Мужчина передавал девушке небольшой, но яркий букет, пока парень рядом с ней отдавал деньги. Вампир на секунду задумался, мог ли он быть счастлив так просто, а потом обернулся, ощутив, что его руки коснулись. Удивление первородного легко читалось по выражению его лица. Раньше девушка никогда не приближалась к нему. Она просто внимательно слушала из своего кресла, словно находясь на маленьком островке безопасности. В её голосе никогда не звучало осуждение, если она что-то и говорила. Порой Элайдже казалось, что она продолжала сидеть и слушать, вместо того, чтобы вызывать полицию, лишь из страха, но девушка раз за разом продолжала впускать его в свой дом, зная, с какими историями он приходит в эту небольшую квартирку на окраине Нового Орлеана. И вот сейчас она стояла рядом с ним, не решаясь что-то сказать. Майклсон успел забыть, что его тревожило, зато короткое мгновение, пока эта девушка касалась его руки. В подобных ситуациях первородный обычно не ощущал себя неловко, но сейчас решил убрать свою руку в карман брюк и продолжить. — Я теперь помню всё. Каждого, чью кровь выпил. Или вырвал сердце. — Ты не можешь считать себя плохим из-за этого. Ты всегда говорил, что не хочешь никого убивать. — Но снова и снова это делал, защищая семью.— Элайджа внимательно всмотрелся в лицо девушки, но не смог найти чего-то необычного. Хотя ощущение, что сегодня всё как-то иначе, не оставляло мужчину. Эстер наблюдала за своим сыном, перебирая травы, а вместе с тем и воспоминании в его голове. — Так вот где твоё самое безопасное место…— Картинка небольшой квартиры лишь на пару секунд появилась перед ведьмой, но ей хватило и их, чтобы понять, где нужно искать вампира. — И меня ты не хочешь убивать.— Девушка нерешительно сделала шаг навстречу, отведя взгляд на продавца с цветами, который вручал какой-то девочке несколько понравившихся той цветков. Майклсон нахмурился и с непониманием посмотрел на темноволосую. Через несколько секунд он почувствовал, как клыки появляются сами собой. Жажду крови было всё сложнее сдерживать. Элайджа пропустил ту секунду, когда ещё можно было сделать попытку удержаться и лишь закрыл глаза, стоило теплой крови попасть в рот. Голод, жажда крови, которые сейчас им правили, были из тех первобытных ощущений, которые может испытывать человек, когда не ел несколько дней, а его поставили перед огромным столом. Майклсон чувствовал, как тело девушки буквально проваливалось в его руки. Попытки оторваться заканчивались неудачей, пока наконец благородный вампир не смог положить темноволосую на диван, в ужасе отходя на пару шагов назад. Через мгновение мужчина вспомнил, что её ещё можно спасти, но по-прежнему стоял в оцепенении, совершенно забыв, как можно помочь. Чуткий слух прекрасно улавливал замедляющийся сердечный ритм, пока Элайджа вынужден был только наблюдать, совершенно не понимая, что делать. Когда думать о помощи было поздно, Майклсон вдруг вспомнил, что вампирская кровь спасает от чего угодно.. Кроме смерти. Девушка лежала на диване, лишённая всяких чувств. Первородный, просидев несколько секунд без малейшего движения, скинул рукой со стола стакан и кружку. Чай пролился на пол неаккуратными каплями. Несколько маленьких лужиц успели впитаться в ковер, пока вампир отчаянно пытался помочь и дать девушке немного своей крови. — Чёрт!— Элайджа поднялся на обе ноги и сильно сжал зубы, поднимая взгляд в потолок. Мужчина поднёс руки к лицу и принялся настойчиво массировать виски, пытаясь что-то придумать. На ум не пришло ничего лучше и логичнее, чем вызвать врачей и дождаться их приезда. — Финн, подойди сюда. Скоро мне понадобиться твоя помощь, а пока подготовь своему брату новый костюм и проследи, чтобы в ванной никого не было. — Эстер отдавала приказы, даже не смотря на старшего сына. Тяжёлый взгляд женщины был прикован к Элайдже. Он уже не пытался высвободиться из цепей, а лишь иногда дергал руками, мучаясь в агонии собственных воспоминаний. Майклсон бесшумно закрыл за врачами дверь, когда те покинули квартирку, будучи под стойким внушением первородного. Они ушли достаточно далеко, а вампир по-прежнему стоял возле окна, тяжелым взглядом рассматривая тело на диване. Мужчина не мог позволить себе сесть в кресло, где несколькими минутами ранее сидела сама темноволосая. Элайджа отвернулся к окну, не в силах смотреть на неподвижное тело девушки и след от собственных клыков на тонкой шее. Мужчина делал медленные и тяжелые вдохи, пытаясь контролировать зашкаливающие эмоции. Внутри смешивались гнев, отчаяние и вина. Причём последнее чувство готово было вот-вот вырваться и заставить кареглазого совершить много чего непоправимого. На прикосновение к своему плечу Майклсон отреагировал резким поворотов всего тела, перехватив чужую руку. — Я могу помочь тебе справиться с этим.— Эстер стояла возле сына и смотрела прямо ему в глаза.— Избавлю от всех тех воспоминаний, которые хранила эта девушка.— Женщина небрежно указала рукой в сторону тела на диване, замечая, как Элайджа сжал одну руку в кулак. Он простоял так около минуты, ничего не отвечая и вообще никак не реагируя на слова матери. Грубо сбросив вновь оказавшуюся на плече руку матери, Майклсон последний раз посмотрел на девушку и покинул квартиру, хлопнув дверью. Когда кареглазый открыл глаза, он увидел потолок, по которому плелась темно-зелёная лиана. Её узор мужчине было разобрать легче, чем собственные мысли. Он поднялся на кровати и уперся в её изголовье. Взгляд Элайджи опустился на собственные руки. Увиденное заставило его чуть ли не подскочить на месте. Он закрыл глаза и поднялся с не самой удобной кровати. Майклсон поспешил направиться в ванную. Белые рукава рубашки местами были покрыты настолько большими пятнами крови, что мужчина мог различить там очертания лиц или силуэтов знакомых людей. Все спрятанные воспоминания, которые долгое время оставались в маленькой квартирке на окраине теперь вырвались наружу и метались по голове, смешиваясь с эпизодами благородных поступков, не дававших темноволосому сорваться. В его распоряжении оказалась совершенно пустая ванная комната, которую заранее подготовил Финн, а на кресле в спальне лежал в чехле новый костюм. Эстер сидела на первом этаже, внимательно изучая собственной ещё не совершенное заклинание. В комнату вошёл Финн. В его руках был поднос с двумя чашками и небольшим чайником, через тонкий носик которого до ведьмы доносился расслабляющий аромат травяного чая. Старший Майклсон поставил поднос на столик сбоку от матери, сел в кресло и не спеша передал всё, что делал Элайджа с момента пробуждения. Женщина взяла чашку с тёплым напитком и поднесла ко рту, чтобы скрыть довольную, но сдержанную улыбку. После первого же глотка она сделала медленный вдох и, посмотрев на старшего сына, отстраненно произнесла, задумываясь о том, что происходит наверху. — Теперь Элайджа тоже с нами.