Чисто гипотетически

      Я вернулся в штаб с очередного свидания с Мисой. Эта девчонка вымотала меня окончательно. Сначала двухчасовая прогулка по парку, где она постоянно вешалась на меня и без умолку рассказывала про свои съёмки, а потом ещё и ужин в ресторане. Когда мы закроем дело Киры, я сразу с ней расстанусь. Играть роль её парня, наверное, самое сложное задание, которое поручил мне Эл.       Как я и ожидал, в штабе уже никого не было, кроме Рюдзаки. Он в привычной себе манере сидел за мониторами и поедал очередную порцию сладкого, в этот раз было печенье с шоколадной крошкой и какие-то шоколадные конфеты.       Я плюхнулся на диван и откинул голову назад, тяжело вздохнув, что не осталось незамеченным Эл. — Кажется, Миса утомила тебя этим вечером? — поинтересовался Эл, не отрываясь от мониторов. — Так и есть. Рюдзаки, как долго мне ещё с ней встречаться? — А что, разве для тебя это так сложно — притворяться тем, кем ты не являешься, Лайт? — повернувшись ко мне вполоборота, сказал Эл. — Ты опять за своё? Ты же сам снял с меня обвинения в том, что я Кира, и привлек к расследованию, — сразу поняв, на что он намекает, ответил я. — Были факты, и мне пришлось снять обвинения, но я всё равно допускаю тридцатипроцентную вероятность того, что ты Кира, а Амана Миса второй Кира.       Меня это разозлило. Я только ради дела согласился играть из себя влюблённого парня и продолжать отношения с Мисой, а Рюдзаки опять за своё! И не сдержавшись, я раздражённо бросил: — Если ты так считаешь, зачем подключил к расследованию?! Оставил бы сидеть за решеткой раз так! — Может и следовало, но я должен признать: твои умственные способности помогают делу, и видеть твоё раздражение после свиданий с Мисой забавно. — Ах, вот оно как, значит, я развлекаю тебя своим раздражением — вот в чем всё дело. И чем же тебя это забавляет? — язвительно поинтересовался я.       Как у него вообще наглости хватает глумиться надо мной? Так бы и двинул ему по лицу за такую дерзость. — Миса достаточно привлекательна, но общение с ней не доставляет тебе удовольствия, хотя любой на твоём месте был бы счастлив, — невозмутимо ответил Эл, абсолютно не обращая внимания на моё раздражение. — Даже ты, Рюдзаки? — бросил я.       Мой вопрос заставил его задуматься. Повисла пауза. Я уже думал, что он так и не ответит, и решил пойти спать, как Рюдзаки заговорил: — Я с вероятностью в семьдясят пять процентов был бы не рад встречаться с Мисой. — И почему же? Она же достаточно привлекательная, — парировал я сказанными им же недавно словами. — Потому что я предпочитаю парней, Лайт-кун, — посмотрев наконец-то прямо мне в глаза, ответил Эл.       Сказать, что эта новость шокировала меня, — ничего не сказать. Я так и уставился на него, не в силах что-либо ответить на это откровение. А Рюдзаки продолжил, не отрывая от меня взгляд: — А вот твоё недовольство встречами с Мисой остается загадкой, или ты тоже предпочитаешь парней? — наклонив голову в бок и продолжая следить за моей реакцией, спросил Рюдзаки.       Я не знаю, что шокировало меня больше: его признание и невозмутимость при этом или вопрос про мою ориентацию и довольная ухмылка на лице. — Я однозначно предпочитаю девушек, — быстро выпалил я. — Ты в этом уверен? — Конечно уверен. К чему этот вопрос, Рюдзаки? — К тому, что тогда твоё недовольство встречами с Мисой остается по-прежнему нелогичным. — Она не подходит мне, что тут непонятного? — Ты парень, она привлекательная девушка — не вижу причин, по которым вы не могли бы быть вместе. — Серьёзно? А как же умение поддержать интересную беседу? Схожесть темперамента? То есть по твоей логике любой парень, согласившийся с тобой на отношения, подошёл бы тебе? — Почему нет? — Даже я?       Теперь настала моя очередь смотреть на озадаченное лицо Эл. Ведь он считает, что, возможно, я Кира, но сам только что сказал, будто любой юноша мог бы быть с ним, если бы захотел.       Рюдзаки несколько минут молчал, явно о чем-то размышляя, а потом ответил: — Чисто гипотетически да, Лайт, мы бы могли быть вместе, и, думаю, тебе бы это понравилось. — Чисто гипотетически с чего ты так решил? — В отличие от Мисы, судя по твоим же словам, я умен, могу поддержать разговор практически на любую тему, и по темпераменту мы схожи.       Я задумался. Да, был бы Эл девушкой, вполне вероятно, он бы заинтересовал меня, но он парень. Не то чтобы у меня были предрассудки по этому поводу, но всё же. — По качествам и схожести характеров я согласен, но, зная мою ориентацию, почему ты решил, что я бы был доволен отношениями с парнем. — Тебя сейчас волнует вопрос близости? — Чисто гипотетически. — Ну конечно. Все твои потребности в сексе я тоже легко бы мог удовлетворить. — Ты так в себе уверен, Рюдзаки, — скептически хмыкнув, ответил я. — Хочешь это проверить, Лайт? Могу для начала поцеловать тебя. — Что? Нет! С чего ты взял, что мне это нужно! — С того, что ты меня провоцируешь. — Ничего я тебя не провоцирую, — фыркнул я и отвернулся.       Ещё чего! Провоцирую я его! И совсем я не хочу с ним целоваться. Вообще глупый разговор получился. Я и Рюдзаки — пара. Ага, конечно. Мы вместе расследуем дело Киры и просто друзья. Какие ещё могут быть отношения?! Погруженный в свои мысли, я не заметил, как Эл подсел ко мне на диван и протянул одну из своих конфет со словами: — Держи и расслабься ты уже, мы же просто говорили.       Я немного вздрогнул от неожиданно близкого голоса Эл рядом и повернул к нему голову, так что его вытянутая рука с конфетой оказалась максимально близко к моему лицу. — Хватит дуться и съешь уже эту конфету, а то шоколад тает, — сказал Эл и практически запихнул мне её в рот.       Пока я жевал шоколадное угощение, его рука потянулась к моему лицу. — Что ты делаешь? — вопросительно на него посмотрев, поинтересовался я. — У тебя тут шоколад, — ответил Рюдзаки и дотронулся пальцем до моей нижней губы.       Я замер и, кажется, даже перестал дышать, пристально смотря на него, а он, несильно надавив, провел по моей нижней губе, затем, плавно убрав руку от моего лица и не отрывая взгляда, облизал свой палец. Я пристально следил за тем, как он это делает, а осознав это, смутился. Стало жарко, сердце забилось чаще. Что со мной не так? Почему я так реагирую на его близость. Мы же просто друзья. Он же мне не нравится! Успокаивал я себя. — Ты покраснел, Лайт, — ухмыльнувшись, сказал Эл. — Ничего я не покраснел! — возмущённо сказал я, отодвигаясь от него подальше. — Просто ты нарушаешь моё личное пространство. — Раньше тебя это так не волновало, что же изменилось сейчас? — Ничего, тебе кажется! И раньше всё было так же. — А вот и нет! — подаваясь лицом ко мне ближе, сказал Эл. — А вот и да! — копируя его действия, ответил я.       Наши лица оказались предельно близко, и я опять испытал смущение, а потом Рюдзаки сделал то, чего я никак не ожидал. Он поцеловал меня. Его губы оказались такими мягкими и сладкими от шоколадных конфет, и вопреки здравому смыслу я не отстранился, а ответил на поцелуй, прикрыв глаза. Мои щеки полыхали от краски. Я сам не верил, что творю, но целоваться с Эл было чертовски приятно. Миса и рядом не стояла со своими поцелуями. Рюдзаки взял моё лицо в ладони, блокируя путь к отступлению, и углубил наш поцелуй, запустив свой язык мне в рот и переплетая с моим. Все мысли улетучились, и был лишь наш поцелуй. Глубокий, чувственный, долгий.       Когда Эл наконец-то отстранился от меня, выпустив моё лицо из своих рук, мы оба тяжело дышали. Здравый смысл стал возвращаться ко мне, и я понял, что только что произошло. Твою мать! Я только что поцеловал парня, и черт возьми это был лучший поцелуй в моей жизни, но что мне теперь с этим делать? Я был дезориентирован, смущён и сбит с толку. Мои терзания по этому поводу прервал спокойный голос Эл. — Как я и предполагал, тебе понравилось целоваться со мной, Лайт, — с довольной ухмылкой на лице произнес он.       Я был весь пунцовый и хотел провалиться сквозь землю, потому что первое — он был прав, а второе — я не знал, что ему на это ответить и как выйти из этой ситуации. Не дождавшись от меня какого-либо ответа, Эл продолжил. — Должно быть, сейчас ты испытываешь стыд и даже раздражение, но это нормально. В первый раз всегда так. Дальше будет проще. — Дальше ничего не будет. Это было ошибкой. Я не знаю, что на меня нашло, — резко ответил я, вставая с дивана. — Как скажешь, принуждать я тебя не собираюсь, пока сам не попросишь. — Вот и отлично, потому что сам я не попрошу. Я иду спать! — Доброй ночи, Лайт. — И тебе, — бросил я, не оборачиваясь.       Я долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок в кровати и прокручивая в голове сцену с Рюдзаки, не понимая, как вообще такое могло произойти, но всё же уснул.       День прошёл спокойно. Вся команда проверяла новые зацепки по делу Киры, Эл вёл себя будто вчерашнего вечера и не было, и я немного успокоился.       Сегодня никаких свиданий с Мисой не было. В завершении дня я взял книгу и, разместившись на мягком ковре, облокотившись о кровать, принялся читать её. Увлекшись чтением, я не заметил, как дверь в мою комнату открылась и в неё вошли. Лишь когда Рюдзаки сел на кровать, я поднял голову и посмотрел на него снизу вверх. — Ты что-то хотел? — спросил я. — Да, — улыбнувшись, ответил Эл. — И что же? — поинтересовался я. — Угостить тебя печеньем, — ответил он, склонившись надо мной и протягивая мне угощение, и когда я взял его, добавил: — А ещё поцеловать тебя снова.       Опять это чувство смущения, опять этот его взгляд бездонных глаз, внимательно следящих за моей реакцией, и его лицо, так близко склонившееся к моему. Так, что я чувствую сладкий аромат шоколадного печенья от его губ.       Я ничего не отвечаю ему и лишь прикрываю глаза, шумно выдохнув. Ведь сам целый день отгонял от себя мысли, что тоже хочу этого.       Эл воспринимает это как призыв к действию и целует меня. Я снова растворяюсь в этом поцелуе. Черт, как же здорово он целуется. Мне совершенно не хочется прекращать целоваться, но от неудобной позы шея начинает неприятно ныть, и я издаю недовольный стон. Эл отрывается от моих губ и ловко затаскивает меня на кровать, так что я оказываюсь сверху.       Рюдзаки лежит, запрокинув руку за голову, и победно улыбается, смотря прямо на меня. — Я же говорил, что тебе понравится, и ты захочешь ещё. — Вообще-то это ты поцеловал меня снова, — протестую я.       Хотя в глубине души уже понимаю, что он прав, и я хочу ещё, но гордость и упрямство не позволяют в открытую признаться в этом. — Разве это имеет значение, когда я прав? — отвечает Эл, продолжая улыбаться. — Ты невыносим! — Но я тебе нравлюсь! — Гипотетически! — Конечно, чисто гипотетически, Лайт, — шире улыбаясь, отвечает Эл и снова находит мои губы своими.