у меня одна

«Как бы любил я тебя, камрад!» … ну расскажи же мне — как… Смог бы смехом вой отвести и остекленевший зрак? Утром вручил бы бутылку воды? — снова в спешке забыла, и говорил бы стотысячный раз, как «охренеть красива»? Пьяным в дупель полз бы только домой, стряхнул бы чужие руки? Что бы ни было, был бы со мной в правду, а не из долга и скуки? Смог бы тихо пересидеть все то в раздрай, то америками, не накручивая, и чтоб не трендеть, что баб не понять с их истериками? Смог бы? а мы не узнаем, камрад, увы. Сворачивай лирику, и наливай. У судьбы не бывает частицы бы. И ты, мой верный, просто устал. Захотелось стабильности и тепла за привычным круглым столом. Пройдёт. Мы здесь для тебя всегда, в тридцати шагах, прежний дом. Поднимись мимоходом когда раздрай, нет желания двигать клешнёй. Если долго ты не поднимешься, знай, я ведь спущусь за тобой... *** как отзыв на АОраниенбауму. пусть будет здесь. настроение схожее На тридцатник большие надежды возлагает каждый второй. Каждый первый ждёт результатов, чтобы дело кипело волной. Дух отчаяния. Дух подневольный ожиданьем несбывшихся тем за беспутно ушедшие годы бьёт наотмашь вопросом ЗАЧЕМ? Время в юности было собратом собутыльником и со-творцом. Незаметно стекая куда-то, Отошло, оставляя вдовцом. Причитать «где же лучшие годы» ни к чему — силы есть и ты жив. Дело в «малости»: ценности-цели отряхнуть и пустить по ним жизнь. И вообще, кто сказал: юность - лучшее, что случается в жизни людей? Я б доплюнула в лживую рожу, но боюсь непричастных задеть. Ребьзя, слухайте старые Ключики: ни к чему коматозный раздрай. Месяц, год иль полвека — кто ж знает — так твори СВОЁ время. Летай. Дать. Посеять. Взрастить. Позаботиться. Видеть. Чувствовать. В дело успеть пять копеек души вложить. «Можем же!» — яро бьется в разверстую клеть