***
Дедушка Хатти любит делать фигурки из дерева, их в доме полно — на полках, на стеллаже , на столах. Светлые и темные, с несколькими руками и разным количеством глаз, корявые, как говорят иногда редкие гости. Хатти дедушкины фигурки совсем не кажутся корявыми, они красивы, словно ветки старых деревьев. — Смотри, — говорит дедушка, — это волшебники. Они живут в стране волшебников и занимаются тем, что творят чудеса. — Правда? — спрашивает Хатти. — А мама и папа сейчас тоже там? — Конечно, — улыбается дедушка. — Мама и папа сейчас там, присматривают за тобой и Вальтоном. Если ты будешь себя хорошо вести, они и для тебя сотворят чудо. — А я смогу когда-нибудь попасть в волшебную страну? — спрашивает Хатти, ей очень хочется увидеть маму и папу. Конечно, они уже давно живут вместе с дедом, и дедушка у нее просто замечательный, а еще у нее есть Вальтон, но… это было бы самое великое чудо. — Когда-нибудь, — улыбается дед и гладит Хатти по голове, ладонь у деда большая и теплая. — Когда-нибудь ты непременно попадешь туда, но это будет нескоро. И только если ты будешь послушной девочкой. — Конечно! — обещает Хатти. — Конечно, буду!***
Теперь у Хатти есть знакомый Волшебник, самый настоящий, и ему очень понравился венок — Хатти плела его долго и старательно, и пусть он налез волшебнику только на палец, это тоже вышло очень красиво. — Ты ведь отнесешь меня в волшебную страну, правда? — спрашивает Хатти, но Волшебник молчит. Похоже, он еще не поверил, что Хатти — действительно хорошая девочка. Но это ничего, пройдет совсем немного времени… Когда чужие люди хватают ее и пытаются увести силой куда-то в место, которое они называют «школа» — один из чужаков рассказывает, как там будет хорошо, а второй мерзко ухмыляется, и Хатти не верит ни единому слову, — она думает, что, наверное, была очень плохой девочкой. Хатти не понимает, зачем ей уходить от деда, он бы никогда не отпустил ее, им же так хорошо живется вместе. Она пытается убежать обратно домой, но тут гремит выстрел, и ледяной ужас заставляет Хатти застыть на месте. — Нет, — шепчет она, не слыша собственного голоса, — только не это, только не эти страшные звуки, нет! И тогда Волшебник приходит ей на помощь.***
Выстрелы, грохот, пламя и крики — вот каким запоминает Хатти свой последний день дома. И дедушка, где-то там был дедушка, Хатти слышит его голос, но не может ответить, ей страшно, так страшно, как не было очень давно. Страшно и больно — ужас перехватывает горло ледяными спазмами, мешает дышать и кричать. — Забери меня отсюда, Волшебник, — выдавливает из себя Хатти вместе со слезами. — Забери меня в волшебную страну, пожалуйста… Огромная рука опускается на землю, и Хатти забирается на нее — большую, теплую, надежную. Вальтон прыгает следом. Пальцы из живого металла осторожно сгибаются, прикрывая ее от ветра, и Волшебник взлетает. Вспышка ослепляет Хатти — это Волшебник использует свою волшебную силу, и странная тяжесть впечатывает ее в его большую ладонь. Страшные звуки и люди остаются далеко внизу, вокруг только свист ветра и доброе молчание Волшебника — Хатти чувствует его внутри своей головы, не слышит, нет, но знает, что он понимает ее, — и она наконец начинает нормально дышать. Вальтон тихо скулит и жмется к ее боку, кажется, его пугает этот внезапный полет, и Хатти обнимает его — глупый Вальтон, все уже в порядке. Они уже летят в волшебную страну. Их полет продолжается долго, вокруг темно и холодно, и Хатти чувствует, как на ее лице оседает иней — совсем как во время прогулок зимой. Она начинает дрожать, и это заставляет Волшебника тревожиться. — Ничего, — успокаивает его Хатти, — все в порядке, все нормально… Волшебник резко снижается.***
Это место расцвечено огнями и сияет среди ночи, как новогодняя елка, которую они когда-то наряжали вместе с дедом. Это место и правда выглядит волшебной страной. — Как же здорово, — шепчет Хатти, глядя на приближающиеся здания, они просто огромны, она никогда не видала таких. — Как же тут здорово! Здесь живут другие волшебники, да? Ее Волшебник молчит, кажется, он все еще встревожен, словно ищет что-то. В одном из окон стоит мужчина — обычный мужчина с перевязанным лицом, видно только один его глаз и губы. Мужчина что-то кричит, Хатти не может понять что, кажется, он зовет ее. Взгляд у него такой, словно он давно ждал Хатти здесь, в странном доме посреди волшебного города, словно искал ее очень долго и сильно соскучился. И, кажется, ее Волшебник знает этого странного перевязанного мужчину. Хатти не успевает ответить, когда вокруг снова начинают греметь выстрелы. Страх тут же возвращается, перехватывает горло, лишает голоса. Ее Волшебник отшатывается от окна и разворачивается на месте. Внизу полно машин и людей, это Хатти еще как-то понимает сквозь накатывающую слабость. И люди эти держат в руках оружие, которое продолжает стрелять, стрелять, стрелять. — Нет, Волшебник, — просит Хатти, зажимая уши руками, но грохот пробивается сквозь пальцы, — это совсем не волшебная страна, пожалуйста, давай уйдем отсюда, давай уйдем туда, где нет этих страшных звуков, пожалуйста… Они снова взлетают.***
Кажется, она была совсем плохой девочкой, понимает Хатти, когда чужие люди ловят ее Волшебника. Кажется, она так и не попадет в волшебную страну.***
Место, куда привозят их с Волшебником, называется штаб-квартирой Гробовщиков, это Хатти узнает от Сью, но гораздо, гораздо позже. Сначала, конечно, ей страшно и грустно, и люди вокруг сплошь чужие, а дедушка все не приходит, и ее Волшебника прячут где-то внутри длинных путаных коридоров. Хатти молчит, не отвечая на вопросы, — она вообще не умеет разговаривать с другими людьми, только с дедом, — и держится за Вальтона. Ей выделяют комнату, яркую, светлую, с обтянутыми тонким пластиком стенами — совсем непохожую на их с дедом дом, рубленный из цельных деревьев. Хатти ест, пьет, спит и молчит. Где-то совсем недалеко находится Волшебник — это Хатти чувствует, и в одно прекрасное утро, сразу после завтрака, отправляется его искать. Она плутает по коридорам, старательно избегая людей, впрочем, солдатам вокруг — Хатти уже знает, что все эти люди в одинаковой зеленой форме зовутся именно солдатами, — совершенно все равно. Хатти перестает скрываться, идет прямо туда, откуда чувствует зов Волшебника. Он сидит посреди огромной комнаты, спеленутый стальными цепями, и Хатти это возмущает, а вот Волшебника, похоже, вполне устраивает, он просто рад ее видеть. — Здравствуй! — кричит Хатти погромче, ведь комната так велика, а подойти ближе мешают перила. Солдаты вокруг оборачиваются, смотрят на нее, но Хатти все равно, пока они не гонят ее прочь. — Я нашла тебя! И смеется впервые с тех пор, как они с Волшебником покинули их дом. — А ты его, что, совсем не боишься? — спрашивают за спиной, и Хатти, обернувшись, видит невысокую девушку в такой же, как у всех, зеленой форме. У девушки короткие серебристые волосы и светлые глаза, и смотрит она открыто и прямо, ей правда интересно. Хатти еще не умеет разговаривать с чужими людьми, ей это внове, поэтому она просто мотает головой. — Ух ты, здорово! — восхищается девушка, улыбаясь во весь рот. Так они знакомятся со Сью.***
Дни на базе похожи один на другой — завтрак, уроки, визит врача с бегающими глазками — его Хатти не любит, прогулки с Вальтоном и посиделки со Сью. С последней Хатти всегда легко и просто, именно с ней она наконец начинает разговаривать — потому что Сью очень быстро перестает быть чужой и становится своей. Они болтают, играют и рисуют вместе. Точнее, рисует обычно Хатти, а Сью смотрит, и ей нравится. А еще ей очень нравится Вальтон и совсем не нравится Волшебник — об этом Сью молчит, но Хатти понимает и так. К Волшебнику она ходит каждый день, ей разрешила старшая на этой базе, командир Инес. Кажется, она назвала это «проверкой степени взаимодействия с объектом», но это Хатти совершенно неважно, услышала странные слова и тут же выбросила их из головы. Главное, она может навещать Волшебника, и Хатти проводит с ним все больше времени, ведь Волшебнику так грустно совсем одному. Она приходит в огромную комнату, где его держат, садится на пол — Волшебник так велик, что комната занимает несколько этажей, Хатти приходит на площадку на уровне его груди, и это даже удобно, — свешивает ноги сквозь перила и рассказывает обо всем. Волшебник молчит и слушает, и его внимание отзывается теплом где-то у Хатти в груди. — Когда-нибудь мы все-таки выберемся в страну волшебников, правда? — спрашивает она иногда, но Волшебник все так же молчит. Хатти и сама понимает, что солдаты отпустят ее Волшебника нескоро, но его это вполне устраивает, и Хатти просто остается рядом. Иногда Хатти поет Волшебнику песни, которым научил ее дедушка. Эхо подхватывает ее голос, звонко отражает от стальных стен, солдаты вокруг начинают улыбаться, и Волшебник радуется, это Хатти знает точно. Именно там, в зале Волшебника, она встречает того мужчину, что видела когда-то давно.***
На нем уже нет бинтов, часть его волос слева совершенно седа и уложена в странную прическу, и глаз под ней светлый и холодный, а на щеке — шрамы. Мужчина выходит из коридора уверенно, он идет прямо к Волшебнику, но потом замечает Хатти и останавливается. Хатти видит, как на его лице появляется удивление и узнавание, но она еще не умеет говорить с чужими людьми, поэтому Хатти быстро убегает в другой коридор, оставив мужчину за спиной. Он выглядит таким печальным и грустным, думает она. И он так похож на ее Волшебника. Наверное, ему так же одиноко. Вечером она рисует лицо, которое запомнила с первой встречи, таким, как увидела его сейчас — и лохматую прическу, и разноцветные глаза, и говорит Вальтону: — Кажется, я встретила еще одного волшебника. Вальтон согласно гавкает и машет хвостом.***
Мужчину зовут лейтенант Сома, это Хатти узнает от Сью. И он очень, очень крут, загадочный весь такой, а Дэн-то как вскинулся!.. Сью искренне смеется, и Хатти улыбается тоже. Она уже знает Дэна, он светлый и добрый, а еще она знает Гвиневру — она веселая и красивая, и капитана Майкла — все вокруг зовут этого мужчину только так, у него добрая улыбка, и, похоже, он старший над ними всеми. Сью вот точно его слушается. Эти люди когда-то поймали ее Волшебника, но сейчас это неважно — никто из них не пытается причинить вред ни ей, ни самому Волшебнику. Теперь вот к ним присоединился лейтенант Сома, и Хатти не рассказывает Сью, что уже видела его раньше. Почему-то это кажется важным. Лейтенант Сома вечно занят, Хатти видит его только иногда мельком, случайно сталкиваясь с ним в коридорах. И каждый раз ловит его странный внимательный взгляд. Впервые он заговаривает с ней, снова встретив в комнате Волшебника. У Хатти сегодня отличное настроение, и лейтенант Сома приходит как раз, когда она поет. В его глазах удивление и боль, и Хатти замолкает. — Откуда ты знаешь эту песню? — Хатти не знает, что сказать. Лейтенант Сома внимательно смотрит на нее, а потом спрашивает: — Зачем ты поешь для этого монстра? — и Хатти злится. — Волшебник — не монстр! Он всегда добр ко мне и всегда защищает меня! Лейтенант Сома смотрит на нее странно, кажется, Хатти видит в его глазах жалость, но не понимает, за что ее стоит жалеть. — Тебя — может быть, — наконец говорит он и уходит. — Он какой-то неправильный, да? — тихо говорит Хатти, глядя вслед лейтенанту. Волшебник не отвечает, как всегда.***
Лейтенант Сома действительно неправильный, вскоре Хатти понимает это по-настоящему. Он появляется на пороге ее комнаты, стремительный и сильный, натягивает на нее куртку и шлем, и тащит куда-то. Хатти молча идет следом, не пытаясь сопротивляться — лейтенант Сома слишком похож на ее Волшебника, она все еще надеется, что он знает путь в волшебную страну. Он усаживает ее в самолет и взлетает, отмахиваясь от удивленных вопросов других солдат. Хатти все так же молчит, но ей становится немного страшно. Лейтенант Сома сейчас вообще не похож на человека, он совсем чужой и непонятный. Ее страх достигает Волшебника, и тот вырывается из своей комнаты и цепей, летит следом. Хатти зовет его, но лейтенант не останавливает самолет, и они просто летят вместе. Когда они прилетают на поле боя, страх накрывает Хатти с головой. Кажется, она кричит. А потом ее Волшебник начинает сражаться, и это еще страшнее. Он дерется с чем-то огромным и сильным, лейтенант Сома называет это Пришельцем, но это неважно. Важно то, что Волшебнику больно, больно с каждым ударом, с каждым выстрелом, и мысль об этом отодвигает собственный страх Хатти, дает ей силы не отводить взгляд. — Пожалуйста, останови это, — просит она у лейтенанта. — Не надо больше, ему же больно! — Ну так спой для него, — жестко говорит Сома, — это единственное, что ты сейчас можешь для него сделать. И Хатти поет. Поет, глядя, как сражается ее Волшебник, поет, глотая горькие слезы. Когда все заканчивается, лейтенант Сома выпускает ее из самолета, позволяет подойти к Волшебнику, и Хатти забирается на знакомую громадную ладонь. — Ты неправильный, — говорит она Соме, держась за один из горячих металлических пальцев. — Ты совершенно неправильный. Лейтенант молчит, ему, похоже, все равно.***
Солдаты заставляют Волшебника сражаться, снова и снова, и каждый раз Хатти давит в себе страх перед выстрелами — это просто тренировки, говорят ей, просто игра. Надо только поразить цель — вот эту, вот эту и вот ту, смотри, как это делают наши роботы. Однажды Хатти не выдерживает, захлебывается ужасом, срывается на крик, и Волшебник забирает ее. — Здесь плохо, — говорит Хатти, вытирая слезы, — плохо и страшно, давай улетим. Давай вернемся домой, пожалуйста. И Волшебник слушается ее, как всегда. Хатти знает, что их обязательно будут искать, но она верит, что они смогут спрятаться. А дома дедушка что-нибудь придумает, и там есть озеро, глубокое чистое озеро. — Тебя там никогда не найдут, — говорит она Волшебнику, пока они летят вперед. — И я всегда буду рядом, буду навещать тебя, петь песни и приносить цветы… Дедушка все поймет, когда тебя увидит, он тоже знает про волшебников. Когда они добираются до дома, Хатти не узнает родные места. Их лес, ее поляна и сам дом превратились в ровное черное пепелище, Хатти бродит по нему и не верит. — Дедушка, — зовет она, — дедушка, ответь, пожалуйста… И замирает, увидев рукав знакомой куртки. Оборванный рукав, что торчит из-под обгорелого пня. Хатти понимает все и сразу, но все еще не хочет верить. — Не может этого быть, — шепчет она, опускаясь на колени прямо посреди этого черного пепла. — Не может… Слезы перехватывают горло, катятся по лицу. Ее Волшебник стоит рядом, и Хатти чувствует его тревогу, но не может остановиться. А потом откуда-то сверху раздаются выстрелы.***
Лейтенант Сома — совершенно неправильный. Он находит их первым и прогоняет солдат. А потом замирает в своем самолете, который теперь превратился в робота размером почти с Волшебника. Кажется, он готов стрелять, но Хатти сейчас все равно: одна из пуль попала в Вальтона, и тот лежит на земле, дергая лапами и жалобно скуля. — Не надо, — просит Хатти, гладя собаку по окровавленному боку, — пожалуйста, не оставляй меня. Не надо… Давай вместе уйдем в волшебную страну… — Нет никакой волшебной страны, — говорит холодный голос за ее спиной. — Пора бы уже понять это. Вам некуда бежать, для вас нет места нигде, неужели еще не убедилась? Хатти слушает и не верит, хотя где-то там, внутри, понимает, что лейтенант Сома прав. — Ты лжец, — говорит она, не желая принимать его правоту. — Лжец! Ты все время врешь! Он смотрит на нее так, что Хатти замолкает. А потом шагает прямо к ней, и она сжимается от страха. И замирает удивленно, почувствовав, как чужая рука легко касается ее головы — коротко, почти не похоже на ласку. — Дурочка, — говорит он неожиданно мягко. — Давай поторопимся, а то собака умрет. Вальтона они в тот раз все-таки спасают.***
Хатти не верит больше никому, даже Сью. Все они говорят теплые правильные слова, а потом заставляют ее Волшебника сражаться. Хатти не верит никому, разве что — совсем немного — лейтенанту Соме. Он никогда не пытается казаться мягким, он каждый раз говорит ей, что все напрасно и надежды больше нет. И каждый раз смотрит прямо в глаза. Сейчас, когда Хатти перестала слушать чужие слова и пытается понять, что же люди вокруг на самом деле имеют в виду, она чувствует одиночество лейтенанта Сомы так же сильно, как своего Волшебника. Или, может, это Волшебник чувствует лейтенанта и подсказывает Хатти. Порой ей кажется, что все они связаны, что лейтенант Сома правда пришел когда-то из волшебной страны, вот только забыл об этом. Лейтенанту она об этом не говорит, он все равно не поверит. Хатти теперь живет вместе с командиром Инес, у нее снова есть дом и своя комната, и даже Волшебника ей разрешают навещать каждый день. Приходя на базу, она встречает Сью и остальных, и никак не может простить им их ложь. Она молчит и не улыбается, она не хочет учиться лгать, как они все. Лейтенанта Сому она видит очень редко. Все это странно и скоро должно закончиться, это Хатти чувствует так же ясно, как ожидание, что все больше наполняет Волшебника. Что-то надвигается на них, откуда-то издалека, возможно, из волшебной страны, которой нет . Хатти очень хочется поговорить об этом, но не с кем. Разве что с лейтенантом Сомой, но тот все равно не станет слушать. И все чаще Хатти чувствует, как напрягается командир Инес, когда они вместе. Нет, она улыбается и смотрит весело, но Хатти наконец научилась видеть ложь и теперь не верит этим взглядам и улыбкам. Что-то происходит, такое, что может разрушить эту недолгую мирную жизнь. Когда это наконец случается, Хатти даже не удивлена.***
У ее Волшебника, оказывается, есть имя. Его зовут Франк. Когда-то, совсем недавно, его создали другие люди, собрали из разных частей Пришельцев, и лейтенант Сома участвовал в этом. Хатти знает, что это чистая правда, но ей все равно. Теперь, после всего, что она видела и слышала, ей совершенно все равно, откуда к ней пришел Франк и кто он такой на самом деле. Одно она знает точно: Франку грустно и одиноко, и лейтенанту Соме грустно не меньше. Хатти чувствует это, пусть он и не показывает вида. — Ненавижу это чудовище, — честно говорит лейтенант. — Оно забрало Маки. Маки — это девушка, которую лейтенант Сома любит. Любил, потому что она погибла в тот день, когда был создан Франк. Наверное, Хатти на нее похожа, поэтому лейтенант так странно смотрит на нее иногда. Почему-то эта мысль не нравится Хатти, хотя она может это понять. Точнее, она пытается, ведь на самом деле Франк ни в чем не виноват. Что-то сдвигается в этом мире, когда она понимает, что лейтенант Сома верит ей. Пытается верить. Они оба очень стараются, думает Хатти. У них обязательно должно получиться. А пока они пробуют договориться, мир вокруг летит в тартарары. Командира Инес арестовывают, Франка снова заковывают в цепи — на этот раз совершенно чужие солдаты, — и остальные ребята из Гробовщиков оказываются не у дел. Что-то приближается к Земле, настолько грозное и чужое, что паника наполняет улицы вокруг и новости по телевизору. Хатти не хочет слушать эту панику, она верит, что с этим, чужим, можно договориться, что надо просто попросить Франка, но ее больше не пускают к нему. И она просит Сому помочь. И тот соглашается.***
Оказывается, они такие не одни, понимает Хатти, оказывается, остальные ребята из отряда Гробовщиков тоже верят в возможность разговора. Они помогают им, как могут: сражаются с очередным Пришельцем, который приходит уже прямо на базу, вытаскивают командира Инес из-под ареста, дают им двоим шанс добраться до Франка. И ее Волшебник снова не подводит. Вот только в этот раз, чтобы остановить то чужое и страшное, он уходит навсегда. Хатти больно, так больно, что трудно дышать, она теряет сознание от этой боли, а когда приходит в себя, их уже нет: ни Франка, ни лейтенанта Сомы. Добровольно сдался властям, объясняет Сью, пошел под трибунал. Хатти слушает и не понимает, не желает понимать. Ее мир пуст и холоден, и ей снова надо учиться жить в таком мире.***
Это занимает у нее шесть лет. Шесть лет на то, чтобы вырасти — в маленьком приюте, куда собирали детей, потерявших родителей во время вторжения. Вырасти и выучиться на биохимика — все эти годы ее интересует, кем же был Франк на самом деле, каким он был, и Хатти старательно ищет ответы. Заодно она начинает понимать, что же стояло за поведением лейтенанта Сомы. Сколько на самом деле боли он нес в себе все это время — человек, в одночасье потерявший и ту, которую любил, и всю свою жизнь. Она совсем не знала лейтенанта, думает Хатти. Она бы очень хотела узнать его лучше, но сейчас это невозможно — лейтенант Сома отбывает срок в военной тюрьме, и посетителей к нему пускают только по специальному разрешению. Наверное, они так и не стали достаточно близки, потому что Хатти даже не пытается это разрешение получить. А может, она боится увидеть его снова. Шесть лет помогают ей принять тот факт, что ложь иногда бывает вынужденной и необходимой. Нет, Хатти все еще не желает лгать сама, но теперь она больше не винит остальных Гробовщиков — они поступали, как могли тогда и там, и выполнили свой долг. А еще Хатти наконец понимает командира Инес, женщину, которая пыталась стать ее новой семьей, пусть неудачно, но как уж могла и умела. В конце концов, Вальтона Хатти оставляет именно ей. Шесть лет сильно меняют мир вокруг. Человечество приходит в себя после вторжения, наука развивается семимильными шагами, и правительство возобновляет космическую программу. И вот наконец первый корабль для межзвездных полетов готов к запуску. Конечно же, Хатти попадает в экипаж.***
Шансы на возвращение очень малы, знает она. Шансы снова увидеть Франка или хотя бы частицу его — еще меньше. Но космос зовет, и Хатти совершенно не может сопротивляться этому зову. Она прощается со всеми: с приютом — ребята помладше устраивают ей проводы, это трогательно до слез; со своим старым домом — за эти годы пепелище заросло травой и кустами и ничем уже не напоминает о трагедии; с дедом и родителями — их семейная могила расположена совсем недалеко от бывшего дома, Хатти приносит туда цветы и с грустью думает о том, что волшебной страны на самом деле никогда не было. Она навещает командира Инес, которая за эти годы успела стать сенатором, и прощается с ней и с Вальтоном. И с бывшими Гробовщиками — тоже, с теми, кто еще жив. Капитан Майкл, уже повышенный до звания полковника, летит вместе с ней, и это радует. Только с одним человеком Хатти так и не встречается — с Сомой, хотя его и выпускают из-под ареста. — Пропал сразу же, как вышел за ворота военной тюрьмы, — сообщает полковник Майкл, — местоположение неизвестно. Межзвездный корабль «Одиссей» ждет на орбите, и Хатти точно знает, что лейтенанту Соме это бы понравилось. Ведь он когда-то так мечтал о космосе… Жизнь на мгновение останавливается, замирает на время предстартовой подготовки, заставляя зависнуть где-то между «уже не здесь» и «еще не там». Хатти старательно проходит все тесты и тренировки, она спортивная и подвижная, и, как говорят, очень умная. Знания даются ей легко, наверное, потому что ей все интересно. — Будешь отличным пилотом, — улыбается полковник Майкл. — Мы все гордимся тобой. Хатти смущается и краснеет.***
Когда наземная предстартовая подготовка заканчивается, время срывается с места и несется куда-то бешеными темпами. Их перебрасывают на «Одиссей», пока еще просто висящий на орбите, и Хатти старательно осваивает бортовые системы. Работать приходится в невесомости, с непривычки это довольно тяжело, но зато появляется чувство, что точка невозврата уже пройдена, полет уже практически начался. Про лейтенанта Сому по-прежнему ничего не известно. Хатти работает день и ночь, с краткими перерывами на сон, пожалуй, она специально загоняет себя, стараясь отвлечься от ожидания, что снедает ее изнутри. Она уже не знает, чего именно ждет: старта «Одиссея» или весточки от одного-единственного человека, но чем больше она трудится, тем лучше понимает, насколько грандиозную идею они все воплощают. Исподволь, потихоньку она влюбляется в корабль, начинает чувствовать его своим домом.***
Заканчивается последняя неделя перед стартом. Все материалы давно загружены на борт корабля, шаттлы уже прекратили сообщение с Землей, и Хатти так и не получила весточки от того, кого так ждала. Именно сейчас она понимает, что готова, наконец, встретиться с ним лицом к лицу, но это уже невозможно. — Планируется прибытие одиночного шаттла, — сообщают по корабельной связи. — Старшему лейтенанту Бартоломью предписывается заняться грузом. Хатти послушно летит к шлюзу. Срочная поставка с Земли, видимо, что-то забыли передать ранее. Смутная надежда ворочается где-то внутри, но Хатти давит ее: слишком поздно. Даже для лейтенанта Сомы, который всегда умудрялся появиться в нужный момент. Почему-то от этой мысли на глаза наворачиваются слезы, Хатти стряхивает их, и они блестящими шариками плывут следом в невесомости корабля. Пожалуй, на самом деле Хатти не жалеет сейчас ни о чем. Она сделала свой выбор, она долго шла к этому решению. И что поделать, если один человек, никогда не умевший лгать, решил иначе. Шлюзовая камера мигает красным индикатором — в нее все еще накачивается воздух — и Хатти повисает в коридоре возле самого выхода. Надо сосредоточиться и собраться: что бы там ни прислали с Земли, оно должно быть достаточно ценно, чтобы гонять отдельный шаттл. Индикатор мигает последний раз и гаснет. Дверь шлюзовой камеры с шипением отходит в сторону, и Хатти видит одинокую фигуру в скафандре. Нет, говорит она себе, пресекая вспышку внезапной надежды. Не может быть. Человек медленно снимает шлем, замирает неподвижно. Он почти не изменился за эти шесть лет — все та же диковинная прическа и седина на левой части головы, все те же разные глаза: темный правый и светлый левый, все те же шрамы. Он совершенно неузнаваем сейчас. Нет больше того холода, что когда-то стеной закрывал его от остальных, и боли тоже больше нет. Он смотрит спокойно и уверенно, и даже улыбается слегка. — Старший лейтенант Рю Сома, — рапортует он, — явился для выполнения обязанностей старшего навигатора «Одиссея». — Старший лейтенант Харриет Бартоломью, — отвечает Хатти, не слыша собственного голоса, стук сердца заглушает все, — выполняю обязанности пилота на борту. Они отдают друг другу честь и замирают — глаза в глаза. Узкий провал вертикального коридора отделяет их друг от друга — совсем малость, всего одно движение. Они оба молчат и ждут, и Хатти чувствует, как счастье наполняет ее. Пусть и неправильный, но волшебник вернулся к ней.