Любовь под одной крышей

      Чжоу Цзышу перевернул телефон экраном вниз, игнорируя очередное сообщение Вэнь Кэсина — одно из нескольких сотен, что он получил за последнюю неделю, с тех самых пор, как, ничего не объяснив, перестал посещать университет и спрятался в квартире своих приемных родителей. Он не хотел никого видеть, ни с кем разговаривать. Ему хотелось только спрятаться куда-нибудь от боли, страха и тревоги, которые стали его спутниками в последние дни.       Чжоу Цзышу чувствовал себя абсолютно разбитым. Неделю назад Цинь Сюли позвонила ему и заплаканным, хриплым голосом сообщила, что Цинь Хуайчжан в реанимации после покушения на его жизнь и врачи не дают никаких хороших прогнозов. Он хотел рвать и метать от чувства беспомощности, от невозможности ничего сделать для них, и это привело его в их квартиру — в место, которое было его домом, которое подарило ему лучшие воспоминания и возможность быть частью любящей семьи, о которой маленький Чжоу Цзышу, попавший в детский дом на долгие три месяца, не мог даже мечтать.       Все эти дни он проводил одинаково: сидел на подоконнике в гостиной и смотрел в окно, дрожа от каждого звонка Цинь Сюли, опасаясь, что в следующий раз она сообщит ему страшные новости. Он ничего не ел, не в силах запихнуть в себя ни крошки, а спал только тогда, когда терял сознание от того, что организм больше не мог справляться с изнеможением. Чжоу Цзышу едва чувствовал собственное тело и последние три дня почти не вставал, будучи не в состоянии двигать ногами. Это было неправильно, и он не должен был запускать здоровье, чтобы не стать еще одной проблемой для взволнованной из-за мужа Цинь Сюли, но Чжоу Цзышу ничего не мог сделать с этим: его разум и тело просто отвергали любую заботу о себе.       С каждым днем становилось лишь хуже. Чжоу Цзышу тошнило, голова разрывалась от боли, и он не мог больше оставаться наедине с собой и своими тревожными мыслями, терзающими его без того больное сердце. Последние три дня от Цинь Сюли не было вестей, потому что она тоже чувствовала себя плохо и слегла рядом с мужем от усталости после долгой недели, которую провела у больничной койки Цинь Хуайчжана, не желая расставаться с ним ни на мгновение. Сам Чжоу Цзышу тоже не стал звонить ей и беспокоить своим волнением, только справлялся о состоянии своих родителей у медсестры, заранее узнав ее номер от матери.       К концу недели Чжоу Цзышу совсем потерялся во времени и пространстве. Он заблокировал все свои контакты, чтобы единственным, кто сможет дозвониться до него, была медсестра, ухаживающая за его приемными родителями. Ему было стыдно перед друзьями и Вэнь Кэсином, которых он игнорировал уже две недели, но он не мог заставить себя связаться с ними: у него не было никаких сил, чтобы говорить с кем-либо, и он был благодарен за то, что никто не тревожил его все эти дни, даже если все трое знали этот адрес, как и то, что он наверняка был здесь.       Чжоу Цзышу боялся, что вот-вот умрет. Он все также не мог ни есть, ни спать и спасался только водой и газировкой, чтобы его желудок получал хоть что-то. Только его организм был явно против, поэтому он оказался на полу туалета, пытаясь отдышаться после того, как избавился от того немногого, что было в его желудке. Голова кружилась, тело не слушалось, и Чжоу Цзышу устало лег на пол, расслабляясь от прохлады кафельного покрытия. Красные от слез и изнеможения глаза тут же закрылись, и он чувствовал, как медленно погружался в сон.       Его разбудил посторонний шум. Потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что он по-прежнему лежал на полу в туалете. Схватившись за голову, он медленно поднялся, держась за стену, и намеревался прилечь на диван, когда в дверь постучали. Только теперь Чжоу Цзышу понял, что проснулся именно из-за этого, и замер в прихожей, не решаясь ни уйти прочь, ни подойти к двери и открыть ее незваному гостю. Но гостем могла быть Цинь Сюли, поэтому, пересилив себя, Чжоу Цзышу поплелся открывать.       На пороге стоял Вэнь Кэсин. Чжоу Цзышу нервно сглотнул, встретив его взволнованный взгляд. Прогонять Вэнь Кэсина он не смел, поэтому отошел в сторону и впустил его в квартиру, закрывая за собой дверь. По-прежнему ничего не говоря, он пошел в сторону гостиной, чувствуя себя все еще отвратительно, и Вэнь Кэсин неуверенно последовал за ним, тоже не сказав ни слова. Но ему не нужно было ничего говорить: одного взгляда на его лицо, когда он увидел Чжоу Цзышу, было достаточно, чтобы понять, как он напуган и взволнован его состоянием. К счастью, Вэнь Кэсин, казалось, не собирался никак это комментировать, дав Чжоу Цзышу возможность объяснить все самостоятельно, если он захочет.       Но все, чего Чжоу Цзышу хотел прямо сейчас — поскорее оказаться на диване. Он двигался медленно, почти не видел, куда шел, и даже не заметил, как колени подогнулись. Чжоу Цзышу совершенно не понял, что произошло, и запоздало осознал, что оказался на руках Вэнь Кэсина, встревоженно рассматривающего лицо. Вздохнув, он опустил голову на плечо возлюбленного и устало закрыл глаза, позволяя ему унести себя, вновь провалившись в сон.       Когда Чжоу Цзышу пришел в себя, на улице было уже темно. Он лежал на диване, укрытый пледом, и воздух в комнате был непривычно свежим из-за открытого настежь окна. Приложив остатки сил, он поднялся на ноги и зашаркал в сторону кухни, откуда слышался шум. Вэнь Кэсин убирал чистую посуду, простоявшую в раковине больше недели, но моментально обернулся к Чжоу Цзышу, услышав его шаги. — А-Сюй, — он обнял его за талию, и Чжоу Цзышу слегка вздрогнул, впервые за долгое время услышав любимый голос. Его сердце болезненно сжалось от того, сколько боли и напряжения было в этом всегда легком и веселом голосе, к которому он так привык. — Я приготовил бульон. Тебе лучше не есть много, но поесть надо. Сколько сможешь, ладно? — Лао Вэнь, — Чжоу Цзышу поморщился от боли в горле и не стал продолжать. Он вздохнул и повернулся лицом к Вэнь Кэсину, с трудом подняв руки, чтобы обнять его за шею. — Присядь, А-Сюй, — Вэнь Кэсин осторожно потащил его к столу, усаживая на стул. Чжоу Цзышу вцепился в него, не желая расставаться. — Все хорошо, любовь моя, — он ласково провел руками по спине Чжоу Цзышу, оставив легкий поцелуй на его виске. — Я никуда не уйду, не волнуйся. Я только принесу тебе бульон, хорошо?       Чжоу Цзышу заставил себя отпустить его. Вэнь Кэсин еще раз поцеловал его и отстранился, уходя к плите. Есть не хотелось, но Чжоу Цзышу не хотел, чтобы старания его возлюбленного прошли даром, поэтому он настроил себя на то, чтобы съесть хотя бы немного в благодарность за заботу о нем, несмотря на то что он наверняка обидел Вэнь Кэсина своим поведением в последнее время. Даже если Вэнь Кэсин не выглядел обиженным, Чжоу Цзышу не мог избавиться от чувства вины, которое яростно терзало его душу. — Не торопись, — попросил Вэнь Кэсин, пока его рука нежно гладила спину Чжоу Цзышу, склонившегося над тарелкой. — Съешь ровно столько, сколько можешь. Не вынуждай себя. Все хорошо, А-Сюй.       Это было слишком. Чжоу Цзышу знал, что не заслуживал такого теплого отношения, и напряженно ожидал, когда же Вэнь Кэсин наконец начнет выяснять, что это все было. Но Вэнь Кэсин ничего не начинал. Он дождался, пока Чжоу Цзышу съест немного бульона, отвел его в душ и помог помыться впервые за долгое время, а потом уложил в свежую постель, закрыв окно, чтобы его не продуло. Потушив свет, Вэнь Кэсин подошел к кровати, чтобы поставить рядом кувшин с водой и стакан, и собрался покинуть комнату. Чжоу Цзышу не был уверен, хочет ли он его остановить, поэтому не стал ничего делать и только закрыл глаза, надеясь, что сможет проспать до утра и будет чувствовать себя хоть немного лучше, когда проснется.       К огромному облегчению Чжоу Цзышу, утром действительно стало лучше. Когда он открыл глаза, голова больше не болела так, как прежде, и осталось только легкое головокружение, которое прошло через пару минут, когда он успокоил дыхание. Окно было открыто, и с улицы проникал легкий апрельский ветер. Вдохнув свежесть утра, он поднялся с кровати и вышел из комнаты, держась за все, что попадалось под руки, чтобы не упасть, опасаясь, что дрожащие колени подведут его.       Вернувшиеся воспоминания об ушедшем дне зажгли в нем тревогу: Вэнь Кэсин действительно увидел его в таком состоянии. Но где он был теперь? Он ушел или остался с ним на ночь? Был ли он обижен? Собирался ли он расспрашивать его о том, что случилось, теперь, когда Чжоу Цзышу отдохнул и немного пришел в себя? Было так много вопросов, но все они разбились о вид робко свернувшегося калачиком на диване, чутко спящего Вэнь Кэсина. В груди у Чжоу Цзышу болело от страха и любви к этому человеку, который каким-то образом завладел его сердцем и успокоил в нем переживания о семье, молча подарив надежду на лучшее.       Чжоу Цзышу опустился на колени перед диваном и, некоторое время не решаясь, все-таки коснулся лица Вэнь Кэсина, кончиком пальца убирая пряди с щеки. Ресницы Вэнь Кэсина затрепетали от прикосновений, и он медленно открыл глаза. Его губ коснулась легкая улыбка, когда он осторожно обхватил пальцами запястье Чжоу Цзышу и поднес его руку к губам, чтобы поцеловать. Судорожно выдохнув, Чжоу Цзышу залез на диван и прижался к груди Вэнь Кэсина, позволив слезам намочить его футболку. — А-Сюй, любовь моя, все хорошо, — шептал Вэнь Кэсин и ласково гладил его по спине и голове, нежно целуя куда-то в волосы. — А-Сюй, ты голоден? Что-нибудь болит? — Прости, — тихо пробормотал Чжоу Цзышу и шмыгнул носом, сжав пальцами чужую футболку. — Прости, что я игнорировал тебя. — Не извиняйся за это, — Вэнь Кэсин крепко обнял его, прижавшись подбородком к макушке. — У тебя была причина, я все понимаю. Если ты нуждаешься в личном пространстве, только скажи, я оставлю тебя. — Я не уверен, чего хочу, — вздохнул Чжоу Цзышу, стирая слезы с щек. — Но пока мне спокойно с тобой. Останься. Пожалуйста. — Я останусь, А-Сюй. Пока я нужен, я буду рядом, я ведь уже обещал тебе.       Чжоу Цзышу не знал, сколько времени они лежали вот так, просто обнимаясь и ничего не говоря. Он не спал, только слушал равномерный стук сердца Вэнь Кэсина, успокаивая собственное, чтобы оно билось также — легко, размеренно, словно на нем не было тяжести страха и волнения. Руки Вэнь Кэсина двигались по его телу, оставляя после себя чувство долгожданного удовлетворения, а крепкие объятия подарили ощущение безопасности, в которой Чжоу Цзышу отчаянно нуждался последние дни. Он ни на секунду не забывал о том, что произошло, но рядом с Вэнь Кэсином думать об этом было совсем немного легче.       Их прервал телефонный звонок. Был только один человек, который мог позвонить Чжоу Цзышу, поэтому он немедленно подорвался с места и едва не упал, почувствовав головокружение из-за резких движений, но Вэнь Кэсин тут же оказался рядом и помог добраться до телефона, который валялся на подоконнике, где он оставил его еще прошлым утром. Дрожащими руками Чжоу Цзышу ответил на звонок и с замиранием сердца прислушался к тихому, пугающе спокойному голосу медсестры. — Господин Чжоу, я должна сообщить Вам неприятные новости, — сказала она, и Чжоу Цзышу крепче сжал руку стоящего рядом Вэнь Кэсина. — К сожалению, мы ничего не смогли сделать. Господин Цинь умер сегодня рано утром, его раны были слишком серьезными. Госпожа Цинь скончалась несколько минут назад от остановки сердца, не справившись с потерей. Мне очень жаль, господин Чжоу. Примите мои соболезнования.       Чжоу Цзышу не слышал ее больше. Он не слышал и не видел ничего, словно весь мир в одно мгновение перестал существовать. Не в силах контролировать собственное тело, он начал падать и даже не понял, кто именно удержал его от падения, унося куда-то.       Это было невозможно. Как такое могло произойти? Чжоу Цзышу так хорошо помнил, как он и его родители договорились провести выходные вместе, выбраться на природу с Вэнь Кэсином, потому что он хороший мальчик и они хотели бы чаще с ним видеться. Они планировали встречу с Ло Фумэн и Гу Сян, желая познакомиться с семьей возлюбленного их сына, и все было просто отлично. Прошла всего ночь, прежде чем Цинь Сюли позвонила ему и в слезах рассказывала о том, как кто-то попытался убить выходящего из своего офиса Цинь Хуайчжана, который теперь был без сознания и мог умереть в любой момент.       В одно мгновение Чжоу Цзышу лишился отца и матери во второй раз. Эти люди были его семьей, и у него не было никого ближе них. Он любил их и был благодарен за их ласку, любовь и поддержку, которые получал все эти годы. Он знал, что они принимали его как родного сына, и, несмотря на то что он помнил, хоть и плохо, настоящих родителей, он никогда не считал Цинь Хуайчжана и Цинь Сюли чужими. Они спасли его от страшной жизни, которая ждала его в детском доме, и показали, каково быть счастливым и любимым, окруженным заботой и вниманием. Чжоу Цзышу не хватило бы целой жизни, чтобы как следует отблагодарить их за все, что они дали ему, никогда не прося ничего взамен.       Что он должен был делать теперь? Конечно, он не был один: у него были его лучшие друзья детства, которых он считал братьями, и был Вэнь Кэсин, которого он любил так сильно, что порой казалось, будто его сердце готово разлететься вдребезги от всего, что он чувствовал к нему. Но у него больше не было Цинь Хуайчжана, который дал бы ему важный совет и поддержал в игре в бильярд, и не было Цинь Сюли, которая всегда знала бы, как его поддержать, и кормила его своими лучшими блюдами. У него больше не было его родителей, которых он мог взять за руки, идя между ними, когда они неторопливо гуляли по парку и строили планы на будущее, в котором у них было все хорошо.       Будущее, которого теперь у них не было.       Если бы Чжоу Цзышу мог обменять свою жизнь на их, он бы сделал это, не раздумывая. Что хорошего было в его жизни? Ради чего он должен был жить, если их не было рядом? Это было несправедливо, они не должны были оставлять его одного, не так рано. Он не знал, что делать в жизни, в которой их нет, он не был готов, и они просто не имели права оставлять его. Но что он мог сделать? Кто мог услышать его протесты? Кого вообще волновало его мнение теперь, когда они все равно ушли?       Чжоу Цзышу смутно осознавал, что дрожал и плакал. Он был поглощен своим горем полностью. Но часть его цеплялась за тепло, которое окутало его — такое нежное и трепетное, безопасное. Он знал, что мог доверять этому теплу, мог стремиться к нему, не боясь сгореть, как мотылек в огне, и это слепое доверие, пробившееся в нем сквозь пелену скорби, совсем немного ослабляло железные прутья, сковавшие его беспокойное разбитое сердце. Не в силах сопротивляться, Чжоу Цзышу упал в нежные объятия, срываясь на неконтролируемые рыдания, и забыл самого себя, когда боль и отчаяние накрыли его с головой.       Смутное осознание реальности настигло его некоторое время спустя — он даже не мог сказать точно, сколько часов провел, задыхаясь своими слезами. Он нашел себя в объятиях Вэнь Кэсина, который все это время молча был рядом, успокаивая его своим ровным дыханием, хотя сердце в его груди билось невероятно быстро. Чжоу Цзышу судорожно вздохнул и поднял тяжелую от боли голову, чтобы посмотреть на взволнованное лицо возлюбленного своими красными от слез глазами, которые было слишком сложно держать открытыми. — Ты хочешь, чтобы я что-то сказал? — тихо спросил Вэнь Кэсин, нежно стирая влажные дорожки со щек Чжоу Цзышу, который смог только отрицательно покачать головой. — Что я могу сделать для тебя? — Я голоден, — прошептал Чжоу Цзышу, и желудок заурчал в подтверждение его слов. — Я разогрею бульон, — Вэнь Кэсин кивнул и прижался к его лбу своим, вздыхая. — Ты хочешь остаться один или позволишь увести тебя умыться и посидеть со мной на кухне? — Не оставляй меня, — Чжоу Цзышу вцепился в его руки и закрыл глаза, когда слезы снова потекли по щекам. — Хотя бы ты не оставляй меня. — Я рядом, А-Сюй, — Вэнь Кэсин крепче обнял его, осыпая нежными поцелуями его лицо. — Я всегда рядом с тобой, драгоценный мой.       Чжоу Цзышу прижался к нему, снова начиная плакать. Он не хотел показывать Вэнь Кэсину эту часть себя — слабую, уязвленную, беспомощную и изможденную. Но если не ему, то кому? Кто еще мог увидеть его таким и не отвернуться, не оттолкнуть, а остаться рядом, понять и поддержать? Он доверял свои слабости только себе и родителям, но их больше не было. Теперь был только Вэнь Кэсин — его любимый человек, его родственная душа, неотъемлемая часть его самого. И если Чжоу Цзышу не мог довериться ему, то и никому другому тоже. Поэтому Чжоу Цзышу доверился и позволил Вэнь Кэсину остаться рядом, чтобы помочь ему выбраться из темноты горя и скорби.       Вэнь Кэсин стал его спасением. Он ни на чем не настаивал, оставаясь молчаливой поддержкой. Он каждый день готовил для Чжоу Цзышу, постепенно увеличивая порцию, помогая ему безболезненно выйти из долгого голодания. Он помогал ему принимать душ, если Чжоу Цзышу чувствовал себя плохо после еды или из-за общей усталости, расчесывал его волосы, делал расслабляющий массаж и укладывал в постель, делясь с ним теплыми объятиями. Он убирался в квартире, проветривал комнаты и сам ходил за покупками. Он сопроводил Чжоу Цзышу в больницу и полицейский участок для дачи показаний и пригласил Ло Фумэн помочь с похоронами, о которых сам Чжоу Цзышу не мог позаботиться из-за своего состояния.       Был конец апреля, когда Чжоу Цзышу пришел в себя, медленно осознавая, что он все еще живой человек, а не призрак, попавший в ловушку своих сожалений. Он чувствовал свою вину перед Вэнь Кэсином и друзьями, которые все это время изо всех сил поддерживали его, став для него надежной опорой, и не знал, как сможет отблагодарить их за всю заботу, что они подарили ему за последние недели. Возможно, ему никогда не удастся выразить всю свою благодарность, но он будет стараться изо всех сил и ни за что больше не упустит возможность сказать самое важное, прежде чем для этого станет слишком поздно.       Чжоу Цзышу нашел Вэнь Кэсина на кухне и тут же прицепился к нему, отвлекая от работы. Вэнь Кэсин обернулся к нему лицом и обнял за талию, прижав к себе, ничего не говоря. Было приятно просто чувствовать его любовь и дышать запахом его кожи, согреваясь нежностью объятий. Чжоу Цзышу хотел бы остаться вот так как можно дольше, возможно, на всю оставшуюся жизнь — он бы ни о чем не жалел, если бы встретил смерть рядом с любовью всей его жизни. — А-Сюй, что-нибудь болит? Тебе что-нибудь нужно? — тихо спросил Вэнь Кэсин через некоторое время. — Мы можем прогуляться? — Чжоу Цзышу немного отстранился, чтобы видеть его лицо, и устало, но искренне улыбнулся, когда Вэнь Кэсин положил ладонь на его щеку, стирая высыхающие слезы. — Все, что захочет мой А-Сюй, — он мягко прижался к его губам, оставив на них подобный касанию бабочки поцелуй. — Куда ты хочешь пойти? — Мне все равно, я просто хочу подышать воздухом, — Чжоу Цзышу вздохнул и опустил голову на плечо возлюбленного, уткнувшись лицом в его шею. — Мы можем пойти в парк? Я часто гулял там с родителями, — тихо сказал он, и Вэнь Кэсин, ничего не отвечая, только обнял крепче, погладив по спине.       Они задержались так на несколько минут, чтобы Чжоу Цзышу успокоил свою тревогу и справился с непрошенными слезами. Вэнь Кэсин осторожно взял его за руку и повел в прихожую, где усадил на тумбу и велел ждать. Он быстро вернулся, надел на него носки, целуя щиколотки, и теплую толстовку, поверх которой велел надеть легкую куртку. Чжоу Цзышу позволил ему ухаживать за собой, ни с чем не споря, и послушно пошел вслед за ним на улицу, крепко держа за руку.       Погода была теплой, несмотря на легкий ветер, и в парке было очень мало людей, поэтому Чжоу Цзышу чувствовал себя комфортно, когда шел вплотную к Вэнь Кэсину, пальцы одной руки были переплетены с пальцами Вэнь Кэсина, а другая рука держала его за предплечье. Они шли молча, но впервые за все эти недели тишина не была тяжелой. В словах не было никакой нужды: Вэнь Кэсину хватило всего лишь раз посмотреть на его расслабленное лицо с намеком на слабую улыбку в уголках губ, чтобы отогнать прочь волнение и поверить, что Чжоу Цзышу стало легче. И это немое взаимопонимание было самой дорогой драгоценностью для Чжоу Цзышу, который боялся, что теперь, когда Цинь Хуайчжан и Цинь Сюли ушли, никто не сможет понять его. — Лао Вэнь, — тихо позвал он, глядя на профиль возлюбленного, и Вэнь Кэсин немедленно повернул к нему голову, — спасибо. — Я всегда рядом, А-Сюй, — Вэнь Кэсин улыбнулся и крепче сжал его руку в своей. — Что бы тебе ни понадобилось, просто скажи об этом, хорошо? — Хорошо, — Чжоу Цзышу кивнул и клюнул его неуклюжим поцелуем в щеку. — Прости, что тебе пришлось увидеть меня в таком состоянии и столько времени потратить на… — он не успел договорить, перебитый ладонью Вэнь Кэсина, прижавшейся к его рту. — Прекрати извиняться, — нахмурился Вэнь Кэсин и остановился, убрав руку от губ к щеке, нежно погладив прохладную кожу. — Ты имеешь право на слабость, боль и скорбь и не должен чувствовать свою вину за это. Мы обещали друг другу делиться счастьем и горем, помнишь? Все в порядке, А-Сюй. Не может всегда все быть хорошо, ты сам это говорил, и я обещал тебе, что готов к этому. Я действительно готов. — Кажется, ты был прав тогда, в день нашей первой встречи, когда обещал, что я не пожалею о нашем знакомстве, — Чжоу Цзышу улыбнулся и привстал на носочки, чтобы дотянуться до губ возлюбленного, заранее убедившись, что вокруг не было людей.       Встреча с Вэнь Кэсином действительно была настоящим благословением в его серой, ничем не примечательной жизни.