Невеста

      — Взялся же на свою голову... — Олег хмурился, стоя перед зеркалом и ведя ожесточённую борьбу с неугомонным галстуком, который всё никак не желал завязываться в узел.       До этого получалось везде: на ножке перевёрнутого стула, на дверной ручке, на старом торшере, да даже на балясине скрипучей лестницы в коридоре — везде, но только не на Олеговой шее. В доме родителей Игоря, где семейство Громов проживало уже, наверное, десятками поколений, было вообще вагон и маленькая тележка подходящих поверхностей, на которых можно было бы завязать галстук, но надо же было такому случиться, что именно сегодня, в этот невыносимо жаркий летний день, галстуку нужно было оказаться не просто завязанным где-нибудь, а именно под отглаженным воротничком Волковской рубашки.       Олег вдохнул поглубже и медленно выдохнул, пытаясь успокоить закипающее бешенство. Он прошёлся по комнате туда-сюда, как мантру прокручивая в голове обещание, что у него всё обязательно получится, и снова вернулся к зеркалу.       Волкову определённо шёл строгий костюм. Конечно, подобрать подходящий было непросто, но если всё же отыскать тот самый идеально сидящий пиджак, добавить к нему прямые брюки с отутюженными стрелками, вычищенные туфли и всё это к кипенно-белой рубашке, то ой... Хоть на красную дорожку, хоть на приём к президенту. Однако тут-то, как оказалось, и таилась большая проблема, вылезшая боком в самый неподходящий момент — такому красивому Олегу галстуки всегда завязывали тонкие женские пальчики, не давая возможности самому попрактиковаться в этом непростом деле, а когда пришло время для самостоятельных сборов, именно та часть, которая раньше казалась самой приятной, подставила подлую подножку.       — Да пошло оно всё... — шёпотом выругался Волков и с остервенением швырнул на кровать почти готовый узел из несчастного куска ткани. Он мог бы, безусловно, сейчас отступить, признать своё поражение и бездарность и, подняв белый флаг, пойти просить помощи у Игоревой мамы, но гордость не позволяла.       Обратиться к кому-то для Олега всегда было непросто, привычка быть "сам за себя" въелась под кожу с самого детдомовского детства, а побороть это было выше его сил. Он знал, что если попросить, никто не откажет, не будет смеяться или упрекать — родители Игоря вообще приняли его как родного, увидев впервые много лет назад. Очевидно, Олег внушал доверие, однако сам довериться не торопился: изучал, приглядывался и просто-напросто стеснялся. В конце концов, решил Волков, невест красть — это не в ресторан идти, тут скорее не одежда важна, да и погода вообще не под пиджак.       Продолжая убеждать себя, что нисколько не подведёт Игоря, если явится не при «параде», и тот наоборот только обрадуется, если его друг не сварится в душной машине в ста слоях одежды, Олег быстро переоделся. Старательно отпаренный им самим с раннего утра костюм перекочевал обратно на вешалку и в шкаф, заменённый на привычные джинсы и чёрную футболку. Туфли, не дождавшись, когда их уберут в коробку, остались в углу, а самые удобные, хоть и потрёпанные, кроссовки заступили на службу вместо них. И пусть говорят, что в жару в чёрном только вариться, Волков был с этим категорически не согласен.       Был знойный полдень: июльское солнце беспощадно пекло сверху, а где-то на горизонте мрачно густели тяжёлые грозовые облака. От земли будто пар шёл, духота и тишина, ни листочка на деревьях не шелохнётся. Олег сбежал по рассохшимся ступеньками на первый этаж, на ходу нащупывая ключи от машины в кармане, и, вздохнув, вышел из пахнущей чистотой и каким-то свежим моющим средством прохлады сеней на пыльную улицу небольшого посёлка.       Всё началось, можно сказать, два с половиной года назад. Тогда Олег ещё, естественно, не подозревал, что спустя столько времени, на него возьмут да и, вот так разом, не посвящая ни в какие подробности, возложат важное и не такое уж и простое дело.       Тогда была зима, середина февраля, близился тот самый праздник, после которого Волков, словно оперная дива, возвращался домой, заваленный цветами и конфетами. В День защитника отечества Олег, честно отслуживших полагающийся срок и даже ещё один годок по контракту, принимал заслуженные поздравления от "своих девчонок". Когда он пришёл на собеседование, чтобы устроиться тренером в элитный фитнес-клуб в одной из огромных стеклянных башен в самом центре города, он ожидал, что ему предстоит иметь дело с накаченными культуристами и деловыми бизнесменами, пришедшими привести себя в форму после тяжёлого дня в офисе. В тот момент ему, честно сказать, было как-то даже страшновато. Но на деле всё оказалось совсем по-другому, да так, что Олег искренне не понимал, были ли его представления страшнее действительности. Вести занятия у хрупких дам, — лишь кажущихся такими на первый взгляд, между прочим, — было ох как непросто. Держать лицо, быть терпеливым и, прости господи, ни в коем случае не пялиться ни на кого... Молоденькому Волкову было по-настоящему тяжко: начальство закручивало гайки, грозясь вышвырнуть за любую оплошность, а любопытные взгляды и кокетливые улыбки кружили голову.       Но ко всему привыкает человек, чем больше работаешь, тем легче становится. Прошёл год, Олег перестал как школьник краснеть и теряться от любого проявления к себе женского внимания, перестал зажиматься и бояться лишний раз слово сказать. Он любил то, чем занимался, получал удовольствие, зная, что делает людей вокруг счастливее и здоровее, был упорным и талантливым, а за таких людей будет держаться даже самый строгий руководитель. Одним словом, жизнь наладилась.       И вот тогда-то Волков, совершенно случайно, открыл для себя всю прелесть своего положения. Всё началось со случайного разговора после тренировки. Она восхищалась его мышцами, недавно набитой на всю спину волчьей пастью, интересовалась, не больно ли было; спрашивала, почему севший ещё в армии, после тяжёлой простуды, голос такой низкий и хриплый; была бесконечно мила и непосредственна. А Олег поддавался на её игры: флиртовал в ответ, пригласил на свидание, и потом, не мучаясь лишними угрызениями совести, тихо вылез после бурной ночи из постели ранним утром и ушёл. Через день на тренировке оба не говорили об этом. Зачем, если им так удобно?       Волков быстро знакомился, легко соглашался на любые предложения и спокойно плавал в этом море свободных отношений, пока как раз за неделю до двадцать третьего числа не узнал ближе Сашку. С ней тоже вроде было всё несерьёзно, просто и легко, как с любой до этого, но вот, однажды вечером, объясняя новое упражнение, Олег случайно обернулся и увидел её за стеклянной дверью зала. Она помахала рукой, прося выйти, и отошла от двери. Было уже поздно, на улице давно стемнело, метель мела за окном. Саша стояла в коридоре в тяжёлом пуховике, прятала в шарф заплаканное лицо.       — Что случилось? — Волков вылетел из зала, оставив подопечных стоять в планке самостоятельно.       — Сумка... Там, на улице, у метро, — и девушка, шмыгая носом и зло глядя куда-то в сторону, рассказала, как по дороге домой двое парней догнали её в переходе и, выхватив сумку, успели убежать быстрее, чем она позвала на помощь.       — Сейчас закончу с этой группой, и пойдём в полицию, — Олег помрачнел и, только убедившись, что подруга сняла верхнюю одежду и перестала плакать, вернулся в зал.       Он не знал, как надо успокаивать, не умел подбирать слова, чтобы утешать, и чувствовал от этого себя ужасно неловко. Предложить решение проблемы, помочь делом, а не словами — вот его способ утешения, из-за чего порой казался своим спутницам холодным и грубоватым. "Надо было просто пожалеть," — вздыхала очередная "она". Волков только кивал и неловко приобнимал за плечи, теряясь и смущаясь.       В полицейском участке было на удивление пусто и ужасно душно. Батареи жарили нестерпимо, и Олег успел запариться даже в своём тонком пальто. Сквозь приоткрытую дверь он наблюдал, как Саша разговаривает со следователем, всё думая, что они вот-вот должны закончить. Лампочки в коридоре тихо потрескивали, Волков прикрыл глаза, как вдруг из кабинета через две двери раздались громкие крики. От нечего делать, Олег прислушался.       — Да нельзя с ними по закону, нельзя! — молодой полицейский распахнул дверь и вылетел в коридор.       — Вон отсюда! Уволен! — понеслось ему вслед, дверь громко хлопнула.       — Ух, тебя, Прокопеныч... — потрясая кулаком закрывшейся двери, прошипел усатый брюнет, обернулся и по его лицу вдруг расплылась удивлённая улыбка. — Батюшки, — он плюхнулся на стул рядом с Олегом, протянул ему крепкую ладонь. — Волчара, здорово.       Олег непонимающе сощурился, но вдруг тоже просиял.       — Гром? Игорь? — он пожал протянутую руку. — Да ладно, не может быть. А я раньше не верил, когда говорили, что мир тесен.       Два школьных товарища удивлённо оглядели друг друга и засмеялись. Обоих, казалось, было не узнать. С тех пор как мальчишками они сидели за одной партой на физике, которая ни одному, ни другому никак не давалась, бегали за школу бить хулиганов, сами потом были биты и вслед за завучем плелись к директору, прошло столько времени, что они забыть друг друга успели. Каждый в своих заботах, делах, оба даже не появились на встрече выпускников, которую организовали энергичные бывшие одноклассницы совсем недавно. Чёрт знает как, глядя на мужчину перед собой, Игорь узнал старого друга, Олег же не верил своим глазам до сих пор.       — А там кто на тебя так грозно? — Волков усмехнулся, когда волна первой странной радости наконец схлынула.       — Прокопенко. Начальник, — Гром фыркнул. — Он так-то мужик хороший, но так бывает раскричится... Да ты не подумай, что я тут вдруг безработным сделался, — Игорь хмыкнул, весело подмигнул. — Меня по три раза за месяц выгоняют, а потом всё обратно. Без меня раскрываемость ниже плинтуса, они это знают. Отец мой, может помнишь, он нас на машине раньше катал ещё летом как-то, вот с ним Фёдор Иванович работал, так что мы почти родные.       Олег закивал и хотел было ещё что-то спросить, но от следователя наконец вышла Саша. Она растерянно оглянулась, и Волков поднялся ей навстречу.       — Подружка твоя? — Гром ухмыльнулся, махнул рукой хмурой девушке.       — Ну типа того, — Олег улыбнулся, помог ей надеть пуховик и подал шарф.       — Ишь какой. Жених, — хохотнул Игорь. Он просто пошутил, а у Волкова холодные мурашки по спине пробежали. Быстро махнув Грому рукой, он быстро повёл подругу к выходу, для самого себя скрывая неловкость за стремлением скорее довести девушку до дома.