Rejection — Отторжение.

— Что произошло? Почему вы выходите из комнаты Чимина, он в порядке? — увидев спускающегося Юнги и Тэхена, Юна удивилась. — Да, он в порядке. — Юнги улыбнулся. — Для кого как. — Тэхен схватил бутылку воды и опустошил ее. — Юна, иди спать, Намджун будет зол, что я заставил тебя проторчать тут всю ночь. — Мин протянул ее телефон и кивнул в сторону лестницы. — Ты точно в порядке? — Да. Она обернулась в одеяло и, сонная, поплелась к Намджуну. Тэхен не желал находиться с ним наедине и тоже решил последовать ее примеру. — Тэхен! Посиди со мной, буквально пять минут. — Для чего? — Хочу немного поговорить. — Поговорить? — Да, просто сядь и выпей со мной. — Он протянул ему вино. Тэхен замешкался, но все же взял бокал и безэмоционально присел в кресло напротив. — Как ваши отношения с Чонгуком? — он отпил глоток. — Отлично, ты об этом хотел поговорить? — Ну, и об этом тоже. — В чем дело? Что ты хочешь узнать? — Тэхен, расслабься. — Я расслаблен! — Вижу. — Да расслаблен я! — сделал глоток. — Я просто... Не хочу оставаться с тобой в таких отношениях. — Он нервно погладил своё колено. — Хм, интересно, с каких это пор, ты такой небезразличный! — он сделала акцент на последнем слове. — Ты просто... Я думаю, тебе надо знать кое-что обо мне. — Что? — Я начал чувствовать... И ты должен знать. что я люблю его. Я не знаю, что значит это «люблю», но если это что-то, из-за чего ты хочешь обрести бессмертие и вечно быть с ним рядом, то это оно. — Неужели ты серьёзно? — его веки задрожали. — Да, я хочу, чтобы ты не беспокоился за него, я лучше убью себя, чем наврежу ему. — Звучит не убедительно после твоих пощёчин! — Я сделал это совсем слегка, и это был всего-лишь порыв, ещё одна эмоция. — Не повторяй этого! — Никогда. Но дело не только в этом, я хочу рассказать тебе, когда это началось. — Мне обязательно это знать? — Да, это будет честно. — Я слушаю. — Хочу сказать, почему я это вспомнил. Сегодня, увидев, как Чимин целует ту девушку, я ощутил ожог внутри, это было так больно, будто... Я не могу объяснить это, но ни один мой порез или ожог так сильно не болел. — Хах, вот так оно бывает. — Но... Это было второй раз для меня, и было немного проще, чем в первый. — О чём ты? — Втот день... Когда я прочёл твоё прощальное письмо. — Я не... — Подожди. Мы должны это обсудить, ты должен все знать. Я в тот день впервые почувствовал настоящие эмоции. — Знаешь, когда тебя держат в темнице двадцать с лишним лет, и, вдруг выйдя на свет, ты оказался в костре. Первое, что я почувствовал, было болью. Я ненавидел тебя в тот момент так сильно, не мог простить за то, что ты показал мне это чувство. Одна часть меня хотела подарить тебе весь мир, а другая — прикончить жесточайшим образом. — Почему ты сейчас говоришь это? — его веки дрожали, он пытался сдержать слезы. — Потому что я хочу ответить на твоё письмо. — Нет, ты же... — Оно у меня в комнате, я принесу его утром. Там то, что я хотел сказать тебе все это время, но не решался из-за своей гребаной гордости. — Почему сейчас? — Потому что ты действительно оказался таким, как я о тебе думал, твой сегодняшний поступок — даже презирая наши отношения, ты все же сел между нами и попытался примерить. — Просто я... — Я знаю, все знаю. Прочти письмо, и ещё одна просьба. Попроси Чонгука тоже прочесть, у меня и для него есть. — Для Чонгука? — Да. — Хорошо... Мне надо идти, если он проснётся, будет много вопросов. — Он развернулся и слезы скатились по щекам. — Тэхен, ничего не скрывай от него, не копи в себе боль. Ты не достоин такой жизни. Твоя тётя не хотела для тебя этого, отпусти ее и меня... — Спокойной ночи... Ю-Юнги. — Он быстрым шагом направился к лестнице. — Ты путаешь... — Нет. Я не путаю. Юнги. Пока. ... — Я зайду? — он прошёл к Чимину и закрыл дверь. — Зайти и потом спросить — так в твоём стиле. — Он отвернулся и накрыл себя одеялом. — Закрыл бы на замок, раз не хотел, чтобы я заходил. — Я просто забыл! Роковая ошибка. — Да уж, роковая... — Забирай, что хотел, и вали. — Тебя хотел. — Смешно! Дай мне поспать, моя голова болит и хочется отключить себя от этого мира! — он накрыл лицо подушкой. — Хм, ладно, спи! — Юнги свалился на кровать, рядом с ним. — Я же сказал тебе уходить? — посмотрел на него резко. — Что? Не смотри на меня так, я просто лежу на своей законной стороне. — Скрестил руки за голову. — Славно, тогда я пойду в свою комнату! — он хотел встать. — Прекрати, они все с девушками, просто лежи, я не буду тебя трогать, не бойся. — Я не боюсь ничего, особенно тебя! — Ладно, вот только свет слишком ярко горит для человека, который спать собирался. — Выключи и все. — А почему не выключил сам? Боялся спать один? — Хватит задавать глупые вопросы! — Ну ладно, выключу для тебя, ведь я теперь тут, тебе нечего бояться. — Пафосно пожал плечами... — Ага, прямо так легче стало. — Он отвернулся и, вжавшись в свою сторону, прикрыл глаза в попытках уснуть и забыться. Юнги долго лежал, прислушиваясь к его дыханию и порой невольно улыбался тому, как сильно это делает его счастливым. Будто он излечивается от всего, что ему навязали. Лучшее лекарство, лучший мальчик. Чимин. Он не удержался и, убедившись что тот уснул, повернулся к нему, положив одну руку под свою голову, а другой провёл буквально кончиками пальцев от его плеча и до кисти. Так много раз, пока тот не начал дергаться от щекотки и повернулся к нему лицом. Юнги долго разглядывал его неподвижные губы, слегка вздымающие ноздри и ресницы, которые дёргались периодически. Он коснулся его щеки и провёл по ней пальцем до шеи. — Что ты делаешь? — Чимин резко открыл глаза и схватил его руку. — Н-ничего... — Прекрати это. Не надо мучать ни себя, ни меня, покончим с этими играми. — Его большие глаза бегали по лицу Юнги. — Никогда. — Что? Блин... Ты такой бесящий! — он снова развернулся на ту сторону и не смог удержать легкую улыбку. Разве я не говорил, что смог бы даже измену простить? Ну да. Но он даже не признается, что изменил мне. Я так зол, но все равно хочу чувствовать его касания. Разве это уже не фанатизм? Мне нужен доктор. — Не бесящий ведь? — Юнги улыбнулся и приподнялся, чтобы увидеть его лицо. — Ты дашь мне поспать? — его глаза закрылись, и он почувствовал тепло. То самое тепло его тела, которое не заменит ни одно одеяло. — Это был ты. — Ч-что? Слезь с меня. — Его лицо лежало на щеке младшего. — Это ты сломал мой палец, Чимин. — Он обвил его руками и притянул к себе. Что? Я... ЧТО? ПАК ЧИМИН! МАТЬ ТВОЮ! Что ты опять натворил? — Как? Как это могу быть я? — он поднял голову, касаясь макушкой его подбородка, и посмотрел на него. — Ну, след твоих зубов все ещё остался. Я чувствовал боль в этой области после того, как я уложил тебя в ту ночь, но я не предполагал, что он сломан, точнее — трещина, так обычно бывает до тех пор, пока шок не пройдёт. — Ты сейчас серьёзно? — Чимин вскочил и сел напротив него. — Ага, — он облокотился на руки и улыбнулся, увидев его растормошенные волосы и пылающие щеки. — Утром я поехал в больницу с Джином, думаю, он догадался ещё тогда, твои зубки глубоко зашли. — Боже, я такой придурок! — он зарыл своё лицо в ладонях и свалился на кровать. — Спорить не буду, но мы очень похожи, ведь я почти поверил в то, что ты спал с ней. — Он улыбнулся. — Блин, я же... — Чимин поднял голову и виновато взглянул на него. — Я же и вправду переспал с ней! — его брови согнулись в домик. — Ч-что?.. — лицо Юнги быстро превратилось в каменное. — Нет, конечно, идиот! — он кинулся на него с объятиями. — Ах, ты! Тварина, я тебе покажу, как шутить со мной. — Он начал щекотать его. Но тот даже не отреагировал. — Почему ты мне сразу не сказал?? — он поцеловал его у сердца, крепко прижимаясь. — Я — человек, который не чувствует щекотку, но вот ты! — он сел на него сверху и начал щекотать в ответ. — Нет! Чимин, прекрати, я не выношу щекотки, — он начал извиваться в истерике, а младший смеялся, как сумасшедший. — Остановись! — из его глаз буквально лились слезы от смеха. Он остановился, чтобы выдохнуть, а Юнги схватил его за руки и развернул, оказываясь сверху. — Если кто-нибудь узнает, что я боюсь щекотки до усрачки и орал, как баба, тебе конец! — М-м-м, я не расскажу, но тебе надо исполнить мои пожелания. — Он ехидно улыбнулся, кусая кончик его носа. — Пожелания? — Да, ты должен стать моим рабом. — Что это ещё за игра? — Тебе не очень понравиться, но господин будет доволен, а что ещё нужно рабу для счастья? — он рассмеялся. — Ничего. Абсолютно ничего, просто улыбайся вот так всегда. — Он поцеловал его в губы, коротко, но чувственно. — Почему мы не решили это до того, как натворить столько вещей? — В этом и есть мы. Но твой танец... Ты вообще в конец охренел? — Что? Я же... — Будешь танцевать только для меня! Я мог стать серийным убийцей из-за тебя, чуть не прикончил всех сидящих там людей. — Я и так танцевал только для тебя. — Знаю... — он поцеловал кончик его носа несколько раз. — А тот поцелуй... — Нет, дай мне оправдаться! Это не был поцелуй, она просто коснулась губами, я сделал вид, что не умею, и оттолкнул ее. — Правда? — Да! — Так ты все ещё неприкосновенно мой? — Навсегда. — Спасибо, — он коснулся своим лбом, его, и провёл так несколько минут. — Ты немного пьян, хочу, чтобы ты поспал. — Ведь... — Давай поспим? — В-вместе? — Да. — Но... — Вместе, Чимин. Утром я буду рядом, обещаю... И прости меня за ту ночь... И за пощечину. — Нет! Если ты извинишься за ту любовь, это разрушит все! — Я не за это извинился, а за свечу. В последний раз обещаю прекратить... Ты будешь моим исцелением... Прочти мои дневники и помоги мне. — Ты вправду разрешишь мне? — Да, я буду умолять тебя. — Блин! — он зарылся в его объятиях, в попытках скрыть слезы радости. — А пощёчина была заслуженной, и вообще — у тебя такой слабый удар! — пробубнил он всхлипнув носом. — Я просто не хотел бить тебя сильно и у меня как бы трещина на пальце, я хотел успокоить тебя, просто запугать. — Ну да, да! — Я серьезно! — он обнял его ещё крепче и накрыл одеялом. — Я верю, — иронично произнёс Чимин.