…не моя воля, но да будет Твоя воля…
— Ты проснулся? — не громко спросил Юнги, войдя в комнату. — Я готовлю сливочный суп с лососем. Если сейчас не встанешь, придётся есть его холодным. — Почему всё что ты готовишь, так вкусно звучит? — нехотя садясь на постели, сонно протянул Чимин, совершенно не стесняясь своей наготы. — Потому что я повар от Бога? — не то спросил, не то ответил Юнги. — Ну или потому, что ты просто любишь красную рыбу. — Какао сварил? — Обижаешь! — наигранно обиделся Юнги. — Огромную чашку. — Дай мне пять минут, и я всё съем, — поднявшись с постели и взяв со стула аккуратно сложенную Мином одежду, улыбнулся Чимин. — Жду на кухне. — Юнги, я вчера у тебя в машине сумку с телефоном оставил, можем перед завтраком сходить её забрать? — натягивая бельё, осведомился Чимин. Интересно, а сколько там пропущенных от дяди и Чонгука? Пара сотен? — Конечно, — кивнул Юнги, подходя к широкому письменному столу, стоящему у окна и доставая из верхнего ящика, ключи от машины. — Сам справишься? Не хочу, чтобы суп сбежал. Потом ещё плиту мыть. — Без проблем, — беря из рук Юнги ключи, довольно промурчал Чимин. Так даже лучше. Есть шанс по-быстрому и что немаловажно в одиночестве, разобраться со всеми звонками. — Я быстро. — Тогда я пойду накрывать на стол. — Хорошо. Проводив расслабленного Юнги внимательным взглядом, Чимин быстро оделся и поспешил во двор. Чем быстрее он разберётся со своими делами, тем скорее вкусно и сытно позавтракает. Ну, а потом ему и Юнги не помешало бы, наконец, поговорить по душам и без спешки, обсудить произошедшее на Ганкаджиме и ночью в душе. Но, Боже, как же стыдно! Говорить с Юнги о таких… интимных моментах. И вот вроде бы он давно уже взрослый человечек, а обычного секса всё ещё смущается. И что забавно, стоять на коленях в душевой кабинке и старательно сосать член, ему, почему-то стыдно не было, да и подставлять свою задницу тоже, а вот говорить — да. Детский сад, младшая группа. Отыскав взглядом у ворот нужную машину, Чимин быстренько подошёл к ней и отворив дверь, по-хозяйски, уселся на водительское сидение. Как же тут всё пахнет парфюмом Юнги! Голова буквально кругом! Мысленно призвав себя собраться, Чимин поднял с пола сумку и достав оттуда телефон, ловко разблокировал его. Увидев на экране семь пропущенных звонков от дяди и два сообщения от Чонгука, он тыкнул пальцем на значок мессенджера и открыв СМС от Гука, чуть воздухом не подавился, прочитав: «Говоришь он не интересует тебя как мужчина?». Голосовое Чимин открывал уже толком ничего перед собой не видя. В голове набатом лишь: Чонгук всё знает и больше никаких мыслей. Как так вышло? Где он прокололся? Кто записал и отправил Гуку всю эту грязь? Хосок? Вероятнее всего, только у него и был номер Чонгука. Но зачем Хо это сделал? Юнги велел? Исключено. Тот постоянно был рядом с ним. Да и спланировать всё это заранее тоже невозможно. Откуда Юнги было знать, что они переспят? То, что произошло между ними — случайность, Мин ни к чему его не принуждал, Чимин сам охотно давал. Тогда… Хосок услышав их ночью приревновал и решил подобным образом отомстить? Возможно. И что ему теперь делать? Сегодня же уехать в Сеул и попытаться как-то сохранить отношения? А оно ему надо? Хороший вопрос… Нажав на значок вызова рядом с именем Чонгука, Чимин неуверенно подставил телефон к уху и прикрыв глаза, принялся нервно ждать, пока гудки сменятся голосом. Но ни в первый раз, ни в три последующие, Гук ему так и не ответил. Что не удивительно, если честно. Заблокировав телефон и засунув его в карман, Чимин несколько раз глубоко вздохнул и вышел из машины. Как же всё не вовремя. Не так он должен был закончить свои столь и действительно здоровые прекрасные длительные отношения с Чонгуком. Ой, не так… Но что уже поделать? Что сделано, то сделано. Новая осень зовёт, и старые листья неизбежно должны опасть. Лишь после этого, новая звезда засияет во цвете и подарит долгожданный покой. Немного подумав, Чимин несмело пришёл к выводу, что в Сеул он, как и было запланировано, вернётся во вторник и сразу же искренне попросит у Чонгука прощения, честно признав все свои ошибки. Ну, а после… попытается как-то разобраться и с Юнги, и со своими чувствами к тому. Закрывать на всё глаза и слепо следовать течению он больше не будет. Хватит. Проходил уже, не понравилось. Сдаваться — легче всего, если хочешь выбросить жизнь, если хочешь взять её в свои руки — придётся дать бой. Сейчас Чимин — солдат, проигравший битву. Битву, но не войну. Не скрывая своего раздражения, войдя на кухню и подойдя прямиком к мирно завтракающему Хосоку, Чимин хмуро посмотрел на того и громко спросил: — Хосок, ты знаешь, что делают с непослушными детьми? — Их наказывают? — совершенно равнодушно ответил Хосок, прекрасно видя, насколько зол «малыш». Чонгук постарался? Так ему и надо! — Именно, — уверенно кивнул Чимин. — Ты правда думаешь, что то, что ты сделал, сойдёт тебе с рук? — Безусловно, — на распев протянул Хосок, с вызовом посмотрев на Чимина. Какие мы злые! Вот просто услада для глаз. «А нефиг было трахаться с Юнги», — так и хотелось сказать, но он благоразумно промолчал. Да и интересно же, что на глазах у Юнги и Савады, малыш посмеет ему сделать. И посмеет ли вообще? — Ты мне ничего не сделаешь. Ты никто в этом доме. — Какая храбрая ты моська, Хо, — совершенно не по-доброму улыбнулся Чимин. — Только вот глупая, как пробка. — Да что ты говоришь? — оскалился Хосок, прекрасно видя, как напрягся за спиной малыша Юнги. Напрягся, но пока молчит. Ждёт, чем всё закончится? — Юнги, пока эта тварь живёт здесь, моей ноги не будет в этом доме, — глядя Хосоку прямо в глаза, чётко проговорил Чимин, прекрасно осознавая, что он только что сделал. — Ну, а сейчас я удаляюсь. — Постой, Чимин, — шокировано проговорил Юнги, моментально реагируя на слова своего малыша. — Что этот идиот сделал? Не проронив больше ни слова, Чимин, вернул ошарашенному Юнги ключи от машины и хмурой тучей, покинул дом. Зря он вообще сюда опять приехал. Зря опять поплыл на Ганкаджиму. Зря опять отпустил себя и пошёл на поводу у своих желаний и некого слепого обожания Юнги. Как же он слаб. Столько лет психотерапии коту под хвост. Какой смысл шесть лет назад было показывать свой характер, если в результате, он всё равно у ног Юнги? Он у ног монстра, а Чонгук с разбитым сердцем. Будь здесь сейчас Тэхён, без сомнений сказал бы: «А я ведь говорил!». И был бы прав. Полной грудью вдохнув солёный морской воздух, Чимин неожиданно для себя вдруг понял, что в его многострадальном измученном тоской сердце, наконец, закончились все бури, пролился до конца холодный дождь, и даже все его самые смелые молитвы были произнесены. Ему до абсурдного легко и спокойно, пусть и мерзко от самого себя и своих поступков. Он выпустил пар и вроде как готов двигаться дальше. И даже направление уже знает. Но, только вот… И дьявол злорадствовал, когда Бога не стало. Неужто сучий норов Юнги передаётся половым путём? Или у него ещё есть шанс стать собой прежним? В глубоком детстве Юнги частенько рассказывал ему одну красивую, но при этом, очень грустную легенду. Там говорилось, что, когда горе пересиливает счастье, полярная звезда теряет свой свет и падает на землю, где неизбежно становится человеком. И только лишь настоящая любовь способна вернуть её обратно на небеса. Похоже, Чимин — та самая полярная звезда. Шесть лет назад он упал со своего «неба», потом пожил немного, так, как и подобает «нормальным людям», и вот теперь, встретив Юнги, наконец, почувствовал себя вновь полноценным и счастливым. И это безусловно хорошо. Но только вот какой ценой… — Чимин, постой, не уходи! — громко проговорил Юнги, выбежав следом за своим малышом на улицу. — Что случилось? — Хосок доложил Чонгуку, чем мы вчера с тобой занимались, — холодно произнёс Чимин, повернувшись лицом к Юнги. — Даже голосовое сообщение послать не поленился. Нас там, ой, как хорошо слышно. — Ого, — максимально шокировано, проговорил Юнги, стараясь держать себя в руках. А Хосок то не промах! Не зря он столько лет потратил на его воспитание! Послать туристу голосовое сообщение. Это же гениально! Даже он бы до такого не додумался. Его малышу теперь никак не отвертеться. И это прекрасно. — Турист рвёт и мечет? — Он не берёт на меня трубку. — Ты сильно расстроен? — хрипло спросил Юнги, аккуратно пытаясь понять истинные чувства Чимина. Рассорить малыша с туристом, он-таки смог, а дальше что? Рыбка добровольно поплывёт к нему в руки? Или придётся немного поднапрячься? — А ты, как думаешь? — невольно повысил голос Чимин. — Чонгук — хороший человек! Он шесть лет поддерживал меня во всём, что я делал, терпел депрессии и нервные срывы, а я… предал его. — Ты и меня в своё время предал. И? — приподняв бровь, с вызовом, проговорил Юнги. Вот только соплей ему тут и не хватало. Подумаешь! Обидели мышку, написяли в норку! — Что-то не припомню подобных истерик по своей скромной персоне. — Ты сейчас серьёзно? — выпал в осадок от услышанного Чимин. — Абсолютно. — Мне было плохо, когда ты меня бросил и свалил в Японию, — не церемонясь, проговорил Чимин. — Чонгук помог мне. Без него я бы не справился! — Допустим. И? — проговорил Юнги, внимательно глядя Чимину в глаза. — Что дальше? Любить не любишь, но будешь жить с ним до конца своих дней? Хранить верность нелюбимому человеку, значит изменять себе. Слышал о таком? — Иногда хватает и того, что в паре любит кто-то один. — Я люблю тебя, ты любишь меня. Вот правильный расклад. — А кто сказал, что я люблю тебя? — как можно сдержаннее спросил Чимин. — Так ты и сказал. Своими действиями. Да, Хосок поступил неправильно и по-хорошему с туристом стоило бы расстаться не так радикально. Но какая уже разница? Не поверю, что ты хотел вернуться к нему. Не после того, что между нами было. — Я запутался, Юнги, — потерев переносицу, прохрипел Чимин. — И, как всегда, рядом с тобой мне не дали самостоятельно сделать выбор. История повторяется. И мне это не нравится. — И что дальше? — Не знаю, — честно ответил Чимин. — Сейчас я поеду в гостиницу к дяде, во вторник решу всё с Чонгуком, а дальше… будет видно. — Ты же понимаешь, что я не буду за тобой бегать? — Да. — Отвести к дяде? — Да.Неразрывные путы: глава 20
22 октября 2021 г. в 12:20
За окном давно уже рассвело, но открывать глаза и вылазить из-под тёплого одеяла, Чимину совершенно не хотелось. Слишком много головной боли ему сулил этот чрезмерно солнечный день. Лучше бы на улице шёл дождь. Желательно, с крупным градом. И раскаты грома с яркими молниями по всему небу, тоже бы, пришлись очень кстати. Что угодно, лишь бы не солнце. Но, увы, ничего из вышеперечисленного, даже и в помине не было. Холст небес издевательски чист и кристально ясен, чего никак нельзя сказать о совести Чимина. Его совесть сейчас — это полнейший сгусток чистейшего практически могильного мрака. Сколько света через неё не пропусти, чище всё равно не станет. А так хотелось бы. Добро + Зло = единство. Каждое наслаждение оставляет шрам. Каждый огонь оставляет ожог. Каждое прикосновение может оставить след. И почему Чимин забыл об этом?
Кто-то из древних однажды сказал: «Единственный верный советчик в жизни воина — это его смерть. Возьми свою смерть как советчика и спрашивай у нее в любые моменты своей жизни, что тебе делать. И ты никогда не ошибешься». Звучит так разумно и правильно, что, похоже, вчера Чимин именно так и поступил. Поставил на кон свою жизнь и по-глупому бесстрашно принял очередной удар от судьбы. И ведь выстоял же. Как? Непонятно. Но вот результат: он впервые за очень долгое время, чувствует себя на своём месте. И это было бы поистине прекрасно, если бы не одно большое «но» — Чонгук. Ох… Почему ветер всегда дует так холодно и всегда не туда? Вот что Чимину теперь делать?
С какой стороны не посмотри, настало время сделать свой окончательный выбор, а он, по-прежнему, не готов. Жестокая иллюзорная рука (господа ли?), больно сжимает грудину, рисуя нечёткие образы в уставших мыслях. Чимину так сильно не хочется и дальше убегать, раз за разом, оставляя за каждой неясной тенью ещё один свой почти что предсмертный вздох. Пора остановиться. Подобное не может длиться вечность. Часы неизбежно превратятся в дни, а время всё будет вращаться вокруг одного и того же человека. Вокруг Мин Юнги. И этот замкнутый круг можно было бы разорвать, если бы Чимин собственными руками не привязал себя стальными тросами к верному, сначала другу, а теперь уже любовнику.