It's Raining Somewhere Else

Бросать нужно сразу. Бросать с самого края обрыва, где-то под утро, когда внизу, меж травинок, еле видно переливаются осколки от чёрной пепельницы, подаренной на годовщину. Когда позади солнце, своими лучами прогревающее влажную спину — только так не будет видно его насмешливого лица. Желательно, чтобы дул ветер — не будет слышно его последних слов. Их поймает лёгкий сквозняк и унесёт с собой, размазывая по обшарпанным стенам убогой заброшки. Бросать нужно аккуратно, так, чтобы фарфоровое тело не разбилось об грубые потоки воздуха — можно в цветы: в источающие блудный дурман гортензии, может быть, в жестокую аргемону, которая грубо исколет все руки, но дарует в обмен непомерную красоту, сравнимую лишь с безукоризненной чистотой его души… Бросать нужно сразу, чтобы не оставить те частицы непонятных чувств, источавших внутри губительный яд. Но он не бросил. Словно в издёвку над своим разумом и уже не своим телом, принял этот вызов. Закрывая глаза на то, что происходит, когда он рядом с ним и когда находится в десятках километров — в чужом доме, в чужой постели… Почему же? Неужели жизнь так жестока к этой маленькой и заблудшей душе? К душе адепта, который готов погибнуть, подставив грудь под вострое копье, в попытках защитить своё маленькое божество? Он сидит только с ним, он направляет свой тусклый и запутавшийся взор только на него, и хотелось бы, чтобы только он прикасался к этой бледной, будто бы шёлковой, коже. — Сяо, — «Божество» коротко останавливает, словно заострённой косой пронзая стройное тело и оставляя надрез — вытаскивает кровавые осколки сердца наружу. — Мы уже проходили это. Да, мы проходили это. Проходили всё, что связало, связывает и будет связывать нас, Венти. — Свободные отношения — это не конец и уж далеко не дорога на эшафот, — его красные от вина губы расцветают в беспечной улыбке, будто розы среди снега, на мертвенно-белом лице. — Просто кто-то может дать мне то, что боишься дать ты. Без обид! «Без обид!» Как же глупо. До боли глупо. Сяо хочет кричать от бессилия, бить кулаками грязный бетон, на котором они сидят. И он может, ведь никто его не остановит от очередного приступа отчаяния. Даже его прекрасный ангел. Но он не будет этого делать. Только не перед ним. Венти видит в нём хладнокровного и бесчувственного парня, и Сяо обязан сохранять это обличие перед ним. Ведь эмоции и истерики могут дать ему другие парни. Где-то вдали, в самой глубине небосвода, проявляются первые краски восхода, с каждой секундой всё больше и больше затмевающие ночную гладь. Вот уже и звёзды начали пропадать, словно их никогда и не было. Словно Сяо никогда не дарил своему «Божеству» одну из них… Парень никогда и не вспомнит, что они делали этой ночью. Наверное, пили и смотрели на городской пейзаж с крыши заброшенного дома? Может быть, говорили? О чём же? Может быть, о погоде? О делах в университете? Да и какая, к чёрту, разница, на какой бал учится Сяо в этом грёбаном пепелище для идиотов? Венти спрашивает лишь для приличия — ему никогда не была интересна его жизнь, кроме той, которую его возлюбленный делит с ним. Да и можно было ли назвать это жизнью? Сяо делит с ним только кровать или же дешёвую бутылку его любимого белого сухого вина. И так хотелось назвать это отношениями… Но Венти же называл? И ему, значит, тоже можно? Да? — Я думаю, тебе стоит проще относится к этому, — он скидывает пустую бутыль вниз, и та, пролетая пару метров, глухо разбивается, разгоняя птиц, сидящих на первых этажах здания. — Всё-таки, я принадлежу и тебе тоже… Возлюбленный придвигается поближе, кладёт свои мягкие руки на чужую ногу и поглаживает, будто бы напрашиваясь на ответную ласку… Как наглый и самодовольный кот. Отодвигает удлинённую прядь Сяо за ухо и тянет таким приторно-сладким полу-шепотом: — Я должен идти, — Венти вздыхает и аккуратно поднимается на ноги, но, встретившись взглядом со своим встревоженным парнем, мило улыбается. — Не надо меня провожать… Я и сам могу дойти. Юноша оттряхивается и, вскоре, оставляет мягкий поцелуй на щеке своего парня, не забывая напомнить о самом важном: — Звони, если что-то понадобится. Сяо вздрагивает. Внутри словно полыхает огонь, пожирающий всё на своём пути. Даже лихорадочного стука сердца не было слышно во всей этой ненормальной эйфории чувств, которая поглотила парня изнутри. Нужно… Нужно сказать! — Венти, стой! — парень вскакивает, тем самым пугая своего возлюбленного, который уж никак не ожидал подобного от такого, как Сяо. Юноша хватает своего «Ангела» за руку и слегка одёргивает, привлекая к себе внимание. — Да…? — бровь изгибается в непонятливой гримасе, и Венти останавливается, с долей нервозности глядя в опустошённые глаза собеседника. Зачем? Зачем он это делает? Что ему дадут эти слова? Что ему дадут эти бессмысленные действия? Идёт какой уже месяц, но он всё ещё не может принять правду… И не сможет никогда… Но зачем вовлекать Венти в этот непонятный цирк из эмоций, который Сяо сам же себе и устроил? Это лишь его проблемы, которые не нужны никому. Включая его возлюбленного. Пламя тухнет также быстро, как и разгорелось, и весь это огненный ураган внутри резко утихает, оставляя после себя лишь пустоту, тихий вой где-то внутри тела, который проносится от головы до самых ног, будто окуная парня в холодную воду. В этой борьбе с самим собой нет смысла. Всё равно будет ничья. — Забудь. Ничего.

***

Нет ничего такого в холодном ветре, который разносит по земле остатки пыли и грязи, скопленной на поверхности годами. Нет ничего такого в дожде, который помогает диким цветам не засохнуть. Но что же такого в этой пустоте внутри, которая обращается, то в бессмысленный ветерок, то в грозу, готовую полностью размыть грань здравого смысла, оставив после себя лишь дикое месиво? Этот вопрос разъедал душу… Заставлял её гнить. И никаких эмоций. Он опять не может сказать ему эти слова. Слова, за которые ненавидит себя. Словно… что-то не даёт это сделать — какая-то деталь механизма заржавела и отказывается правильно выполнять свою работу. И возникает такое чувство, будто невозможно найти эту деталь… Она слишком хорошо запрятана внутри, среди дикого леса и в самых его недрах. Может быть, когда-нибудь хватит сил, но не сейчас… Не сегодня. «Давай расстанемся?», — на экране телефона, словно неопредолимая преграда, ведущая его к счастью… А может быть, и к самым худшим последствиям. Неизвестно. — Удалить. «Люблю тебя» — Отправить.