Почувствуй мою боль

Харли видит джет и с громким выдохом идет в сторону комнаты Питера, дабы разбудить того, была бы его воля, он бы дал Паркеру поспать, но ему потом прилетит за такое. Питер резко вскакивает с постели, вставая в оборонительную позу, а Харли выставляет руки, показывая, что он пришел с миром. Паркер облегченно выдыхает, расслабляясь, но сразу же меняется в лице, когда вспоминает о том, почему он не хотел ложиться спать. — Прилетел? — Подбегая к двери, спрашивает Питер, Кинер только кивает и идет за ним. Чо собирает команду лучших медиков и идет на взлетную площадку, поправляя на ходу белоснежный больничный халат. Другие врачи уже стоят в операционной, она же ускоряет шаг, переходя на бег, чтобы увидеть Старка. Из джета выходит перепуганный Стив, мужчина несет Старка на носилках, ему в этом деле помогает Сэм, тот старается идти чуть быстрее. Чо внимательно щурится и охает, когда может разглядеть практически мертвого Тони. — Несите его быстрее в больничное крыло, за мной, ребята, — она резко разворачивается, сталкиваясь лицом к лицу с Питером, что растерянно застывает на месте, — отойди Пит, не смотри туда, — она кладет мягкую женскую ладошку на чужое плечо и настойчиво разворачивает его, дабы тот не смотрел в ту сторону. Вся команда идет рядом, Наташа кивает Клинту и отходит к Питеру, но ничего тому не говорит, только старается стоять как можно ближе. Харли в это время уже сидит перед операционной, знает, что сейчас сюда придет предостаточно людей. Он не спал нормально больше суток, на дворе уже день, а сюда он приехал только вечером. Большой лифт открывается и оттуда выходит Хелен, Питер, Стив, Сэм и Тони на носилках. — Господи, — шепчет Харли и тянет Питера за руку, чтобы тот остановился, ведь его не пустят в операционную. Паркер молчит, ничего не говорит, только смотрит на закрытую дверь и практически не дышит. Кинер сажает парня рядом с собой на диване, заставляя того откинуться на спинку. Через несколько минут приезжает второй лифт, из него выходит уже оставшаяся часть команды, в этот момент дверь в операционную открываются, оттуда выходят Уилсон и Роджерс. Мужчины также ничего не говорят, просто смотрят на своих друзей и поджимают губы. Питеру страшно, страшно так, что легче сейчас оказаться на месте Тони, лишь бы не ощущать это ужасное чувство. Паркер увидел его лицо, увидел этот бледный, практически белый цвет кожи, Мэй в морге выглядела точно также. Он чувствует на себе изучающие взгляды Роджерса и остальных, но даже не думает смотреть в их сторону, он пытается сосредоточиться на успокаивающей руке Харли, а не на звуках за дверью. Он все слышит, вздрагивает каждый раз, когда приборы изменяют свой ритм, пищат как-то не так. — Малыш, — зовет Харли, когда Паркер дергается, — может тебе стоит поговорить с ней?— парень взглядом показывает на Наташу. Все, конечно же, очень переживают за Старка, мало, кто выживает после агонии, это должно быть просто чудо. Но сейчас они никак не могут ему помочь, а вот парень, сидящий на диване, их очень заинтересовал. Стив хочет подойти к нему, спросить кто он все-таки такой, но его удерживает проницательный взгляд Наташи. Он не готов противостоять ей в данный момент, поэтому продолжает сидеть на полу и сверлить обиженным взглядом Паркера. — Зачем? — Спрашивает Питер, моргая несколько раз, чтобы вернуть четкость. — Если не с ней, то с Роуди, — просто говорит Кинер, — тебе нужно поговорить с кем-то близким, — неопределенно говорит парень. — Я могу поговорить с тобой, — парирует Питер, поворачиваясь лицом к Харли и привлекая ненужное внимание к себе. Харли пораженно открывает и закрывает рот, как рыба. Ему стыдно, ему чертовски стыдно, он считает, что после недавно сказанных слов он не заслуживает такого доверия. Тогда все решилось только из-за знающей Мэри, если бы ее не было, Питер сейчас бы сидел на этом диванчике один, смотрел бы пустым взглядом на дверь операционной, в которой борятся за жизнь его отца. Питер должен обижаться, истерить, хотя бы что-то, но он спокойно говорит эти слова и держит все в себе, держит страх за Тони, страх за отношения. Страх… кто-то боится каких-то мелочей, вроде темноты или пауков, кто-то считает, что он бесстрашен. Многие боятся умереть, кто-то говорит, что это нормально, ведь люди должны любить жизнь и никто не хочет потерять ее. Был философ, что утверждал, что в минуту смерти эгоизм претерпевает полное крушение. Отсюда страх смерти. Харли видит, что Питер держит это в себе, поэтому просит его поговорить с кем-то, кто может в этом деле помочь. — Я принесу тебе кофе, — Харли встает с дивана, оставляя трепетный поцелуй на щеке. Парень задерживает взгляд на Черной Вдове и подмигивает той, надеясь на то, что она поймет намек. Кинер уже думает, что женщина подумала, что он просто очередной парень, который не может обуздать свой член в штанах и приглашает ту в туалет, но все страхи развеиваются, когда Наташа заходит на кухню. Когда Кинер в последний раз видел ее по телевизору, у нее были рыжие, практически огненные, волосы, сейчас же у нее радикальный блонд. Романофф скрещивает руки на груди и опирается о стол, показывая, что готова слушать. — Питер пытается казаться сильным, — Харли ставит чашку, чтобы туда лился крепкий кофе, — он… он так боится. — Это нормально, — Наташа подходит к холодильнику, чтобы достать апельсиновый сок, — он сильный. — Я и не отрицаю, просто, — парень кидает опасливый взгляд на женщину, — я сделал не очень хорошую вещь этой ночью, поэтому ему, — он громко вздыхает и прикрывает глаза рукой, а Наташа опасно щурится, — вдвойне плохо. — Что ты сделал? — Холодно спрашивает она и хлопает дверцей шкафчика, доставая арахисовую пасту. — Я сказал, что нам нужно расстаться, — еле слышно говорит он и убирает кружку от кофемашины, — нет, мы все решили, вроде, но ведь это не могло так бесследно пройти. Наташа не отвечает, она делает с десяток сэндвичей с арахисовой пастой, размышляя над сказанным ранее. Она не уверена в имени этого парня, предполагает, что это тот Харли, с которым когда-то переписывался Питер, но не решается обратиться к парню по имени. — Он любит тебя, — она берет в руки полную тарелку, — сейчас ему важнее думать о Старке, он боится потерять еще кого-то, если ты рядом с ним, если ты живой, то его это не будет так сильно беспокоить, — женщина идет к лифту, Харли быстро берет в руки чашку кофе и идет следом, — просто будь рядом, ты ему нужен. Кинер ободряюще улыбается, вручая кружку Питеру, тот только благодарно кивает и прикрывает глаза от удовольствия, когда выпивает напиток. Стив все еще пытается понять правда ли это сын Старка, все же сходства можно найти, не такие явные, но можно. Было бы легче, если бы можно было хотя бы немного с ним поговорить, даже не спрашивать напрямую, хотя бы манеру речи. Во время полета Стив был немного в прострации, сейчас практически невозможно вспомнить как разговаривал Питер с Наташей. Роджерс не глупый мужчина, он уже достаточно давно живет на этом мире, он понимает кем приходится Питеру этот блондин. По идее Роджерс должен быть ярым гомофобом, который должен сейчас беспардонно тыкать пальцем в парочку и пытаться их отлепить друг от друга, но он, на удивление, лояльно относится к таким. Люди, которые видели войну, зачастую не думают о том кому следует кого любить, они знают цену мира, поэтому считают, что любовь есть любовь. Питер проливает на себя кофе, дыхание перехватывает, а глаза практически невозможно закрыть, потому что они сами собой распахнулись, в голове стоит длинный писк прибора, измеряющего сердцебиения. Харли быстро выхватывает кружку из чужих рук и практически кидает ее на плиточный пол, та, к счастью, переживает падение и не разбивается. Кинеру уже стало понятно, что его парень слышит больше других, поэтому он не удивляется, только заставляет посмотреть на себя и закрывает чужие уши руками. Питер хочет вырваться, хочет повернуться и опять смотреть на эту чертову дверь, но родные руки не дают, держат крепко-крепко. — Смотри на меня, — одними губами шепчет Харли, а Питер только кивает. Роуди смотрит на них и прикладывает кулак правой руки к губам, ибо понимает, что Питер что-то услышал. Сэм подсаживается ближе к Клинту, протягивая шоколадный батончик. — Он странный, — говорит Сэм, принимая подношение. — Его отец в операционной, — Клинт поднимает голову к потолку и прикрывает глаза, — когда я иду на такие задания, — он опять смотрит на Сэма, — боюсь, что я вижусь с детьми в последний раз. Питер опять слышит мерное пиканье приборов, когда Харли убирает руки с ушей. Они сидят в коридоре больше трех часов, но никто не уходит, как верные псы ждут своих хозяев, так и они ждут хороших новостей от Чо. Паркер полностью ложится на диван, положив голову на ноги Харли, но не засыпает. Стив резко встает с пола и подходит к Питеру, блондин стреляет в него предостерегающим взглядом. — Стив Роджерс, — протягивает руку Стив. — Питер Паркер, — парень пожимает руку, Роджерс поражается крепкой хватке, на вид хрупкого мальчишки, — Паркер-Старк, — чуть громче говорит он. Вопросы отпадают, по крайней мере, большая их часть. Хелен выходит через час, ее взгляд показывает то, что работа была очень сложной, но легкая улыбка на лице быстро всех успокаивает. — Мы его переведем в палату, — женщина смотрит на Питера, — он без сознания, к нему можно только родственникам, но в ближайшие часы он не проснется, — Паркер кивает, все облегченно выдыхают и начинают потихоньку расходиться по своим старым комнатам. Питер и Харли остаются в том же коридоре, белые стены давят на голову, но Кинер продолжает сидеть возле своего парня, который несколько минут назад спустился по стене на пол. — Пошли покушаем, — тихо говорит Харли, не разрушая уютную тишину. — Да, сейчас, — дрожащим голосом говорит парень, — да, — Питер встает, — живой, Господи. На кухне полный состав Мстителей пытается приготовить хоть что-то, что могло бы утолить их голод, они практически не ели во время этой миссии, а стресс и переживания добавили своего. Питер чувствует себя тут неловко, эта кухня всегда была практически пустая, только его семья и свежая пицца, сейчас же все слишком непривычно. Харли чувствует напряжение, исходящие от Питера, и решает взять все в свои руки, поэтому подходит к Роуди, который заказывает по телефону китайскую еду. — Питеру большую порцию, — напоминает он, а мужчина усмехается и заказывает две большие порции лапши. Они переходят в гостиную, решив, что тут намного больше места. Все внимание приковывается к Питеру и Харли, что не льстит ни первому, ни второму. В руках у младшего тлеющая сигарета, на которую не одобряюще смотрит много пар глаз. Кинер забирает ее из чужих рук и тушит о пепельницу, после кривясь от неприятного запаха, оставшегося на пальцах. — Так ты сын Старка? — Спрашивает Клинт, засовывая в рот острый перец. — Типа того, — Питер ковыряется палочками в коробке, но держит зрительный контакт, — не родной, стал Старком, когда моя тетя умерла, — Питер усмехается, когда все резко замолкают, — ладно, я бы хотел быть рядом с папой, когда он проснется. Харли идет за ним, но Питер резко разворачивается и оставляет смазанный поцелуй на губах. — Иди в комнату, amore mio(любовь моя), — Харли не сдвигается с места, — я потом приду к тебе, может тебе стоит поехать к себе? Тебе же наверно не комфортно тут, ты еще и с дороги, — начинает тараторить он, но Кинер его перебивает настойчивым поцелуем. — Мне тут очень комфортно. Но я буду очень расстроен, если я проснусь, а тебя не будет рядом, — Питер кивает и скрывается за дверью палаты. Тони уже не выглядит так устрашающе, его лицо все еще по цвету напоминает наряд подвенечный, но маски Гиппократа как и не было. В руке игла, которая помогает не чувствовать боли, а то место, куда выстрелил агент Гидры выглядит сносно из-за чудесных технологий Хелен. Питер подвигает кресло к койке и берет чужую руку в свою, ладонь Тони заметно больше и загорелее, всегда она была намного теплее и грела холодные ладошки Питера. Паркер старается не думать о том, что слышал остановку сердца, не хочет вспоминать то, что он чуть не потерял отца. — Alzati presto, ti stiamo aspettando, papà. Ti amo tanto(Вставай скорее, мы тебя ждем, пап. Я тебя так люблю). Питер практически засыпает, когда из его руки выскальзывает чужая ладонь, он это чувствует и открывает глаза. Тони морщится от неприятных ощущений во всем теле, но пытается не делать этого, чтобы не заставлять Паркера переживать еще больше. Старк виновато смотрит на своего сына и поджимает губы, когда видит, что тот опять плакал. Он научился видеть это, печальный взгляд не уходит. — Не оставляй меня, — шепчет Питер, а сердце Старка екает, — пожалуйста, я не переживу. — Чшш, карапуз, я живой, твоего старика обычная пуля не возьмет, — Питер обнимает отца, позволяя себе побыть слабым и показать свои страхи, на сегодня с него хватит. Паркер уходит из палаты, уведомив Хелен о том, что Тони проснулся. Парень тихо прикрывает дверь и мягко ступает по ковру, стараясь не разбудить спящего Харли. Питер скидывает с себя одежду и надевает теплую пижаму, чтобы лечь рядом и прижаться к чужому горячему боку. Кинер неосознанно прижимает Питера ближе и позволяет тому полностью расслабиться и заснуть. Неординарный День Благодарения.