2. Званый вечер

Хоть Затонск и был тихим и провинциальным городком, но иногда даже в нем происходили громкие интересные события. В этот раз семья Порошиных решила устроить званый вечер. Они жили в прекрасном большом имении на краю города. У них было четверо замечательных детей. Старшая дочь Анастасия была очаровательной двадцатилетней барышней, которая очень хотела замуж. Достойных женихов в Затонске было не много и все они тем или иным были не по душе красивой, хорошо воспитанной и образованной девушке. Однако был в Затонске один человек, который зацепил ее внимание. Ей приглянулся ни кто-нибудь, а сам господин Штольман. Ведь у него была такая интересная и таинственная история исчезновения из Затонска и не менее загадочное возвращение спустя пять лет отсутствия. А так как девушку крайне интересовало все загадочно-таинственное, то от Якова Платоновича Штольмана она была просто в восторге. Да и мужчина он был очень привлекательный и притягательный. Но ввиду крайней строгости родителей, она не могла позволить себе свободного общения с мужчиной наедине и даже редкого посещения полицейского управления, как в свое время делала Анна Викторовна Миронова. Анастасия безусловно знала, что пять лет назад ходили разные слухи о Мироновой и Штольмане, но раз они до сих пор не вместе, то видимо не сложилось, и она решила, что волноваться тут не о чем. Штольман был приглашен на званый вечер, и Анастасия возлагала большие надежды на это мероприятие в плане возможности пообщаться с так интересующим ее гостем. Анна тоже была в числе гостей и приехала в сопровождении Андрея Петровича Клюева, который очень галантно за ней ухаживал и не отходил от нее ни на минуту. Петр Иванович приехал вместе с ними, но планы у него были свои, а потому он сразу же оставил их наедине. У Штольмана всякий раз бесконтрольно начинало сводить скулы, когда в его поле зрения попадали Анна с Клюевым, но он крепился, ничем себя не выдавая. В конце концов, успокаивал он себя, не Андрея Петровича она звала в том шалаше в лесу. Тот факт, что Анна тогда в бессознательном возбуждении шептала его имя, очень согревало его истосковавшуюся душу. Хорошо еще, что он не знал о том что произошло с Анной, пока он нес ее до пролетки. Анастасия тоже старалась не отходить от Штольмана, занимала его интересным разговором и Штольман, надо сказать, даже немного отвлекся, потому что девушка и в прям была хорошим собеседником. А вот красоту ее он хоть мельком и отметил про себя, но так как красивей и желанней Анны для него никого не существовало уже давно, то и задумываться об этом он не стал. В то же время, Анна, хоть и чувствовала себя прекрасно в компании Андрея Петровича, но краем глаза все же следила за Штольманом и видела, что тот неплохо проводит время с очаровательной юной барышней. Ей было это не понятно, неприятно и обидно до дрожи в коленках, но она тоже разумеется старалась себя не выдавать. Ближе к вечеру в саду была устроена новомодная игра, когда все гости, разделяясь на пары, должны были загадывать какое-то литературное произведение и показывать героев этого произведения без слов. Пары, у которых не получалось объяснить выбранное ими произведение, выбывали из игры. Клюев составил пару Анне, а Анастасия с разрешения родителей попросила Штольмана составить пару ей. В конце концов в финале осталось только две пары, вышеупомянутые. Битва была, что называется, не на жизнь, а на смерть, никто из них не хотел проигрывать, но в какой-то момент Штольману и Анастасии удалось вырваться вперед. Анастасия сияла от счастья, Штольман скромно улыбался, принимая поздравления с победой, Анна злилась, но старалась держать лицо, Клюев же пообещал устроить еще одну игру у себя и взять реванш. Победителям почетно досталось открыть танцевальную часть вечера вальсом. Штольман в танце был просто неотразим, вел девушку очень уверенно, но в тоже время нежно, и явно получал удовольствие. Смотреть на них Анне было невыносимо, ей вспоминался ее давнишний сон, в котором они с Яковом вальсировали и целовались, поэтому Анна поспешила увести Клюева на прогулку в сад. После прогулки они немного потанцевали. Клюев тоже оказался замечательным танцором и теперь уже Штольман, поглядывая на них украдкой, еле сдерживал свою, явно переливающую через край, ревность, и поглаживал скулы, которые начинали уже чересчур сильно болеть. Через некоторое время Андрею Петровичу принесли записку. Быстро прочитав, он стал извиняться перед Анной, что вынужден оставить ее, о чем крайне сожалел, и, найдя среди гостей Петра Ивановича, попросил его проводить Анну домой. После этого он тут же откланялся. Однако к концу вечера Петр Иванович был мягко говоря не в том состоянии, чтобы позаботиться о своей племяннице, а потом и вовсе пропал. Анна осталась одна. Немного пообщавшись с гостями, ей стало откровенно скучно. И решив прогуляться по саду перед отъездом домой, она известила об этом собеседника и направилась к выходу. Штольман же, краем уха следивший за ее беседой с гостями, с беспокойством взглянул на темноту в окне, и тут же скользнул за ней. Анастасия в тот момент отвлеклась на родителей, но когда вернулась в зал, Штольмана уже и след простыл. Не желая себя выдавать, Яков просто незаметно следовал за Анной на расстоянии. Но на одной из дорожек она его случайно заметила. Сначала она подумала, что ошиблась, но осторожно приглядевшись, поняла, что он действительно присматривает за ней. Улыбаясь про себя и припоминая все те неприятные моменты ревности, что ей пришлось пережить в тот вечер, Анна решила устроить ему небольшую провокацию. Зайдя за угол в тень деревьев, она вдруг громко вскрикнула и начала медленно падать в обморок. Штольман не заставил себя долго ждать, тут же вылетел из-за угла и подхватил ее в свои объятия. Держа ее на руках он стал звать: “Анна Викторовна, Анна Викторовна, что с Вами? Что случилось?”, но она, разумеется, не отвечала. Совсем отчаявшись он сменил тон и начал умолять: “Анечка, милая, очнись, прошу тебя”. Бережно донеся ее до скамейки, он присел и, держа ее на своих коленях, прижал к себе. Рукой нежно гладя по лицу, он старался привести ее в чувство. Не находя другого способа, он прильнул губами к ее губам и начал целовать, видимо надеясь разбудить ее как спящую красавицу. Уже еле сдерживая смех и сильное желание ответить на поцелуй, Анна сделала вид, что начала приходить в себя. Он тут же с явной неохотой отстранился от нее и, глядя с беспокойством, начал выспрашивать: - Анна Викторовна, что с Вами случилось? Почему Вы кричали? Анна, чувствуя себя очень комфортно сидя на его коленях, со вздохом передвинулась на скамейку. - Яков Платонович, мне показалось что-то страшное за деревьями, но я наверное ошиблась, - она постаралась объяснить свое странное поведение. И тут же переведя тему, невинно хлопая глазами, поинтересовалась: - А как Вы сами здесь оказались? У Штольмана мелькнула мысль, что что-то тут не так, потому что он знал, что Анна явно была девушкой не из робкого десятка, чтобы вот так вдруг падать в обморок от тени за деревьями, но он не успел оформить свою мысль, потому что ее вопрос застал его врасплох и Яков тоже поспешил оправдаться как мог: - Я просто решил прогуляться перед отъездом. - Почему-то, Яков Платонович, мне кажется, что Вы не просто так решили тут прогуляться, - мило улыбаясь с хитрым прищуром сказала Анна. Штольман, слегка закусив губу и незаметно улыбнувшись ее проницательности, промолчал. А она решила поинтересоваться: - И где же Ваша милая спутница? - Вероятно танцует или беседует с гостями, - простодушно ответил он. - А почему же Вы ее оставили одну? - не унималась Анна. Штольман, вспомнив ее потрясающую наивность и прямолинейность при их знакомстве, когда она пыталась выяснить у него про Нежинскую, и улавливая ревность в Анниных вопросах, расплылся в улыбке и довольным голосом ответил: - Потому что почувствовал, что Вам опять может потребоваться моя помощь, Анна Викторовна. Это его “опять” немного укололо ее. Она снова почувствовала себя обязанной ему за то, что он всегда приходит к ней на помощь. Хотя сейчас она, улыбнувшись про себя, подумала, что помощь ей была совершенно не нужна. - Наверное, она расстроилась? - Ну что Вы, Анна Викторовна, это лишь девичьи грезы. - А Вы специалист по девичьим грёзам, Яков Платонович? - Не думаю, что мне когда-нибудь удастся понять эту науку. Слишком уж все сложно и переменчиво у молодых барышень. - И что же, даже Вашему пытливому уму это неподвластно? - К сожалению, ни моему пытливому уму, ни моему холодному рассудку. - Так может нужно не рассудком, а сердцем попробовать понять? - Вы же сомневались, что у меня есть сердце, - напомнил он ей. - Вот и приходится пользоваться тем, что есть. - Ну что ж, видимо поэтому мы с Вами никогда не могли найти общий язык и понять друг друга, Яков Платонович. - А мне казалось, что раньше мы с Вами отлично дополняли друг друга в расследованиях, Анна Викторовна. Вы ведь всегда действовали сердцем, а я рассудком. - Это все осталось в прошлом. Мне теперь больше по душе действовать рассудком, нежели сердцем. - Жаль, я мечтал, что Вы меня научите. - Этому нельзя научить, с этим надо родиться, Яков Платонович. - К сожалению, жизнь не была ко мне так щедра как к Вам, Анна Викторовна. - А может Вы просто ее не поняли или что-то упустили? - Наверняка так и было, - с горечью в голосе произнес Штольман и, чтобы скрыть это, поинтересовался: - А что же Ваш кавалер, господин Клюев? Вы с ним хорошо понимаете друг друга? - Андрей Петрович обладает большим добрым сердцем, что по нынешним временам редкость в мужчинах. - А Вы, Анна Викторовна, видимо хорошо разбираетесь в мужчинах? - Ну что Вы, Яков Платонович, это мне мой весьма скромный опыт подсказывает. Теперь уже Штольман почувствовал укол и поспешил взять реванш. - Почему же Ваш добросердечный кавалер оставил Вас одну? - Срочные дела. Так знаете ли бывает с мужчинами. Вам ли не знать, Яков Платонович? - невозмутимо ответила ему Анна и театрально вздохнула. Штольман, поняв, что это нокаут, тут же попросил у Анны разрешения проводить ее домой, раз уж она осталась одна в этот вечер. Она, разумеется, возражать не стала. По дороге они еще перекинулись парой фраз, но оба уже довольно устали от шумного вечера и разговаривать не очень хотелось, поэтому они просто молча наслаждались тишиной и близостью друг к другу. Подъехав к дому Мироновых, Штольман быстро спрыгнул с пролетки и подал Анне руку. Поблагодарив за заботу, она собиралась подняться по ступенькам дома, но он задержал, легко коснувшись ее локтя и развернув к себе. Несколько дольше положенного он посмотрел ей в глаза и, взяв ее мягкую ручку в свою, перевернул ее ладошкой вверх и нежно поцеловал. Анна не ожидала от него такой ласки, которую всегда с улыбкой вспоминала вот уже шесть с половиной лет. Оказывается, он тоже помнил тот милый случай, когда она будучи еще совсем девчонкой, неправильно подала ему руку для поцелуя. Оба довольно улыбнувшись, пожелали друг другу доброй ночи и расстались. Анне очень понравилось в тот вечер, что Яков так заботится о ней, но ей все еще было не понятно, почему он с самого возвращения не делает никаких явных шагов к ней навстречу при том, что она ему очевидно все еще небезразлична. Ей даже показалось, что какой-то лед между ними треснул, но надеяться на что-то она пока побоялась, потому что слишком много раз уже ошибалась в своих надеждах.