adult crush

Чонгук прилежный студент. У него хорошая успеваемость: экзамены с оценками выше среднего, хорошо принятые проекты, любовь многих преподавателей, популярность в научно-публикационном обществе, а так же плодотворно написанные курсовые. С учетом математического направления, Чонгук, помимо того, что почти отличник, так ещё и, вопреки стереотипам, не затасканный библиотекой и зубрежкой дохлик. Популярный у студентов, общительный и, ну, смотря правде в глаза, очень даже привлекательный. Со слов своего куратора с кафедры, вообще смазливый, но это, в случае Сокджина, ещё чья б корова мычала. И вот, он весь такой мечта сёнен-ай мангаки, на удивление всего потока, на приглашения не отвечает, номер не даёт и в Инстаграме не фолловит. Он в соц сетях вообще максимум на айдолов подписан, у самого три фотки первого курса датированные, когда у него ещё ни одной татуировки не наблюдалось, да и из чёткой мускулатуры нынешней мало что рисовалось. Но девочки-мальчики все равно фолловят и надеятся, что ну вот их он точно заметит, если на каждую его сторис с геншином они будут огонёчком отвечать. А в редкие времена, когда растущая луна выпадает на четверг, а марс останавливается в водолее, Чонгук выкладывает какую-нибудь придурковатую селку, от которой все его три с половиной тысячи подписоты начинают писаться кипятком и слать сто миллионов сообщений в реакт, Инстаграм он просто удаляет, потому что оповещения мешают ему пересматривать Супер Крошек. Так что таскается себе Чонгук с компанией избранных, динамит всех и радуется жизни таинственного хикки. Исключая, возможно, некоторые моменты своей тайной жизни, о которой даже его лучший друг не знает. И это не супергеройская жизнь, быть ЛедиБаг ему может и было бы по приколу, но тут, честно говоря, всё гораздо интереснее. — Четверг? — устало пробует Югём. — У тебя у самого предзащита семестрового проекта в четыре, — резонно затыкает его Марк. — Мой мозг всё пытается игнорировать это, да, — он проверяет ежедневник ещё раз, затем смотрит на экран часов на руке и снова в ежедневник. — В пятницу у меня старостат, а у вас коллоквиум. Значит на следующей неделе ещё подумаем. — Югём — староста потока экономической безопасности все ещё самый смешной хэдканон в моей жизни, — Чонгук откидывается на стол следующего ряда и смеётся, смотря на зашивающегося друга. — Оно того стоит? — Повышение общего среднего балла, автоматы по пяти предметам и курсовая не требующая защиты? О, да, оно стоит того на десятку из десяти. — Чонгук просто спит на всех лекциях и у него ровно тоже самое, — отбивая Чону пять, Марк смеётся над скривившимся лицом лучшего друга. — Но, я ставлю свой обед, это потому что зав кафедры фолловит его с фейка и тоже хочет к нему на коленочки. — Первое, фу, — Чонгук выразительно морщится. — Ей буквально пятьдесят... — Ну, вполне мамочка, — Югём отрывается от записей, издавая неприлично громкий рвотный звук, даже привлекая сидящих на соседних рядах студентов. — Просто удались уже, — Чонгук отмахивается, для убедительности ещё и пиная портфель друга. — Второе, я только что с отработок по физре. — Я учуял, — цокает Ким. — Но ты прав, физра у нас выше профильных предметов, судя по проценту отчисляемых. Ты разве пропускал? — Три пары в марте, но, о, чудо, основная группа именно в это время сдавала семестровый зачёт. В итоге, ловил тренера в бассейне, а отработки дали в кроссфит. — А воняешь ты, как будто с фермы. — Видимо твою бычью морду я привёл оттуда же. Где носит Мингю? Показательно игнорируя Марка, Чонгук просто утыкается носом в раскрытый учебник. Отработки ему дали действительно тяжелые, но получить низкий балл и слететь со стипендии, которой он оплачивает свои немногочисленные потребности, пусть и не смертельно, но очень нежелательно. Голодать ему не придётся, за квартиру платить не надо, а карточку на метро ему в споре задолжал ещё Ыну. Но все же хотелось иметь достаточно финансовой подушки, чтобы нежданно негаданно купить себе новые духи Арианы Гранде, чтобы они красиво стояли на полках. — Мингю со своей ненаглядной нюхается, — объявляет Югём спустя время. — На парах завтра не ждать. — О чём только молодёжь сейчас думает, нет бы учиться, а они только инстинктом размножения. Потерянное поколение. — Тебя надо отчислить к чертям собачьим, биолог доморощенный, какие инстинкты? Ты человек, а не собака, — Ким его даже для большего эффекта одаряет смачным подзатыльником. — Всё, вы меня достали, — мычит Чонгук с полной усталостью. — Я домой. — На свиданку к зав кафедры? — Раздобыть тебе её номерок или что? Справедливости ради, Марк тыкает в правильную сторону света. Нет, конечно, никаких пятидесятилетних заведующих кафедры Чонгук на свидания не водит. Женщина эта, хоть и расположена к нему, возможно, больше, чем ко многим другим с его потока, но это, вообще-то всё из-за того же Сокджина, который ему, как бы друг, а ей, как бы, родной сын. Так что на свидания водить бедную женщину, даже если бы и очень хотелось, возможности бы не представилось. Куратор Ким его просто убил бы. А область правильная, потому что свой человек, среди преподавателей, у Чонгука действительно имеется. Не такой, что носит его зачётку и за красивые глаза уговаривает всё поставить, а тот, кто вот, например, физрука уговаривает не на пересдачу отправлять, а просто загрузить двойными отработками. Эдакий последний шанс и счастливый билет на крайний случай. Симпатичный такой счастливый билет. Высокий и с яркими темными глазами, с широкой улыбкой и большими тёплыми руками. Счастливый билет, сидящий сегодня дома, потому что пары у него только три дня в неделю, а по четвергам, как сегодня, он обычно вчитывается в наработки своих дипломников, которых у него больше, чем у Чонгука студенток-поклонниц. Вот у кого реально централизованный фан-клуб с мерчом и символикой, так это у молодого профессора Кима, у которого на лекциях сто процентная посещаемость, с полным вниманием и активом аудитории, даже на утренних занятиях, а семинары забиты так, что в учебную группу влезть можно только если выловить его за три месяца формирования списков, или если быть Чонгуком. Первокурсники бегут на его базис высшей математики, с большим энтузиазмом, чем с пар по домам, а дипломники уговаривают его поучаствовать хотя бы экспертом в своей работе. И во всей этой вакханалии в полном комфорте и уверенности остаётся только Чон Чонгук. Негласно Любимый студент профессора Ким Намджуна. Его заранее вносят в список рабочей группы, ему и за научным руководителем не придётся месяцами бегать. У него и тема уже выбрана и литературный обзор уже готов. Чонгук не то, чтобы любитель всё делать заранее, но профессора не слушаться как минимум глупо, как максимум совестно, тот все свободное время тратит на нерадивых студентов, слезливым глазам которых так тяжело отказывать. Да и в целом, судя по составленному расписанию, диплом у Чонгука будет готов аж за три месяца до защиты, оставляя возможность вздохнуть на итоговых экзаменах и освободить голову Намджуна на это время тоже. Профессор Ким встречает его на кухне, вчитывающийся в распечатку первой главы Пак Чимина, самого пронырливого из всех Намджуновых выпускников в этом году. В целом, судя по рассказам, Чимин очень смышленый в экономике, но дедлайны презирает абсолютно классическим для студентов образом. Оттого, Намджун с ним возится, хотя защита у курса уже через месяц, и активизировались все семеро примерно в одно и тоже время. Намджун на кухне выглядит, как среднестатистический тридцатилетний мужчина, никак не один из самых молодых докторов и научное светило современной экономики. У него двухдневная щетина и не самые чистые русые выкрашенные волосы, следы от душек очков в трёх местах и несколько грязных кружек в раковине. Кофемашина шумит, перемалывая зёрна, а сам Намджун, сидит за столом в домашних шортах и застиранной футболке, которую он, верно, никогда не выбросит. — Ты чего так рано? Разве ты с утра не к Югёму собирался? — Чонгук уже оказывается сидящим напротив него, улыбающийся и довольный ранним возвращением домой. — И счастливый какой? Тебя так отработки по физкультуре развеселили? — У Югёма объявили семинар, мы ещё пол часа выдумывали, куда перенести, а он у нас Мистер занятая староста, так что не понятно, когда мы в итоге увидимся, — Чон укладывается на стол, складывая руки под голову, и улыбается, прикрывая глаза. — Кроссфит меня почти убил, зря ты издеваешься. — Не выглядишь ты умирающим, — смеётся профессор, возвращая внимание тексту на бумаге. — Улыбаешься очень живенько. — Мне что, плакать? — Ну что ж сразу плакать. Да ты бы на себя посмотрел, как кот наевшийся сливок. — Я дома, мой любимый профессор со мной, чего мне не улыбаться? — Намджун его смеющийся взгляд ловит, улыбается тепло, даже бумаги откладывает. Ким тянется, убирая отросшую тёмную челку с юношеского лица, перебирает слегка пряди и почесывает затылок. — Прекрати звать меня профессором, я себя отвратительно чувствую, говорил же. — Профессор Ким, — тянет студент. — Ты знаешь, что мне нравится тебя так называть. Профессор Ки-им. — Несносный ты мальчишка, — беззлобно ворчит старший. — Мне нужно закончить с этим параграфом. — А как же уделить мне внимание? — Не прикидывайся капризным ребёнком, — уже вчитываясь в текст, Намджун протягивает ему раскрытую ладонь, в которую Чонгук счастливо утыкается носом. — Ты закончил с лекциями по теории макроэкономики? Профессор Чхве соберёт их у вас завтра. — Она же обещала только на следующей неделе? — мычит, прижимаясь губами к пальцам. — Вот такой тебе очередной профессорский инсайд. Она частенько такое устраивает. — Как хорошо быть любимчиком профессора, которого все любят. — Ты не любимчик, ты любовник, — смеётся Намджун. — Любимчик у меня Ёнджун с первого курса. Он постарательнее тебя будет. — Это что за фокусы, — вскакивает Чонгук. — Я его найду и убью. — Ты, булочка с повидлом, чего выдумываешь? — отрываясь от чтения недоуменно улыбается профессор. — Ладно, не убью, просто сильно поколечу, — студент выдерживает чужой взгляд ровно в течение десяти секунд, а потом снова тыкается лицом в тёплую ладонь. — Ладно. Ничего я не буду делать, — Намджун фыркает, поглаживая кончиками пальцев его подбородок. — Но было обидно. И ревностно. В смысле ты его больше меня любишь? — Я сказал, что он мой любимый студент, а не что я вообще способен любить кого-то сильнее тебя, — Чонгук в его ладонь только улыбается, конечно он ни на минуту не сомневался. — Да и с каких пор ты целишься кому-то в любимцы? — Я единственный студент за три потока, попавший во все твои учебные группы, все знают, что я — любимчик. — Ты прав, надо это исправлять. Диплом будешь писать у кого-то другого, а из курса экономики фирмы я тебя выпишу, — Чонгук его с досады сильно кусает за указательный палец, да так, что старший шипит, хоть руки и не одергивает. — Ладно-ладно, любимчик ты, любимчик. — Мог бы и не выделываться, Мистер Горячая Экономика. — Так ты сделал лекции? — С темы слезаешь, — на ладонь профессора ложится горячая щека, а сам Чонгук теперь смотрит на него, всё ещё уткнувшегося в текст. — Сделал я. Мне только твоя статья по бизнесу не даётся, у меня на тридцатом листе в глазах поплыло, а потом понял, что ничего не запомнил. Не знаю, как на семинар идти. — Забудь о статье, — легко говорит Намджун, опуская распечатки на стол, чтобы открыть следующую страницу, не отнимая руки, прижавшейся к чужому лицу. — Я ее сам почти не помню, дал просто, чтоб вам жизнь мёдом не казалась. А тебя спрашивать завтра не буду, и так автомат поставлю. Чонгук вскакивает, ошалело смотря на пытающегося не смеяться Намджуна. Тот, даже губу закусывает, плечи дрожат, но он всё равно делает вид, что читает что-то в трясущихся документах. Такого он ещё не выделывал, ставил иногда зачеты заочно, но на тех же правах что и остальным, со всеми отработками и во время закрытыми лабораторными. Но чтобы выделывать вещи из тик-тока в стиле «твой парень со всем разобрался» — это что-то новенькое. У Чонгука аж ладони потеют от того, как это горячо. — Серьезно? — Конечно серьезно. Должен же я делать поблажки своему любимчику, — Намджун одним движением снимает очки, откладывая их вместе с дипломом Пак Чимина по маркетинговой стратегии. — Ну что ты так смотришь, разок можно. — Сейчас же дай мне снять с тебя штаны, я хочу отработать звание кота наевшегося сливок.