полочка в шкафу

Отделавшись наконец от надоедливых отношений с Антоном — несуразным юношей, любящим громко смеяться, много гулять и каждую неделю притаскивать в дом новую живность, среди которой однажды был даже голубь (хуже всего была змея, которую он каким-то образом нашёл на улице, хотя в это Арсению верится с огромной натяжкой), — дышать становится легче. Антон не плохой, вовсе нет. Просто Арсению нужно спокойствие и стабильность, а с юношей, у которого шило в заднице, это сделать сложно. Спустя пару месяцев совместной жизни, Попов стал больше раздражаться, чаще выходить на улицу в одиночку, чтобы обдумать свои чувства, причины такой нетерпеливости к своему парню. Всё оказалось просто как дважды два — надоело. Шумно. Ярко. Слишком много для уставшего от быстрого ритма жизни мужчины. Были и прятки от родителей, когда он пьяный возвращался домой после рассвета, попытки скрыть табачный запах и не получить по ушам от отца, попытки поступления в театральный, который ему, на самом деле, быстро наскучил, много секса. Пытался строить из себя папочку, а потом и «малыша», второе понравилось больше, хотя идея называть кого-то отцом в уменьшительно-ласкательной форме не крута совсем. Чего стоят одни свингер пати? — у Арсения насыщенная была молодость. В Шастуне эта искра до сих пор горела, искрила, рискуя разгореться в пожар. Казалось бы, пять лет разницы в возрасте — не так много, но Арсений уже не мог. Антон правда милый, искренний, но даже он начал остывать к спокойному, как удав, мужчине, больше времени проводя со своей живностью; даже спать начал на диване. Разошлись они спокойно, оставаясь хорошими друзьями, обнялись, поделились планами на будущее. Смелости признаться в том, что он уже нашёл спокойствие в объятиях другого человека, Арсений не нашёл, боясь задеть парня, потушить его искру. Съехал Попов в день расставания, зная, что его ждут в другом месте. С уверенным и спокойным Эдуардом Арсений познакомился в кафе около своего офиса, придя туда на деловую встречу. Клиент опаздывал, а у Арсения закончился кофе. Хриплый раскатистый голос что-то задел в мужчине, заставляя встрепенуться, посмотреть в насыщенные, полные ледяного спокойствия глаза, неотрывно, долгую минуту. — Прошу прощения, — сказал тогда Попов, опустив взгляд в меню и прикусив губу. Тогда ему только показалось, что официант улыбнулся ему. — Чизкейк и повторите капучино, пожалуйста. Во время беседы с клиентом мужчина иногда ловил на себе взгляд официанта и старался выглядеть лучше, чем есть на самом деле. Голос строг, холоден — нельзя упускать этого клиента и также этого Эдуарда. К нему тянет сильно, как магнитом. Беседа завершилась спустя несколько долгих, выматывающих часов, что уже ни о чём думать не хочется, — да и ещё Антон пару раз звонил, интересовался, что лучше: заказать еду на ужин или, может, приготовить. Откинувшись расслабленно на диван, устало выдохнув, он и позабыл обо всём, едва не проваливаясь в сон, но его затормошили как-то бесцеремонно по плечу, пришлось открыть глаза и столкнуться с айсбергами. Не теми кусочками, что на поверхности, а теми, что под водой, хранящими в себе много тайн, загадок и немало прекрасного. — Простите, — убрав руку, Эдуард улыбнулся (ах, как мило!). — Я могу убрать? Или Вы хотите что-то заказать? У Арсения и так кругом голова, а тут и коленки задрожали. — А тебя заказать можно? — выпалил раньше, чем он успел о чём-то подумать. Уже захотел извиниться, сказать, что это шутка, но парень посмотрел на него изучающе, с интересом, и совсем не видно осуждения. Радует. — Моя смена заканчивается через двадцать минут. Можете подождать меня, но плату не приму, — Эдуард сказал тихо, игриво кусая губу. Арсений дождался его, не помнил, как писал Антону, что задержится в офисе, не помнил, как оказался в квартире Эда (он сам настоял на неформальном общении). Но прекрасно помнил, как эти властные, горячие руки, скользили по его груди, пока мягкие губы целовали нежно. Арсения вело, хотелось быстрее, больше, но сам же настоял на душе. На совместном душе, в котором ему не только одолжили гель для душа, но и растягивали долго, неторопливо, тщательно заботясь о партнёре, выбивая сладкие стоны с каждым касанием простаты. Арсений всегда был ведущим в отношениях с Антоном, всегда жаждал члена в заднице — но Антон по натуре мягкий и плюшевый отказывался — и сегодня он его получит. Вытерли его насухо всё те же руки, потянули на кровать они же, и мужчина не сопротивлялся, покорно падая на прохладные простыни. От контраста температуры тела с тканью будоражило, и это приятно. Он уже был готов принять парня, пристально смотрел за тем, как он раскатывает презерватив по крепкому члену, потом целует, вновь нависая сверху, добавляет смазки и плавно входит, заставляя мужчину завыть, закатить глаза от удовольствия — то, что ему нужно было всё это время. Как чёртов недостающий паззл, они — как две фигурки лего, которые хрен расцепишь. Их секс был нежный, глубокий и каждый раз как первый — не менее страстный, горячий и желанный. Кроме встреч в кафе, стабильно раз в неделю мужчина ждал официанта с работы, и они ехали к нему, оставаясь наедине. К десятой такой встрече, Арсений осознал, что Эд очень тактильный — ластится как кот, руки тянет, просит почесать за ушком, обниматься любит. Узнал, что тот готовит замечательную пасту с креветками, спит долго и крепко, смеётся с хрипотцой, курит на балконе, держит дом в чистоте. А ещё мечтает завести крысу, чтобы назвать её Мышь — Эд с этого так ухахатывался, что Арсений не мог не рассмеяться сам и уже в следующую встречу пришёл к нему с клеткой, в которой сидела та самая крыса-мышь. Эд был рад, искренне рад, что не до секса было совершенно, — он знакомился с этой красавицей, благодарил Арсения поцелуями, а тот и не против. Разговоры у них даже были тихими и зачастую спокойными, но Эд часто веселил мужчину, заставляя улыбаться и хихикать; тот выслушивал и рассказывал, когда Антон то только слушал, то болтал без умолку, такой уж человек. Об Антоне мужчина рассказал с самого начала, Эд понимал, не давил, — что прибавило симпатии к нему. Когда он влюбился? Когда начал приходить чаще, забивая на мелкую работёнку в офисе? Месяц назад, скажет Арсений, когда устал после защиты важного проекта, когда с Антоном стало совсем невыносимо. Когда увидел в квартире любовника незнакомого парня. Тот представился другом, сказал, что Эд о нём много рассказывал, нахваливал и вёл себя как влюблённая нищенка. Арсений ждал, что Эд опровергнет все его слова, выгонит друга, но тот молчал, лишь улыбался и глазами сверкал, кивая. — Я сам стремался тебе признаваться. — Выяснилось, что парень это специально, чтобы донести словами до мужчины чувства, потому что сам он в этом не силён. Попов растаял. Решил всё с Антоном на следующий же день, чтобы наконец надолго упасть в родные… да, родные объятия, утонуть в нежности и надёжности. Арсений наконец ведомый. * — Арс, — раздаётся за спиной, и мужчина оборачивается, отпуская ручку чемодана. — Ты чего в майке, Эдь? Дождь на улице, — Арсений делает шаг к нему, улыбается мягко. — У соседки был. Она просила полку починить, а то баб Галя уже устала на неё смотреть. — Парень осматривает своего мужчину, склонив голову. Тот в обтягивающих джинсах, ярких кедах — он ещё про дождь говорил — и носках с утками, которые покупал при Эде. — Это все твои вещи? — кивает в сторону чемодана с какими-то стикерами. — Ну да. Я всё компактно уложил, там намного больше, чем может показаться. — Ждёт, пока Эд откроет дверь и пустит его на порог. — Я освободил тебе полку, — ехидничает парень, вешая ключи на крючок. — А ещё сделал тебе дубликат. — Полочку, значит? — Арсений тянет Эда за руки в свои объятия. Эд улыбается широко, встаёт на носочки, перехватывает холодные губы и толкает Арсения к стене. — Полочку, — кивает. Арсений на своём месте, с тем самым нужным человеком.