Первая часть. О спасителях и жертвах. Ну, и о преследователях
Раз уж автор «Настасьи и ее мужчин» использует термины психоанализа, в частности «игры», то я и начну разбор с транзакционного анализа. Транзакционный анализ хорошо объясняет различные отношения людей с помощью так называемых «игр» и «жизненных сценариев». Исходя из положений этой теории, самое первое, что приходит на ум, так это то, что Настасья Филипповна — классическая жертва, князь Мышкин — спаситель, а Рогожин — преследователь. Да, это так. Но вместе с тем эти герои сами по себе разрушают игры, которые предлагает им их окружение, они не вписываются в него, они в конфликте с обществом. Здесь само общество выступает в роли преследователя. Вы тут советуете Настасье Филипповне: «Не хочешь — откажись. Считаешь оскорбительным, что тебя продают и покупают — откажись». Но не все так просто. Вы действительно думаете, что стоит ей сказать «нет», и от нее отстанут? Они (Тоцкий и другие) ввязали ее в свои опасные игры, во все эти интриги, и не успокоятся, пока не разрушат ее как личность. Здесь война. Здесь либо они победят ее, либо она — их. В этой войне ее крест. И она несет его со всем достоинством. Вместе с тем, у каждого из персонажей есть свой жизненный сценарий. У Настасьи Филипповны это глубокое чувство вины и стремление к его искуплению. Ее сценарий висит над ней словно дамоклов меч. С реализацией сценария ей помогает Парфен Рогожин. Он так же, как и Мышкин, видится в какой-то мере более свободным от игр, в сравнении с другими персонажами, и он знает свой сценарий и свою роль в нем. И только князь Лев Николаевич Мышкин, полностью свободный ото всех условностей и игр, имеет исключительное влияние на людей. Он предлагает ей подлинную человеческую близость, и она сама это понимает (вспомним, как она говорит ему: «Первый раз человека видела»), тогда как все остальные «торговали» ею и использовали в своих играх. Князь — первый человек, который сказал ей, что она не виновна, что она только много страдала, и что она еще может спастись. Она понимает, что сейчас-то и можно все изменить в один момент, она поражена этой новой мысли: «Все утверждали потом, что с этого-то мгновения Настасья Филипповна и помешалась». В целом я считаю транзакционный анализ игр не вполне состоятельным перед величайшей христианской идеей романа, хотя в некоторых аспектах дополняющим ее. Главный герой не вписывается в рамки общества, сделавшим игры основой своих отношений, он, напротив, полностью независим от игр, и это как раз тот путь, который выбирает человек, стремящийся к подлинным отношениям. Поэтому мы переходим ко второй и основной части разбора.Часть вторая. Классический разбор персонажей.
Как вы могли заметить, все женские персонажи у Достоевского прекрасны. Это честные, чувствующие, сопереживающие и духовно сильные женщины с широкой душой, и, как вы упомянули в своей статье, «с большим сердцем». Настасья Филипповна здесь не исключение, да, и у нее есть темная сторона, как и у любого человека, но она же и жертва общества, рассудок ее не вполне выдерживает всех испытаний, общественного давления в особенности, и в конце романа она становится словно помешанная. Все вышеприведенное полностью противоречит положениям фикбучной статьи, из которой можно понять, что та стремится лишь к роли классической доминантки. Как мы видим из описания, Настасья Филипповна не просто женщина с красивой внешностью, она умна, обаятельна, харизматична и остроумна. Но почему она хочет погубить себя? Поможет ответить на этот вопрос следующая цитата: «Знаете, Афанасий Иванович, это, как говорят, у японцев в этом роде бывает, — говорил Иван Петрович Птицын, — обиженный там будто бы идет к обидчику и говорит ему: «Ты меня обидел, за это я пришел распороть в твоих глазах свой живот», и с этими словами действительно распарывает в глазах обидчика свой живот и чувствует, должно быть, чрезвычайное удовлетворение, точно и в самом деле отмстил. Странные бывают на свете характеры, Афанасий Иванович!» В этом высказывании Птицына мы видим подсказку самого автора к пониманию характера героини. Как бы то ни было, такой мы видим ее в начале романа: человеком, не дорожившим ничем, а больше всего собой, в расстройстве нервов настолько сильном, доходящем до лихорадки, и решившейся на все ради мести. В великой внутренней борьбе меняется характер героини на протяжении романа. Писатель позволил нам наблюдать за самыми процессами этих изменений. Остановимся на описании внешности героини: «Как будто необъятная гордость и презрение, почти ненависть были в этом лице, и в то же самое время что-то доверчивое, что-то удивительно простодушное», — так описывает ее автор. «В этом лице страдания много, — говорит Мышкин. — Лицо веселое, а она ведь ужасно страдала. Это гордое лицо, ужасно гордое, и вот не знаю, добра ли она?» И вот сцена первой встречи Настасьи Филипповны и князя Мышкина. И тут автор вышеупомянутой статьи утверждает, что в этой сцене она «полна высокомерия и злобы». Снова еще одна ваша фантазия. В этой сцене, напротив, можно увидеть любопытство и удивление с ее стороны, даже несколько юмора; да, не без раздражения она реагирует на то, что Мышкин роняет ее шубу, но ведь мы понимаем, как расстроены ее нервы в известной нам ситуации подготавливающейся интриги, да и как отреагировали бы вы, если человек, в обязанности которого входит (как вы думали) вас обслужить, вдруг что-то делает неправильно. Это скорее показывает ее темперамент, лишь особенность реагирования, а не черту характера как таковую. Повторюсь, она реагирует больше с удивлением и мрачным юмором, ведь, по всей видимости, ее еще нигде так не встречали. Здесь-то у нее и могла появиться мысль: «Где-то я его уже видела». Но ни в каком высокомерии, злобе, а тем более «хамстве», ее обвинить нельзя. Кажется, что у автора статьи какие-то личные счеты с Настасьей Филипповной. Ну, право, читателю еще не кажется, что известную статью писала Аглая Епанчина, возможно в соавторстве с Евгением Павловичем? Она чувствует обман и предательство вокруг, поэтому устраивает сцену у Иволгиных, объясняя это потом таким образом: «А что я давеча издевалась у тебя, Ганечка, так это я нарочно хотела сама в последний раз посмотреть: до чего ты сам можешь дойти? Ну, удивил же ты меня, право. Многого я ждала, а этого нет! Да неужто же правду про тебя Рогожин сказал, что ты за три целковых на Васильевский остров ползком доползешь?» Так она обличает трусость и алчность. Но Лев Николаевич понимает ее лучше всех, как, впрочем, и всех персонажей, и характеризует ее после сцены в квартире Иволгиных следующим образом: «Разве вы такая, какою теперь представлялись. Да может ли это быть!» И она на самом деле не такая. И они сразу друг друга поняли. Она вынуждена играть свою роль, которую общество ей навязало, а князь дал ей понять, напомнил, кто она на самом деле. «Я ведь и в самом деле не такая, он угадал», — отвечает она, пораженная. В тот же день на вечере она решается окончательно, она все бросает. «Этого никто здесь не сделает», — говорит ей Мышкин. И тут же он предлагает ей новый выход из сложившейся ситуации, он решает спасти ее (что, скорее всего, он задумал еще тогда, как увидел ее портрет, а может и еще раньше, когда только услышал рассказ про нее), но она поначалу в это не верит, но когда осознает величие этого поступка, величие любви, проявляемой к ней, то не выдерживает этого. И с этого момента рассудок ее помутился. Она чувствует себя грязным, греховным существом. Она настолько боится испортить князя Мышкина, что решает пожертвовать собой, пойти «под нож», и здесь уместно вспомнить, что «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13). Примечательны слова Рогожина, которые он говорит Мышкину: «Она тебя тогда с тех самых пор, с именин-то, и полюбила. Она от тебя и убежала тогда, потому что сама спохватилась, как тебя сильно любит. Только она думает, что выйти ей за тебя невозможно, потому что она будто бы всю судьбу твою сгубит». Вообще, князь понял ее лучше всех: «Вы страдали и из такого ада чистая вышли, а это много», — говорит он. «Теперь она дитя, совсем дитя!» — говорит он о ней в самом конце. Очередная выдумка автора «Настасьи и ее мужчин»: он сравнивает Настасью Филипповну с Николаем Ставрогиным и утверждает, что это очень похожие, почти одинаковые персонажи! Не буду останавливаться на описании характера Ставрогина, так как это уже лишнее и уведет нас от настоящей цели, но скажу одно: практически ничего общего между ними нет, как нет общего и с Матрешей. Кстати, тут вы противоречите сами себе: сначала утверждая, что Настасья «это Матреша, которая выжила», а потом говоря, что это Ставрогин в женском обличье. И жертва и насильник в одном лице получается? С Митей, с Митей Карамазовым я бы провел аналогию. Тут и сильные чувства, и чувство собственной вины в основе всего, и желание «пострадать», и разрушающее себя поведение. Настасье, как и Мите, просто необходимы широкие жесты. Это люди, не терпящие лжи. Но зачем ходить далеко, если и в одном этом романе присутствует явная параллель, данная нам самим Достоевским, а именно, параллель Настасьи с Мари из Швейцарии. По поводу Фердыщенко вы здесь вывели, что Настасья с ним общается, только чтобы следить с его помощью за Ганечкой. И опять мимо. Этот персонаж — архетип шута, всегда находящегося при короле и которому одному позволено говорить про всех нелицеприятные вещи, правду, которая режет глаза. Для того и приглашает его Настасья, здесь она в роли королевы, а этот персонаж выполняет те же функции в ее лицемерном окружении, как и шут при короле. Общение с таким человеком — это ее протест против лицемерного, помешанного на деньгах общества. Еще хочется выступить в защиту генерала Иволгина, которого автор назвал «никчемным алкоголиком». Это уже слишком. Не забывайте, что перед вами русский офицер, дослужившийся до генерала! Тем более, в почтенном возрасте и с признаками гипертонической болезни последней стадии. Из всего видно, что алкоголиком он стал не так давно, а заслуг в его жизни было немало, что подтверждается необыкновенными амбициями Гаврилы Ардалионовича, желающего быть не хуже отца. В заключение хотелось бы привести слова из статьи «Мышкин сегодня» в газете Литературная Россия, с которыми я полностью согласен: «Среди нас безусловно есть Мышкин, он есть во все времена, но сегодня он не может собрать вокруг себя даже такое маленькое общество, которое подарил ему Федор Михайлович», и еще: «Князь выше их по происхождению, духовно, и этого они боятся больше всего. Он опасен в жизни, на работе, и вообще как член общества. Угрозу они видят и в Настасье Филипповне, она унижена, растоптана и презираема ими, но когда Мышкин представляет ее как страдалицу, прощает и принимает ее, здесь и восстает общество, а тем более женитьба князя на Барашковой означала бы, что чистое сердце поставлено выше мишуры. Очевидно, что эта борьба сейчас активнее, чем когда-либо. Общество, боящееся чистоты души — нездорово. Мышкин был не понят тогда, а сейчас он чужд обществу еще больше. Сегодня его даже не распнут, а пристрелят в саду у куста из пистолета Ипполита». Соглашусь с автором и дополню от себя: сегодня, перед тем, как пристрелить под кустом, его непременно подведут под какую-нибудь пошлую БДСМ-теорию или что-то подобное и добьют идеологически, морально, разрушив образ чистоты и правды, заменив истинную духовность низменными страстями и подав это читателю под видом «серьезной философии». Что ж, такие времена. Раунд.