Make Me Human (Again)

      Можно было с уверенностью сказать, что Чонгук ненавидел дневное время суток. Он, конечно же, не ненавидел его первые двадцать пять гребаных лет своей жизни, но теперь он уже четыре месяца как не выносил солнечный свет. Это было немного утомительно. Тем не менее Чонгук, чувствуя себя долбанной Золушкой, проклинал каждый раз, когда солнце вставало. Наверное, его скорее можно было сравнить с оборотнем, но, возможно, проводить параллель с принцессой было приятнее. Хотя не имело значения, что Чонгук думал о себе. Это не меняло того факта, что каждый раз, когда солнце начинало подниматься из-за горизонта, он сворачивался калачиком, скуля от боли, пока его кости трескались, а тело менялось. Это не меняло того факта, что каждый раз, когда солнце садилось, всё происходило снова, только в обратном порядке. Чонгуку нравилось винить в этом своих друзей. Это была их вина, что в начале декабря он слишком напился и случайно подрался с такой же пьяной ведьмой, а затем по какому-то безумному гребаному совпадению врезал ее парню через несколько минут после сведения на нет их маленького конфликта. Ладно, может быть, это была не полностью их вина, но это, в первую очередь, была их идея пойти куда-нибудь и их идея сыграть в алкогольную игру, в которую он слишком быстро проиграл. Чонгуку нравилось верить, что, по крайней мере, в этом было хоть немного их вины, но каждый раз, когда кто-то из друзей помогал ему в его плачевном состоянии, он чувствовал, что его решимость постепенно слабела. Стоит ли пояснять, что Чонгук был проклят. Намджун прочитал об этом и, к ужасу Чонгука, обнаружил, что тот застрял в таком состоянии на год. Целый год превращений каждые двенадцать часов — даже дольше в летние месяцы, — и единственный известный способ снять проклятие — это заставить ведьму отменить его. Чонгук даже не знал, кто она вообще такая, не говоря уже о том, как найти ее снова. Чонгук оказался полностью и бесповоротно в настоящем кошмаре. На целый год. Иногда всё было не так уж плохо. Но потом была целая череда моментов, когда всё шло хрен пойми как. Чонгуку пришлось переехать в небольшой городок под Сеулом, чтобы не умереть в столице. Ему пришлось полностью изменить всю свою жизнь, чтобы приспособиться, — его хены находили особенно приятным делать для него миниатюрные версии вещей, просто чтобы заебать его окончательно. О, Чонгук чуть не забыл про еще один факт: во входной двери ему пришлось установить дверку для собак, потому что он даже не мог добраться до гребаного туалета. Для Чонгука его жизнь стала адом. Для всех остальных он был очаровательным кроликом днем. Чонгук не мог хотя бы приблизительно сказать, сколько раз он кусал своих хенов. Они всегда шипели от боли, и на этом всё заканчивалось, но однажды Юнги ударил его по носу. В его крошечном состоянии это чувствовалось намного больнее, чем, вероятно, было необходимо. Но Чонгук не любил, когда его брали на руки, и иногда другие забывали об этом, особенно когда что-то происходило и все торопились. Намджун дважды чуть не наступил на него. Зато как приятно было стать на ночь обратно человеком. Чонгук не мог не оценить, насколько невероятно было обладать возможностью дотягиваться до вещей. Или сходить куда-нибудь, вместо того чтобы прыгать. Это, конечно, убило его мышцы к концу первой недели, но зато теперь его ноги выглядели довольно хорошо в любой форме. Когда он хотел найти кого-нибудь, с кем можно было бы провести ночь, или уже после, когда он, наконец, получал то, в чем нуждался, все обычно хвалили его ноги. Чонгуку не нравилось говорить о своем повысившемся кроличьем сексуальном желании. Его хенам, однако, очень даже нравилось, так что они никогда не давали ему забыть об этом. Асфальт был горячим под его лапками, поэтому он держался края, где клочками пробивалась трава. Маленький синевато-черный кролик держал путь в сад милой тетушки вверх по улице. Там был огромный проход — по крайней мере, для кого-то его размера. Чонгук забыл оставить себе еду прошлой ночью, снова, так что у него почти ничего не осталось. Маленький огород был просто несколькими рядами овощей, о которых хорошо заботились, но и желудок у Чонгука был теперь гораздо меньше. Он всегда чувствовал себя неловко, поэтому по ночам оставлял милой тетушке маленькие подарки в ее почтовом ящике. То это были цветы, то конфеты, последние несколько раз — спрятанные в конверт небольшие суммы денег. Да, Чонгук часто забывал оставлять еду для себя. Конечно, он мог бы позвонить одному из своих хенов, который не стал бы жаловаться и просто принес бы ему что-нибудь поесть, но это также означало, что он должен был не забыть про свой телефон и оставить его на полу. Или с успехом поработать лапами, чтобы сделать хороший прыжок, но это подвиг, который у него получался всего несколько раз. Дом милой тетушки был уже совсем рядом. Чонгук наслаждался мыслью о том, что наконец-то что-то съест, а потом просто приляжет на траву и немного подремлет на солнышке. Весна совсем близко, и он должен был признать, что на уровне глаз цветы выглядели намного красивее. А еще у милой тетушки не было собаки, в отличие от ее соседей, что делало пребывание в ее садике еще более приятным. Подергивая носом, Чонгук на мгновение замер и приподнялся, чтобы провести лапками по мордочке, пытаясь подавить ноющий голод. Оставалось совсем чуть-чуть. Однако когда Чонгук снова опустился, чтобы продолжить свой путь, он заколебался, замечая своими темными глазами дом рядом с тем, перед которым он остановился. Этот дом всегда был здесь? В порыве любопытства он подпрыгнул ближе. Может быть, его совсем недавно построили? Хотя он выглядел старым и потрепанным. Это был причудливый маленький коттедж — с двумя этажами, со странно перекошенной крышей и непристойным количеством зелени, ползущей вверх по стенам. Дом выглядел так, будто простоял здесь много лет, но Чонгук знал, что его никогда не было здесь раньше. Чонгук приблизился к воротам, также потрепанным временем, и уставился сквозь железные прутья, чтобы получше рассмотреть странный маленький домик. В саду были цветы, как дикорастущие, так и культурные, и он выглядел таким уютным. Трава была немного выше, чем обычно бывала во дворах, так что в ней легко можно было спрятаться. Идеально. Может быть, вместо сада тетушки ему стоило вздремнуть здесь. Его носик снова дернулся, когда он начал протискивать свое маленькое тело под воротами, втягивая воздух и яростно пиная своими маленькими лапами землю, чтобы пролезть. Оказавшись с другой стороны забора, Чонгук попрыгал к небольшому крыльцу, желая получше его рассмотреть. Похоже, дом был заброшен. Он выглядел так, будто про него давно забыли. Над крыльцом висела небольшая вывеска; она была пустой, но, возможно, подумал Чонгук, этот коттедж мог быть магазинчиком. Как странно! С другой стороны, Чонгук был проклят ведьмой, сделавшей его гибридом человека и кролика, так что смело можно было предположить, что телепортирующийся магазин являлся делом обычным. Нужно будет спросить Намджуна. Опустившись, Чонгук надкусил травинку, нуждаясь хоть в чем-то в своем животе, пока он был всё еще на пути к еде. Трава была не самым лучшим вариантом, но его кроличья половина возражала не так сильно. Поэтому спустя мгновение, встав на задние лапы с травинкой во рту, он решил, что дожует ее. Травинка выпала сразу же, как только Чонгук снова посмотрел на коттедж. Если точнее, на некогда пустую вывеску, на которой выводилась уже последняя буква без чьей-либо посторонней помощи. «Здравствуй, Чонгук». Чонгук не смог сдержать тихий писк, вырвавшийся из его рта, когда он уставился на вывеску. Откуда она знала его имя? И как, черт возьми, приветствие написалось само по себе? Заинтригованный, он медленно приблизился, запрыгнув на нижнюю ступеньку крыльца, и снова встал на задние лапы, чтобы рассмотреть табличку получше. Да, это определенно было его имя. Распушая мех, он провел лапками по мордочке в попытке убедить себя, что действительно видит всё верно. Конечно, Чонгук верил в магию (как можно было не верить, вспомнив, в каких условиях он существовал?), но она знала его имя. Дверь в коттедж вдруг открылась, и оттуда высунулась голова с мягким: «Хей?» Чонгук замер. Он знал, что пора шевелиться, но… Ну, последняя встреча с ведьмой, которая не являлась Юнги, прошла не слишком хорошо, поэтому он был чертовски напуган. Всё, что он мог сделать, это медленно опуститься на все четыре лапки, глядя широко раскрытыми немигающими глазами на парня перед ним. Обладатель красивого голоса был одет в свободную рубашку — на самом деле она была больше похоже на блузку — и обтягивающие черные джинсы. Он был босиком, будто выбежал второпях, почувствовав присутствие Чонгука; серебряные серьги качались при каждом повороте его головы. Он, казалось, бросил свои поиски, слегка надув губы, прежде чем наконец посмотрел вниз, туда, где на ступеньках застыл готовый сорваться с места Чонгук. Ослепительная улыбка осветила черты лица парня. Медленно он опустился на корточки, обхватив руками ноги и позволив Чонгуку рассмотреть красивые кольца на его пальцах. Забудьте про кольца, он был очень красивый. И определенно точно являлся ведьмой. Чонгук больше не думал о том, что голоден. — Привет, — сказал парень ровным голосом. Словно серебряным, если у серебра вообще был звук. Чонгуку это не понравилось. С таким голосом его можно было с успехом проклясть снова. — Ты пришел поздороваться? Чонгук ни в коем случае не пришел здороваться. Он пришел, чтобы понюхать цветочки и уйти, осмотрев дом. И теперь он определенно не вернется к коттеджу, чтобы вздремнуть после еды. Если бы у него еще была еда. Парень поднял голову, окинул взглядом улицу и нахмурился. Он повернулся, чтобы посмотреть на коттедж. — Где мы на этот раз? — пробормотал он; вздох сорвался с его губ. Но спустя всего мгновение улыбка вернулась на его лицо, снова такая же яркая, когда он опять посмотрел на Чонгука. — Должно быть, я напугал тебя, а? Надеюсь, с твоим домом ничего не случилось из-за моего появления. Моргнув, Чонгук дернул носом. Запах ведьмы поразил его: что-то спокойное и землистое, похожее на лаванду. Парень снова нахмурился, уловив движение, и чуть выпятил нижнюю губу. — Я всё же это сделал, не так ли? Извини, я скоро уйду. Как только я закончу, хорошо? Тогда твой дом вернется, обещаю. Не то чтобы Чонгук мог сказать ему, что нет, он здесь не живет, поэтому он промолчал. Ему очень хотелось убежать, но он не мог. Два проклятия — это не весело. Ведьма не выглядела так, будто собиралась проклинать Чонгука — парень на самом деле казался довольно милым, — но он в любом случае не хотел рисковать. Парень неуверенно протянул к нему руку, светлая прядь волос упала ему на лоб, и Чонгук запаниковал, топнув задней лапой. Рука тут же была отдернута; застенчивая улыбка заиграла на губах ведьмы. — Прости, — пробормотал он. — Ты просто выглядишь очень мягким. Не мог бы ты… — Он начал жевать нижнюю губу, втянув ее в рот, и оглянулся через плечо на открытую дверь в коттедж. — Ты голоден? Если я занял твой дом, я должен загладить вину. Уверен, что я смогу найти… что-нибудь? На мгновение воцарилась тишина, а затем ведьма начала хихикать, прикрыв рот рукой. — Я сейчас разговариваю с кроликом. О боже, неужели я так сильно заработался? — Парень покачал головой, заставляя выбиться еще больше светлых прядей. — Ладно, хорошо, я здесь не просто так, так что- Чонгук начал яростно топать лапками, не в силах сделать что-либо другое из-за ужаса, когда ведьма выпрямилась и подошла ближе. Конечно, он был голоден, но ему точно ничего не было нужно от ведьмы. — Извини, маленький, — сказал парень, — мне просто нужно взглянуть на вывеску, хорошо? Не бойся, я тебя не трону. Когда он подошел еще ближе, встав на первую ступеньку, Чонгук посмотрел на табличку, снова пискнув, когда увидел, что она быстро стирала несколько букв его имени, оставляя только «Гу». Парень тоже заметил надпись; смущение играло на его лице, когда он снова посмотрел на Чонгука. — Ты Гу? Ты… — Он поджал губы, глядя снова на вывеску, а потом на коттедж. — Ну, тогда ладно. Не хочешь зайти? Чонгук подумал, что лучше умрет. Его страх, должно быть, был очевиден. Парень снова присел на корточки, не пытаясь в этот раз прикоснуться к нему. — Я могу оставить дверь открытой, чтобы ты мог уйти в любое время, если захочешь? Но… — он махнул в сторону коттеджа. — Похоже, ты ему понравился. И, кажется, он думает, что тебе что-то нужно. Может быть, — промурлыкал он, на мгновение замолкая. — Может быть, новый дом? На какое-то время. Очнувшись, Чонгук яростно замотал головой, отступая на шаг назад. У него был свой собственный дом, и, конечно же, он не хотел оставаться с ведьмой. — Хорошо, хорошо. Значит, дом не нужен, — парень снова хихикнул. — Но… ты точно не хочешь зайти? Пока я не выясню, что тебе нужно? — Красивые глаза блестели, когда парень смотрел на Чонгука, легкая улыбка всё также покоилась на его губах. Нет. Нет. Нет, он не войдет внутрь. Только не внутрь жуткого ведьминого дома, в котором… в котором на окнах стояли маленькие цветочные горшочки, в котором… пахло цветами и специями, и, о, неужели ведьма что-то готовила? Его нос снова дернулся, когда он подался немного ближе, пытаясь понюхать, что это было. Улыбка превратилась в широкую ухмылку, когда юноша поднялся с корточек и распахнул дверь шире, показывая Чонгуку, как солнечные лучи проникали сквозь окна, окутывая комнату золотистым сиянием. Он заметил расстеленные на полу небольшие коврики, на полках — баночки с засушенными цветами и специями, и, черт возьми… Он просто посмотрит. Просто потому, что дом выглядел очень по-домашнему, а Чонгук действительно был очень голоден. Медленно он запрыгнул на следующую ступеньку, затем на крыльцо, следуя за ведьмой в дом. Верный своему слову, парень оставил дверь открытой, позволяя Чонгуку оглянуться на улицу, когда он перепрыгнул порог коттеджа, удивляясь тому, как внутри тот оказался намного больше, чем можно было ожидать. Наверное, магия. Парень направился прямо на кухню, чтобы помешать содержимое одного из двух небольших котелков, стоявших на плите, а затем открыл холодильник и заглянул внутрь, чуть пригнувшись. — Не уверен, что у меня есть… Может, найдется несколько… овощей? Кролики едят овощи, верно? Уверен, что едят. Ага, — пробормотал он, перебирая содержимое холодильника и что-то из него доставая. Положив продукты на столешницу, он снова посмотрел на Чонгука широко раскрытыми глазами. — О, хм… — Он взмахнул руками, взял коробку и отодвинул стул от маленького столика у окна. — Вот, — пробормотал он, ставя коробку на пол и указывая на нее. Глядя на ведьму, Чонгук запрыгнул на коробку, следуя по импровизированной дорожке к стулу. Он подождал, пока ведьма переставит коробку на край стула, чтобы он мог запрыгнуть на стол. Чонгук не был уверен, должен ли он это делать, но он взял на себя смелость запрыгнуть на стойку рядом, любопытствуя, что же там готовилось на плите. Он чуть приблизился, пока ведьма вернулась к овощам, и осторожно залез на банку, чтобы заглянуть в емкость перед ним. — Божечки, не надо! Чонгук испугался внезапного восклицания и свалился с банки, кроличьим комочком приземлившись на столешницу. Он слегка дрожал, когда парень подошел ближе, с испугом смотря на него. — Это… это не надо трогать, оно еще не готово, — сказал он, прежде чем его лицо немного вытянулось. — О, я тебя напугал? Прости, я… ты мог окраситься в розовый, если бы коснулся или понюхал. Что ж, это не очень помогало. Чонгук отодвинулся подальше от котелка, всё еще немного дрожа, и забился как можно дальше в угол. Если бы земля не была так далеко, он бы спрыгнул и тотчас удрал, но он наверняка бы поранился, а ведьма преграждала путь к столу. Блондин бросился к другой части столешницы, взял что-то в руки и положил перед Чонгуком. Тот предположил, что это было что-то съедобное, но он не обратил внимания, потому что солнечный свет упал на волосы ведьмы и теперь они выглядели удивительно золотистыми. Когда парень заговорил снова, Чонгук слегка вздрогнул, не будучи готовым. — Ешь, маленький Гу. Ему пришло в голову, что, как бы хорошо он ни выглядел, парень все-таки ведьма и действительно может причинить ему боль, если он не послушается. Свернутый в маленький клубочек, он всё же выпрямился и откусил кусочек салата, собиравшийся вот-вот выпасть из тарелки. Когда он это сделал, ведьма снова лучезарно улыбнулась, облокотившись о стойку, чтобы, умиляясь, смотреть, как он ел. Чонгук недовольно попятился. Он не хотел, чтобы кто-то ему умилялся. Ему было двадцать пять. Парень, казалось, заметил его несчастье, но, должно быть, списал это на беспокойство, потрепав свои волосы, как будто не хотел, чтобы Чонгук увидел, как его улыбка дрогнула. — Продолжай есть, всё в порядке. Я не хочу причинять тебе боль, просто… мой дом, кажется, думает, что тебе что-то нужно, понимаешь? Но ты, кажется, ничего не хочешь, — сказал он, и в его голосе прозвучало что-то похожее на печаль. — Я понимаю, — продолжил он, играя с воротником рубашки. — Я занимаюсь этим не так долго, так что… я, конечно же, не так хорош, как другие. Парень отвел свои красивые глаза, и Чонгук понял, что забыл жевать, тут же быстро доедая кусочек салата и наблюдая, как ведьма покачала головой. — Извини, мне, наверное, не стоит с тобой так много разговаривать. Ты даже не понимаешь… О! Чонгук моргнул, замечая, как засветилось лицо ведьмы. — Может быть, ты заблудился! Если у тебя есть имя, значит, тебе есть куда пойти, так что, возможно, это моя работа. Но, ох… — Он снова нахмурился. Неужели его эмоции всегда так быстро менялись? — Не знаю, как я их найду. И вот снова. Улыбка, глаза-полумесяцы, солнце, касающееся его идеальной кожи. — Уверен, что мой дом мне подскажет. Я подумаю об этом, пока ты ешь, маленький. — Тревога заставила нахмуриться его лоб. — Позови меня, если тебе понадобится помощь, хорошо? Ну, я не знаю, как ты это сделаешь, но… Я уверен, что ты очень умный. Слегка кивнув, ведьма начала отходить, чтобы, видимо, заняться своими делами, пока вдруг не замерла. — Прости, я только что понял, что был немного грубым. Иногда я бываю… очень взволнован. Меня, кстати, зовут Чимин. Добро пожаловать в мой дом, не стесняйся… ну, прыгать, где пожелаешь. Чонгук просто жевал салат и молчал. Спустя совсем немного времени желудок наконец был полон, но Чонгук не ушел со столешницы, потому что страх перед ведьмой, которая могла подойти с любой стороны, помимо переда, был слишком сильным, чтобы справиться с ним. Вместо этого он решил свернуться калачиком в углу, желая немного вздремнуть. Никто не застанет его врасплох здесь. Он уже начал засыпать, когда поднял голову и пододвинул тарелку ближе к углу, делая его еще более укромным. Довольный своей небольшой защитой, Чонгук свернулся в клубочек и, уткнувшись мордочкой в пушистые лапки, заснул.

***

      Чонгук проснулся от легкой напеваемой мелодии. Голос был красивым — намного красивее голосов его хенов, когда они пытались петь, напившись. Простая мелодия звучала почти как колыбельная. Пальцы касались мягкого меха на его животе, выводя маленькие круги на иссиня-черной шерстке. Чонгук слегка зевнул и радостно задергал лапками, стуча зубами во сне от наслаждения. Сквозь мелодию прорвалось тихое хихиканье. Глаза Чонгука распахнулись, ловя блеск серебряных колец на руке, которая его гладила, затем лицо ведьмы, подбородок, подпертый рукой, и изогнутые в легкой улыбке губы. Единственное предупреждение, которое ведьма — кажется, парня звали Чимин? — получила, было тихое рычание, а затем Чонгук дернулся вперед, кусая один из пальцев. Чимин ахнул и отдернул руку, давая Чонгуку возможность снова сжаться в углу и приготовиться нанести новый удар. Чимин прижал руку к животу, делая шаг назад от стойки. Он выглядел… грустным? Лучшим вариантом, вероятно, было «выглядел так, будто ему разбили сердце». Что-то похожее на чувство вины шевельнулось в животе Чонгука. Ведьма не должна была прикасаться к нему — Чимин ведь сказал, что не будет. Хотя Чонгук должен был подумать дважды, прежде чем поверить ведьме. Именно из-за этого он оказался втянут в эту ситуацию. Глаза Чимина были широко распахнуты, он кусал нижнюю губу, будто пытался не заплакать. Ладно, Чонгуку было немного не по себе. — Гу? — сказал он, выпуская губу изо рта. Черт, его голос дрогнул. Чонгук развернулся из клубочка и сделал аккуратный прыжок вперед, а затем еще один, когда ведьма не двинулась с места. Он добрался до края столешницы и дернул носиком, как можно ближе наклоняясь к раненой руке Чимина. Кажется, ничего страшного — он даже не проткнул кожу. Конечно, там был след от укуса, но он не кровоточил. Чимин медленно протянул руку, пытаясь понять, чего хочет Чонгук, и, когда он не отодвинулся, продолжил увереннее. Чонгук вздохнул. Может, ему стоит перестать кусать людей? В знак извинения Чонгук ткнулся носиком в след от укуса. Чимин снова хихикнул, и влага в его глазах исчезла, как будто ее никогда и не было. — Прости, — пробормотал он ровным, но тихим голосом. — Мне не следовало прикасаться к тебе, просто… ты такой мягкий. Чонгук усмехнулся, хотя это прозвучало немного раздраженно. Да, он уже слышал это раньше. Он догадывался, что должен был воспринимать это как комплимент, но на самом деле ему не хотелось, чтобы люди думали, что они могут гладить его только потому, что он пушистый. Хотя ему было приятно, когда его гладил Чимин. Ведьма чуть двинула рукой, и, когда Чонгуку показалось, что Чимин собирается погладить его по щеке тыльной стороной указательного пальца, он предупреждающе топнул лапой. Парень немного надулся, но смирился, отойдя от стойки, чтобы предоставить ему больше свободного места. — Хочешь посмотреть, над чем я работаю? — спросил Чимин, меняя тему. Он указал на котелок, в который Чонгук пытался заглянуть ранее, а затем махнул на множество банок-склянок на кухне. — Как ты можешь заметить, я ведьма зелий. Мы довольно редкие… эм, это передается по наследству. Мой друг — ведьма заклинаний. Видишь ли… он хотел вернуть свой естественный цвет волос. Он часто их красит, и цвета наложились друг на друга, волосы вообще уже убиты, и… — Чимин оборвал себя с легким смешком. — Я опять несу чушь. На самом деле это не имеет значения. Хотя мне хотелось бы увидеть его с цветом твоего меха, наверняка получилось бы здорово. В любом случае, у меня есть это маленькое зелье, его волосы будут выглядеть как новенькие! Разве это не то самое зелье, которое чуть не покрасило его в розовый? У Чонгука почему-то сложилось впечатление, что Чимин, возможно, не самая лучшая ведьма в городе. — Видишь ли, — продолжил он и, взяв котелок, начал переливать содержимое в небольшой пузырек практически до самого горлышка, — это очень сложное зелье, важно вовремя поймать момент, когда оно будет готово. Недостаточно подержишь на огне, и твои волосы покрасятся в случайный цвет, который практически невозможно свести с помощью осветлителя, а если передержишь, ну… — Чимин бросил на кролика застенчивый взгляд. — Останешься без волос. Чонгук очень надеялся, что Чимин всё же был не самой плохой ведьмой. Ради его друга. — Но я клянусь, что снял его в нужное время! — пискнул Чимин, словно думая, что Чонгук молча осуждал его. — Честное слово. Тэ меня убьет, если я испорчу ему волосы. Они очень ему дороги, как ты догадался. Чимин разлил оставшуюся часть зелья в еще несколько пузырьков, наверное, желая приберечь его на потом, потому что знал, что оно наверняка снова понадобится, и бросил взгляд на окно. — Думаю, он придет завтра. На случай, если ты хочешь с ним познакомиться. Видишь ли, я много передвигаюсь. Это не всегда по моей воле, — проворчал Чимин, оглядывая коттедж. — Иногда требуется много времени, чтобы сориентироваться, а затем немного больше, чтобы Тэ добрался до меня, так что… — Он хлопнул в ладоши. — Завтра! Что-то в этом слове заставило Чонгука оживиться. Завтра? Насколько было поздно? Нервничая, Чонгук запрыгнул обратно на стол и забрался на подоконник — и чуть не упал при этом, — чтобы посмотреть на солнце. То висело уже низко — скоро начнется закат. Как долго он спал? Ему пора возвращаться. Пропрыгав по столу, он спустился на стул, откуда добрался до пола. — Куда ты собрался, маленький? — заговорил Чимин, заметив его передвижения. Чонгука беспокоило, что Чимин стоял у него за спиной, но сейчас он не мог ничего с этим поделать. Ему нужно было добраться до дома, прежде чем он начнет превращаться, а полтора километра для кролика были длиннее, чем для человека. Чонгук подпрыгнул ближе к двери. — Ты уходишь? — разочарованно спросил Чимин. — Я думал… — Чонгуку даже не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что он снова насупился. — Я думал, мы могли бы стать друзьями. Чонгук застыл в дверях. Друзья? Половину времени он гребаный кролик. Он едва поддерживал дружбу со своими хенами, о ведьме не могло быть и речи. Чимин почувствовал его колебания. — Всё в порядке, — пробормотал он. — Я понимаю. Ты ведь просто идешь домой, не так ли? Точно. Он должен был вернуться домой. Чонгук кивнул. Ведьма моргнула. Раз, два. Затем задумчиво склонила голову набок. Ой. Возможно, Чонгуку не следовало давать понять, что он действительно может понимать ведьму. Слишком поздно, догадался он. Медленно Чимин сцепил перед собой руки в замок; тоненькие браслеты скатились вниз по запястьям. — Ты вернешься? Завтра? Просто… — начал играть с кольцом парень, — мне становится немного одиноко, когда я жду нужного человека. И… — Чимин указал на коттедж. — Мы не можем уйти, пока он не придет. Так ты вернешься? Просто поздороваться. Хочу знать, что с тобой ничего не случилось. Его голос был таким тихим. Как будто он нервничал. Это Чонгук должен был нервничать, но- В коттедже действительно было немного одиноко. И он действительно хорошо вздремнул. А Чимин был ведьмой зелий, поэтому он не мог наложить еще одно проклятье на Чонгука. И, может быть- Черт… Ладно, может быть, ничего такого ужасного не случится, если он вернется. Поэтому Чонгук снова кивнул и выскочил за дверь.

***

— Хен. Юнги посмотрел на него поверх бутылки пива, вопросительно подняв бровь. Этот взгляд заставил Чонгука завозиться со своей бутылкой, начиная вращать по кругу ее содержимое. Он смотрел куда угодно, кроме лица друга. — Есть ли… — Он с трудом подыскивал нужные слова для того, о чем хотел спросить. — Где-нибудь поблизости есть еще ведьмы? Может быть… ведьма зелий? — Есть несколько. — Юнги опустил бутылку. — Но они намного старше, и ни одна из них не является ведьмой зелий. Я даже не уверен, что они существуют. Сделав еще один глоток пива, Чонгук поймал себя на том, что кивает. Ему не совсем нравилось, но ему нужно было хоть что-то, и пива было вполне достаточно. — Чонгук, — пристально посмотрел на него друг. — Ты что-то недоговариваешь? Его тело напряглось, глаза медленно поднялись, чтобы встретиться с глазами хена. По правде говоря, Юнги был устрашающим. Вероятно, он был бы таким, даже если бы не был ведьмой, но магия усиливала эффект. Раза в два минимум. Магия Юнги потрескивала в воздухе вокруг него, и иногда, когда он злился днем, шерстка Чонгука вставала дыбом. — Я встретил ведьму, — начал он. — Ты встретил ведьму, — повторил Юнги, явно не веря ему. — Сегодня утром, — кивнул Чонгук. — Сегодня… утром. Сегодня. Да, Юнги думал, что он бредит. Поэтому Чонгук начал бессвязно бормотать, забыв о бутылке пива; его пальцы едва держались за горлышко, не давая жидкости пролиться на пол. — Я направлялся по дороге… к дому той женщины, помнишь? Той, с садом. И я заметил дом, которого никогда не видел раньше, поэтому просто решил посмотреть на него поближе, понимаешь? Потому что я подумал, что, может быть, схожу с ума. Половину суток я гребаный кролик, так что внезапно появившийся дом — вообще пустяки, верно? Юнги молча уставился на него, что было хорошо, так как Чонгук всё равно не ожидал ответа. Он продолжил: — И там была вывеска, на ней ничего не было, но… потом появилось! — Он взмахнул руками, желая точнее донести произошедшее. — Там было написано мое имя, хен. Типа «добро пожаловать, Чонгук», вот такая вот херня, и это было так чертовски жутко, а потом- Когда он остановился, чтобы перевести дыхание, Юнги снова медленно отхлебнул пива, махнув рукой, чтобы Чонгук продолжал. — А потом вышла ведьма, и я, конечно же, чуть не наложил. Как я понял, дом просто… перемещается? Ведьма так сказала, и вообще это он, и он сказал, что он ведьма зелий, а еще он был довольно милым, так что… — Чонгук поймал себя на том, что качал головой. Он остановился и чуть тише заговорил снова: — Он был милым. И он хотел, чтобы я вернулся. Думаю, я схожу к нему еще раз. Когда он закончил, наступило долгое молчание. Затем Юнги наклонился вперед, поставив свою теперь уже пустую бутылку на журнальный столик и отобрав у Чонгука его, чтобы убедиться, что из нее ничего точно не прольется. — Позволь мне уточнить. Из ниоткуда появился дом, который знал твое имя, там была ведьма, и ты добровольно зашел внутрь, а теперь хочешь вернуться? — Ну, когда ты так говоришь- — Ты чертов идиот. Чонгук что-то пробормотал, но Юнги поднял руку, призывая его замолчать. — Послушай. Ты взрослый человек, делай всё, что захочешь. Но не кажется ли тебе, что это немного похоже на… «Гензель и Гретель»? — Он готовил зелье, чтобы исправить цвет волос своего друга. — О, тогда я уверен, что он святой. — Хен, я серьезно. — Я тоже, — сказал Юнги, но закатил глаза, увидев, как надулся Чонгук. — Тогда какого черта ты от меня хочешь? Чонгук не успел зайти так далеко, когда планировал рассказать своему хену, что произошло. Он не ожидал, что Юнги что-то предложит. Каким бы добрым Чимин ни был, он был ведьмой, и это было ужасающе. — Можешь прийти и посмотреть? У него что-то вроде лавочки… может быть, сделаешь заказ? Какие-нибудь ведьминские штучки? — Какие-нибудь ведьминские штучки? — невозмутимо повторил Юнги. — Пожалуйста, хен? Прошла минута, но в конце концов Юнги сдался. — Отлично. Отлично. Я зайду завтра. В двенадцать. И тебе, черт возьми, лучше быть там, когда я приду, потому что я не хочу, чтобы ты думал, что я вру или не держу слово. — Когда Чонгук открыл рот, чтобы возразить, что он никогда бы так не подумал, Юнги перебил его. — Если что-то случится, я заберу тебя оттуда нахрен. Сразу же. И тебе лучше не кусать меня, когда я возьму тебя на руки. Чонгук фыркнул, скрестив руки на груди и надувшись, но согласился. Ему действительно не нравилось, когда его брали на руки.

***

      Дверь в коттедж была закрыта, когда на следующее утро Чонгук пролез под воротами. Он слегка нахмурился, дернул носом и осторожно приблизился к причудливому дому. Он пришел рано? Было около десяти утра. Для Чонгука обычно это бывало рано. Но сегодня он лег спать гораздо раньше, чем обычно, потому что не выходил из дома, не рискнув съездить в Сеул и заглянуть в клуб, чтобы напиться или оказаться в чьей-нибудь кровати. Он пытался. Однако каждый раз, подходя к двери, Чонгук снова начинал думать о ведьме. Это была не магия, он знал, что не она. Это был факт — Чимин великолепен, и он не мог перестать думать о нем. Поэтому Чонгук — хоть это и не принесло никакого удовлетворения — просто подрочил в ванной и назвал это его развлечением на ночь. Да, наверное, он пришел рано. Тем не менее Чонгук запрыгал вверх по ступенькам, взглянув на вывеску и прочитав: «С возвращением, Чонгук». Во второй раз это нервировало всё так же сильно. Он замешкался у двери, потому что у него не было рук, чтобы постучать, а он даже не знал, должен ли вообще был это делать. Но Чимин просил его вернуться, и он вернулся, так что Чонгук очень бы хотел, чтобы его впустили, прежде чем он выяснит, что еще деревянная табличка знала о нем. Чонгук подпрыгнул к двери и, развернувшись, затарабанил в нее задней лапой. Звук был громким, особенно для его тонкого слуха, но, возможно, не таким громким для ведьмы. Поэтому он постучал еще несколько раз, каждый раз громче предыдущего, пока, наконец, не успокоился. Снова повернувшись мордочкой к двери, Чонгук сел и стал ждать, когда она откроется. Чимин должен был всё же услышать (или, может, ему сказал коттедж). Чонгук не был уверен, как работает вся эта магия, но он также не был уверен, что хотел знать. Это заняло несколько минут — настолько долгих, что, если бы у Чонгука были часы, он бы их проверил, — но дверь, в конце концов, приоткрылась. В дверном проеме показался Чимин с опухшим ото сна лицом и в плотной толстовке, доходящей до голых бедер. Он выглядел очень… маленьким. Он растерянно огляделся, но затем его взгляд переместился ниже; глаза заблестели, когда замерли на Чонгуке. — Гу! — воскликнул он; его голос был хриплым и едва слышным. Чонгук не был уверен, насколько ему понравился факт чужой радости. Чимин присел на корточки и, запустив пальцы в растрепанные волосы, мягко улыбнулся. — Доброе утро, маленький. Ты рано встал, да? — Чимин остановился, чтобы зевнуть. — Я еще немного посплю, заходи. Встав, он широко распахнул дверь, давая Чонгуку запрыгнуть в маленький коттедж. — Ничего, если я закрою? — Чимин на мгновение замешкался с застенчивой улыбкой на лице. — Я не… наверное, не стоит оставлять дверь открытой, пока я сплю. Возможно, Юнги был прав. Сначала закрытая дверь. А затем он сидит в печи и его собираются съесть. Но Юнги должен был прийти через пару часов, и Чонгук решил, что сможет продержаться до тех пор. Поэтому он немного отступил, давая ведьме понять, что всё в порядке. Яркая улыбка мелькнула на лице Чимина, когда он закрыл дверь. Затем он двинулся к лестнице, слишком маленькой и тесной; наверняка она была очень неудобной. Он оглянулся через плечо на Чонгука, затем снова посмотрел на лестницу и слегка вздохнул. — Я возьму плед и спущусь вниз. Вряд ли ты сможешь подняться по лестнице без посторонней помощи, Гу. Чонгук тихо фыркнул. Ладно, может, ему и понадобилась бы помощь, но он не любил, когда ему так прямо об этом сообщали. Чимин хихикнул, взбегая вверх по ступенькам. На втором этаже раздался шум, а затем парень вернулся с пушистым желтым пледом, махнув Чонгуку на диван. — Свернись калачиком, где захочешь, — сказал он, устраиваясь поудобнее на диване. Чонгук оглядел помещение. Несколько прыжков привели его на ковер, давая насладиться теплом солнечных лучей, прежде чем он продолжил осмотр. Гостиная была небольшой: диван и стул в окружении книжных полок. На подоконниках и журнальном столике расположились растения, не слишком много, но достаточно, чтобы напомнить, что дом принадлежал ведьме. Ведьме зелий. Чонгук решил держаться подальше от растений. На всякий случай. Он взглянул на Чимина, и тот, кажется, уже спал, свернувшись под пледом и укрывшись им практически с головой. Чонгук еще раз осмотрел помещение, наконец найдя место, где хотел бы прилечь. Однако ему придется постараться, чтобы добраться туда. Собравшись с духом, Чонгук решил запрыгнуть на диван. Мог ли он это сделать? Попытка показала, что нет, он не мог. Чонгук перевернулся на лапы с раздраженным писком. Он нашел упавшую на пол книгу и подтолкнул ее к дивану, желая использовать ее как небольшую подставку. Хотя ему потребовалось немного поразмахивать лапами, чтобы забраться на подушку, у него, наконец, получилось. Довольный, Чонгук запрыгал по подушкам, умело избегая ведьмы и ее неподвижных конечностей, пока не добрался до подлокотника. Ему нравилось выбранное им местечко, независимо от того, насколько близко к нему находилась голова ведьмы. Подлокотник дивана позволял ему видеть как дверь, так и одно из окон. Так он сможет заметить Юнги, на случай, если Чимин не проснется вовремя. К счастью, всё было нормально. Прошел где-то час или чуть больше, хотя Чонгук не раз проваливался в сон и понятия не имел, сколько было времени. Чимин зашевелился, потягиваясь с легким мычанием, а потом сел и осмотрел комнату. Чонгук воспринял это как намек на то, чтобы тоже встать. Приподнявшись, он потер лицо лапками, и Чимин наконец заметил его рядом. — Хей, — пробормотал он, снова улыбнувшись, и поднялся с дивана. — Хочешь, я помогу тебе спуститься? Хотел ли он, чтобы ему помогли? Нет. Нужна ли ему была помощь? Да. Конечно, он мог бы вернуться тем же путем, каким забрался, но Чимин вдруг убежал на кухню, а Чонгуку было слишком любопытно, чтобы двигаться. — Тебе, видимо, не нравится, когда тебя поднимают на руки, — сказал парень, вернувшись. — Тогда что насчет этого? В руках у ведьмы была корзинка. Чонгук недоверчиво посмотрел на нее, но, вероятно, это не отразилось на кроличьей мордочке. С легким вздохом он приблизился, принюхиваясь. До этого там определенно лежали цветы, наверное, маргаритки. Чонгук видел, как Чимин собирал маргаритки. Осторожно Чонгук запрыгнул в корзину, немного поскуливая, когда Чимин поднял ее в воздух. Он успокаивающе шикнул, стараясь нести корзину максимально аккуратно, и поставил ее на маленький деревянный столик на кухне. — Ну вот, — пробормотал он, наблюдая, как Чонгук отчаянно вылезает, не слишком впечатленный ощущениями от пребывания в корзине. — Я пойду переоденусь, хорошо? Пожалуйста, подожди меня здесь, пока я не вернусь, мне нужно будет показать тебе, какие зелья трогать нельзя. Очень обрадованный идее Чимина, Чонгук снова кивнул, не обращая внимания на то, как тепло разлилось внутри него, когда ведьма удивленно засмеялась. — Нетерпеливый маленький, — прошептал Чимин, отворачиваясь и исчезая на лестнице. Чонгук запрыгнул на подоконник, пробираясь между растениями, чтобы лучше видеть. Где Юнги? Сейчас, вероятно, уже был полдень. Хотя его хен всегда хронически опаздывал. Чонгук отчаянно хотел убедиться, что находиться здесь безопасно. И, ладно, может быть, небольшая его часть хотела увидеть актерские навыки Юнги. Хосок, вероятно, подошел бы для этой задачи лучше, но друг не был ведьмой, да и было уже поздно. — На что смотришь, Гу? Вздрогнув, он издал тихий писк и обернулся. Чимин, подцепив пальцем серьгу, подошел к столу и тоже посмотрел в окно. — О, сегодня хорошая погода, — сказал он, глядя на улицу. — Может быть, соберу немного полевых цветов. Ты будешь удивлен, узнав, насколько хорошие с ними получаются зелья. Иногда даже лучше, чем с растениями в горшках. Они растут прямо из земли, и поэтому они сильнее, и- Ведьма оборвала себя с легкой улыбкой. — Ладно, я уверен, что для тебя это не так важно. Пойдем, посмотрим на зелья, хорошо? Встань на край стола, тебе будет хорошо всё видно. — Чимин постучал по нужному месту двумя пальцами, счастливо наблюдая, как Чонгук подпрыгнул ближе. Когда кролик устроился, Чимин повернулся к плите. — Вот это, — начал он, указывая на маленький котелок. — Это для заказа, который я получил. Артрит. Зелье не вылечивает полностью, ничто на самом деле не может справиться с этим, но он исчезнет на долгое время. Дает на какое-то время спокойно выдохнуть, понимаешь? — Чимин мягко улыбнулся, переводя взгляд на котелок побольше. — Это зелье успокаивает. Добавляешь его в ванну, ага, и тебе становится спокойно. Вот так просто! — Он щелкнул пальцами, прежде чем снова повернуться к Чонгуку. — У девушки, для которой я это делал, часто случаются панические атаки. Может быть, Чимин не был злой ведьмой из сказок. Всё выглядело таким… добрым. Он, казалось, был доволен тем, чем занимается. Носик Чонгука дернулся, когда он попытался подавить улыбку. — А это, — гордо сказал Чимин, указывая на последний котелок на плите. — Это суп. Чонгук моргнул и начал смеяться. Из уст кролика звук получался очень странным. Что-то среднее между писком и кудахтаньем. Чимин посмотрел на него с удивлением, но потом тоже засмеялся; смех его был похож на перезвон колокольчиков на ветру. Слишком прекрасный для его собственного блага… и блага Чонгука. Вдруг Чимин встрепенулся, оглядывая коттедж с нескрываемым замешательством на лице. — Неужели? — пробормотал он, теребя подол струящей рубашки, надетой на нем. В этот раз она была белой, с россыпью маленьких красных цветов и зелени, разбросанных по тонкому материалу. — Может ли это… ох? Как только он заговорил, раздался тихий стук в дверь. Чонгук оживился, взволнованно подпрыгивая на краю стола. Юнги пришел! Чимин двинулся к двери, но остановился прямо перед Чонгуком и, присев на корточки, чтобы быть на одном с ним уровне, тихо заговорил: — Будь осторожен, хорошо, Гу? Дом говорит, что это кто-то… могущественный. — Одарив Чонгука улыбкой, парень встал и отряхнулся, по-видимому, готовясь к встрече, и через мгновение открыл дверь. — Здравствуйте? — Здравствуйте, извините, если я вас побеспокоил. Я живу в этом районе и случайно проходил мимо вашего дома. Он показался мне немного… необычным, а вывеска перед входом знала мое имя, так что я принял его за магазин, — протянул Юнги, и Чонгук чуть не свалился со стола, услышав его голос. Со своего места он мог видеть, как расширились глаза Чимина. — Ох… ну… я… мне очень жаль, — сказал он, слегка поклонившись. — Вы немного… пугающий. Ошеломляющий? Я не ведьма заклинаний, поэтому для меня это очень сильно. Я ведьма- — Зелий? — Юнги прервал его с легкой улыбкой. Чонгук закатил глаза на попытку хена застать Чимина врасплох еще сильнее. У ведьмы приоткрылся рот. — Ну, да, как вы… — Он замолчал, одарив Юнги улыбкой. — Пожалуйста, простите мне мою невежливость. Заходите. Если вывеска знает ваше имя, здесь должно быть то, что вас заинтересует. — Значит, это магазин? — спросил Юнги, входя в коттедж и позволяя Чимину закрыть за собой дверь. — Не совсем, — начал Чимин, пятясь на кухню, явно сбитый с толку. — Обычно я выполняю заказы, потому что большинство зелий не готовятся мгновенно, но… — Он сжал пальцы. — Уверен, я могу сделать исключение? Или принять заказ прямо сейчас, если вам что-то нужно? Чонгук поймал себя на том, что ему немного жаль ведьму. Юнги был ужасающим, но Чимин понятия не имел, что будет дальше, а дальше, вероятно, всё будет намного хуже. Тем более, хен наверняка мог снести дом Чимина одним щелчком пальцев. Чонгук с легкостью заметил, как Юнги замешкался. После стольких лет дружбы он слишком хорошо его знал. — Я… я плохо сплю. Чонгук чуть не фыркнул. Юнги спал как убитый, особенно после того, как выпил. Хотя он когда-то упоминал, что иногда ему бывает трудно заснуть, так что, возможно, это не было такой уж ложью. — О… это просто! — Чимин улыбнулся. — Вы бы предпочли тоник для ванны или что-нибудь просто для принятия внутрь? Первый вариант мой любимый, потому что кому не нравится принимать ванну, но… Ну, второй вариант вырубает гораздо быстрее, и если вы боитесь заснуть в ванной, тогда… — Чимин хлопнул себя по губам. — Я опять несу чушь. Пожалуйста, что вам нравится больше? Юнги выглядел потерянным. Он упоминал, что не был уверен, существуют ли вообще ведьмы зелий, так что, возможно, он был сбит с толку не меньше, чем Чимин. — Внутрь меня устраивает. — Конечно, — пробормотал Чимин, еще раз поклонившись, прежде чем приступил к работе. Чонгук хотел бы посмотреть, заметив, что ведьма использовала другое приспособление, а не плиту, чтобы сделать снотворное, но взгляд Юнги скользнул к нему, и хен подошел ближе. Было нетрудно заметить, как Чимин вздрогнул, услышав шаги, но не обернулся. Юнги приподнял бровь, смотря на Чонгука. Тот дернул носом и отвернулся, зная, что хен забавляется его пребыванием на столе. — У вас есть кролик? — Он просто вежливо спросил, но в его глазах Чонгук видел блеск, говорящий о том, что ему не дадут так просто забыть об этом. — О, ну… — Чимин заколебался, на секунду оглядываясь через плечо. Он, казалось, усердно старался, и Чонгук задался вопросом, действительно ли Юнги будет использовать то, что ему предложат. — Нет. Не совсем, он просто… друг. Гость, если хотите. — Затем голос Чимина немного смягчился. — Мне нравится его компания. — Очень мило, — сказал Юнги своим обычным протяжным голосом, а затем одними губами повторил «Мне нравится его компания», посмеиваясь и качая пальцем на попытку Чонгука укусить его за руку. Черт, он никогда не увидит конец этому. Он будет предметом насмешек своих хенов в течение нескольких недель минимум. Юнги потянулся, чтобы потрогать одно из ушей Чонгука, как он иногда делал, но затем небольшая ладонь опустилась на его руку, останавливая. — Я бы попросил не делать этого, — сказал Чимин со своей привычной улыбкой, но в его тоне, казалось, было что-то похожее на предупреждение. — Он не любит, когда его трогают. Если бы кролики могли быть самодовольными, Чонгук знал, что в этот момент он бы весь светился самодовольством. Юнги поднял бровь, но вежливо опустил руку, склонив голову в знак согласия. Чимин ушел, но несколько раз обернулся, чтобы убедиться, что с Чонгуком всё в порядке. Будто смешивая напиток, он несколько раз перевернул емкость, в которой делал зелье. Юнги тоже наблюдал за ним, казалось, немного заинтересованный тем, что делает ведьма. Чимин перелил мутную жидкость во флакон и, закупорив его, передал парню. — Должно помочь. Только один глоток и не больше, или… — Он поморщился. — Один мой знакомый сделал три глотка и проспал два дня подряд. Я бы не стал рисковать, но поступайте, как считаете нужным. Юнги взял его с легким поклоном, осторожно держа в руках. — Спасибо. Надеюсь, правда поможет. Извините, что побеспокоил вас в вашем… доме. — О, нет, ничего страшного! — Чимин яростно замахал руками. — Приходите, если вам понадобится что-то еще… если я всё еще буду здесь, то есть. Или просто загляните, чтобы рассказать, как помогло. У всех по-разному, — продолжил он, улыбаясь. Чонгук заметил, как его руки нервно дернулись. Бросив последний взгляд на Чонгука, Юнги еще раз поклонился и вышел из коттеджа, забрав с собой всю свою потрескивающую магию. Как только он ушел, Чимин с дрожащими руками опустился на пол, глубоко дыша. Так должно было случиться? Чонгук не думал. По крайней мере, он не видел, чтобы это происходило раньше. Встревоженный, он спрыгнул на стул, а затем на пол, игнорируя приличную высоту и боль в лапах от прыжка. Его разум лихорадочно работал. Юнги что-то сделал? Сделал что-то случайно? Чонгук знал, что Юнги был могущественным, но… Был ли Чимин ранен? С Чимином что-то произошло? ЧиминЧиминЧимин- Чонгук положил свои маленькие лапки на правое колено ведьмы, тревожно подергивая носом. От Чимина всё еще пахло привычной лавандой, хотя другие специи теперь были сильнее, потому что он только что с ними работал. — Прости… прости, я в порядке… — Чимин слегка вздрогнул, тяжело дыша. — Просто- Ага, он не звучал так, будто был в порядке. Карабкаясь, Чонгуку удалось забраться на колено Чимина и, чуть подпрыгивая, добраться по ноге до живота, упираясь в него лапами. Даже отсюда он чувствовал, как быстро билось сердце ведьмы. Чимин сделал глубокий вдох, потом еще и еще один, пока не начал успокаиваться. — Ты это почувствовал? — пробормотал Чимин, руки всё еще подрагивали у лица. — Потому что я — да. И дом тоже. Он ему не понравился… Не то чтобы он был плохим, нет, но… о боже. — Он прижал ладонь к сердцу, как и Чонгук, чувствуя, как сильно оно билось. — Воздух как будто дрожал вокруг него. Даже Тэ не такой, а он очень сильный. Чимин закрыл лицо руками. — Я ведьма зелий, — сказал он, звуча чуть приглушенно. — Я помогаю людям. Но я… у меня нет такой силы. Это не мой тип магии, я… я не могу защититься от нее, Гу. Чонгук моргнул. Защититься? Магия Юнги каким-то образом причинила ему боль? Ему это не нравилось. Это значило, что это была его вина. Это была его идея привести сюда Юнги, и, если Чимин каким-то образом пострадал от магии хена, Чонгук чувствовал себя еще хуже, чем когда укусил его. — Ладно, имеет ли это значение? — Чимин одарил его горькой улыбкой. — Ты ничего не понял всё равно. — Совсем наоборот, но Чонгук не мог произнести это вслух. Ведьма провела рукой по светлым волосам, а затем пальцами начала перебирать цепочку на шее. — Это не должно иметь значения. Зачем я сказал ему зайти еще раз? Я не должен был быть таким любезным. Нет, должен был. Иначе Юнги не позволил бы Чонгуку остаться. Ему была ненавистна мысль о том, что случилось бы, если бы Юнги забрал его и оставил Чимина вот так, в полном одиночестве. — Он тебя напугал? — Чимин посмотрел на кролика, прикусив нижнюю губу. — Я… я надеюсь, что нет. Он казался… добрым, но… со всей этой силой… — Он покачал головой. — Всё в порядке. Он не трогал тебя, так что всё должно быть хорошо. Эта мысль, казалось, принесла чувство облегчения Чимину, и он снова слабо улыбнулся. — Ты в безопасности. Ты всё еще мой маленький. Его. Его маленький. Чонгук уставился на ведьму широко раскрытыми глазами, но не успел ни о чем подумать, как дверь открылась. Чимин вздрогнул, но поймал Чонгука, удерживая его рукой, прежде чем тот упал. Он всё равно пискнул, как из-за незваного гостя, так и из-за ощущения дернувшегося под ним Чимина. — Чимини, Чимини! Готов подправить мои волосы, любовь моя? Парень издал громкий вздох облегчения. Убедившись, что Чонгук снова сидел на бедре, он посмотрел на вошедшего. — Тэ, разве я не просил тебя стучать? Чонгук повернулся и посмотрел на высокого парня. Он был таким же ярким, как и Чимин: с блеклыми каштановыми волосами в легком беспорядке, в подобранной со вкусом одежде и с широкой улыбкой на лице. Ах, точно. Сегодня должен был прийти Тэ. Кем бы он ни был. Он назвал Чимина своей любовью. Это правда? Непрошенное разочарование закрутилось у Чонгука в животе. Тэ закатил глаза. — Зачем мне заморачиваться? Ты всё равно тут один. — Я же просто так не врываюсь к тебе и Джину-хену, — пробормотал Чимин, скрестив руки на груди и едва не познакомив Чонгука с локтем. — Ну, это потому, что мы можем трахаться. Разочарование быстро сменилось довольным облегчением. Это был не возлюбленный Чимина — у него был свой собственный. — Тэхен! — прошипел Чимин, поднимая руки к голове Чонгука, уши которого он, видимо, пытался прикрыть от таких слов. Тэ — который, похоже, на самом деле был Тэхеном — открыл рот, чтобы что-то ответить, когда он наконец заметил Чонгука и присел на корточки; яркая улыбка расцвела на его лице. — Кто это? — спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Он такой… пушистый! И милый! Где ты его взял, Чимини? — Затем он посмотрел на ведьму. — Тебе ведь не настолько одиноко, что ты купил кролика, верно? Я же говорил тебе, что ты можешь остаться со мной и Джини! — Я его не покупал, он просто появился. Вывеска знала его имя, — объяснил Чимин, и Чонгук был уверен, что улыбка на его губах была ласковой. — Он — хорошая компания, но он здесь не так давно. Хотя он мне нравится. Тэхен уставился на Чонгука, как будто тот был из другого мира, и Чонгук почувствовал это. Он мог почувствовать силу этого человека, как он мог чувствовать силу Юнги, но это было по-другому. В то время как магия Юнги была угнетающей, магия Тэхена в некотором смысле успокаивала. Чонгук дернул носом. От него пахло солнцем. Мужчина посмотрел на Чимина с серьезным лицом. — Это самый милый гребаный кролик, которого я видел в своей жизни. — Когда Чимин хихикнул, Тэхен снова посмотрел на Чонгука. — Можно я его поглажу? Чонгук слегка прижался к Чимину, но ведьма опередила его. — Ему это не очень нравится. Может быть, в другой раз, Тэ. — Губы Тэхена надулись, но ровно до момента, когда Чимин снова заговорил, на этот раз с Чонгуком. — Давай, Гу, мне нужно принести зелье Тэ. Ты можешь слезть сам? Кивнув, Чонгук пролез под рукой Чимина и спрыгнул с его бедра, услышав испуганный вздох Тэхена и едва слышный шепот. — Он тебя понимает? — Не знаю, — пробормотал Чимин. — Но надеюсь, что да. Я так много с ним разговариваю, что было бы неловко, если бы он меня не понимал? Чонгук хихикнул на это, звук был едва слышен, но легкая улыбка Чимина в его сторону показала, что он, должно быть, всё же уловил его смех. Эта улыбка почему-то заставила Чонгука почувствовать разливающееся внутри себя тепло. Он не был уверен, что думать по этому поводу. Чимин поднялся с пола, его друг последовал за ним. — Не стесняйся развлекаться, где захочешь, маленький, — сказал он Чонгуку, прежде чем уйти. — О! И постучи в дверь, если захочешь вернуться домой. Солнце было еще высоко. Чонгук не думал, что куда-то соберется в ближайшее время.

***

      Ходить к Чимину стало привычкой. И конечно, возможно, Чонгук странно привязался к ведьме, но он не уверен, что это было так уж плохо. Верно? Не его вина, что Чимин был таким добрым, таким заботливым и таким чертовски прекрасным. Чонгук перестал выбираться из дома по ночам, каким бы взвинченным он ни был. Иногда он пытался, но потом просто морщил нос от отвращения к этой идее, соглашаясь остаться неудовлетворенным. Он представить не мог, что он не сможет навещать ведьму каждый день. Он пропустил один день, когда Хосок и Намджун удивили его своим появлением у него дома, но он поклялся не делать этого снова, как только увидел взволнованного Чимина на следующий день и услышал тихий шепот о том, что парень поверил, что он не вернется. Шла вторая неделя. Было что-то такое приятное в том, чтобы проводить время в коттедже, почти до такой степени, что он боялся заката, чего не случалось уже несколько месяцев. Выражения лица Чимина, когда ему приходилось уходить вечером, было почти достаточно, чтобы заставить его остаться. Почти. Чимин, черт возьми, сойдет с ума, если узнает, кем на самом деле был Чонгук. И Чонгук просто не был готов к тому, что это произойдет. Может быть, однажды после захода солнца он придет под видом посетителя, просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Понравится ли он тогда Чимину? Когда он не будет иссиня-черным кроликом? Он надеялся на это. Чонгук посмотрел в окно коттеджа, нахмурившись из-за того, что ему вот-вот уже придется уходить, если он хочет добраться до дома до того, как начнет превращаться. Сегодня у него был хороший день: он дремал на одном из красивых ковриков Чимина на солнышке, слушал, как он читает книгу рецептов вслух, хотя не понял и половины ингредиентов, и смотрел, как Чимин танцует на кухне, когда тот думал, что Чонгук всё еще спит. Он, казалось, смущался этого. Хотя Чонгук не мог понять почему. Он был прекрасен. Чонгук обнаружил, что больше всего ему нравилось сидеть на столе. Когда Чимин работал, это давало ему лучший обзор, пока сам Чон слушал, как лился его серебристый голос, пока парень что-нибудь рассказывал ему, словно они лучшие друзья: о том, как прошел его день, о его клиентах, временах в школе. Он много рассказывал о Тэхене — эти двое казались очень близкими друзьями. Чонгуку это нравилось. Чимин казался очень одиноким. Иногда он просто выглядел… грустным. Или расстроенным. Он бормотал что-то себе под нос, чего не могли расслышать даже большие уши Чонгука, но этого было достаточно, чтобы ему тоже стало грустно. Обычно через несколько минут Чимин оживлялся, но бывали моменты, когда негативные эмоции задерживались. Как сейчас. Чонгук повернулся к ведьме; Чимин стоял к нему спиной. Он был напряжен, пальцы сжались в кулаки на столешнице, пока он уставился на книгу перед собой. Встав на задние лапы, Чонгук дернул носом, издавая вопросительный писк. Он вздрогнул от тона ведьмы. — Не сейчас, Гу. Ну, прозвучало не очень хорошо. Чонгук хотел помочь. Ему не нравилось, когда от него вот так вот отмахивались. Чимин обычно подходил, бормоча извинения и давая ему отдохнуть одному, но это не значило, что Чонгук был более доволен, чем сейчас. Раздраженный, он топнул лапой, пытаясь привлечь внимание ведьмы. Когда Чимин не обернулся, он топнул снова, на этот раз громче. Когда парень всё же повернулся, Чонгук испуганно отполз назад, прижимаясь к оконной раме. — Может, прекратишь? — закипел Чимин, но выглядел он скорее расстроенным, чем сердитым. — Я не могу уделять тебе постоянно всё свое внимание! Ты что, не понимаешь? Я застрял на этой дурацкой улице, потому что должен кому-то помочь, и, черт возьми, это точно не та ведьма, которая приходила. И, не знаю, как ты, а я никого не вижу! Он говорил про Юнги. И Чонгук знал, что Юнги был далеко не тем человеком, которому он должен был помочь, потому что он привел хена в коттедж ради себя. Не для Чимина, а для себя. — Поэтому, черт возьми, прекрати топать! — Ведьма еще не закончила, глаза ее сверкали гневом. — Просто… дай мне разобраться, потому что это ад, потому что… потому что лучше нахрен умереть, чем застрять здесь так надолго! Сердце Чонгука рухнуло вниз. Чимин не хотел быть здесь? Он думал… он думал, что Чимину нравилось быть с ним. Чонгук приходил к нему, поэтому он думал, что Чимину нравилось здесь. Очевидно, нихрена подобного. Не было ли несправедливым ранить его? Чимин никогда раньше не кричал на Чонгука. И на этот раз отчаяние взяло верх над страхом, слезы жгли глаза. Почему он вообще предполагал, что Чимин захочет остаться? Никто не захочет остаться ради гребаного кролика. Он шмыгнул носом и быстро подскочил к краю стола, даже не потрудившись добраться до стула. Спрыгнув, он приземлился на мягкий бок, скуля от дискомфорта из-за падения, но он больше не мог оставаться. Чимин не хотел его компании, не хотел тут находиться, так с чего бы хотеть Чонгуку? Чимин вскрикнул, смотря, как Чонгук перекатился на лапы. Ему, очевидно, не следовало так прыгать, но ему было всё равно. Он запрыгал к двери так быстро, как только позволяли его крошечные лапы. — Гу! — позвал Чимин дрожащим голосом. — Гу… подожди! Нет, не надо- Но Чонгук не слушал, протискиваясь через маленькую щель, оставленную для него, слыша, как за ним идет Чимин. Его голос был хриплым. Почти срывающимся. — Пожалуйста, Гу, не уходи. Я… я не должен был этого говорить… Гу! Чонгук остановился на последней ступеньке, глядя на солнце. Оно начинало садиться, окрашивая небо в оранжевые, красные и золотые цвета — прямо как волосы Чимина в солнечном свете. Он должен был вернуться домой. Сейчас. Спрыгнув в траву, он направился к воротам, но остановился прямо перед тем, как протиснуться под ними. Что-то достигло его ушей, и если бы его сердце могло упасть еще ниже, оно, несомненно, упало бы. Чимин плакал. Оглянувшись на коттедж, он увидел, что парень стоял на коленях на крыльце, обхватив голову руками; его плечи сотрясались от рыданий. И Чонгук хотел вернуться. Действительно хотел. Внутри него будто существовало притяжение, будто всё его существо звало его обратно, умоляя помочь ведьме. Но он пролез под железными воротами и оставил Чимина плакать на крыльце одного. Чонгук едва добрался до дома, тяжело дыша, когда пролез через собачью дверку в двери и рухнул в прихожей. Он уже начал ощущать знакомое покалывание. Чонгук приоткрыл глаза, глядя на окна и наблюдая, как последние лучи заходящего солнца исчезают за горизонтом. А потом раздались крики. Вопль кролика был ужасен. Огонь пробежал по его венам, когда кости начали выворачиваться и изгибаться, удлиняться и формироваться, заставляя его корчиться на полу. Он царапал кожу, когда она растягивалась, поспевая за растущим чудовищем, на которого он походил в процессе превращения. Синевато-черный мех исчез, пока он продолжал кричать. Чонгук скулил, всё так же распластавшись по полу, когда почувствовал, как последние кости заняли свое место, а позвоночник резко дернулся, завершая трансформацию. Превращение никогда не становилось проще. Чонгук думал, что привык, но каждый раз было одинаково чертовски больно. По крайней мере, утром было немного лучше, чем вечером. Если он спал, то иногда даже не ощущал, как его тело менялось, но каждый раз без исключений, когда солнце садилось, он переживал это снова и снова. Дыхание вырвалось из его легких, когда он оттолкнулся от пола, конечности немного дрожали, пока он снова привыкал быть человеком. Его глаза метнулись к часам. Еще не слишком поздно. Рукой Чонгук вытер слезы со щек, входя в свою комнату на дрожащих ногах, чтобы найти какую-нибудь одежду. Не имело значения, что была весна — ночью всё еще было холодно. На этот раз он даже не звонил своим хенам. Чонгуку нужно было напиться, нужно было перепихнуться, и на этот раз Чимин не собирался удерживать его от этого.

***

      Чонгук солгал бы, если бы сказал, что больше не приходил к Чимину. Потому что он приходил. Каждый день в течение недели. Он прятался в траве и полевых цветах, смотря, как Чимин выходит на улицу, оглядываясь в поисках посетителя, о котором его оповестил коттедж. Но Чонгук так и не показывался, и Чимин удрученно возвращался внутрь, ссутулившись и до покраснения закусив нижнюю губу. И, честно говоря, парень выглядел не очень. Будто он не спал, будто часто плакал, будто ел не так много, как следовало. Будто ему было одиноко. Но коттедж по-прежнему не исчезал. И Чонгук каждый день размышлял, стоит ли ему заходить. Он знал, что сможет, что его впустят. Слезная мольба Чимина сказала ему об этом. Чонгук втянул в себя воздух, работая лапками под железными воротами. Было уже поздно, до заката оставалось чуть больше часа, но он должен был убедиться, что с ведьмой всё в порядке. Он даже подумывал о том, чтобы снова послать Юнги, просто чтобы быть уверенным, прежде чем вспомнил, что произошло в последний раз, когда его хен ступил в коттедж, и решил не делать этого. Он подошел ближе к ступенькам, глядя на вывеску. Обычно она приветствовала его, а потом снова быстро пустела. На этот раз привычное приветствие отсутствовало. «Не зайдешь?» Когда Чонгук покачал головой, слова стерлись и на их месте появились новые. «Ему больно». Ну, конечно, ему было больно. Чимин не хотел здесь задерживаться. Он предпочел бы умереть, если Чонгук правильно помнил (не то чтобы существовал какой-то способ, чтобы он мог это забыть). Следующие слова появились немного быстрее. «Ему нужна твоя помощь». О, так вот в чем дело? Чонгук с насмешкой тихонько хмыкнул. Это был дом, черт возьми. Он ничего не знал. Предложение стерлось как-то отчаянно, не так, как это всегда происходило до этого — медленно и осторожно, чтобы потом почти панически было выведено одно слово. «СЕЙЧАС». Из дома донесся звук, похожий на грохот. Чонгук двинулся, даже не успев осознать, что делает, страх пробежал по его крошечному позвоночнику — страх за Чимина, страх за себя, страх, что он мог всё испортить, вот так вот уйдя. Дверь была закрыта, когда он яростно ударил по ней лапой. Удивительно, но она оказалась не заперта, поэтому потребовалось всего несколько сильных, кратких ударов, чтобы дверь открылась, позволив Чонгуку отчаянно запрыгнуть внутрь с широко раскрытыми глазами. На первый взгляд всё было нормально. Гостиная выглядела как обычно, хотя и была немного загрязненной, и не было похоже, что Чимин упал с лестницы, но кухня- Она выглядела так, будто парень вытянул руку и прошелся ей по всем банкам, стеклянной утвари и цветам, которые теперь разбитые валялись на полу. Чимин стоял посредине всего этого, одетый во всё черное, за исключением пушистого красного кардигана; пальцы вцепились в волосы так сильно, что это выглядело почти болезненно. Впервые Чонгук почувствовал его магию. Она не была такой ошеломляющей, как у ведьм заклинаний, вроде Юнги и Тэхена, которые пришли ему на ум, больше похоже на легкий ветерок, проносящийся по комнате. Она пахла цветами, заставляя Чонгука подергивать носом. Ветерок быстро обошел всю комнату, когда Чимин заметил, что его дверь открыта; глаза сузились, когда он огляделся в поисках незваного гостя. Чонгук тихо топнул лапой. Чимин замер, его глаза расширились, когда он медленно опустил взгляд на крошечное тело Чонгука на полу. Он вздрогнул, когда кролик подпрыгнул немного ближе, и уставился на него так, будто увидел призрака; губы приоткрылись, но не смогли вымолвить ни слова. Только когда Чонгук снова прыгнул, он зашевелился, так быстро передвигаясь, что Чонгук отпрянул от удивления. Не имело значения, что ведьма пахла цветами, что магия ощущалась как приятное объятие — разрушение на кухонном полу более чем доказывало, на что он был способен. — Гу? — пробормотал он, и даже прозвучав мягко, его голос дрогнул. К черту этот надломленный голос. К черту Чимина. К черту тот факт, что Чонгук только что ворвался в этот коттедж ради гребаной ведьмы. К черту его самого за то, что оказался так очарован этим парнем и не смог из этого выбраться. — Тебе не следует здесь быть, — сказал Чимин, глядя через плечо на стекло на полу. — Тебе будет больно, просто… — Он вздрогнул, прерывисто выдыхая, как будто это ему было больно. Что-то причиняло ему боль? Коттедж сказал, что ему больно, но Чонгук думал, это не в прямом смысле. — Ты должен… ты должен уйти- Если Чимина что-то беспокоило, он не мог уйти. Что, если это всё из-за него? Вызывающе вскинув голову, Чонгук топнул лапой и сел. Он никуда не собирался уходить. — Нет-нет, Гу, я серьезно. — Глаза ведьмы расширились от удивления. — Это опасно… — Чимин зашипел от боли, отступая от Чонгука на несколько шагов и качая головой. — Моя магия, ей… ей не нравится, что я не помогаю этому человеку, она… злится. Чонгук не был уверен, как то, что так приятно пахло, что так успокаивало, могло злиться. Не то чтобы он не верил Чимину — совсем наоборот, — но он не мог помочь Чимину ничем, кроме того, чтобы просто быть здесь, и ведьма не хотела, чтобы он делал даже это. Но будь он проклят, если покинет этот коттедж прямо сейчас. —О-ох, боже… нет, пожалуйста, не надо… — отчаянно взмолился Чимин, прежде чем бросить еще один взгляд на Чонгука и, развернувшись на пятках, убежать вверх по лестнице. Пораженный, Чонгук прыгнул за ним; лестница выглядела намного больше с его места на полу у самого ее начала. Чимин знал, что сам он не справится. Черт, это раздражало, но Чонгук не был бы Чонгуком, если бы не был упрямым. Опершись передними лапками на первую ступеньку, он оттолкнулся, отчаянно брыкаясь задними, прежде чем плюхнулся обратно на пол. Из его горла вырвалось рычание. Ему нужно было подняться по этой лестнице. Он пискнул на запертую дверь наверху, пытаясь заставить Чимина спуститься и помочь ему, но дверь оставалась закрытой. Он позволил себе подуться минуту, а затем попробовал снова. Неистово пиная лапами воздух, он собрал всю свою силу, чтобы подтянуться и забраться на ступеньку, наконец сделав это после минуты борьбы. Оказавшись в безопасности на лестнице, он перекатился на спину, тяжело дыша от затраченных усилий. Разве его не могли проклясть, вынуждая превращаться в кролика побольше? Почему он такой крошечный? Заставляя себя подняться, Чонгук уставился на лестницу. Здорово. Одна ступенька позади, девять осталось. У Чонгука, наверное, ушло около двадцати минут, чтобы забраться по лестнице. Он запыхался, еле дыша и желая хорошенько пнуть прячущегося Чимина. Как грубо с его стороны оставлять Чонгука внизу в таком положении. Он постучал лапой в дверь, щедро делясь с древесиной своим гневом. Прошло достаточно времени, прежде чем дверь открылась, и Чонгук отпрянул от потока магии, вырвавшегося из-за нее. Чимин посмотрел на него, что-то между благоговением и страхом читалось на его лице, когда он сказал: — Ты… поднялся? Чонгук снова топнул лапой, пытаясь вложить всё свое недовольство в кроличью мордочку. Должно быть, у него получилось, потому что Чимин, задыхаясь, засмеялся, наблюдая, как Чонгук прыгнул мимо его ног в комнату, не позволяя снова себя прогнать — или оставить рядом с лестницей. Ведьма последовала за ним в комнату, давая Чонгуку осмотреться. Здесь так сильно пахло цветами. Он сморщил нос, потер мордочку и зарылся в брошенное на пол одеяло. Выпрямившись, он сел, откровенно заявляя Чимину, что никуда не уйдет. Хихиканье слетело с его чудесных мягких губ, а затем Чимин подошел ближе, присев перед ним на корточки. — Прости, — прошептал он. — Я не должен был… Я, наверное, напугал тебя. Я просто почувствовал, как она вспыхнула, и… это могло причинить тебе боль, маленький. И это было бы… — Чимин покачал головой, надув губы. — Ужасно. Так ужасно, — сказал он, на мгновение заколебавшись. — Могу я… ты не будешь против, если я… просто- Чонгук моргнул, смотря, как Чимин протянул к нему руку. О, Чимин хотел погладить его. С того первого дня ведьма делала это всего несколько раз. Обычно это происходило, когда Чонгук спал или когда Чимин думал, что он спал. Тогда Чонгук позволял ему. Но теперь он наверняка бодрствовал, и Чимин нерешительно держал руку рядом с ним. Чонгук тихонько вздохнул, а затем уперся своей пушистой головой в ладонь Чимина. Парень шумно выдохнул и медленно провел рукой, осторожно поглаживая его, будто боясь, что Чонгук снова укусит его. Он никогда. Чонгуку пришлось признать, что это приятно. Так приятно, что он еще глубже зарылся в одеяло, пахнущее Чимином, и начал скрежетать зубами, издавая урчащие звуки, очень похожие на мурлыканье котенка. Чимин захихикал, его движения стали увереннее, когда он нежно провел кончиками пальцев по ушам Чонгука, его щечкам и вниз по спине. Каково было бы Чимину прикасаться к нему вот так ночью? Когда он был полностью самим собой, а не кроликом, которого тот так обожал. Чонгук хотел знать, нуждался в этом, но понимал, что никогда не перестанет быть для него маленьким кроликом. Чимин любил кролика, а не его. Он попытался подавить постоянно подкрадывающуюся печаль, заставляя себя сосредоточиться на прикосновениях ведьмы. Чимин начал тихо напевать; магия успокоилась настолько, что практически не ощущалась в комнате, только запах цветов продолжал кружить вокруг них. Чонгук так удобно устроился на одеяле. Может, если он просто закроет глаза- Слишком знакомое покалывание началось под его кожей. Чонгук дернулся, испуганный писк вырвался из него, заставив Чимина резко убрать руку и с беспокойством в красивых глазах посмотреть на него. Сколько было времени? Это не могло произойти, не сейчас, не в доме Чимина, не рядом с Чимином. Не обращая внимания на отчаянные вопросы Чимина о том, что произошло, Чонгук прыгнул так быстро, как только мог, к двери, не давая ведьме даже успеть подняться с пола. Покалывание превратилось в зуд, словно у него под кожей заколыхалось маленькое пламя. У него было совсем немного времени. Может быть, если он просто выйдет на улицу, даже просто выберется из дома- Впереди перед ним предстала лестница. Чонгук сделал всё, что мог, спрыгнув на первую ступеньку, но затем боль пронзила его позвоночник и он потерял равновесие, сорвавшись вниз по лестнице синевато-черным комочком. — Гу! — Чимин, должно быть, услышал его крик боли или звук, с которым он ударялся о каждую гребаную ступеньку по пути вниз. Он казался испуганным, голос звучал выше обычного. Если бы Чонгук не сходил с ума, он, возможно, посмеялся бы над тем, что Чимин боялся за него, когда только что всё было наоборот. Чонгук больно приземлился на пол, издав короткий крик. Он ушибся, и это определенно не делало превращение проще, но он должен был продолжать идти. Ему нужно было уйти от Чимина. Тяжело дыша, Чонгук попытался доползти до двери, стискивая зубы от медленно нарастающей боли. У него не было времени, дверь была слишком далеко, времени не было, нет, нет, нет- Первая кость в его спине треснула, и Чонгук закричал, прежде чем успел попытаться заглушить звук. На верхней ступеньке лестницы Чимин в ужасе наблюдал за происходящим, зажимая уши руками, чтобы заглушить ужасные звуки, а затем бросился вниз. К счастью, он держался на расстоянии, совершенно очевидно не понимая, что происходит. Чонгук не был уверен, плакал ли он потому, что ему было так больно, или потому, что Чимин смотрел на него и теперь всё было кончено. Чимин узнает, кем он был на самом деле всё это время, и он будет так потрясен, что прогонит Чонгука. Может быть, проклянет его — на этот раз с помощью зелья. Он корчился на полу, чувствуя, как его кости сгибаются и трещат, становясь больше с каждой секундой. Пальцы хватались за кожу, пытаясь вырвать хоть крупицу облегчения; его спина выгибалась, когда позвонки вставали туда, где раньше их не было. Крики боли, смешанные с рыданиями, продолжали срываться с его губ, и он даже не мог посмотреть на Чимина. Он не хотел смотреть на Чимина. Крики медленно превратились во всхлипы, издаваемые его человеческим голосом. Его позвоночник занял свое место, заставив его в последний раз сильно дернуться, и всё наконец прекратилось. Резкая боль прошла. Осталась только тупая и ноющая вместе с его измученным дыханием, пока он лежал на полу дома Чимина, желая, чтобы он под ним открылся, как разинутый рот, и проглотил целиком. Когда Чонгук, наконец, нашел в себе силы, он позволил глазам распахнуться, тут же натыкаясь взглядом на Чимина. Глаза ведьмы были так широко раскрыты, что это почти пугало, изящные руки прикрывали рот, красные рукава кардигана провисли, обнажив запястья. Чонгук закрыл глаза. Он предпочел бы, чтобы это не было последним воспоминанием о том, как выглядел Чимин, перед тем, как его выгонят. — Г-гу? Он снова открыл глаза, наблюдая, как Чимин медленно убрал ладони ото рта, тут же прикусывая нижнюю губу. Парень всё еще держался подальше, выглядя немного испуганным, и Чонгук сильнее свернулся калачиком. В коттедже он чувствовал себя чудовищем. Змеей в саду. — Чонгук, — прошептал он, и было не трудно услышать, как вздохнул Чимин при звуке его голоса. Затем он зашевелился; Чонгук слышал мягкие шаги рядом с собой, а потом сильно вздрогнул, почувствовав, как что-то опустилось на его тело. Это был тот пушистый плед, которым накрывался Чимин, когда спал на диване, тот, который был беспорядочно разбросан по подушкам, когда он пришел. Чонгук сжал край в кулаке, не делая больше никаких движений. Ну, теперь он хотя бы не был чертовски голым. Он услышал, как Чимин присел рядом с ним на корточки. — Ты… ты- Чонгук с силой зажмурился. — Ага, проклят, — усмехнулся он, выплевывая это слово так, будто оно обжигало ему язык. — Всё это время ты- — Да. — Ох… о боже. Он хотел умереть. Могла ли его жизнь стать еще хуже? Это была самая неловкая вещь, которая когда-либо случалась с ним. Однажды он случайно упал в унитаз в один из первых дней своего проклятия и потом звал Юнги, чтобы тот выловил его, прежде чем он утонет. И даже так то, что произошло сейчас, было намного хуже. — Это ты. — Чонгук медленно открыл глаза, услышав голос ведьмы, уловив взглядом, каким неземным Чимин выглядел в мерцающем свете свечей, и буквально почувствовав, как воздух выходит из его легких. — Это ты, — снова выдохнул Чимин. — Ты был здесь всё это время, но я… господи. — Что? — выдавил Чонгук; горло пересохло от крика. Он высунул язык, чтобы облизать губы, жалея, что у него нет воды. Было бы невежливо просить сейчас. По какой-то причине лицо Чимина просияло. Как будто он только что увидел небеса. Чонгук не мог поверить, как это возможно, тем более, что он только что перечеркнул недели их совместного времени с помощью простого, проклятого превращения. — Ты — причина, по которой я здесь, — сказал он, изогнув губы в легкой улыбке. — Я должен помочь тебе. Чонгук усмехнулся, ненавидя, как прекрасная улыбка исчезла в тот же момент, но заставляя себя продолжить, несмотря ни на что. — Удачи. Ведьма должна забрать проклятие, а я даже не знаю, кто она такая, черт возьми. Второй вариант — подождать, когда пройдет год. Вот только, — он горько усмехнулся, — осталось еще семь месяцев. — Ведьма заклинаний? — Наверное. Я был слишком пьян, чтобы уточнить. — Меня бы здесь не было, если бы я не мог как-то помочь. — Уголки губ ведьмы слегка приподнялись. — Наверняка в одной из этих книг что-нибудь найдется, — сказал он, махнув рукой в сторону гостиной. — Уверен, я найду. Это было бесполезно, Чонгук знал это, но, возможно, это означало, что он мог быть с ведьмой немного дольше. Поэтому он просто кивнул. Конечно, это было эгоистично, но это ведь был Чимин. Для него это было более чем достаточной причиной. Чимин на мгновение замолчал, его голос превратился в шепот, когда он, наконец, продолжил говорить: — Тебя зовут Чонгук? — Парень кивнул, и Чимин оглянулся на коттедж. — Почему он тогда велел мне называть тебя Гу? — Не знаю, — сказал он, закрывая глаза и еще глубже закутываясь в одеяло. — Он стер остальное, прежде чем ты посмотрел. Не то чтобы я мог его исправить. Ведьма хихикнула над его словами, и Чонгук замер, когда почувствовал, как палец коснулся его лба, убирая длинную прядь темных волос. — Мне понравилось. Очень… подходяще. — Он резко выдохнул, прежде чем прошептать: — Неудивительно, что ты такой красивый. Ох. Чимин считал его красивым? Его? Чонгук почувствовал, как в животе у него зашевелился целый зоопарк. Но единственное, что у него получилось произнести: — Ты не должен швырять вещи, когда чем-то огорчен. Смеясь, Чимин оглянулся через плечо на кухню. — Я их не швырял. Это был агрессивный и со вкусом устроенный полет на пол. Это не моя вина — их. Чонгук поймал себя на том, что тихо посмеивается над словами Чимина, слабо улыбаясь в плед, хоть и не долго. Вот таким всегда было его время рядом с ведьмой. — Ты не против, если… — начал он, сглотнув в попытке набраться храбрости. — Могу я одолжить плед? Чтобы дойти до дома? — Ты собираешься… ты собираешься домой? — Было ли это разочарование на лице ведьмы? — Разве ты не останешься? Черт, он хотел этого. Он так сильно хотел остаться. — Зачем мне оставаться? Чимин надулся, поджав губы. — Потому что я должен помочь тебе. — Это не значит, что я должен… я не должен оставаться в твоем доме, Чимин. Казалось, Чимин вздрогнул, когда Чонгук произнес его имя. Он хотел повторить снова, просто чтобы посмотреть, но промолчал, наблюдая, как Чимин жует губу. — Я бы хотел, чтобы ты остался, — пробормотал он. — Здесь становится… становится очень одиноко. Ведьме не нужно было говорить больше ни слова — Чонгук уже принял решение задержаться в тот момент, когда Чимин сказал, что хочет этого. Был ли он идиотом из-за этого? Возможно. Почему-то эта мысль не слишком беспокоила его. — Утром я стану кроликом, — прошептал он, как будто это могло заставить Чимина передумать. — И я привык к тебе, я не понимаю, почему тот факт, что ты… — Чимин оборвал себя, покачав головой и широко раскрыв глаза. — Ты довольно сильно всё изменил. Я думаю… я имею в виду… я буду осторожнее, когда буду переодеваться, но- Чонгук громко застонал, натягивая плед на голову. — Чимин, — заскулил он в темноту. — Не надо. — Я шучу, маленький. — Он почувствовал, как парень погладил его через плед. — Не смешно. — Да? — протянул он. — Почему? — Я и так чувствую себя достаточно жутко, — фыркнул Чонгук. Чимин рассмеялся, дергая одеяло, пока Чонгук не стянул его, позволяя ему увидеть свое лицо. — Я видел и похуже, Гу. Типа… очень много. Ко мне в гости приходит маленький очаровательный кролик, и это… ну, ничего страшного, потому что это очень мило, и… ничего страшного. Это заставило его почувствовать себя немного лучше. Может быть, Чимин просто хорошо подбирал слова — когда мог их произнести, не запинаясь, конечно, — или, может, Чонгук просто был слишком слаб. Слаб перед его голосом, перед красивыми глазами и губами, нежными пальцами и запахом цветов. Всё это было слишком, и Чонгуку пришлось приложить усилия, чтобы не смотреть на ведьму чересчур долго. Медленно, не без шипения от боли, Чонгук начал подниматься с пола, садясь с накинутым на плечи пледом. — В этот раз почему-то вышло больнее, — сказал он, заметив беспокойство ведьмы. — Ты упал с лестницы. — Ох. Да, точно, упал. — Чонгук почти забыл об этом. — Это больно. — Я найду… я приготовлю что-нибудь от… этого. От боли. Обезболивающее. — Чимин встал и направился на кухню, ловко обходя разбитые банки. — Тебе не нужно, — сказал Чонгук. — Со мной всё будет в порядке. — Я приготовлю, — твердо повторил Чимин, тем самым ставя точку на этой теме. Но через мгновение он снова улыбнулся, и Чонгук не мог осознать, что Чимин улыбается ему. Не маленькому кролику, а ему. — Ты не против остаться на диване? Я… ну, у меня только одна комната, так что- Резко кивнув, Чонгук поднялся и поморщился от боли в ногах. Наверное, будут синяки. Убедившись, что плед всё еще укрывает его — он предпочел бы не показывать Чимину больше, чем уже показал, — он сел на диван, чувствуя, как диванные подушки прогибаются под его весом, а затем лег, устроив подбородок на подлокотнике, чтобы наблюдать. Чимин хотел, чтобы он остался. Чонгук хотел остаться. Может быть, когда Чимин отправится помогать кому-то еще, Чонгук тоже сможет.

***

      Чонгук чувствовал себя немного бесполезным. Чимин проводил всё время, пока не спал, за перелистыванием книг, пробуя разные рецепты, и, давая каждое попробовать ему, каждый раз взволнованно спрашивал, чувствует ли он что-то. И каждый раз Чонгук качал головой, чувствуя лишь, как его сердце сжимается при виде разочарования на лице ведьмы. Однако теперь у них была какая-то форма общения в дневное время. Вместо того, чтобы просто время от времени кивать, Чонгук топал один раз, если хотел сказать «да», и два раза, если «нет», и Чимин начал понимать значение и других его звуков. У них также были ссоры, которые обычно заканчивались хихиканьем, когда Чимин вспоминал, что спорит с кроликом. Но он старался изо всех сил, и это было всё, о чем мог попросить Чонгук. Он не верил в снятие проклятья, отказавшись от этой идеи сразу же, о чем говорил Чимину ночью, когда наконец мог нормально произносить слова, но Чимин не слушал. Именно тогда они больше всего спорили. Обычно это длилось недолго, несколько вырвавшихся слов то тут, то там. Всё заканчивалось, когда Чимин топал наверх, а Чонгук отступал на диван, свернувшись калачиком под пушистым пледом и пытаясь уловить медленно увядающий запах цветов. В худшие ночи Чимин оставался там до утра, спускаясь с опухшими глазами и надутыми губами и бормоча извинения. В лучшие ночи он возвращался довольно быстро, подвигая ноги Чонгука и падая рядом. Такие ночи наполнялись робкими взглядами и бормотанием извинений, но Чимин никогда не осмеливался пересекать свою половину дивана, за исключением того, чтобы убрать волосы Чонгука с лица, когда думал, что он спит. Но Чонгук никогда не спал, когда он это делал; тело горело от их близости, и он чувствовал облегчение только тогда, когда Чимин наконец ложился спать. Прошло около недели с тех пор, как Чонгук в последний раз был дома, и хотя Чимин сказал, что он медленно продвигался вперед, Чон не очень ему верил. Но ему нравилось проводить время в коттедже, поэтому он не был уверен, что его это сильно волновало. — Гу, — позвал Чимин, спускаясь по лестнице и активно ища сидевшего на подоконнике Чонгука. Он надевал серьги; поверх белой рубашки был накинут мягкий синий кардиган. — Хочу собрать немного полевых цветов, не хочешь присоединиться? О, и Тэ, наверное, заглянет чуть попозже, чтобы занести книги… думаю, ближе к ночи. Чонгук на мгновение замер. Что, если Тэхен был… очень оберегающим? Что, если он подумает, что Чонгук был… грабителем, маньяком? Чимин погнал прочь его страх, будто почувствовав. — Не волнуйся, он просто засыплет тебя вопросами. Возможно, расстроится из-за того, что ты не дал ему погладить тебя. Это максимум. Тэ… Тэ безобидный на самом деле. Ну, большую часть времени… но это не важно! Ни одна ведьма не была безобидной, даже Чимин, но Чонгуку не хотелось акцентировать внимание на этом в данный момент. Он топнул один раз, говоря тем самым, что пойдет с ним в сад, и замечая, как загораются глаза ведьмы. Вот почему он всегда соглашался — ради широкой улыбки и глаз-полумесяцев. — Только без возражений, хорошо? — сказал Чимин, показываясь из-за угла со знакомой корзинкой и указывая на кролика пальцем. В последнее время они использовали ее немного чаще, обычно, когда Чимину срочно что-то было нужно или когда они поднимались на второй этаж. Чонгук хотел было начать выражать недовольство, но парень кинул на него острый взгляд. — Я не горю желанием потерять тебя в траве, маленький. Это дом ведьмы. У некоторых растений есть свой разум. Честно говоря, удивительно, что они никогда не пытались… поиграть с тобой раньше. Чонгук удивленно пискнул, глядя на маленький дворик. Свой разум? Что это значило? Когда Чимин поставил корзину на стол — теперь она была застелена маленьким голубым одеяльцем (инициатива ведьмы), — Чонгук запрыгнул внутрь. Он устроился поудобнее, уже смутно привыкнув к ощущению, когда его поднимают в ней. Иногда его желудок всё еще делал сальто, как бывало на американских горках, но Чимин также приспосабливался и нес корзину ровнее. Чонгук знал, что Чимин положит цветы рядом с ним, поэтому свернулся в клубочек, чтобы предоставить больше места, тихо пыхтя, когда Чимин умилялся этому. Он хихикнул, проводя пальцем по уху Чонгука и смеясь, когда он дернул им от щекотливого ощущения. Он бы позволил ведьме продолжить, но смех внезапно оборвался и в коттедже воцарилась жуткая тишина. Чонгук оживился, вопросительно глядя на парня. Чимин сильно побледнел. — О боже, — пробормотал он с дрожью в голосе. Чонгуку совсем не понравилось, как это прозвучало. — Он… нет. Он вернулся. Растерявшись, Чонгук заскулил, чтобы привлечь внимание ведьмы, но он не успел. Чонгук отполз назад, чувствуя, как Чимин схватил корзину и сделал неколько быстрых шагов назад, когда дверь в коттедж распахнулась. Волна силы хлынула в коттедж; пахнущая темнотой и цитрусовыми магия производила ужасающее впечатление. Она перебила запах цветов Чимина в мгновение ока, и что-то в этом заставило небольшое рычание вырваться из горла Чонгука. Но потом он поднял глаза. Юнги стоял в дверях, кипя от злости. В воздухе вокруг него было небольшое мерцание, как будто его магия на самом деле исходила из его тела, но это не имело значения. Чимин захныкал от страха, прижимая корзину — и Чонгука — ближе к своему маленькому телу. Даже сквозь плетение Чонгук чувствовал, как его трясет. — Где он? — сказал Юнги, в его голосе послышался рык. — К-кто? — Чимин пискнул, вздрогнув, но всё же сумел вымолвить слово. — Кролик. Где он? — Юнги выглядел так, словно мог оторвать ведьме голову. Чимин замер, хватка на корзине стала такой сильной, что костяшки пальцев побелели. Чонгук прижался к его боку, напоминая Чимину, что он всё еще там, и пискнул от удивления, когда тот нащупал его, забыв о корзине, как только взял в свои руки. Та упала на пол, привлекая внимание Юнги, но теперь Чонгук сидел на руках Чимина, и тот держал его прямо напротив груди, защищая. Он чувствовал, как быстро бьется сердце ведьмы. Черт, у него будет сердечный приступ. Чонгук должен что-то сделать. Почему он ничего не мог сделать? Юнги медленно поднял глаза на Чимина, находя взглядом Чонгука, зажатого в его ладонях, и сделал шаг вперед. Ведьма в страхе отпрянула, но тому было всё равно. — Отдай его мне. — Н-нет! — закричал Чимин, прижавшись спиной к стене, потому что отступать было некуда. Именно тогда Юнги посмотрел на Чонгука. Он протянул бледную руку, жестом подзывая его к себе. — Пойдем. Чонгук вздохнул и не двинулся с места. — Чонгук, — прошипел Юнги, и было нетрудно почувствовать, как застыл Чимин. — Укуси его и пойдем. Он не собирался кусать Чимина. Недовольный, Чонгук зарычал на своего хена, пытаясь сказать ему уйти. Он разберется с этим в другой раз, желательно, когда будет, черт возьми, человеком. Юнги на мгновение уперся переносицей в ладонь, прежде чем вскинул руки. — Ты велел мне вытащить тебя, если что-то случится! Прошла гребаная неделя, Чонгук, и нихрена. Ни звонков, ни сообщений, тебя нет дома, какого хрена я должен был думать? — Когда Чонгук только дернул носом, Юнги громко усмехнулся. — Хосок сходит с ума. Думает, ты попал в рабство или еще хуже, всё остальное время извергая какую-то чушь о любовном зелье. Намджун пытался сказать ему, что это так не работает, но теперь я уже не уверен. Он бросил осуждающий взгляд на Чимина, и тот, казалось, наконец совладал со своим голосом, каким бы слабым он ни звучал. — Откуда… откуда ты… ты знаешь Гу? — Я его лучший нахрен друг, — огрызнулся Юнги. — А теперь, пожалуйста, передай его мне, потому что мы сейчас уходим. — Я… я не хочу. — Не хочешь? Чимин вздернул подбородок. — Ты не слишком уж вежливый. И я… я помогаю ему. Поэтому он останется. Если… если хочешь… я не знаю… оставить телефон, пожалуйста, — сказал он, сглотнув; страх всё еще был очевиден в его бешено колотящемся сердце. — Но я… я очень прошу тебя уйти. Сейчас. Юнги на мгновение замолчал, как будто не ожидал, что Чимин вообще что-то скажет, прежде чем снова посмотрел на Чонгука. Он шагнул вперед, заставляя ведьму оттолкнуться от стены и громко задержать дыхание, но Юнги только присел, чтобы оказаться на одном уровне с Чонгуком. — Посмотри на меня, Чонгук. Ты хочешь остаться? Он без колебаний кивнул. — Ты такой идиот, — вздохнул Юнги. — И не забудь сходить в клуб, придурок. Я принесу твой телефон, и не удивляйся, если Хосок заявится весь в слезах. Чонгук заскрежетал зубами, издавая урчащие звуки, чтобы показать им обоим, что всё в порядке, и хотя Чимин вздохнул с облегчением, Юнги просто закатил глаза. — Оставлю телефон снаружи, чтобы твоя ведьма не наделала в штаны. Чонгук снова зарычал на хена, недовольный его словами. Он знал, что Юнги просто давал понять Чимину, что его страх очевиден. Максимально сомнительный совет. Но Юнги сказал «его ведьма». И Чонгуку понравилось. Очень понравилось. Не сказав больше ни слова, Юнги покинул коттедж, воздержавшись от того, чтобы хлопнуть дверью, как он обычно делал. Долгое время было тихо, и Чонгук смотрел в окно, наблюдая, как его хен уходит, а солнце опускается всё ниже и ниже в небе, прежде чем Чимин, наконец, что-то сказал. Он всё еще обнимал Чонгука — и тот обнаружил, что ему это тоже очень нравится. — Мы можем… поговорить? Когда ты превратишься? В ответ Чонгук уткнулся носом в ладонь ведьмы. Чимин зашевелился, быстро поднимаясь по лестнице и распахивая дверь в свою комнату, и осторожно опустил Чонгука на кровать, прежде чем упал рядом, зарываясь в одеяло. Кажется, это был его метод преодоления. Чонгук замер, с благоговением осознавая. Это была кровать Чимина. И пахло как на цветочном поле.

***

      Чонгук тяжело дышал, чувствуя, как Чимин накидывает тонкое одеяло на его обнаженную кожу. Это было не так уж плохо, перевоплощаться на кровати всегда было намного лучше, чем на полу. Он попытался слезть, но Чимин не позволил ему. Терпеливо ожидая, когда всё закончится, он лежал рядом с ним на кровати. — У меня есть вопросы, — пробормотал он через минуту, и Чонгук вздрогнул, когда почувствовал, как Чимин невесомо провел пальцем по коже его обнаженного плеча. Он промычал, соглашаясь ответить, и остался лежать на боку спиной к ведьме, позволяя продолжить. — Ты знаешь эту ведьму? — Это Юнги, — ответил он. — Я знаю его целую вечность. — И тебе не пришло в голову сказать мне об этом? — Я не знал, что он вернется, — признался Чонгук. — Я потерял счет времени. Это была моя вина. Чимин не дал продолжить развивать эту мысль. — Всё в порядке. Я перепугался, но… мой адреналин, по крайней мере, работает исправно. — Когда Чонгук фыркнул от смеха, Чимин продолжил: — Тот первый раз- — Был моей виной. — Чонгук тяжело вздохнул. — Я… действительно не люблю ведьм. Я просто хотел убедиться, что ты… что ты не опасен, вроде того. В тот раз он не забрал меня, должно быть, решив, что всё нормально, но… когда я не вернулся- — Просто хотел защитить тебя, — промурлыкал Чимин. — Половину времени я гребаный кролик, — прошептал он. — Они все такие. Они оба затихли. Время шло; Чимин продолжал касаться его плеча. Чонгуку пришлось сдерживаться, ногтями впиваясь в ладони, чтобы не дрожать всё время. — А… клуб? — Клуб? — Чонгук замер. — Он упомянул поход в клуб. — Ох… — Чонгук сглотнул. Когда этого оказалось недостаточно, он откашлялся. — Ну, я, знаешь… проклятие действует на меня. И, очевидно, что… у меня есть некоторые повадки. Кроличьи. — Я знаю, — хихикнул Чимин. — Ты часто морщишь нос. Чонгук закрыл глаза. Верно, но дело было не в этом. — Я хожу в клубы, чтобы… чтобы находить людей. Чтобы, э—э… снизить мое влечение. Палец замер. — Ох, — пробормотал Чимин, явно опешив. — Ох. Извини. Я… не должен был заставлять тебя объяснять это. — Всё в порядке. Чимин возобновил поглаживания. Чонгук облегченно вздохнул — кажется, он не испортил всё слишком сильно. — Ты же знаешь, что ты не взаперти здесь, да? Ты можешь… выйти, если тебе нужно. Или если хочешь. Эм… развеяться? — Всё в порядке. — Нет, если ты мучаешься из-за этого. Он молчал. Чонгук не мучался, но под кожей постоянно зудело. Прошла только неделя, так что сейчас он был в порядке, но еще одна, и- Чонгук, вероятно, набросится на Чимина, как только ведьма окажется в поле его зрения. Поэтому он знал, что рано или поздно ему придется выбраться наружу. Но мысль о том, чтобы быть с кем-то, кто не был Чимином, была практически отвратительной. Он довольствовался тем, чтобы раз или два принять душ, убедившись, что ведьмы нигде не было поблизости от ванной, когда он это делал, но это помогало не очень надолго. Тем не менее, Чонгук подождет, пока это не станет совсем невыносимым, и просто постарается не блевануть. Рука протянулась и убрала волосы с глаз Чонгука. Казалось, что Чимин собирался сказать что-то еще, и Чонгук с нетерпением ждал, что бы это ни было, но вместо этого он услышал, как внизу открылась дверь в коттедж. — Чимини! Я пришел с книгами, — пропел Тэхен, а затем продолжил: — И телефоном и одеждой? Они лежали на твоем крыльце. Чимин вздохнул позади него, и, когда Чонгук наконец немного повернулся, чтобы посмотреть на его лицо, он заметил легкую улыбку, играющую у ведьмы на губах. — Пойдем, — сказал он. — Твой… друг, должно быть, оставил тебе одежду. Спускайся со мной, заберешь. Конечно же, Юнги подумал и об этом. Чонгуку точно придется позвонить ему, чтобы обсудить всё, что произошло, и извиниться. Возможно, сделать выговор за то, как он обращался с Чимином, хотя он уже знал, что это закончится пренебрежительным смехом. Чонгук недоверчиво посмотрел на Чимина, когда тот соскользнул с кровати, собираясь поприветствовать своего друга. — Я… я голый, Чимин. — И что? — Он поднял бровь. — Ты обычно такой и есть. И у Тэ есть парень, если ты нервничаешь. Чонгук нервничал, но определенно не по этой причине. Тем не менее, было очевидно, что Чимин не сдвинется с места, поэтому он фыркнул и тоже поднялся с кровати, крепко прижимая одеяло к телу. Оно немного соскользнуло с его плеч, но прикрывало всё остальное, так что он решил, что всё нормально. Медленно он последовал за Чимином вниз по лестнице, наблюдая, как ведьмы обнимают друг друга, хихикая. Они действительно были близки. Это было мило, подумал он. Через некоторое время они оторвались друг от друга, Тэхен ущипнул Чимина за щеку, умиляясь тому, как он выглядел, прежде чем его взгляд, наконец, скользнул к Чонгуку. Волосы Тэхена теперь были насыщенного темно-каштанового цвета, мягкие локоны подпрыгивали от резких движений. Значит, зелье подействовало. — Чимини, — прошептал он, с благоговением широко раскрыв глаза. — У тебя действительно кто-то был… Я должен был постучать, о господи… прости! — Он придвинулся ближе к ведьме, чуть понизив голос. — Ты правда с кем-то переспал, Чимини? Он… вау. Чонгук почувствовал, что стремительно краснеет. Ну, по крайней мере в глазах Тэхена он выглядел неплохо. Это плюс, и не было похоже, что Тэхен пытался заискивать перед ним. — Тэ. — Чимин шлепнул лучшего друга по руке, пытаясь заставить его замолчать. — Что? Я имею в виду, я знаю, что прошло много времени, так что- — О боже… Замолчи! — прошипел Чимин; его щеки слегка порозовели. Он развернул Тэхена лицом к Чону. — Тэхен, это Чонгук. — Рад знакомству. — Чонгук уважительно кивнул. — Уверен, ты всё слышал, — сказал Тэхен. Пару секунд он пристально смотрел на парня, изучая. — На тебе нет одежды. Чонгук переложил края одеяла в одну руку, чтобы потереть шею. Он поймал короткий взгляд Чимина на своей руке и заметил, как парень неосознанно провел языком по губам. Что-то в этом заставило его выпрямиться. — На самом деле ты… держишь ее. — Ты даже не дотерпел, чтобы открыть дверь? — Широко раскрыв глаза, Тэхен посмотрел на Чимина. — Нет! — Чимин быстро замахал руками. — Тэхен, это… это Гу. — Ты не держишь кролика, — нахмурился Тэхен. — Тэ, Чонгук — это Гу. — Он явно не кролик, Чимини. Как долго ты просидел в четырех стенах? — Он приложил тыльную сторону ладони ко лбу Чимина, но тот быстро отмахнулся. — Нет, я… — Чонгук откашлялся. — На самом деле я проклят. Я превращаюсь в кролика с восходом солнца и до заката, так что- Тэхен уставился на него так, словно у него выросло две головы. Слегка приоткрыв рот, он продолжил смотреть на него. — Ты? Ты кролик? Черт во… вау. Хорошо. Да, конечно, это имеет смысл, — сказал он, выждав всего мгновение, прежде чем взорваться. — Нет, ничего подобного! Почему ты такой маленький? И милый? Я не говорю, что ты сейчас не милый — ты милый, очень, — но… ты просто… — Тэхен позволил незаконченной мысли повиснуть в воздухе, шумно выдохнув. — Спасибо? — ответил Чонгук, потерянно моргая. — Наверное? — Ты не позволил мне погладить тебя, — выпалил Тэхен, надув губы. Чимин толкнул его локтем в бок, но ничего не сказал. — Иногда это кажется… покровительственным. — Чонгук слегка покачнулся на пятках. — Мне это не очень нравится. Было нетрудно заметить тень хмурого выражения на лице Чимина, услышавшего эти слова. — Но ты позволяешь Чимини гладить тебя, — произнес Тэхен. — Да, — пробормотал Чонгук, и на этом обсуждение закончилось. На них троих опустилась тишина. Легкая хмурость на лице Чимина исчезла, уступая чему-то похожему на удивление, возможно, шок, но Чонгук не хотел смотреть на ведьму слишком долго, чтобы выяснить. По крайней мере, не рядом с Тэхеном. Он и так много смотрит на Чимина, ему не нужны были свидетели. Тэхен уставился в пустоту между ними, слегка прищурив глаза, почти подозрительно. Но затем он резко просиял, бросив своему лучшему другу легко уловимое лукавое подмигивание. — Тогда это, должно быть, для снятия проклятья. — Он положил книги и одежду на обеденный стол. — Что ж, оставлю вас вдвоем, уверен, у вас очень много работы. Не буду вас отвлекать, чтобы вы могли вернуться к тому… что вы двое делали. Он бросил цепкий взгляд на одеяло, которое сжимал Чонгук, очевидно, узнав в нем одеяло с кровати Чимина и оставаясь невосприимчивым к шокированному бормотанию Чимина рядом с ним. — Нет, Тэ… всё в порядке, ты можешь остаться… правда- — Нет-нет. — Тэхен подарил Чонгуку небольшую ухмылку, издав смешок, когда его уши начали гореть. Он попятился к двери, уворачиваясь от рук Чимина, пытающегося заставить его остаться, и нащупал ручку. — Возвращайтесь к… работе. Да, именно к ней. — Тэ, — прошипел Чимин, хотя больше походило на скулеж. Его лучший друг повернулся к Чонгуку, открывая дверь и наклоняясь ближе к проему, чтобы медленно выскользнуть из дома. — Приятно познакомиться, Чонгук. Не позволяй его сладости одурачить тебя, Чимини любит погрубее. Чимин взвизгнул, бросаясь к двери, видимо, собираясь вытолкнуть своего друга, но Тэхен уже ушел с громким хихиканьем. Парень, выглядя абсолютно испуганным, всё равно прижался спиной к двери, как будто это могло удержать его друга — и его слова — снаружи. Пораженный, Чонгук старался не показывать, что его тело нагревается, хотя это точно начнет беспокоить его через минуту, независимо от того, как сильно он пытался подавить это. Пара слов выбила у него почву из-под ног… он действительно слаб, не так ли? — Не слушай его, — откашлялся Чимин. Чонгук мог только кивнуть, смотря, как Чимин шаркает по полу босыми ногами. Он понизил голос: — Прошло не так уж много времени. Чонгук знал, что должен что-то сказать. Но он боялся, что голос каким-то образом выдаст его или если не голос, то слова, поэтому он держал рот на замке. Это, казалось, заставило Чимина запаниковать. — Я имею в виду… ладно, с тех пор прошло немного времени… но Тэ заставил это выглядеть так, будто это было давно, и это действительно, действительно не так! А потом он сказал… Я знаю, он хочет как лучше, но… о боже, ты, должно быть, думаешь, что я сошел с ума. У меня есть половая жизнь, честно, но- — Чимин. — Чонгук оборвал его, не в силах сдержать низкий смешок. — Тебе не нужно ничего объяснять. — Я просто не хочу, чтобы ты думал, что я… не знаю… соблюдаю целибат… — Какая разница, что я думаю? — Слова вырвались прежде, чем он успел их остановить. Чимин замер на полпути, его глаза расширились, а рука поднялась, чтобы прикрыть рот. — Я не… я действительно это сказал? Означало ли это… Чонгук на самом деле не хотел об этом думать. В его груди затрепетало удовлетворение от мысли, что Чимин не хотел, чтобы Чонгук воспринимал его таким образом. Отчасти это звучало как предложение, но он не позволил себе зайти так далеко в подобных мыслях. Ведьма просто смутилась, вот и всё — он не должен так много в это вникать. Тем не менее, на губах Чонгука поселилась небольшая ухмылка, которую он не мог полностью стереть. — Я только переоденусь, а потом- — Да, — прошептал Чимин. Его взгляд следил за Чонгуком, когда он двинулся, чтобы взять со стола свою одежду. Чонгук признавал, что он был в целом уверенным человеком — по крайней мере, он не считал себя некрасивым. У него было достаточно партнеров, которые говорили ему об этом, комментируя его внешность и восхваляя телосложение. Не так много его личность, но это не имело большого значения в жаркой темноте одной ночи. Так что, возможно, именно поэтому Чонгук переложил одежду в одну руку, чтобы другой снять одеяло и передать его Чимину. Парень сдавленно воскликнул, сжимая одеяло и прикрывая глаза ладонью, и вздрогнул, услышав низкий смех Чонгука, когда он шагнул в сторону ванной. Хотя он и хотел продолжить наблюдать за ведьмой, он обернулся только один раз. И поймал на себе взгляд Чимина.

***

      Да, Чонгуку нравилось гостить у Чимина. Он никогда бы не признался в этом прямо, особенно Юнги, но он не мог отрицать, что начинает привязываться к маленькому коттеджу. Причуды, которые раньше были странными, теперь казались милыми: все эти банки, растения, старенькая библиотека. Половицы скрипели под его ногами, и можно было легко услышать, где он и куда идет, в отличие от Чимина, который, казалось, передвигался совершенно бесшумно. Чонгуку была ненавистна мысль о том, что однажды этот маленький домик исчезнет. Он на самом деле не позволял себе думать об этом. Хотя он думал о том, что будет, если ни одно из зелий Чимина не поможет. Он так старался найти нужное, сгорбившись над столом в библиотеке большую часть времени, и Чонгук понял, что хотел бы, чтобы он его так и не нашел. Тогда он смог бы задержаться. Как жаль, что это будет- нет. Именно в библиотеке сейчас и находился Чимин, хотя прошло уже несколько часов с тех пор, как Чонгук видел его в последний раз. Он прыгал во дворике, наслаждаясь свежим воздухом, пока солнце не село. Чимин предупреждал, что это могло быть небезопасно, и Чонгук был напуган до безумия, когда впервые вышел из дома, зная про разумные растения, но теперь он также знал, каких частей сада ему лучше придерживаться и каких — сторониться. В коттедже всё еще сильно пахло специями. Чуть ранее Чимин готовил зелье, для которого нужно было много ингредиентов, и Чонгук наблюдал за процессом со своего места на плече ведьмы. Теперь он позволял Чимину чаще гладить себя и никогда не кусал, когда его брали на руки — что тоже случалось чаще. Чимин позволял себе прикасаться к нему, когда он был, по крайней мере, в такой форме. Чонгук не возражал. Это было лучше, чем ничего. Он тяжело дышал на диване, позволяя ощущению превращения покинуть его, пока он смотрел на продолжающее темнеть небо, чувствуя, как его сердце бешено колотилось. Проще не стало, но иногда Чимин давал ему до начала обезболивающее зелье. Когда он вовремя вспоминал. Чонгук никогда не напоминал ему. Он не хотел быть обузой, да и превращение становилось странным. Боль обычно маскировала ощущение растяжения кожи и удлинения костей, но с зельем всё чувствовалось совершенно отчетливо, и не то чтобы Чонгуку это так уж нравилось. Собравшись с силами, чтобы подняться, он оттолкнулся от дивана, нашел спортивные штаны и натянул их. Теперь у него была небольшая сумка с одеждой; некоторые вещи принес Юнги несколько дней назад. Все остальные были принесены Хосоком и отданы после строгого выговора и безудержного умиления. По крайней мере, он понравился Чимину и тот не падал после его ухода. Не все его друзья были похожи на Юнги. — Чимин? — Чонгук двинулся на поиски ведьмы, просунув голову в дверь библиотеки. Когда ответа не последовало, он нахмурился и вошел в маленькую комнату, обнаружив ведьму в темноте, будто Чимин забыл включить свет. Чонгуку не потребовалось много времени, чтобы понять, что он спит, положив голову на один из массивных томов; рядом с ним лежали заметки и список ингредиентов, а в пальцах болталась ручка. Он хихикнул, выхватил ее из руки Чимина и положил на стол, затем убирая светлые волосы с трепещущих глаз. Он был так чертовски красив. Особенно когда спал: губы были чуть надуты, на его лице не было задумчивого, хмурого выражения, которое Чонгук в последнее время видел чаще, чем какое-либо еще. Со вздохом он медленно отодвинул стул от стола, поймав Чимина прежде, чем тот начал заваливаться вперед. Другой рукой он скользнул под его ноги, поморщившись от боли после превращения, напомнившей о себе, когда он поднял парня. Однако этого было недостаточно, чтобы повлиять на него, поэтому он просто стиснул зубы и вышел из библиотеки, осторожно поднимаясь по лестнице. Он замер, когда Чимин свернулся калачиком у него на руках, едва не бросив их обоих вниз по лестнице. Чонгук заставил себя справиться с этим, абсолютно уверенный, что ведьма могла услышать, как колотится его сердце. Он толкнул дверь в спальню и осторожно уложил парня на кровать. Чимин очаровательно вздохнул, пока Чонгук укрывал его одеялами, укладывая голову на подушку для максимального комфорта. Довольный, он слегка улыбнулся, смотря на парня. Отметив, каким маленьким он выглядел, свернувшись во время сна, Чонгук отвернулся, намереваясь отойти от кровати. Его запястье обхватила ладонь. Чонгук оглянулся через плечо, застыв на месте, когда обнаружил потянувшегося к нему Чимина. Он даже не открыл глаза — казалось, он даже не проснулся, — но затем он выдохнул: — Останешься? Не раздумывая ни секунды, Чонгук скользнул под одеяло, чувствуя, как хватка на его запястье ослабла, пока не исчезла полностью. Чимин придвинулся немного ближе, не настолько, чтобы прикоснуться, но достаточно, чтобы почувствовать присутствие Чонгука на кровати рядом с ним. Чонгук выдохнул, уставившись в потолок и в течение нескольких минут задаваясь вопросом, как, черт возьми, он оказался в таком положении. Но потом он повернулся на бок лицом к парню, убрал волосы с его лба и так и заснул с ладонью на его щеке.

***

      Две недели прошли. У Чонгука зудело под кожей. Тот факт, что была весна, не помогал — сезонные изменения делали лишь хуже той половине его тела, в которой доминировал кролик. Он чувствовал это. Легкое покалывание под кожей и постоянное скручивание в животе. И как бы он ни старался оттянуть это — даже на несколько дней, — он знал, что теперь было бесполезно. К счастью, казалось, Чимин не заметил изменений в его поведении. Он смотрел на подпрыгивающее колено Чонгука, когда они ели после наступления темноты или сидели рядом друг с другом на диване, обвинял его в том, что он пытался израсходовать всю горячую воду в душе, но больше ничего не комментировал. Может быть, он не понимал. Или, может быть, он действительно хорошо притворялся, что никакой проблемы не существует, ради Чонгука — или даже ради себя самого. Тишина была прервана, когда Чимин вылетел из библиотеки, сжимая в руке небольшой флакон и заставая Чонгука за надеванием черной рубашки. — Чонгук! Думаю, это оно! Думаю, у меня действительно получилось! Можешь себе представить? Пей, пей, просто… ох. Чимин замер, как только, наконец, посмотрел на Чонгука. Тот не успел застегнуть нижние пуговицы у пряжки ремня, чувствуя себя немного странно. Как будто его поймали. Поймали на месте преступления или поймали, когда он пытался незаметно ускользнуть, — он точно определить не мог. Имело ли это вообще значение? Чимин сделал неуверенный шаг вперед, протягивая зелье и наблюдая, как Чонгук пьет его — как тот всегда и делал. В сотый раз ему пришло в голову, что Чимин мог отравить его, но он всё равно бы без колебаний выпил. Он никогда не чувствовал ничего странного, так что если это был яд, то, несомненно, хороший. Или очень плохой. Чимин отступил назад: аромат цветов исчезал с каждым его шагом, пропадая из легких Чонгука с каждым новым вдохом. Он поставил пустой флакон на журнальный столик. Как и все другие, зелье снова не сработало, но ведьма у лестницы всё равно продолжит развлекать себя этим занятием. Чимин уставился на свои ноги. Чонгук впервые надел что-то, кроме спортивных штанов, и он знал, что черные джинсы очень хорошо сидят на нем. Пак вобрал в рот нижнюю губу, медленно поднимая взгляд. Чонгук захотел куда-нибудь спрятаться, когда услышал мягкий тон Чимина. — Ты… ты куда-то уходишь? Чонгук сглотнул, всё еще ощущая вкус зелья, и отвел глаза. — Проветриться. Мне нужно… мне совсем плохо. — Ох. Ох? Ох? Что, черт возьми, это значило? Он хотел, чтобы Чимин что-нибудь сказал, накричал на него или послал его, что-нибудь с реакцией. А не чтобы он стоял там в таких же обтягивающих брюках, жуя свои пухлые губы, и- Чонгук заставил себя сделать вдох, возможно, немного слишком пристально глядя в глаза ведьмы. Но смотреть куда-то еще было опасно, и он всё еще был достаточно вменяем, чтобы понимать это. — Ты собираешься… найти кого-нибудь? — тихо спросил Чимин. — Да, — пробормотал Чонгук в ответ, заметно съежившись при этой мысли. — Я вернусь утром, самое позднее — до восхода солнца. — Просто кого-нибудь? — Не кого угодно — у меня есть типаж, но… — Чонгук замолчал, не желая еще глубже копать яму, в которой, он был уверен, сидел. Чимин опустил подбородок в медленном кивке. Его пальцы переплелись, красивые кольца блеснули в свете свечей, губы снова оказались зажаты между зубами. Он покраснел? Или это просто игра освещения? —Но ты… ты ведь вернешься, правда? Глаза Чонгука почти до комичного расширились. — Да! — Чонгук закашлялся от резкого ответа. — Да. Конечно, вернусь. Не переживай, Чимин. — Каким-то образом ему удалось изогнуть уголок рта в улыбке. — Я вернусь и буду как новенький. Чимин снова вздрогнул, выпуская губу изо рта и языком проходясь по ней, чтобы смочить. Когда Чонгук поймал себя на том, что пялился, он впился короткими ногтями в ладони, давая боли избавить его от не очень приличных мыслей. — Я… — начал Чимин, чуть отворачиваясь и понижая голос до шепота. — Я не хочу, чтобы ты уходил. — Если ты… если ты нервничаешь из-за того, что останешься один, я… я обещаю, что меня не будет всего несколько часов. Я вернусь как можно быстрее или- — Нет. — Ведьма покачала головой. — Нет, я имею в виду… я не хочу, чтобы ты кого-то искал. Чонгук моргнул и через мгновение вздохнул, начиная играть с поясом джинсов. — Чимин, я не могу… я чувствую это, и я не могу… — Он прерывисто выдохнул. — Не могу больше справляться с этим. Чимин шумно сглотнул, и Чонгук жалел, что он просто не мог сказать всё как есть. Сказать, что ему не нравилось, что он спит с кем попало, просто назвать его шлюхой или любым другим словом, которым он предпочтет, и позволить ему уйти, потому что Чонгук клялся, что если он хоть еще раз увидит, как Чимин прикусит губу, он точно не выдержит. То, что в конце концов слетело с губ ведьмы, было совсем не тем, чего он ожидал. — Знаешь, ты ведь не один живешь в этом доме. У Чонгука будто выбили из-под ног землю. Он не мог… — Что? — выдохнул Чонгук, не уверенный, спит ли он. Впившиеся в ладони ногти доказывали обратное. — Что ты… Чимин начал играть с подолом своего свитера. Он был укороченным, и если бы парень поднял руки, то полностью бы обнажил живот. Чимин шумно вздохнул, запустив ладонь в светлые волосы, все-таки демонстрируя кожу талии. — Я здесь, потому что должен… помочь тебе, верно? Может быть… может быть, я могу сделать это и по-другому. Рот Чонгука приоткрылся, когда он уставился на ведьму. Этого не могло быть. Он, должно быть, спал, потому что это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Может, Чимин все-таки отравил его… может, он был на небесах или просто под кайфом, может, у него были галлюцинации. Всё это казалось более правдоподобным, чем то, что он действительно был интересен Чимину. — Ты… предлагаешь? С уверенностью, которую Чонгук никогда раньше не видел, Чимин шагнул вперед, сделав сначала один шаг, потом еще два. На его лице не было предательской улыбки, лишь взгляд немного изменился, и это всё еще был Чимин. Он протянул руку, кончиками пальцев с любопытством скользнув по ремню Чонгука. — Да, — ответил Чимин через мгновение. — Да, предлагаю. Чонгук не мог в это поверить. То, чего он так желал, произошло — Чимин хотел его. Ему был интересен не только маленький кролик, но и сам Чонгук. И всё же он поймал себя на том, что хмурился. Он не был уверен, хотел ли он, чтобы Чимин был таким: будто это было обязанностью, будто он просто это делал, чтобы помочь. — Я не уверен, что… — Он изо всех сил пытался подобрать слова, чтобы не выдать слишком много. — Это может быть не самая лучшая идея, я имею в виду… мы сейчас живем вместе, так что не будет ли проблемой, просто… — Долгая пауза. — Трахнуться один раз и всё? Чимин посмотрел на него, и вот оно — игривый изгиб его губ. — Кто сказал, что это будет один раз? Теперь это было совершенно очевидно. Как будто над головой ведьмы висела табличка с надписью: «Эй, тупица, ты мне нравишься». — Было бы здорово. — Чонгук почувствовал, как его собственные губы растягиваются во что-то между улыбкой и ухмылкой. — Правда? — Чимин приподнялся на носочки, приблизившись достаточно близко, чтобы их дыхание смешалось, но не настолько, чтобы коснуться. Это было мучительно. Но Чонгук оставался неподвижным, зная, что, как только он двинется, как только коснется Чимина, он не сможет остановиться. — Я тоже так считаю. И именно тогда Чимин сократил расстояние между ними. Его губы прижались к губам Чонгука — осторожно, нежно, сладко, — и он улыбнулся, когда Чонгук наконец обернул руки вокруг его талии. Пак обхватил Чонгука за шею, проводя большим пальцем по линии челюсти, пока их губы продолжали касаться друг друга, давая им упиваться вздохами и пробовать друг друга на вкус. Чонгук целовался с ведьмой. Чимин был таким мягким, его губы — такими полными, тихие звуки, которые он издавал, были великолепны, и Чонгук знал, что теперь он побежден. Всё кончено. Теперь всегда будет только Чимин. Он совсем не возражал. Когда Чимин сделал первый шаг назад, к лестнице, Чонгук потянулся за его губами, ловя ртом хихиканье ведьмы. Они вдвоем, спотыкаясь, добрались до нее, и Чимин, прежде чем они ступили на первую ступеньку, каким-то образом успел снять его рубашку, задрожав, когда руки Чонгука скользнули ему под свитер, а затем ловко расстегнули джинсы. Чимин почти благоговейно провел по его ключицам, прежде чем опуститься к руке. Он сплел их пальцы вместе, отстраняясь, чтобы дать им обоим воздух. Его губы снова распухли — но на этот раз это было из-за Чонгука, а не из-за его непрерывных покусываний. Чонгуку подумалось, что ему это очень нравилось, нравилось, как они, покрасневшие, блестели. Они поднялись по лестнице, всё еще держась за руки и останавливаясь через ступеньку, чтобы снова соприкоснуться губами. Наконец, они добрались до спальни Чимина. Ведьма потянула его к кровати, стягивая свитер и позволяя Чонгуку рассмотреть себя. И, конечно, Чимин был совершенно великолепен, и… между его лопатками было вытатуировано солнце. От него, зацепившись за лучи, свисали вниз кулоны и подвески. Это была одна из самых красивых вещей, которые он когда-либо видел. Чонгук протянул руку, кончикам пальцев скользя по рисунку. Чимин вздрогнул и оглянулся через плечо, замечая, с каким восхищением Чонгук смотрел на него. — Ты прекрасен, — пробормотал он, не в силах больше сказать ничего другого. Чимин улыбнулся уголками губ. Он снова потянулся к руке Чонгука, разворачиваясь, и упал на кровать, утягивая парня на себя. Его красивые ладони поднялись, чтобы обхватить лицо Чонгука. И Чонгук на мгновение запаниковал. Он не хотел ничего больше, чем этого, даже избавиться от своего проклятия, но Чимин был таким мягким, таким красивым, таким очаровательным, таким маленьким, и- — Я… я не хочу причинить тебе боль, — прошептал он, когда Чимин почувствовал его беспокойство и начал хмуриться. — Ты уверен? Чимин снова улыбнулся, притягивая Чонгука ближе и снова накрывая его губы своими, и счастливо вздохнул, когда парень начал расслабляться под его прикосновениями. — Я уверен, — пробормотал он; слова затанцевали на губах Чонгука. — Кроме того… Затем Чонгук почувствовал, как Чимин улыбнулся, и он подумал, что в ангеле перед ним, возможно, было что-то дьявольское. — Мне нравится погрубее.

***

      Чонгук тихо вздохнул, сморщив нос, когда что-то пощекотало его. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что это всего лишь мягкие волосы Чимина. Он успокоился и притянул парня ближе к себе. Скорее всего, скоро рассветет, и он хотел еще немного насладиться возможностью держать Чимина в своих объятьях. Чонгук улыбнулся, когда почувствовал, как Чимин зашевелился, прижимаясь спиной к его груди; их ноги сплелись под одеялами. Чимин совсем тихо вздохнул. Это было восхитительно, и Чонгук сонно прижался губами к его макушке. Чимин действительно был великолепен. И не имело значения, был ли он ведьмой. Он был просто Чимином — его Чимином. Или, по крайней мере, мог им стать, когда солнце вновь сядет и он сможет спросить. Он бы ни за что не разбудил его, это было грубо и непозволительно, так что он подождет день. Так, в любом случае, наверное, будет лучше, потому что у него будет время, чтобы обдумать всё, что он хотел сказать. Как он мог сказать Чимину, что он не хочет, чтобы тот продолжал работать над зельем? Что он хочет, чтобы он остался с ним? Они бы смогли найти способ обойти магию — Чимин бы помогал ему как-нибудь еще. Он бы ни за что и никогда не попросил ведьму покинуть коттедж, который он так любил, но было бы здорово, если бы Чимин хоть раз заглянул к нему в гости. И когда год закончится, они со всем разберутся. Чонгук просто хотел провести это время с Чимином, даже если оно в итоге закончится. Чонгук не хотел думать об этом прямо сейчас. Поэтому он лежал с закрытыми глазами, приподнявшись ровно настолько, чтобы вслепую провести губами по шее Чимина. Совсем легонько, недостаточно, чтобы разбудить. Он просто хотел сделать это, прежде чем у них снова будет двенадцать часов в основном одностороннего разговора. Он хотел снова ощутить вкус его кожи — и подумал, что вполне может это сделать. Чимин слегка пошевелился, что-то бессмысленное сорвалось с его пухлых губ, потом он снова выдохнул и затих. Чонгук улыбнулся, покрывая мягкими поцелуями его плечо, шею, местечко за ухом, следуя по линии роста волос и желая, чтобы Чимин почувствовал каждый поцелуй, который он оставил. Он задел нижней губой ухо, заставляя Чимина вздрогнуть. С его губ сорвалось мычание. Значит, он проснулся. Часть Чонгука чувствовала себя ужасно, а другая была счастлива, что теперь у них будет хотя бы несколько минут времени. — Мм… который час? — спросил Чимин хриплым ото сна голосом. Он сильнее прижался к Чонгуку, находя его руку и переплетая пальцы, довольный тем, как их сцепленные ладони прижались к его груди, прямо рядом с бьющимся сердцем. — Еще рано, — пробормотал Чонгук, ложась обратно и утыкаясь лицом в шею Чимина. — Я должен скоро превратиться. — Чимин снова замычал, немного приподняв голову, прежде чем Чонгук почувствовал, как его тело замерло. — Чимин? — Чонгук? — вздохнул он, и Чонгук почувствовал, как ускорилось его сердцебиение. — Чонгук. О господи… Чонгук! — Что? — Чонгук распахнул глаза и застыл. — Ох. Свет просачивался сквозь прозрачные занавески, прикрывавшие окна. Он волочился по полу, наполняя комнату теплым сиянием и окрашивая кожу Чимина в мягкий золотой. Он не превратился. Солнце встало, и Чонгук был человеком. А потом Чимин завалился на него, хихикая, подбадривая и целуя. Всё, что Чонгук мог сделать, это придерживать его, восхищаясь его руками в солнечном свете и тем, как разные оттенки их кожи выглядели вместе, когда он обхватил ребра ведьмы. — Это сработало! Сработало, ох… Я не могу поверить, что всё сработало! Ты… ты человек, и ты такой красивый и… вау, — Чимин громко рассмеялся. На его лице появились морщинки, когда он широко улыбнулся; вся прежняя сонливость исчезла. — Я… я человек, — прошептал он, откидывая голову на подушку. — Это действительно сработало, и ты… ты сказал, что всё получится. Так и вышло. Чимин продолжил покрывать его кожу поцелуями, пока, казалось, не коснулся каждого сантиметра, а затем рухнул на грудь Чонгука. Это напомнило ему о прошлой ночи. — Ты такой красивый при свете. — Чимин скрестил руки, подперев ими голову, и уставился на лицо Чонгука. — Как и ты, — ответил он, убирая прядь светлых волос с глаз ведьмы. — Хотя я думаю, что буду скучать по кролику, — надулся Чимин. Часть Чонгука тоже так думала. Он был им последние пять месяцев, и было так странно иметь возможность вернуться обратно в общество. Он мог… он мог вернуться в город. Он мог встречаться с друзьями, выходить днем на улицу, ходить в туалет. Что угодно. Да черт возьми, он мог соблюдать целибат, если бы захотел. Вздох сорвался с его губ. Потому что даже так он всё равно будет скучать. — Думаю, можно будет приютить одного, — пробормотал он без лишних раздумий. — Думаю, я буду скучать. Это… это сможет помочь. — Звучит… звучит отлично, Гу. Я помогу. Буду заглядывать, что-нибудь в этом роде. Если ты хочешь. Ох. Ох, да. Теперь всё было кончено, потому что ему помогли — физически, магически. Чимин, вероятно, скоро уйдет, чтобы помочь кому-то еще, и оставит Чонгука здесь. Одного. Без его ведьмы. Его ведьмы. — Ага. — Ты не… ты не хочешь меня видеть? — нахмурился Чимин. — Хочу. — Чонгук не мог посмотреть вниз. — Я… черт, я очень хочу, но… ты ведь уйдешь. И это… и на этом всё закончится, верно? На минуту в комнате воцарилась тишина. Возможно, ему не следовало этого говорить, но это было правдой, это была их реальность. Чимин был ведьмой, помогал людям, а Чонгук был человеком, некоторое время до этого проклятым. Вся надежда предложить Чимину быть его исчезла. — Коттедж переместится с двумя людьми внутри. Знаешь, если они оба — жители. Чонгук наконец посмотрел на Чимина. Нетрудно было заметить, что он говорил серьезно; в его глазах мелькнуло что-то похожее на надежду. Чонгук… он был нужен Чимину? — Ты хочешь, чтобы я остался? — прошептал он. — Да, — твердо ответил Чимин. Он поставил руки по обе стороны от Чонгука, чтобы наклониться и на секунду прижаться к его губам. — Да, я бы очень хотел, чтобы ты остался. — Куда мы отправимся? — Туда, где мы кому-то будем нужны. Чонгуку очень понравилось, как это прозвучало, но всё же он почувствовал себя немного неуверенно. — Как далеко? — Всегда по-разному, — прошептал Чимин ему в губы. — Обычно не так далеко, в радиусе ста километров. Кто-нибудь придет, и дом оповестит, — он улыбнулся, заправляя прядь темных волос Чонгука за ухо. — Я бы… с радостью. Я бы очень хотел остаться. С тобой, — сказал Чонгук, и это было правдой. Уже какое-то время. Чимин снова улыбнулся ему, так искренне. Чонгук забыл, как дышать. Чимин выглядел неземным в утреннем свете, лучи обнимали его тело и гладили волосы, перебирая светлые пряди и заставляя их сиять. Он пах цветами. — Тогда останься, — прошептал он, и Чонгук следил за каждым движением его губ. — Останься со мной, маленький. И может быть… Может быть, та ведьма вовсе и не проклинала Чонгука.