Связанный кровью

      Едва войдя в спальню, утянув за собой Микасу, Эрен уселся на кушетку и закрыл глаза, наслаждаясь моментом их уединения.       — Ну и что же ты там привезла с собой? Говорила, что прихватила альбом… Ты ведь знаешь, что мне интересно знать все, что хоть как-то касается тебя. — Пальцы прошлись по ее спине от шеи до копчика, остались на ягодицах. — И я готов слушать тебя вечно. — Он ухмыльнулся, придавая своей фразе двойной смысл.       — Да-да. — Микаса закатила глаза, подтягивая к себе рюкзак и вытаскивая потертый альбом. — Окунемся в атмосферу стыдобы.       — Я ждал этого момента, — заключил Эрен, устраиваясь поудобнее. — Неужели будет что-то покруче моих школьных фотографий?       — Поскучнее. — Она аккуратно раскрыла альбом. — На самом деле я сама не помню, что за фотографии здесь.       Эрен хотел сказать, что это выглядело очень мило, что точно воспринял, как знак доверия, и расценил, как ответный жест на его проявления симпатии. Хотел сказать еще много чего, но промолчал, решив не спугнуть момент. В такие моменты проявления спокойствия и чего-то уютного, заботливого Микаса выглядела слишком ранимой, и Йегер ценил такое еще сильнее, понимая, что в какой-то степени и сам стал причиной подобных жестов.       Положив ладонь на талию Аккерман, а подбородок на ее плечо, Эрен накрыл ее пальцы своими, помогая перелистывать страницы. От некоторых фотографий веяло странным спокойствием, но с явным присутствием грусти. Другие же наоборот несли в себе ту редкую детскую радость.       — Ты здесь похожа на какого-то домашнего котенка, — мягко улыбнулся Йегер, указывая на фотографию, — нежная такая. Еще не знаешь наверняка слова «сарказм».       — Мне просто было не до сарказма, — как-то отстраненно прошептала она. — Слишком много ответственности было возложено на меня. В школе, дома. Везде. Это скучно и утомляет.       — Поэтому ты сейчас так рвешься к свободе и тому, чтобы делать ровно то, что хочешь, — протянул он, обнимая крепче, желая согреть полностью. — Можешь меня стукнуть, но ты и сейчас, как котенок, о котором хочется заботиться. И хочется показывать тебе, давать абсолютно все, чего у тебя не было. Если бы только у меня это получалось… Но я обещаю, что сделаю все. — Голос Эрена опустился до шепота, но, сглотнув, он отвлекся на другие фото. — А… Вот он, мне кажется, или похож чем-то на тебя? — Выгнув бровь, Йегер всмотрелся в изображение.       — Это мой дядя. — Микаса вытащила фотографию из держателя, пытаясь ее рассмотреть. — После того, как папа умер, он помогал маме. А потом они сильно поссорились, и больше с ним я не контактировала. Насколько я знаю, он тоже умер. И вообще, ты опять меня смущаешь.       Отвесив несильный подзатыльник, Йегер нахмурился. Его взгляд был серьезен и выдержан. Сжав ладонями щеки Микасы, он смотрел ей прямо в глаза.       — Я буду говорить тебе это ровно столько раз, пока ты не перестанешь смущаться от правды. Поняла? И даже дольше. — Он отнял руки и несильно сжал пальцами ее подбородок, приподнимая лицо. — И о смерти я слышать не хочу. Я знаю, что это случится в любом случае, но хочу жить настоящим и просто наслаждаться тем, что мы сейчас имеем. Мне хватает того, что я, просыпаясь, проверяю, рядом ли ты. И если тебя нет… — В следующую секунду серьезность спала, сменившись растерянностью, а потом и смущением. Йегер не озвучивал свои страхи, и сейчас один из них вырвался абсолютно случайно, заставив нахмуриться. — В общем, привыкни уже, что ты заслуживаешь слышать все, что я тебе говорю, потому что мне хочется, чтобы ты это слышала, чтобы знала.       — Хорошо, ладно, — густо краснея, прошептала Микаса. — Лучше смотри дальше и не отвлекайся. — Она сжала губы, отворачиваясь и думая о чем-то. Тяжело вздохнув, она повернулась и коротко поцеловала Эрена. — Мне приятно.       — Я одновременно злюсь и радуюсь одному факту, — нервно и глупо рассмеялся Йегер. — С одной стороны, я бы забрал тебя от всей той фигни, что творилась в твоей жизни, познакомься мы раньше. А с другой… Блять, я даже думать об этом не буду. Все. Давай показывай мне уже менее откровенные снимки, потому что вот этот твой профиль, приближенная съемка… Кажется, что снимал кто-то странный. Еще хорошо, что тут тебе, наверное, больше шестнадцати, да?       — Мне было пятнадцать, — усмехнувшись, уточнила она. — А мне даже нравятся эти фото. Губы красиво получились.       Эрен посмотрел на фото, потом на Микасу, прищурился… И чуть не выдал шутку про старение, но только рассмеялся.       — Да ты на всех фотографиях шикарно выходишь. Особенно, когда не замечаешь, когда тебя фотографируют. — Он откинулся на кушетку, заложив при этом руки за голову. — А еще ты эротично смотришься в форме. Ну и так, к слову, как досмотрим, можно убрать альбом в комод. В нижний ящик. К моему. Я не был любителем фотографий, поэтому ничего там не найдешь. Но офигеть… В твои пятнадцать я уже выступал с ребятами в клубах. Ты была почти как те девчонки, сующие мне всякое в карманы. — Он опустил ладонь на глаза, стараясь не думать об этом.       — Хах, я бы не стала. — Аккерман задумалась. — Ну, может, и стала бы. Сунула бы лифчик и хихикала с этого до конца жизни. Хотя, вряд ли. Меня можно было назвать почти святой. Я даже не мастурбировала.       Микаса поднялась и, поместив его рядом с другим фотоальбомом, пнула пяткой выдвижной ящик, от чего он плавно закатился назад.       — Значит, распутство настигло тебя позже, — усмехнулся Эрен. — Но я даже рад этому. Напомни потом написать песню про дьявольски пошлого ангела, сумевшего найти покой в руках какого-нибудь молящегося отшельника. — Закусив нижнюю губу, он подмигнул. — Но, знаешь, напиши ты на чем-то похожем номер, прежде чем засунуть мне в карман… Может, я бы и позвонил. Как знать. — Он кивнул на аккуратно сложенный бумажный сверток с эмблемой какого-то бренда, устроившийся на комоде.       — Ты опять что-то купил? — Выгнув бровь, она раскрыла сверток, а после и аккуратную коробочку, в которой лежало нижнее белье. Микаса приподняла лиф, который был просто набором бандажа, прикрепленного к лямкам небольшими цепями. — Я не думаю, что здесь есть к чему цеплять номер.       Она поставила коробку на комод и отошла к зеркалу, скидывая с себя футболку и свой лиф. Бандаж сел так, будто бы его шили специально для Микасы. Ярко-алая ткань контрастировала с ее бледным телом, от чего соски казались розовее, чем обычно.       — Миленько.       — Знаешь, — кашлянув пару раз, произнес Йегер, спустя некоторое время, — мне кажется, что девушке, которая согласилась мне продать это, точно я где-то перешел дорогу. Или она просто не любит мою музыку, — все тише говорил он, приближаясь. — Но я бы на твоем месте… вместил бы номер тонким маркером вот здесь. — Он провел пальцем по ткани в направлении застежки, задевая нежную кожу. — Думаю, это — оптимальный вариант. И я точно понял бы, что это именно для меня.       — А что? Что-то не так? — притворно наивно спросила она, поворачиваясь к Йегеру. — Я могу и снять.       — Неужели настолько не нравятся мои подарки? — ухмыльнувшись, Эрен изобразил наигранное разочарование. — Блять, Микаса, мне кажется, я тебя вечность не видел. — Он придвинулся к ней, прижимая к комоду. — Я и дня не могу выдержать без твоего голоса, без запаха, без твоих подколов… Скажи, ты ведь тоже скучаешь так же сильно, когда меня нет рядом?       Подушечки его пальцев прошлись по животу, затронули бедра и двинулись дальше исследовать спину, пока губы оставляли требовательные поцелуи на плече, спускаясь ниже.       — А ты угадай. — Холодные пальцы ловко забрались под футболку, проходясь вверх по снова появившемуся прессу. Она нахмурилась. — Ты что, занимаешься втихаря?       — Совсем немного, — не отрываясь от такой сладкой кожи, неопределенно бросил Эрен, — потому что думаю о тебе. Постоянно. — Сжав бедра Микасы, он приподнял ее и усадил на комод, оказываясь между ее ног, прижимаясь плотнее.       — Говоришь так, будто бы меня не бывает неделями дома. — Она уперлась руками в комод, слегка отклоняясь от него.       — Ты точно застряла в моей голове. И мне это нравится. Очень, — прохрипел он ей в шею, неторопливо расстегивая ее джинсы, чуть прикусывая кожу от ожидания. Пуговица поддалась, а вот молнию пальцы удерживать никак не хотели, поэтому, не думая, Йегер присел и, смотря в глаза Микасе, потянул за собачку зубами.       — И как у нас в доме с шумоизоляцией? — Она закусила губу, проводя ладонью по его шее, слегка сжимая ее.       — Не довелось проверить, — признался Йегер, даже не вспомнив о такой мелочи. Да и какая сейчас была разница, когда от одних только касаний взрывались искры перед глазами. Поднявшись, он уже не мог заставлять себя ждать. Ловко стянув с Микасы джинсы, он провел горячим языком по ее ноге до самого бедра, с ухмылкой заметив, как ее кожа покрывалась мурашками. Он быстро приспустил штаны. — Будешь громко кричать, — стараясь сдерживать тяжелое дыхание, начал Йегер, — кусай за плечо. Или буду вынужден затыкать тебе рот. Или придется объяснять соседям, что мы культурные люди, которые просто любят друг друга.       Он еще раз прошелся губами по ее шее, оставляя влажные следы, проводя при этом пальцами между ее ног.       — Не хочется смущать местных старушек, — прохрипела Микаса, сдвигая ноги.       — Тогда делай так, как сказал, как послушная девочка, — перейдя на немецкий, серьезно произнес Йегер, ускоряя движения, ловя поцелуем пока еще тихие постанывания. Погрузив в нее два пальца, двигая ими медленно, он спустился к груди, поочередно вобрав соски, проводя вокруг них языком, но стараясь не задевать зубами. — Прости, я уже не могу ждать. — Убрав пальцы, он придвинул Микасу ближе к краю, вынуждая обхватить себя ногами, и направил член, входя не полностью, давая возможность привыкнуть.       — Прямо на комоде? — Она глубоко вздохнула, ощущая то, насколько напряжено ее тело. — Ты такой нетерпеливый.       — Ты не представляешь насколько, — шепнул он ей на ухо. — И только ты таким меня делаешь. — Оказавшись полностью внутри, Эрен втянул шумно воздух через сомкнутые зубы, прижимая Аккерман к себе, придерживая за спину. — Микаса, ты просто невероятная. И, — он начал неторопливо двигаться, — только моя.       — Да, — тихо протянула она, сжимая футболку. Ее поцелуи на его шее оставляли за собой красные следы, ведущие вверх от ключицы до нежной мочки уха. — Твоя. Я никуда от тебя не денусь. Черт, я люблю тебя, — прерывисто шептала она ему на ухо.       — Я тебя… — Переместив обе руки на ее бедра, Йегер сжал их, начиная двигаться быстрее, грубее обычного. — Тоже. Люблю. — Он подался вперед, вжимая Микасу в стену. От ритмичных толчков что-то упало с грохотом на пол, а стоило Аккерман в очередной раз коснуться кожи за его ухом, он прорычал от удовольствия, тут же с силой закусывая губу. — Подожди, не торопись.       Когда Микаса запрокинула голову, Эрен, нежно целуя, сжал зубы на ее шее, не планируя этого, но иначе сдержаться было невозможно.       — Слишком шумно, — стараясь сдерживать стоны, сказала она, сразу же закусывая губу. Холод стены заставлял ее выгибаться, от чего проникновение становилось глубже, а грубые толчки лишали ее возможности адекватно дышать. Она кинула затуманенный от возбуждения взгляд на пол, где лежала, на удивление, целая фоторамка. Осуждающие взгляды родителей Йегера были словно прикованы к ним, от чего у нее по спине прошлись мурашки.       — Хочу на кровать, — собрав в себе силы хоть что-то сказать, прошептала Аккерман.       — Черт! — выругавшись, Эрен уткнулся лбом в живот Микасы, стягивая спешно с себя застрявшие джинсы. Отбросив их в сторону, он подхватил Аккерман, и, не позволив сказать слова, перенес ее на кровать и, перевернувшись на спину, усадил ее себе на живот. — Чем же так не нравится вне кровати? — Он приподнял ее за бедра, позволяя самостоятельно на него опуститься.       — Они смотрят, — мрачно сказала Микаса, кивнув на пол и стягивая с него футболку, которая позже отлетела куда-то на край кровати.       Йегер сперва даже не понял, о чем шла речь, но позже неопределенно хмыкнул.       — Ты бы понравилась, — заключил Эрен настолько уверенно, что было слишком понятно, что возражения здесь неуместны. Он точно знал, что говорил. — Потому что видно, как мне хорошо с тобой. Но фото там случайно. Забыл убрать. Не думай, родная, иди сюда, — шепча, он притянул ее к себе, жадно целуя, пытаясь убить все лишние мысли.       Она тут же ответила но, полностью насаживаясь на член, разорвала поцелуй, приподнимаясь. Микаса быстро стянула резинку с запястья и собрала мешающие волосы в неаккуратный хвост, начиная плавно двигать бедрами.       — Ты… Горячая и… — Мысль, что на немецком уже было не высказать всех пошлостей, заставила закусить губу чуть ли не до крови, и болезненно поморщиться. Он водил ладонями по ее бедрам, пока не впился пальцами, замедляя темп. Только после этого он переместил руки на грудь Микасы и подцепил одним пальцем бюстгальтер со спины, отпуская с соответствующим звуком.       — Я знаю, — она хрипло усмехнулась, откидываясь назад. Чем медленнее она двигалась — тем мучительнее были ощущения, жаром давящие на грудь и щеки. Его руки вернулись на бедра, контролируя каждое ее движение. Она закусила губу и начала плавно проводить ладонями по своему телу. От шеи до груди, сжимая ее. — Скажи мне, какая я еще.       — Тугая, — усмехнулся Эрен, вспомнив ее же фразу. — Гладкая. Еще у тебя красивая грудь, она ровно в мою ладонь умещается. — Он тут же подтвердил свои слова действием, зажав при этом ее сосок между пальцев. — Ты стонешь так, что можно тут же кончить. Стонешь мелодично. Приятно. Соблазнительно. — Постепенно он ускорялся, периодически останавливаясь, чтобы сказать еще больше нежных и пошлых фраз. — С тобой всегда, как в первый раз. Волнительно, но хочется еще.       Она уперлась руками в его грудь, старательно пытаясь унять громкие стоны.       — Я не могу больше сдерживаться. — Она рвано вздохнула, царапая слегка смуглую кожу.       — Так давай, — прошипел Эрен, остро ощущая ее ногти на своей груди — точно останутся следы. Резко поднявшись, прислоняясь к спинке кровати, он прижал Микасу к себе, пряча ее лицо у себя на шее. — Давай. — Тяжело дыша, он ускорил темп, помогая ей подниматься и опускаться.       Она укусила его за плечо, тихо постанывая от предвкушения. Жар волнами растекался по ее телу, вместе с мурашками и ноющей пульсацией внизу живота, отчего она начала двигаться быстрее. Но через некоторое время Микаса снова прислонилась к его уху, стараясь стонать как можно тише. Его движения становились более грубыми, без четкого темпа. Оргазм накрыл ее неожиданно, из-за чего она судорожно вздохнула, успевая лишь сжать плечи Йегера.       — Еще немного, — вырвалось слишком громко, и Эрен едва успел зажать себе рот, отпуская Микасу одной рукой. — Блять, — уже прошептал он, закусывая губы.       Хватило нескольких движений, чтобы почти проскулить и жадно схватить воздух, проникающий в пылающие легкие. Дыша сбивчиво ртом, Эрен все еще сжимал ягодицы Микасы, не двигаясь. Плечо горело, но это казалось мелочью.       — Кажется, ты прокусила до крови. Нормально так… Старательно. — Он ухмыльнулся, едва контролируя собственный голос.       — Случайно. — Микаса уперлась лбом в его лоб, тяжело дыша. — Сильно болит?       — Заживет, — протянул он, поглаживая ее по голове, перебирая пряди волос. — Зато это было интересно. Но теперь неловко мне. Это же больно, а ты молчишь, когда кусаю я. — Эрен провел пальцами по шее Микасы.       — У нас разные болевые пороги. — Она пожала плечами. — Можешь перестать кусаться, если хочешь. Я не против.       — Могу попробовать, — кивнул Йегер, касаясь губ Аккерман своими. Он помог Микасе лечь рядом. Вытершись уже удобно размещенными рядом с кроватью салфетками, он отправил их в мусорку. — Не думал, что здесь нужна будет шумоизоляция, — усмехнулся Эрен, расстегивая бюстгальтер на спине Микасы. — Это казалось такой ненужной вещью. — Прижав ладонь к плечу, он поморщился, но тут же отнял ее, накрывая их одеялом.       — Ну, чем быстрее появится шумоизоляция, тем будет спокойнее. — Аккерман притянула к себе футболку, которую ранее стянула с Йегера. — Не спать же голой.       — Значит, будем пока чаще заниматься немецким, — нежно почти промурчал Эрен, утыкаясь в шею Микасы. — Хорошо, что до детей нам еще долго, — бросил он, сразу отвлекаясь, — не знаю, что мне больше нравится: когда ты в моей одежде, или если бы спала голой. Оба варианта чертовски приятные.       — Если хочешь, могу чаще ходить в твоей одежде.       — Немецкий не такой сложный. — Переключиться на эту тему было неплохим решением избавить себя от размышлений, как бы смотрелась Микаса в его футболке, едва прикрывшей бы ее ягодицы, спадавшей с плеча… Дернув головой, он вернулся в реальность. — Главное — словарный запас и набор фраз, необходимых в обиходе. Остальное приложится. Да и многие в Берлине знают английский, так что, все придет быстро. Черт. — Эрен прижал Микасу к себе, заключая ее ногу между своими, понимая, что игнорировать воображение уже не был в состоянии. — Хочу чаще видеть тебя в доме в своей одежде. Или без нее.       — Секс — двигатель прогресса, правда? — Она запустила руку под мягкую подушку, закрывая глаза. — Я до сих пор немного удивлена, как все легко бросила. Оставила там Луизу, а Дев теперь ей все объяснять.       — Вот поэтому тему детей мы отложим на максимально далекий срок. Представь, я там где-то выступаю, а ты в замызганном переднике носишься по кухне, потому что не успела отварить овощи. А он кричит в манеже, пытается выбраться, чтобы в очередной раз залезть на собаку, которая уже в страхе прячется в кладовой. Все кипит, шипит, по кругу орет одна и та же мелодия. Ведь он не дает тебе ее выключить. — Эрен вздрогнул, успокаивающе целуя Микасу в висок. — И так полгода, пока я в туре. Ну ладно. Я бы прилетал. Но все же. Жутко.       — Не хочу детей. Мне нравится играть с ними, ухаживать. Но тогда, когда они чужие и приезжают раз в неделю. — Она повела плечом, немного кривясь от представленной картины. — Если прямо до смерти захочется ребенка — заведем котенка. Или щенка, но не сильно большой породы. Разницы особой нет, просто так удобнее.       — У меня был лабрадор, — протянул Эрен. Мысли о детях он уже отложил в самый дальний ящик, и сейчас был вполне доволен тем, что имел. — Правда, на собак в Германии существует налог. Поэтому люди задумываются, прежде чем заводить питомца. Мне кажется, что это правильно. Но мне нельзя детей. Я их боюсь и совершенно не умею с ними контачить. Они обязательно спросят о чем-то, о чем я предпочел бы молчать… Да и тебя мне хватает. Лучше тебя буду воспитывать. — Он рассмеялся, поправляя на Микасе одеяло.       — Мне двадцать. И я вполне могу сама с собой разобраться, хватит, — раздраженно сказала Микаса и, тяжело вздохнув, окончательно скинула одеяло. — Хочу в душ.       Она поднялась, подходя к комоду и, быстро подняв и поставив фотографию на ее место, дернула верхний ящик. Белое полотенце, сменное нижнее белье и прочее быстро было взято.       — Только не вламывайся как в прошлый раз, окей? — раздраженно продолжила она, захлопывая за собой дверь.       Натянуть трусы и выскочить следом не составило труда. Эрен хоть и растерялся немного, но точно не хотел вот так оставаться.       — Глупо пошутил, — он прошептал, утыкаясь лбом в шею Микасы, крепко обнимая со спины, — прости. Не хочу, чтобы ты злилась или расстраивалась. Я знаю, что ты не маленькая девочка. А в большинстве вопросов разбираешься лучше меня. Я, правда, не хотел сейчас тебя задеть.       Возможно, это было и неверное решение, но Эрен не мог откладывать извинения на потом. Хоть и давалось ему признание ошибки совсем непросто.       Микаса похлопала Эрена по руке, в знак того, что не злится, обеспечив себе уединение в ванной комнате.       — Слушаешь дождь? — снимая полотенце с головы спросила она, зайдя в комнату после душа. Из открытого окна на комод изредка брызгали холодные капли, сбившиеся со своего пути из-за легкого ветра. Влажное полотенце вобрало в себя всю лишнюю влагу с ее волос, но она продолжала сминать им свои волосы, стоя у зеркала.       — Армин скинул еще несколько вариантов для репетиционной, поэтому… В приоритете, которые поближе к нам. — Листая открытые вкладки, произнес было спокойно Эрен, но потом уставился на Микасу, что-то обдумывая. Приподнявшись, он вытянул ноги, прикидывая, стоило ли заморачиваться сейчас с шумоизоляцией. — Ну, если ты вдруг не была бы настолько соблазнительной, то проблема бы не стояла. Однако… Думаю, при желании можно будет найти выход из ситуации. — Подмигнув, он вернулся к изучению имеющихся вариантов.       Она повесила полотенце на спинку стула и, заметив выпавшую фотографию около кровати, пошла за ней.       — Не боишься, что тебя продует?       Она всмотрелась на полароидный снимок, на котором был запечатлен ее первый кот Страйкер. Его рыжая шерстка все так же была красочна, как и в день, когда был сделан снимок. Микаса вздохнула, открывая нижний ящик комода.       — Я выступал почти голым под дождем, — усмехнулся Йегер, но инстинктивно натянул на себя одеяло, — и ничего. Правда, тогда мы были проспиртованы на все сто ящиком шнапса. Но… Вообще, обычно я простужаюсь редко. — Он вспомнил те несколько случаев, когда носился по сцене с высокой температурой, потому что концерты отменять было нельзя. Естественно, что после он отлеживался дома, как умирающий тюлень.       — Да уж. — Снимок аккуратно вернулся на свое место, но ее внимание привлек другой альбом. Достаточно тонкий; в черной грубой обложке. Она поднялась, подхватывая его. Холодные капли изредка брызгали на ее лицо и плечи. Первое, что ее встретило внутри — титульный лист с именем Аннабель. Она сжала губы, листая дальше и дальше, останавливаясь на фотографии, где она полностью обнажена. — А ты ценитель больших форм, я смотрю, — с усмешкой сказала Микаса, поворачиваясь к Йегеру лицом.       — Что? — Не сразу сообразил Эрен. — Если ты сейчас собираешься сказать что-то о себе, то меня абсолютно все устраивает до каждой родинки. Абсолютно все. — Не отрываясь от экрана смартфона, он опустил руку на кровать рядом с собой. — Иди уже сюда, сама ведь замерзнешь там.       — Ну-ну. — Она продолжила листать. Видимо, все это были фотографии с какого-то отдыха, иначе не объяснить такое количество полуоткровенных фотографий. После них шли редкие совместные фото. — Аннабель была красивой.       От этого имени, произнесенного Микасой, стало уж как-то чересчур холодно.       — Ты все равно красивее, — начал было Эрен, но остановился. — С чего бы вообще…       Медленно заблокировав смартфон, будто вдруг решил поиграть в сапера, Эрен взглянул на Аккерман и едва смог сделать вздох, прекрасно понимая, что находилось сейчас в ее руках. Как вообще этот альбом оказался здесь? Не мог же он…       — Я не храню ее фотографии! — вырвалось моментально. Чертова Аннабель умудрилась и после смерти влезть в его жизнь. — Я не знаю, как это получилось. Возможно, просто прихватил со всеми остальными вещами… — На его лице мелькали эмоции от полного непонимания до раскаяния.       — Не хранишь? — удивленно спросила Микаса, выкидывая альбом из окна. — Ну ладно тогда. Верю. Это была галлюцинация.       Сжав переносицу, коротко выдыхая, Эрен поднялся и, чуть высунувшись из окна, взглянул на начавшие размокать страницы с яркими фотографиями. Возможно, это было странно, и нужно было спуститься, собрать свое прошлое и… А что с ним нужно было делать? Эрен не знал. Но поднимать, ворошить уж точно не хотел. Абсолютно равнодушно повернув ручку, он потянул Микасу за руку.       — Все же прохладно, когда дождь, — спокойно произнес он. — Идешь?       — Не иду. — Она выдернула руку, сохраняя спокойствие на лице. — Иду есть.       — Да я правда не собирался тащить сюда ничего подобного. Вообще думал, что все уже давно порвал и выкинул. Черт знает, как это вообще уцелело. — Бледнея от разъедающих эмоций, Йегер закрыл глаза и запрокинул голову, стараясь дышать ровно. Ситуация была дурацкая. — Прости, что не проверил все бумаги, прежде чем брать их с собой. Это было глупо.       — Хватит извиняться! — прошипела она. — Храни хоть тонну порнографии со своей бывшей. Мне все равно.       Она вздернула руки, выходя из комнаты.       Кухня встретила ее прохладой. Снова открытое окно, из-за чего она поежилась и прикрыла его. В холодильнике ничего, кроме отвратительного, не было, но приходилось есть то, что дают. Хотя ежевичный йогурт так и манил ее. Из-за него она отбросила все свои планы и, включив на минимальную громкость встроенный в шкафчик кухонный телевизор, села смотреть вечерние новости. Конечно, большую часть слов она не понимала, но, в принципе, делать было нечего. Даже на гитаре не поиграть — настроения нет.       Набрасывая поверх кепки капюшон от толстовки, Эрен прошел мимо, бросив на Микасу короткий взгляд, чуть замедлившись, явно желая что-то сказать, но только плотнее стиснул челюсти, направляясь к двери.       — Прогуляюсь, — произнес он все-таки, затягивая берцы.       — Ага. — Микаса даже не повернулась в его сторону, притворяясь, что ей все равно. Услышав, как дверь захлопнулась, она быстро выкинула пустую баночку от йогурта и, выключив телевизор, вернулась в спальню.       — Черт, и на что я взъелась? — прошептала она, но тут же вспомнила те обнаженные фото. Микаса тут же скривилась, накрываясь одеялом. — Ах, ну да.