Вечная тишина

Удушливый, перегретый теплом снующих туда-сюда поездов воздух. Он ударяет в нос, и приходится вдыхать помимо воли: вентиляторы, установленные на каждой станции, неумолимы. Он пахнет пылью и — немного — кофе из Dunkin' Donuts.  Кофты, пиджаки с кожаными портфелями, джинсы и платья уже столпились в ожидании маленького будничного счастья — железного гиганта, который сможет доставить их домой, на работу, в ресторан или ещё в несколько привычных мест, уже несколько лет составляющих часть повседневной жизни.  Так проходит каждый день в утробе изъеденного дырами наземных путей монстра. Монстра не в душе — в сложности своего устройства. Душу же — этот маленький островок надежды, зыбкое пламя трепещущей под малейшим дуновением ветра свечи — приносят в него люди. Они разные. Злые и угрюмые, улыбающиеся и счастливые, реже — равнодушные ко всему, что их окружает; бодрые и уставшие, засыпающие под монотонный стук колёс; толстые, средние и слишком уж худощавые (каждый — жертва своего увлечения); сытые и голодные, грезящие о сочном куске бифштекса и свежей выпечке, а может, и о самом примитивном фастфуде; бездельники, бесцельно пялящиеся в своё энное измерение, или умники, занятые захватывающей книгой; негры, китайцы, европейцы и, разумеется, коренные американцы, потомки пилигримов, как сообщает история, не ведающая, что творится в современном мире... Он стоит среди толпы и вдыхает этот до ужаса привычный каждому городскому жителю подземный воздух. Он один знает, что на самом деле скрывается в брюхе чудовища, разлёгшегося на многие и многие километры американского мегаполиса. И сейчас судьбы нескольких десятков ничего не подозревающих людей в его руках. Понедельник. Разгар рабочего дня. Толпы народа на станции метро в центре Бостона. Худая фигура молодого человека со светло-коричневыми волосами, выбивающимися из-под чёрной шапки. Правая рука в переднем кармане джинсов. В ушах — наушники, белыми дорожками проводов стекающие в другой карман. Пальцы тревожно теребят пульт управления. Ему одному известно, что ко дну вагона поезда, ожидаемого с минуты на минуту, прикреплена хорошо замаскированная бомба. А людей всё прибывает и прибывает... Семьи, друзья, влюблённые, маленькие дети, подростки, инвалиды, старики... Все они мелькают перед его глазами  осами, чьё гнездо вскоре будет разорено. Противный гудок и шум, затерявшийся в темноте бетонной кишки, оповещают его о близости конца последнего эксперимента. Он протискивается в вагон, прижимается к холодной двери и в последний раз оглядывается, чтобы как следует рассмотреть каждого избранного на вечное блаженство. На него веет духами, дешёвым дезодорантом, человеческим потом. Взгляд не спеша скользит по лицам — накрашенным, чистым, чумазым, с бороздами морщин, красными пятнами прыщей, веснушчатым, молодым, серьёзным, беззаботным, равнодушно-сонливым... Нет, сегодня ничто не способно остановить его. Остаётся всего один небольшой шаг. Ему — в пропасть. Им —... Куда Бог пошлёт. А куда он пошлёт — это уже, как говорится, его личное дело. Где-то в глубине вагона плакал ребёнок. Совсем рядом целовались двое влюблённых.  В душе разверзалась пустота — тёмная, притихшая, настороженная... Что ж, им всем повезёт. Они продолжат свои безобидные занятия на небесах. А он, их благодетель, будет обречён на вечные  муки в аду. Как всегда, несправедливо, но чего ещё стоит ожидать от жизни?  "Ну и поделом. Грандиозный эксперимент стоит большего, чем вечное гниение в адском огне, существование которого ещё нужно доказать," — думал он, нащупывая выпуклость на пульте. В следующий миг он блаженно улыбнулся и нажал кнопку. Раздался хлопок, заглушивший гул колёс и запоздалое скрежетание тормозов. Померк свет. Больше ничего не было. Полицейский ухмыльнулся и нежно погладил дуло револьвера. Точно в цель. Парень, сбежавший из сумасшедшего дома, обезврежен. Отныне вечная, тишина плавно уносила безумца, заслужившего повышение для толстяка в полицейской форме...