Желанный

Он бы не сказал, что секс – это то, что заставляет его возвращаться к Минте. На самом деле, это должно было его отпугивать. Все в этой женщине должно было его отпугивать. Но... она сама заинтересовалась им. А кто еще смог бы? Да, они ссорятся, но иногда она все еще его обнимает. В тишине, в те моменты, когда она спит, свернувшись возле него калачиком, а он все еще бодрствует со своей книгой… такое ощущение, что они играют в отношения. Он пытается. Он тоже так думает. Может быть. Он знает, что она любит розы. Знает, на какие продукты у нее аллергия. Она знает, что ему нравится. Он знает, что она хочет доминировать, поэтому позволяет ей. Сперва это происходило только тогда, когда Минта действительно на него злилась, говорила жутко обидные слова. Настаивала, что это он виноват в том, что она расстроилась, поэтому он должен позволить ей играть с ним грубо. Конечно, он был достаточно крупным и сильным, чтобы её остановить... Но она же была права. Он постоянно вёл себя плохо: то забывал принести ей подарок, то опаздывал, то слишком легкомысленно отнесся к ее извинениям... По крайней мере, он мог позволить ей это. Время шло, и насилие с её стороны росло. Когда они трахались, он получал жгучие пощечины. Она прыгала на его члене и оскорбляла его, заставляла повторять все те слова, что его унижали. Но разве у него был выбор? Он оказался так же слаб, как и раньше. Он желал хоть кого-то рядом с собой. Он провел тысячелетие в одиночестве. Кто еще мог выносить его присутствие? Он ведь был слишком похож на своего чудовищного отца. Однажды Минта решила попробовать секс с удушением. Он, конечно, был достаточно силен, чтобы оторвать ее руки от своего горла... но она сказала, что это её здорово заводит. Поэтому он и это ей позволил. Зачем? Боги, он был бы так смущен, если бы кто-то узнал об этом. Кто бы поверил, что кто-то такой мелкий и слабый, как речная нимфа, может заставить его сделать что-то подобное? Этот секс опустошил его, но, по крайней мере, он вновь был не один. Когда они ссорились, это было жутко: кричали, ломали мебель, били посуду, всю ночь. Время от времени он думал, что найдёт в себе мужество порвать с ней. Скажет, чтоб она убиралась, что между ними все кончено, что он больше не хочет ничего этого. Но она вдруг резко менялась: жесткие грани становились плавными, голос звучал не едко и горько, а сладко и знойно. Она прижимала его к стене или к столу, расстегивала ремень, молнию брюк. Он спорил с ней, пытался оттолкнуть, но она говорила ему, что просто пытается загладить свою вину. Она пыталась. Разве он не хотел, чтобы кто-то пытался? Он изо всех сил сам пытался разобраться в ситуации, но Минта ласкала его, брала его член в рот, и он всё забывал. Потом, после оргазма, он часто плакал. Но она настаивала на том, что вот он получил то, что желал, поэтому он не мог выгнать ее. Но разве он это желал?.. ------------------------------------------------------------------ С Корой все было по-другому. Долгое время он не мог поверить, что заслуживает отношений со столь прекрасной девушкой. Но она была терпелива. Всегда терпелива с ним. В первый раз, когда они оказались в постели, и он лег на нее сверху, у нее опасно участилось дыхание. Он никогда не делал этого снова, пока она не попросила его об этом. В первый раз, когда ее рука скользнула по его шее во время секса, он задрожал, уклонился. И Кора немедленно отступила. Они оба были ранены. Но это не означало, что они должны причинять друг другу боль. Он предоставил Богине Плодородия её поле – поле исцеления. Он был готов целовать землю, по которой она ходила, но она никогда не просила его об этом. Она смотрела на него так, словно он был чем-то драгоценным. Как будто он заслуживал поклонения и почтения. Он все еще не понимал этого, но хотел понять. Была ночь, когда она попросила его довериться ей, позволить ей всё контролировать. Он был готов. Она завязала ему глаза шелком. Он ожидал, что она просто возьмет и трахнет его, но она этого не сделала. Она покрывала его кожу поцелуями, втирала оливковое масло в его мышцы, шептала сладкие пустяки в его ухо. В ту ночь он тоже плакал, но по другим причинам. Она дарила ему цветы, выращенные своими руками. Он дарил ей бриллианты, рубины, сапфиры, изумруды. Он пытался их огранить, отполировать, но она уверила его, что они ей нравятся такими, какими он их сделал, грубыми и уникальными. Однажды она в шутку назвала его грубым и уникальным. Он понял, что никогда не слышал речей прекраснее. Он чувствовал, что сначала она боялась. Боялась, что он бросится на нее. Она заплакала, когда он сказал ей, как сильно ему нравится просто обнимать ее. Он попытался объяснить, как это удивительно – быть с кем-то и не чувствовать себя опустошенным, обиженным. Кора кивнула – она так быстро и легко всё поняла. Прошло несколько недель. Она всё время спала в его постели, и он вдруг заметил, что его кошмары прекратились. Кажется, она заботилась о нем, даже когда спала. Однажды ночью она сказала ему, что хочет его. Он двигался со скоростью расплавленной лавы, его прикосновения были легкими, как лепестки цветов. Он боялся, что её разозлят его постоянные вопросы о том, всё ли с ней в порядке. Но она только благодарно улыбалась и нежно целовала его. Должна ли любовь быть такой приятной? Как такое нежное прикосновение может быть похоже на облегчение? Кора сказала ему, что ей нравится, когда он касается ее. Ей нравилось, когда он был рядом с ней, внутри нее... Он посмотрел изумленно и недоверчиво, когда она впервые назвала его шрамы красивыми. Это не было красотой. Красота была в таких вещах, как ее губы или блеск в ее глазах. Она напомнила ему, что сам он называл ее растяжки красивыми. Он довольно кивнул. Кора сказала, что это - то же самое, и он улыбнулся. Он сказал ей, что её разум прекрасно работает. Настала ее очередь кивнуть, и он рассмеялся. Он боялся выходить с Богиней Весны на публику. Боялся, что не выдержит, увидев, как она отдаляется от него. Когда они всё же вышли в мир, их стал преследовать шепот, словно постоянный приглушенный комментарий к его жизни. Но смех Коры оказался громче, а чувства важнее слухов. Она заглушила их все. Иногда он все еще зацикливался на этих сплетнях, но прекрасная девушка украшала маргаритками его волосы, и шёпотки вновь превращались в едва слышный шум. Однажды ночью, когда она тихо посапывала, он надел кольцо ей на палец и нежно поцеловал в ладонь. На следующее утро проснулся и увидел, что она лихорадочно роется в своей сумочке. Она вытащила маленькую черную коробочку и взволнованно подползла к нему на кровати. Мило улыбнувшись, сказала, что не хотела торопить его. Он осмотрел кольцо, которое она предложила, и вдруг не смог увидеть ничего, кроме слова, что было выгравировано на внутренней стороне. Одно-единственное слово – «Желанный» Ее пальцы сжали его колено: - Чтобы ты всегда знал, что это ты для меня…