Потерять-не значит забыть

«Пропасть – сближает людей и приобретает в любви новые краски, дарит незабываемые ощущения, придаёт влюблённым тягу друг к другу. Возникает чувство бояться потерять любимых, остаться в одиночестве". Так думал Великий и Божественный Усами Акихико, который верил в эти слова, сказанные ведущим телевизионной программы «Любовь навсегда». Он случайно их услышал, включив телевизор, во время очередного творческого кризиса. У Усаги иссякло вдохновение писать очередную главу BL- романа. А дело в том, что его расстроило поведение Мисаки. Последнее время студент избегал писателя и перестал думать о нём. Его заботили новые друзья, с которыми он пропадал целыми днями, оставляя Усаги в одиночестве. Постоянные ссоры между влюблёнными стали не новостью, скорее обычным делом. Усами ревновал и не хотел отпускать своего горячо любимого мальчика, из–за чего писатель расстраивался ещё больше, отдаляясь, причиняя боль и себе, и Мисаки. Но он этого не понимал и продолжал выражать собственнические чувства. Айкава – сан пыталась помирить их, в надежде, что новеллист будет во время сдавать работу своему редактору. Но Великий и Божественный продолжал отдаляться от мира, прося оставить его одного наедине с мыслями. Даже любовь к Такахиро, его привязанность к нему не могли залечить душевную травму Акихико. Сидя на диване в гостиной и задумавшись над смыслом слов, он ждал возвращения возлюбленного. Каждый час казался вечностью. Стук часов, отбивающих ритм, отдавался эхом в его пустом сердце. Закурив очередную сигарету, Усаги зажмурил глаза и представил, что скажет мальчику. - Я мог бы спросить, как прошёл его день, или же поцеловать. Но я давно не чувствовал его мягких губ, дарующих мне тепло. Я не хотел отпускать его сегодня. Не хотел. Мне не хватает его. Без него моя рана только увеличивается, образуя пропасть. Он только мой и больше ничей. Как трудно представить Мисаки в компании девушек. Даже мысли пугают меня, думая об этом. Писатель не заметил, как скрипнула дверь, возвращая его в реальность, на пороге стоял запыхавшийся студент. - Я дома, Усаги – сан! – мальчик снял обувь и прошёл на кухню. - Неужели ты не притронулся к еде, ведь сегодня я оставил приготовленную яичницу в холодильнике. Как так можно, Айкава – сан звонила мне. Ты не берёшь трубку, она в ярости и постоянно срывается на коллег по работе. Подумай, наконец, об окружающих! - Мисаки, я рад, что ты дома. Где ты был? – с невозмутимым видом сказал писатель, подходя к кухонному столу. -Эмм... с друзьями ходили в кино. Аой – сан, кажется, я ей понравился. Ты не подумай, просто так сказал Нигаши – семпай, – Мисаки боялся ревности Усаги и старался скрывать правду, но вспомнив, что новеллист охладел к нему последнее время, решил не скрывать эмоции. Это казалось странным для студента, ведь новеллист много раз признавался ему в любви. А у мальчика не хватало смелости ответить взаимностью. Более открытые отношения, больше, чем просто невинные поцелуи, те смущающие вещи – всё это было для Мисаки выражением его чувств к Усаги. Только так он мог выразить свою любовь. - Аой – сан? И кто она? – писатель перестал себя контролировать и, отбросив все сомнения в сторону, продолжал властно и открыто проявлять признаки ревности. - Усаги – сан, ты ревнуешь? Мы просто друзья! Мы вместе учимся. Она к нам перевелась совсем недавно, и я только что сегодня с ней познакомился. Не надо верить словам Нигаши – семпая, ведь это может быть и не правдой. Ты же прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь, тем более, что я люблю тебя бака Усаги...- сказанное Мисаки понял лишь спустя мгновение и густо покраснел, отворачиваясь к плите и ненавидя себя за то, что признал любовь, которую отрицал, но сердце считало обратное и слова сами вырвались наружу от переизбытка эмоций. Не успев сбежать в свою комнату и закрыться там от самого себя, он почувствовал дыхание писателя у себя на шее. Усаги, выслушав всё, что сказал студент, не удержался от радости и сорвался с места подходя к мальчику и обнимая того сзади, не давая сбежать. -Мисаки... – желанию не было границ, ведь как давно он прикасался к любимому человеку. Время дало волю страстей. Усаги потянулся к лицу, чтобы разглядеть смущение возлюбленного, он вырывался, но цепкие руки писателя перевернули непослушное тело к себе. Наклонившись, он коснулся своими губами губ мальчика, словно спрашивая разрешения. Мисаки закрыл глаза, набрал воздуха и сам потянулся к столь манящим губам. Не медля, писатель набросился в страстном поцелуе, покусывая губы любимого. Рука скользнула ниже, прижимая к себе. В голове затуманился разум, Мисаки начал сползать по стенке. Усаги во время подхватил студента, не давая упасть на пол. - Мисаки, ты в порядке? – обеспокоился писатель, подхватывая того на руки, относя на диван, стоящий напротив телевизора и журнального столика. - Хха... хха... Усаги, мне уже лучше. Но прошу, не набрасывайся так в следующий раз. – засмущался он. - Мисаки, прости. Я уже и не помню когда целовался с тобой... – Усаги сидел рядом с любимым, бережно поглаживая его руку. Студент краснел, отводя взгляд. Ему был приятен поцелуй, но он стеснялся сказать о том, что хочет большего и, смущаясь, смотрел тому в глаза, полные грусти и страха. - Усаги, принеси мне воды. -Конечно, сейчас, всё что угодно. – Налив в стакан воды, Усаги отпил из него половину и подошёл к Мисаки. Наклонившись, через поцелуй дал любимому питьё, совмещая приятное с полезным. Струйка воды потекла из губ мальчика, оставляя след на подушке. Раскрасневшийся Мисаки поморщился, но почувствовав заботу, захотел большего, думая, что Усаги теперь пристанет к нему и не отпустит. Но он отстранился и внимательно посмотрел мальчику в глаза. - Усаги, не нужно было. Я и сам бы смог. -Нет, я не хочу терять тебя и упускать такую возможность. Прости, завтра тяжёлый день, я пойду, – с этими словами он поцеловал любимого в лоб, оставив в одиночестве. – Прости... – уже тихо сказал писатель, поднимаясь в рабочий кабинет. И только звук скрипящей двери врезался громким шумом в память. Мисаки ощутил пустоту в груди и давящую боль в висках, не понимая, почему Акихико ушёл. Всего секунду назад он понял, как был счастлив и нужен для него. Прежде так писатель никогда не поступал с ним. Но осталась лишь пропасть, разрывающая сердце и мгновенная отчуждённость, потеря близкого человека, к которому за столь долгое время он успел привыкнуть и полюбить.