***
Сеул, лето 1953 год (5 лет спустя) Чонгуку казалось, что этому не будет конца. Постоянные взрывы, мучительные крики, лужи алой крови, травмы, часы, потраченные на сбор трупов с поля битвы - все это стало такой обыденной частью его повседневной жизни. Первые два года своей военной карьеры Чонгук провел, готовясь к войне. И когда в 1950 году прозвучали первые выстрелы, он сразу оказался на передовой. Каждый божий день он боролся, пока его конечности не затекли, а голос не стал хриплым. С каждым днем он получал все больше и больше ответственности над войсками, пока не получил звание командующего. И, что самое удивительное, с каждым разом ему удавалось выжить. Это были самые длинные пять лет в его жизни. Постоянный цикл смерти, боли и хаоса. Сколько бы потерь они не получили, сколько травм он обрел, Чонгук продолжал двигаться вперед. Он продолжал сражаться. Потому что было так много поставлено на карту. Свобода его народа и защита его близких стоили каждой капли крови, которую он пролил на войне. Возможно, даже хуже, чем настоящая жестокость войны, были периоды затишья. Потому что в это время все, что нужно было делать, - это сидеть и ждать, пока на него нападут, не имея ничего, кроме разума, полного кровавых образов, которые составляли ему компанию. Именно в такие моменты Чонгук действительно боялся за свой рассудок. Каждый тяжелый день сменялся одинокими ночами, которые затем сливались воедино, пока Чонгук не перестал думать о времени. И когда война наконец закончилась, он с трудом мог осознать, что пять лет его не было дома. В некотором смысле казалось, что он всю жизнь провел на поле битвы. По крайне мере, он видел достаточно потерь, чтобы прожить с этим всю свою жизнь. Чонгук не знал, чего он ожидал, когда настал конец. Что обрели люди, выиграв войну? Был ли вообще победитель, когда обе стороны так сильно пострадали? Когда обе стороны были частью одной страны? У него не было времени даже думать об этом во время войны. И с каким удивлением отреагировали другие солдаты на объявление об отступлении Севера. Некоторые командиры вручили несколько медалей за доблесть и наградили своих солдат золотом, в то время как другие провели быструю церемонию захоронения мучеников. Но после празднования не последовало. Только измученный поток грязных и раненых мужчин устремлялись домой, чтобы воссоединиться со своими близкими. Возвращение в родной город Чонгука было долгим. Он попал в поездку с несколькими солдатами, проживавшими в близлежащих городах, но все они все время молчали. После всего, что они пережили, и друзей, которых они потеряли, праздновать было нечего. Война снаружи, возможно и закончилась, но та, что хранится в их головах, будет идти еще долгие годы. Путь через разрушенные руины их страны был столь же болезненным, как и терпение многократных ударов на поле боя. Центр города был в обломках. Дома без крыш, полностью снесенные предприятия, повсюду разбитый асфальт, как будто последние три года были всего лишь одним долгим разрушительным землетрясением. Улицы были пустынны, за исключением возвращающихся домой солдат. Это заставило Чонгука задуматься, выжили ли вообще какие-нибудь мирные жители. К счастью, чем дальше их машина проезжала от центра города, тем более людными становились улицы. Казалось, весть об окончании войны медленно просачивалась в каждую деревушку, и некоторые жители выглядывали за ворота своего дома, чтобы подтвердить новость собственными глазами. Увидев, что отряд Чонгука прокладывает себе путь по улице, все воскликнули и заплакали от облегчения. Дети подбежали к военной машине и обняли их за ноги, несколько стариков отсалютовали им, а некоторые люди даже залезли на крыши, выкрикивая поздравительные послания. Настроение в машине начало улучшаться с каждым довольным жителем, которого они видели. Чонгук обменялся улыбкой с солдатами и был поражен, почувствовав влажность на своем лице. Он не знал, были ли это слезы облегчения или горя, но он не пытался остановить их, пока они продолжали свой путь к дому. Незадолго до того, как Чонгук заметил на дороге уже полностью разрушенную вывеску родного города, он попросил водителя остановить машину. Он спрыгнул и собрал букет полевых цветов на обочине, отряхнув пыль с них, прежде чем снова забраться на свое место. - Это для госпожи Пак? - спросил один из ближайших друзей Чонгука, Чимин, с широкой улыбкой на лице. Чонгук не пытался скрыть улыбку при упоминании ее имени. Насколько сильно она изменилась за последние несколько лет? На сколько дюймов выросла? Насколько красивее она могла бы стать? Узнает ли она его в грязном, пропитанном кровью и истерзанном войной состоянии? Неужели она так же хотела увидеть его, как и он ее? Необходимость найти ответы на эти вопросы была одним их главных мотивов его выживания. И вот это время наконец-то пришло. Следующие несколько мгновений, которые потребовались, чтобы добраться до родного города Чонгука, были наполнены дразнящими замечаниями и игривыми шутками солдат. Обычно Чонгук раздражался, но в этот день ему было все равно. Он мог бы забраться на крышу этой машины и заявить о своей любви к Пак Чеён, не стесняясь этого. Высадив Чонгука у ворот совместным свистком и ободряющими словами, машина устремилась к следующей деревне. Он лишь покачал головой и попытался успокоить свое быстро бьющееся сердце, прежде чем толкнуть почти полностью расцепленные стальные ворота. Война не разрушила его деревню полностью на части, как в центре города, но идти через завалы и разрушенные дома, которые были нетронутыми несколько лет назад, было болезненно. Прилавок с кимчи в конце рынка теперь превратился в груду битого дерева. Окна других магазинов были разбиты вдребезги, и Чонгуку пришлось перешагнуть через несколько разорванных веток деревьев, чтобы добраться до дома. Проходя мимо цельного куска окна, на котором было лишь несколько горизонтальных трещин, он на секунду остановился, чтобы рассмотреть свое отражение. Чонгук был так взволнован возвращением домой, что даже не подумал о грязном состоянии, в котором находился. Его волосы выросли, свисая по лбу и шее, пропитав потом, грязью и кровью кудри. Глаза были налиты кровью и выглядели уставшими, а на лбу, казалось, стало гораздо больше линий напряжений, чем он помнил в последний раз. Вместо привычных щек появились скулы, позволяя линии челюсти стать более заметной. На подбородке был даже след неряшливых волос на лице, оставшихся после нескольких дней отсутствия бритья. Он тоже стал выше? Чонгук не осознавал этого, пока не достиг ворот своего дома и не обнаружил, что может видеть за ними. Больше не нужно лазить по крышам или вставать на табуретку, чтобы это увидеть. Его семья, словно почувствовав его присутствие, мгновенно подняла глаза от еды, которую они делили во внутреннем дворике. - Мама, пап, хён! - крикнул он хриплым голосом, когда его глаза наполнились слезами. - Я дома. Кусок черствого хлеба, который держал его отец, выпал из его руки, а мать испустила громкий вопль облегчения. Его брат первым пришел в себя и бросился к дверям. Чонгук едва успел раскрыть руки, крепко сжимая цветы в одной руке, когда трое заключили его в массовые, слезливые объятия. Смутно он осознавал, что некоторые из соседей выходили из своих домов, чтобы разобраться в суматохе, но глаза Чонгука были затуманены слезами, чтобы что-то разглядеть. Только когда он услышал ее характерные всхлипы, смешавшиеся со всей суматохой вокруг, Чонгук наконец повернул голову. У него перехватило дыхание при первом взгляде на нее. Как он и думал, она стала выше. Ее тело было стройным, лицо стало более изящным, а прежде мягкие черты - резче и отчетливее. Ее волосы были длиннее и доходили до середины спины, и в том, как она держалась сейчас, чувствовалась элегантность, зрелость, женственность. Неважно, сколько ее образов он пытался создать за последние пять лет, ничто по сравнению с ее реальной версией, которая стояла перед ним. Она стала красивее, чем он мог себе представить. - Это действительно ты? - спросила она, и даже ее голос стал глубже. Ее глаза блестели слезами, когда она встала перед домом в полном шоке. Семья Чонгука освободила его из мертвой хватки, чтобы он смог полностью сосредоточиться на девушке, которая исполнила его мечты. Он повернулся к ней, держа цветы обеими руками, и нерешительно шагнул вперед. - Чеён, - выдохнул он, собственные глаза блестели от эмоций, - когда ты стала такой высокой? Она снова всхлипнула, прежде чем приподнять юбку ханбока и побежать прямо к нему. Казалось, им наплевать, что вся деревня теперь столпилась вокруг их домов и наблюдала за эмоциональным воссоединением. Их взгляды были устремлены только друг на друга. Чонгук поднял ее на руки, легко подняв на несколько дюймов над землей, пока они цеплялись друг за друга изо всех сил. Словно боялись, что отпустить - значит снова потерять друг друга. Они так много обнимали друг друга, но именно эти объятия казались совсем другими. Оба изменившиеся; у него прочная мускулатура, а у нее тонкие кости и нежная кожа. Единственное, что осталось прежним - это теплое чувство, трепещущее в груди Чонгука. Когда он наконец позволил ее ступням коснуться земли, то только для того, чтобы отстраниться и снова рассмотреть ее. Его сердце снова екнуло, когда он увидел, что вблизи она выглядела еще более потрясающей. - Я начинала терять надежду, - призналась Чеён, по ее щекам стекали слезы. - Столько времени прошло. - И все же, похоже, здесь вообще ничего не изменилось, - сказал он с широкой ухмылкой. Чонгук ослабил хватку на ее талии и взял ее за руки. Ее улыбка дрогнула на долю секунды. Достаточно долго, чтобы Чонгук заметил и с любопытством посмотрел на нее. Именно тогда он и почувствовал. Кольцо на ее левой руке. И внезапно показалось, как мир снова рушится вокруг него. Но вместо того, чтобы неоднократно ранить его тело, на этот раз вся боль сосредоточилась на его сердце. - Ты, должно быть, Чон Чонгук, - красивый, хорошо одетый молодой человек, которого Чонгук никогда не видел раннее, шагнул вперед, остановившись позади Чеён. У него были гладкие черные волосы, обрамлявшие его лицо легкими волнами, и чисто выбритое лицо с выдающимися, как у принца чертами. Чонгук был настолько поглощен воссоединением, что изначально не заметил, как мужчина последовал за Чеён к воротам дома. Чеён осторожно отступила от Чонгука, как будто внезапно осознала, как близко они стоят, и повернулась, чтобы улыбнуться вмешавшемуся. Чонгук посмотрел на незнакомца с замешательством и враждебностью, почувствовав, как тревожное чувство начало заменять его восторг. - А ты? Все зрители, казалось, затаили дыхание, когда Чонгук и мужчина оценивали друг друга, выглядя так, словно они находились в двух секундах от драки посреди улицы. Чеён неловко откашлялась. - Э-э...простите. Разрешите представить вас двоих. Тэхён, это мой друг детства...Чонгук. А Чонгук, это Тэхён...мой жених. Чонгук повернулся к ней лицом, отражая полное недоверие ее словам. Он никак не мог расслышать это. Этого не могло произойти. Сколько он себя помнил, она была его, а он ее. В их регионе было широко известно, что при лучшем времени они обязательно обручаться. Неужели время действительно изменило то, что казалось вечным фактом? - Я много слышал о тебе, Чонгук. И рад, наконец, встретиться с тобой, - сказал мужчина, протягивая руку для рукопожатия. Он выглядел спокойным, но улыбка казалась слегка натянутой. - Это была долгая война, и я слышал, как ты храбро сражался. Спасибо за твою службу. Даже в изумленном состоянии, у Чонгука хватило приличия оставаться вежливым. Он сразу же ответил на рукопожатие Тэхёна, не в силах игнорировать, насколько чистой и гладкой была его ладонь. Очевидно, ему не было поручено служить на войне, как Чонгуку. Он не знал, что ответить, поэтому коротко кивнул. Однако, как бы Чонгук не пытался расслабить выражение лица, он не мог удержаться от того, чтобы стиснуть зубы, глядя на Чеён и Тэхёна. Чонгук никогда не заявлял о своей любви и не просил Чеён ждать его, поэтому он понимал, что чувствовать себя преданным - нерационально. И все же это было именно то, что он ощущал. Казалось, что война отняла у Чонгука больше, чем он думал.***
Если война была для Чонгука физическим адом, то сидеть за ужином со своей семьей, семьей Чеён и ее женихом было худшим моральным адом. Особенно с обеспокоенными взглядами, которые все продолжали бросать на него на протяжении всей трапезы. Как будто он не выдержит и вызовет Тэхёна на дуэль. Это был первый семейный ужин Чонгука за долгие годы, и все же ему пришлось сидеть и наблюдать, как любовь всей его жизни обменивается улыбками и приглушенным шепотом с другим мужчиной. И Чонгук поклялся, что если он увидит одежду Тэхёна, хотя бы еще раз коснувшуюся Чеён, он останется без нее. По крайней мере, поле битвы стало немного справедливее теперь, когда Чонгуку дали время искупаться и переодеться. Тэхён, возможно, обладал очевидной красотой, но Чонгук был красив в более суровой манере. И хотя Тэхён был немного выше, Чонгук был здоровее. Отчасти Чонгук надеялся, что его мышцы хоть немного напугают Тэхёна. - Расскажи нам о войне, сынок, - подсказал отец Чонгука, передав ему черствый кусок хлеба, который они имели. Чонгук прожевал еду, радуясь, что есть на чем сосредоточиться, кроме кипящей в его мыслях ярости. - Это было кровавое месиво. Я не рекомендую. Все посмеялись над его шуткой, довольные, что дошли до точки, когда они могли пошутить над этим. Теперь, когда все это осталось в прошлом. Но Чеён поймала его взгляд, и за ее улыбкой скрывалось понимание. Как будто она видела, что он так многое скрывает из собственных чувств за щитом этих шуток. У нее всегда была способность читать его эмоции, как книгу. По крайней мере, это не изменилось за годы. - Я хотел бы услышать больше о нашем госте, - сказал Чонгук, отводя глаза от Чеён и вместо этого направляя ястребиный взгляд на мужчину, сидящего рядом с ней. - Как ты оказался в нашем городке, Тэхён? - Я врач. Один из немногих, кому было поручено оставаться в деревнях и оказывать помощь гражданам, в то время как большинство отправили на передовую. На самом деле я вырос в городе всего в нескольких милях к западу отсюда, - объяснил Тэхён, аккуратно кладя несколько кусков мяса на блюдо Чеён, пока он говорил. - Мы с господином Паком вместе работали в больнице Сеула во время войны. Чонгук мысленно выругался. Этот мужчина был не только образованным врачом, но и связан с семьей Чеён. И хотя Чонгук не мог бросить на отца Чеён предательский взгляд, небольшая часть его понимала, почему он согласился на их помолвку. Во времена хаоса Тэхён был стабильным и надежным кандидатом. - А как вы познакомились? - он перевел взгляд между Чеён и Тэхёном, не упуская из виду то, как она избегала его болезненных глаз. Ей внезапно очень понравился свободный шнурок на рукаве ханбока. - Мы познакомились в приюте, - откашлялся Тэхён, прежде чем ответить. Чонгук изогнул бровь на то, чтобы Чеён объяснила. - Я работала там волонтером в начале войны. - А я делал прививки детям, пока Чеён держала их за руки. Взгляд смягчился, когда он снова взглянул на нее, зная, как сильно она любит детей. Чонгук мог только представить, какой успокаивающей и доброй она была в тот момент. Как бы ее лицо озарилось миловидностью детей. Любой бы влюбился в нее на месте, поэтому, возможно, он мог бы простить Тэхёну хотя бы немного за то, что он сделал именно это. - Дети очень привязались к Чеён-и, - сказала госпожа Пак с сияющей улыбкой. - Она ходила туда каждый день. Я думаю, что она проводила там больше времени, чем в собственном доме. - Это преувеличение, - усмехнулась Чеён. - Я только пыталась внести свой вклад, чтобы помочь со всем беспорядком, в котором мы находились. - Я знал, что ты не сможешь сидеть на месте, - покачал головой Чонгук. Он не знал, гордиться ему или расстраиваться из-за того, что она ежедневно подвергала себя опасности, рискуя попасть в центр города. - Я бы тоже отправилась на войну, если бы могла. - Адреналиновая наркоманка. - Сам такой. Все усмехнулись, обмениваясь взглядами и благодаря за небольшой намек на то, что нормальность вернулась в их жизнь. После ужина, когда все помогали убирать со стола, Чонгук придумал план. Ему нужно было поговорить с Чеён, и у него был прекрасный повод остаться с ней наедине. Он схватил два ведра с заднего двора и протянул ей одно. - Может, нам стоит принести немного воды из источника? Кажется, у нас она закончилась. Чеён секунду колебалась, прежде чем взять у него ведро. - Наверное, потому, что ты всю ее использовал для ванны. - Поверь, я сделал это ради всеобщего блага, а не только для себя. Чеён улыбнулась и повернулась к Тэхёну. Сладость в ее голосе, когда она разговаривала с ним, убила Чонгука, потому что было время, когда это было предназначено только для него. - Я просто схожу к ручью с Чонгуком. Я скоро вернусь. Чонгук был невероятно благодарен за то, что Тэхён не поцеловал ее на прощание и не предложил сопроводить их в пути. Он только тепло улыбнулся и кивнул. И это было даже хуже, поскольку из-за этого Чонгук внезапно почувствовал проблеск уважения к нему. Он задавался вопросом, как много Тэхён знал об их отношениях. Если бы он знал, что это были их первые поцелуи. Бесчисленное количество ночей, проведенных вместе на крышах и верхушках деревьев. Заметил ли он химию между ними так же, как и все остальные? Или он решил проигнорировать это? - Он кажется милым, - сказал Чонгук настолько ровным тоном, насколько это было возможно, после нескольких минут их прогулки по тихим темным улочкам родного городка. - Прекрати, я знаю, что ты его ненавидишь, - усмехнулась Чеён. - Дело не в том, что я его ненавижу, я просто ненавижу ситуацию, - вздохнул он. - Чонгук, - ее голос стал мягче, и теперь она смотрела на него с печалью. Боль в ее глазах казалась точной копией его собственной. - Тебя не было пять лет. Это очень долго. Мне уже двадцать три года, что намного превышает желаемый возраст для вступления в брак. Практически старая дева по мнению города. И как бы мне ни хотелось верить, что ты однажды вернешься, я не знала наверняка, вернешься ли ты. Когда они достигли ручья, Чеён наклонилась, позволяя воде пробежать по пальцам на секунду, пока она оставалась в глубокой задумчивости. Чонгук наклонился рядом, начиная набирать воду в ведра. - Ты говоришь, что двигалась дальше? Чеён коснулась металлической ручки ведра, и Чонгук попытался не обращать внимания на то, как ее пальцы коснулись его. И снова она, казалось, избегала его взгляда, развернувшись и направляясь обратно к дому. - Я просто пытаюсь сказать...все это очень сложно. Он нахмурился от раздражения, подняв второе ведро и бросившись ее догонять. Он позволил ей высказать свои мысли, молча следуя рядом. Вскоре Чеён остановилась и повернулась к нему. - Когда началась война, опасны были не только поле боя. Для жителей деревни каждый шаг за пределы дома был риском. И много плохих людей проникло через городское заграждение. Женщин насильно забирали из домов, чтобы они могли «развлечь солдат». И знаешь, почему меня не взяли? Из-за этого. Она подняла руку и указала на кольцо. - Тэхён защищал нас все это время. Он следил за тем, чтобы мы были здоровы, чтобы нас кормили, он помогал в приюте, и провожал меня домой каждую ночь, чтобы я была в безопасности. Он так многое сделал для нас только по доброте своего сердца. - А как насчет всего, что сделал я? - спросил Чонгук тихим голосом, несмотря на гнев, кипящий в темных глазах. Он знал, что это эгоистичный вопрос, но он посвятил пять лет своей жизни защите других. Может, и ему пора получить то, чего он хотел. - Я ушел отсюда, чтобы защитить всех вас. Чтобы защитить эту страну. Каждый божий день был адом, но в самые темные ночи меня спасала надежда, что однажды я воссоединюсь со своей семьей и снова увижу тебя. Чеён поставила ведро и обхватила его лицо ладонями, слезы снова угрожали вырваться из ее извиняющихся глаз. - Я знаю, я знаю, Чонгук. Я знаю, скольким ты пожертвовал, и я искренне благодарна и счастлива, что ты сейчас здесь. Что ты выжил. Что я наконец могу увидеть и прикоснуться к тебе и знать, что это не сон. Я молилась об этом моменте каждую ночь. Он тоже отпустил ведро и обнял ее за талию. Взгляд расплывался, но он провел ее на несколько шагов назад, пока ее спина не прижалась к каменной стене ближайшего дома, и они не скрылись в тени ночи. - Так почему же тогда это не могу быть я? - спросил он чуть громче шепота, прижавшись к ее лбу. - Выбери меня, Чеён. Выходи за меня замуж. Она прикрыла глаза, но не раньше, чем новая слеза выскользнула из уголка глаз. - Это не так просто. Я обещала ему, и не могу отступить от своего слова. Чеён начала отстраняться от него, но он схватил ее и приподнял за подбородок так, чтобы они снова встретились лицом к лицу. - Ты его любишь? - Чонгук... - Ты его любишь? Она задумалась на секунду, нахмурив брови. - Я забочусь о нем. Он хороший человек. - Я не об этом спрашивал. Я спросил, любишь ли ты его? - Чонгук все еще держал ее за подбородок, заставляя удерживать его взгляд. Другой рукой он крепко держал ее за талию. Как будто боялся, что отпущение будет означать, что она никогда не вернется. Чеён прислонилась затылком к стене, и все больше слез стекали по ее лицу. - Нет, я не думаю, что люблю его. На мгновение Чонгук позволил своему сердцу наполниться надеждой. Возможно, еще не поздно. Он глубоко вздохнул, прежде чем задать волнующий его вопрос. - Ты все еще любишь меня? Боль и тоска, которые вспыхнули в ее глазах, когда она смотрела на него, были достаточно, чтобы убедить его, но Чеён все равно ответила: - Я не могу на это ответить. - Ты уже ответила. Получив все необходимое подтверждение, Чонгук сократил сантиметры между их губами. Он целовал ее с неистовой страстью человека, прошедшего через ад и обратно. Мужчина, который только хотел почувствовать комфорт этих рук, обвитых вокруг его шеи, губ, прижатых к его губам, и этого тела, согревающего его. Она поцеловала его в ответ, их губы соединились так же естественно, как и в подростковые годы. И в те несколько блаженных моментов, когда все, что они могли чувствовать и пробовать на вкус, было друг другом, казалось, что кусочки сердца Чонгука постепенно собирались воедино. Как будто он снова мог безболезненно дышать. Но это был недолгий и эгоистичный забег. Как только Чеён вспомнила об этом, она отстранилась. - Подожди, Чонгук, - она выбралась из его рук. - Я не должна этого делать. Тэхён этого не заслуживает. Он ничего не мог поделать, кроме как смотреть, как она бросается к своему дому, чувствуя, что его сердце покидает его вместе с ней.***
Следующие несколько дней были только продолжением пыток Чонгука. К счастью, военные принимали участие в инициативах по восстановлению города, поэтому ему было на чем сосредоточить свою энергию. Он помогал восстанавливать магазины и расчищать улицы в центре городка ежедневно, и проводил каждую секунду, пытаясь избежать Чеён в тщетной попытке избавиться от нее. Но как получить любовь на два десятилетия? Ему было неизвестно. Однако он постепенно начинал понимать что, что бы ни случилось, часть его всегда будет любить Чеён. В один из особенно жарких летних дней, когда Чонгук сделал перерыв в укладке черепичной крыши в центре города, чтобы сесть на каменную лестницу и выпить стакан пресной воды, он был удивлен, увидев, как Тэхён сел рядом с ним. На нем была фетровая шляпа, а в руках коричневый кожаный портфель. Он аккуратно поставил портфель рядом с лестницей, прежде чем повернуться к Чонгуку. - Прекрасный сегодня день, не так ли? Чонгук крепко стиснул зубы, но оставался тихим и только сделал еще один глоток из стакана. - Куда ты собираешься в такой прекрасный день? - Я еду домой, - Тэхён сверкнул улыбкой Чонгуку, прежде чем откинуться спиной на лестницу и испустить удовлетворенный вздох. - Меня не было слишком долго. Теперь, когда все в безопасности, пора вернуться и помочь своему народу. - Ты берешь невесту с собой? - Чонгук продолжал мелочиться по этому поводу, но ничего не мог с собой поделать. Он едва ли начал принимать помолвку Чеён с другим мужчиной, не говоря уже о том, чтобы она была готова переехать за сотни миль в другой город. Тэхён слегка усмехнулся. - Нет, к сожалению, я решил отменить свадьбу. - Что? Почему? - Чонгук повернулся к нему лицом. - Для начала, она любит другого, - Тэхён повернулся, чтобы взглянуть на Чонгука понимающим взглядом. - И поскольку срок нашего соглашения истек. Я предложил жениться на ней только для того, чтобы обезопасить ее во время войны. Но теперь, когда все закончилось, мы оба можем идти разными путями. Чонгук был изумлен этим откровением, не в состоянии полностью осмыслить все. Тэхён был так внимателен к ней во время ужина, что было что-то в том, как он смотрел на нее, в улыбках, которые он ей дарил. Он не мог делать этого только из доброты. Даже сейчас, когда он говорил, он не мог полностью поддерживать зрительный контакт с Чонгуком. Как он и подозревал, мужчина сможет распознать свою ложь. Чтобы увидеть боль, замаскированную его яркой улыбкой. - Мне очень жаль, - ответил Чонгук. Это были одни из самых искренних слов, которые он говорил ему. - А мне не жаль. Я всегда буду дорожить этими несколькими годами, которые я провел с ней. Даже если она никогда не была моей, было приятно какое-то время притвориться. Любовь к ней сделала эту войну терпимой. Чонгук смог полностью понять его последнее заявление. И теперь, когда он смотрел на Тэхёна с любопытным выражением лица, в его сердце не было неприязни. Он понял, что они не такие уж и разные. Они были просто двумя мужчинами, безнадежно влюбленные в удивительную девушку и сделали все, чтобы о ней позаботились. Чтобы она была счастлива. Со вздохом Тэхён встал. Он отряхнул пыль со своего портфеля и в последний раз улыбнулся Чонгуку. - Позаботься о ней. Она одна из миллиарда. Чонгук улыбнулся в ответ и кивнул, ожидая, пока он исчезнет из виду, прежде чем броситься обратно в родной город. К Чеён. Он бежал всю дорогу, едва чувствуя, как палящее солнце на его коже выделяет пот, пропитавший его одежду одновременно. В его мыслях была только одна цель, и один человек в его сердце. Все эти годы разлуки, боли и страданий - они преодолели все это. И на этот раз на его пути не будет никаких препятствий. Он нашел ее сидящей у реки, ее юбка была задрана до колен, позволяя ногам насладиться прохладной водой. Казалось, Чеён снова глубоко задумалась, поэтому он просто безмолвно закатал брюки и сел рядом с ней. Она взглянула на него, когда он также отпустил ноги в воду. - Это заняло не так уж много времени, - сказала Чеён с насмешкой. - Тэхён только разорвал помолвку, а ты уже здесь. - Не буду врать, я не расстроился из-за новостей, - усмехнулся Чонгук. - Как ты себя чувствуешь? - Я не знаю. Часть меня вздохнула с облегчением, а другая может быть немного разочарована? Немного грустно, что я, скорее всего, никогда его больше не увижу, что эта глава в моей жизни окончена. Думаю, я тоже чувствую себя виноватой из-за того, что не смогла стать той, в ком он нуждался. Но я также желаю ему самого лучшего и искренне надеюсь, что он найдет кого-то еще лучше...По сути, я сейчас переполнена эмоциями. Это то, на что похожи все расставания? Чонгук сочувственно посмотрел на нее и кивнул. - Мне не нравится это чувство. Я не люблю расставания. - Хорошо, потому что после этого ты никогда больше не пройдешь через это, - усмехнулся он. - Я обещаю. - Это твой способ сделать мне предложение? Чонгук покачал головой. - Нет, на этот раз я хочу сделать все как следует. Мы будем идти к этому не спеша. Я дам тебе несколько минут, чтобы ты пережила разрыв, а затем поделюсь с тобой своей любовью, чтобы ты больше не чувствовала боли. Мы будем наверстать упущенное и заново изучать все, что нужно знать друг о друге. А потом, когда мы оба будем готовы, я сделаю тебе предложение самым красивым, трогательным способом, который навсегда останется в твоей памяти. - Ва-а, похоже ты все распланировал, - засмеялась Чеён и ударилась своим плечом о его. - Что мы будем делать до тех пор? - Что ж, - сказал он, беря ее за руку и переплетая пальцы, - почему бы нам не начать с разговора о твоих чувствах. Чонгук мог откинуть свои желания на некоторое время, если это то, что ей нужно. Он мог стать лучшим другом, каким был всегда, еще на несколько мгновений, прежде чем их отношения бы изменились. В конце концов, им предстояло провести остаток жизни вместе. Чеён прислонилась головой к его плечу и начала изливать душу, пока он внимательно слушал. Как и в детстве. Когда они сидели там, раскачивая ноги в воде и сцепив руки, казалось, что все наконец вернулось на круги своя. Она улыбнулась ему, а он улыбнулся в ответ, и в мире Чонгука снова все стало хорошо.