Otherworld

      — Похоже, отсюда след ведёт на запад, — объявила Ито Айя, принюхиваясь к воздуху. Команда Олень остановилась у западной границы Страны Огня, недалеко от того места, где начиналась Страна Дождя. Шикамару наблюдал за Айей, пока та указывала на запад. Женщина напоминала его мать: опрометчивая, без пустой болтовни, чертовски упрямая — до такой степени, что Шикамару задавался вопросом, не был ли это способ Шестого посмеяться за его счёт.       Асума стоял позади Айи, ожидая, пока та искала след и улики. Он потянулся за пачкой сигарет, вытащил одну и щёлкнул зажигалкой, чтобы прикурить. Он не переставал курить с тех пор, как они покинули Коноху. Появившаяся в воздухе сера обожгла глаза Шикамару, заставив его прищуриться и сделать шаг назад, присев на корточки на лесной подстилке.       Слева от него была Микото. Она казалась расслабленной, когда, уперев руки в бёдра, терпеливо ждала, пока Айя закончит обнюхивать след, но в ней чувствовалось скрытое напряжение, с которым Шикамару редко сталкивался. Она напомнила ему о гадюках, на которых он наткнулся вместе с остальными членами Команды Десять, когда они впервые посетили Страну Ветра. Плавная, спокойная, но в то же время готовая в любой момент нанести удар.       — Они пересекли границу здесь, — заключила Айя, сперва повернувшись к Асуме, а затем встретившись взглядом с Шикамару. Это его не беспокоило — то, что Шестой назначил его капитаном, стало неожиданностью для всех них. Как по опыту, так и по силе он был намного ниже трёх шиноби, находящихся в настоящее время под его командованием, но он полагал, что был одним из двух людей, которые могли сохранять хладнокровие и привести их всех домой. Вторым человеком была Микото. Но он понимал, как это было бы воспринято — мать Хокаге в качестве назначенного капитана. «Вот, кто Шестой для тебя», — подумал он.       — Сложная территория, — отметил Асума, глубоко вдыхая.       — Неизвестная территория, — сказала Микото, прищурив глаза и глядя куда-то вдаль. — Дождь в течение многих лет находится под контролем Ханзо Саламандры. Они не очень хорошо относятся к иностранным шиноби. Если там заметят — это будет поводом для международного скандала.       — Хочешь сказать, мы должны просто сдаться, Микото? — огрызнулась Айя.       Микото оставалась бесстрастной.       — Нет. Я говорю, что мы должны действовать осторожно и оставаться незамеченными.       — Согласен, — сказал Асума, поворачиваясь к Шикамару.       Он проанализировал ситуацию. Два таинственных шиноби, которые за короткое время уничтожили отряд, состоящий из опытного джоунина и трёх способных чуунинов. Двое нападавших — один с косой, который нацелился на Куренай и уничтожил её в первые минуты боя. Хината описала его как сумасшедшего, кричащего о ритуалах и сладости боли, когда он пронзил себя и каким-то образом нанёс те же раны Куренай. Шино и Генро сражались со вторым, но вскоре проиграли, столкнувшись со шквалом высокоуровневых стихийных дзюцу.       Этот дуэт перешёл границу одной из самых изоляционистских наций в мире. Акацуки была группой наёмников, которая перестала браться здесь за случайную работу, и ходили слухи, что они перешли к более серьёзным делам.       Микото взглянула на него.       — Акацуки существуют со времён Третьей мировой войны шиноби. Но тогда они были небольшой организацией. Дождь сообщал о множестве столкновений и разведданных, касающихся Акацуки, но несколько месяцев назад эта информация перестала поступать. У Шестого вообще проблемы с тем, чтобы выйти с ними на контакт.       «Шестого, хм? Должно быть, странно, что мать упоминает своего сына по титулу, а не по имени», — подумал Шикамару, хоть и собирал в это время всю информацию воедино. Группа наёмников, которая начинала как небольшая организация, базирующаяся в Стране Дождя. Странами, которые первыми сообщили о том, что видели Акацуки, были Огонь, Ветер и Земля, и все они граничили с Дождём. А ещё то, что из Дождя перестала поступать информация. Всё вело в эту скрытую деревню. «Так вот почему вы позволили нам пойти, господин Шестой?»       Он посмотрел на свою команду.       — Из чего мы можем сделать вывод, что Акацуки захватил Дождь.       Трое джоунинов кивнули с мрачными лицами.       Шикамару поднялся на ноги и засунул руки в карманы штанов.       — Акацуки начинали как группа наёмников, но со временем стали более амбициозными. Им нужна была оперативная база, а что может быть лучше существующей деревни шиноби? Но это требует времени, рабочей силы и особенно денег — Дождь всё ещё посылает шиноби для выполнения работы, и, несмотря на всё притворство, всё выглядит как раньше, если бы не полное прекращение контактов и поступления информации. Так что тот, кто отвечает за Акацуки, потратил месяцы, если не годы на вербовку ключевых членов, наращивание сил и капитала и захватил Дождь.       — Почему Дождь? — спросила Айя, скрестив руки на груди.       — Он слаб, — сказала Микото, прежде чем он смог ответить. — Последняя война опустошила страну, и её положение — а она зажата между странами Ветра, Огня и Земли — гарантировало, что она никогда не станет чем-то большим, чем плацдармом для сражений. У них есть шиноби, тоже талантливые, но они никогда не будут обладать такой же силой, как одна из Пяти Наций.       — Лёгкая мишень, — заключил Асума, делая ещё одну долгую затяжку.       — Готовиться к битве с этими двумя в неизвестном нам регионе — самоубийство, — сказал Шикамару, ущипнув себя за переносицу. — Особенно, если эта местность вся под контролем Акацуки, — он посмотрел на троицу. — Но если наша догадка верна, а я сильно подозреваю, что это так, то на наших границах закрепился враг, а это ещё большая угроза.       Микото согласилась, в то время как Асума бросил окурок и придавил его ногой.       — Мы разведаем в Амегакуре и посмотрим, какова ситуация. Если у нас будет возможность найти этих двоих, мы воспользуемся ею и покончим с ними. Если нет — вернёмся в Коноху, чтобы сообщить о том, что найдём, — Айя открыла было рот, чтобы прервать его, но он поднял руку и собрался с духом: — Я понимаю ваши чувства. То, что они сделали, они сделали не только с вами и вашим кланом, или с Асумой-сенсеем. Они сделали это со всеми нами. Генро и Куренай-сенсей были товарищами-шиноби из Листа. Однако вся эта миссия мести бесполезна, если мы умрём в Дожде из-за опрометчивости. Каждая крупица информации — это сила, а даже небольшая сила может изменить будущее мира, — удовлетворённый тем, что Айя закрыла рот и в ярости сжала кулаки, Шикамару осмелился взглянуть на Асуму.       Его бывший учитель сохранял невозмутимое выражение лица, но в его глазах горел огонь, а лицо было напряжено. Асума промолчал, лишь вынул очередную сигарету и прикурил. Микото одобрительно кивнула ему. Казалось, ещё один человек, не ищущий возмездия, согласился с ним. Небольшая поддержка.       Шикамару присел на корточки и достал из сумки пустой свиток и кисточку.       — Мы будем двигаться строем в одну линию. Айя-сан, я бы хотел, чтобы вы возглавили его. Ваше превосходное обоняние предупредит нас о ком угодно и о чём угодно поблизости. Асума, ты второй. Твоя скорость реакции на высшем уровне. Я буду третьим. Микото-сан, я рассчитываю, что вы будете прикрывать наш тыл.       — Понятно, — сказала Микото, её глаза налились алым.       Шикамару кивнул и схематично нарисовал карту того, что, как он помнил, удалось собрать разведке Конохи.       — Амегакуре окружён водой и имеет несколько высотных зданий. Мы проберёмся в деревню и понаблюдаем за внешними воротами вот здесь, — он указал место, — прежде чем проникнуть внутрь. Но до того, как мы отправимся, я бы хотел провести инвентаризацию всего вашего снаряжения.       Он заметил удивление на лице Айи, когда Асума и Микото потянулись за своими рюкзаками и открыли их, чтобы он мог посмотреть. Айя взглянула на обоих джоунинов, а затем схватила собственный, неохотно показывая его Шикамару. «Да, с ней будут проблемы», — Шикамару вздохнул.       — Хорошо, выдвигаемся, — сказал Шикамару. Трое джоунинов встали в шеренгу. Когда они пробирались через лес, единственным звуком, который можно было услышать, была поступь их шагов на ветвях. Он обернулся, как раз когда они пересекали границу Страны Огня, и страстно пожелал вернуться в эти леса.

***

      «Ямадзато» был одним из лучших заведений Конохи. Он был выдержан в классическом стиле, малое количество убранства не отвлекало от изысканного мастерства художников на сёдзи и запаха свежих татами. Бамбуковый фонтан украшал вестибюль своим успокаивающим присутствием, струйка воды и мягкое прикосновение бамбука к камню время от времени приятно отвлекали от мыслей.       — А, Хокаге-сама! — Анри, владелица «Ямадзато», поспешила к нему. Она отвесила глубокий поклон. — Казекаге находится в Комнате Глицинии. К сожалению, из-за позднего уведомления сегодня Комната Гортензии не свободна. Прошу, я отведу вас туда, — она вытянула руку, направляя его в коридор, низко опустив голову.       «Как ему подходит быть в Комнате Глицинии», — лениво подумал Итачи, когда Анри показала ему комнату. — «Одни из самых ядовитых цветов. Ему это понравится».       В передней части комнаты с прямой, как доска, спиной стояла Изуми. Она собрала свои недавно подстриженные волосы довольно привлекательным украшением и сменила свои обычные джоунинские штаны на новую униформу, надев на левую руку оранжевую ленту, которая отмечала её как помощника Хокаге. Заметив его, она обеими руками сжала планшет, который держала, и быстро кивнула ему. Анри прошаркала вперёд и извинилась, опустившись на колени рядом с дверью сёдзи, чтобы открыть её. С грацией, которую он редко видел у кого-либо, кроме, возможно, Сакуры, тренирующей свои навыки уклонения, Анри отодвинулась в сторону, чтобы Итачи и Изуми вошли в комнату, а затем потянулась и закрыла дверь.       — Это не привычная комната, — заметил Сасори. Он сидел на диване, оба его охранника стояли позади него и демонстративно смотрели прямо перед собой. Сасори снял шляпу и распахнул мантию, чёрная как смоль броня резко контрастировала с белизной его одежды.       — К сожалению, похоже, ваша обычная комната была недоступна. «Глициния» — их второй лучший номер, — Итачи заметил, как губы Сасори слегка изогнулись при упоминании этого названия. — Приношу свои извинения за то, что не смог лучше вас разместить.       — Всё, конечно же, в порядке, Хокаге-сама, — сказал Сасори, пристально глядя на Итачи, когда тот пересёк комнату и сел на диван напротив Сасори. Хотя он казался достаточно радушным благодаря своим мягким манерам и расслабленной позе, Итачи никогда не мог избавиться от зловещего чувства, что Сасори считал его добычей, которую ужалит скорпион, когда она меньше всего этого ожидает.       Итачи наблюдал за Сасори, зная, что склонность этого человека к театральности достаточно скоро пройдёт. Казекаге нравилось создавать атмосферу напряжённого ожидания, но он был нетерпеливым.       — Полагаю, пришло время поделиться некоторыми сведениями об Акацуки, — сказал Сасори, скрестив ноги и откинувшись назад, сложив руки на коленях.       — Ясно. Коноха распространила все свои знания.       — О, я прекрасно осведомлён. Я говорю, конечно же, о том, что определила Сунагакуре.       — Как рационально, — Итачи попытался улыбнуться, но обнаружил, что потерпел сокрушительную неудачу.       — Я уверен, вы поймёте, почему мы противились, — сказал Сасори, в течение краткой секунды изучая Изуми. — В конце концов, Легендарный Саннин Джирайя был шиноби Конохи и посвятил много времени заботе о тех, кто, как мы полагаем, связан с Акацуки. Разумность никогда не помешает, — Сасори пристально посмотрел на него. — Полагаю, ваш ручной змей передал вам эти сведения.       — Передал, — сказал Итачи, продолжая быть как можно более неоднозначным. Джирайя сбежал из деревни много-много лет назад и отбил все попытки АНБУ вернуть его в деревню. Ходили слухи, что он наконец-то столкнулся не с теми людьми в отдалённой стране, и с тех пор его никто не видел — после десяти лет отсутствия Джирайю считали мёртвым.       То есть до тех пор, пока Орочимару не появился на пороге его дома с фотографией с камеры наблюдения в борделе недалеко от границы Страны Огня. Очевидно, Саннин был ещё жив.       — Правильно ли я понимаю, что вы не контактировали с Амегакуре с марта?       — Правильно.       Сасори кивнул и потянулся за своей чашкой чая. Казекаге поигрался с ней, долго катая чашку между пальцами, прежде чем вернуть ту на стол нетронутой. Похоже, его подколодный змей был прав и в этой теории. Казекаге никогда не ел и не пил. «Интересно», — подумал он.       — Я убеждён, что Акацуки захватил контроль над Амегакуре, — внезапно сказал Сасори, откидываясь на спинку дивана. — Насколько я понимаю, Акацуки были созданы около двадцати лет назад, но это была простая группа наёмников, которая стремилась свергнуть Ханзо Саламандру. Похоже, они наконец-то восторжествовали.       — Я склонен согласиться с этой гипотезой.       Сасори наблюдал за ним сонными глазами.       — У вас есть имена тех, кто за это ответственен?       — Яхико, Нагато, Пейн, — сказал Итачи, протягивая руку. Изуми сунула в неё листок бумаги, и он вытянул его перед собой. Фотографии троих детей, а также иллюстрации того, как они предположительно выглядят сейчас, вместе с их именами и предполагаемым возрастом. — Фамилии неизвестны. Дата рождения неизвестна. Родились в Стране Дождя. Во время Второй мировой войны шиноби наткнулись на Саннинов Конохи и убедили Джирайю остаться и обучить их. Джирайя вернулся в Коноху примерно два года спустя и не возвращался в Амегакуре, пока не дезертировал из деревни.       Сасори кивнул.       — Пока правильно. Комплименты вашему змею.       Итачи постарался не улыбнуться в ответ на это.       — Это возвращает нас в настоящее. Если предположить, что Ханзо был свергнут, у Акацуки теперь есть скрытая деревня, зажатая между тремя самыми влиятельными нациями в мире… — он нахмурился.       — Честно говоря, Ханзо был бельмом у меня на глазу, так же как и у старого коротышки Ооноки, — сказал Сасори, дергая за выбившуюся из дивана нитку. — С марта не было никаких пограничных конфликтов. Это наводит на мысль, что они намерены держаться особняком. Однако мне важно то, что они будут делать, когда закончат… обустраиваться.       Итачи продолжал молчать. Из трёх стран, граничащих с Дождём, Ветер был, безусловно, самым слабым. Хотя Ивагакуре понесла неизмеримые потери во время их последней войны с Конохой, у них были союзы; страны Травы и Камня, граничащие с Дождём, гарантировали, что была только одна возможность добраться до Ивагакуре без ведома Ивагакуре, и она всегда была хорошо защищена. В Конохе хватало рабочей силы, чтобы охватить большую часть Страны Огня. Суна, однако, имела несчастье испытывать её нехватку и иметь дело с территорией, которая была больше, чем страны Огня и Земли вместе взятые.       Итачи долго наблюдал за Сасори. Казекаге был гордым человеком, выносливым, как и регион, из которого он был родом. Неужели он пришёл поделиться разведданными, желая укрепить их союз? Коноха могла прийти на помощь, если бы что-то случилось со Страной Ветра, и, по сути, это гарантировало бы, что Акацуки направит свои кунаи на Страну Земли и Ивагакуре. Цучикаге не интересовали союзы: этот человек твёрдо верил в выносливость своей деревни и, без сомнения, ждал своего часа для следующей войны. Итачи мог лишь надеяться, что на смену Ооноки придёт более миролюбивый Цучикаге.       — Коноха соблюдает свои договорённости, — сказал наконец Итачи, возвращая бумагу Изуми.       — Рад это слышать, — сказал Сасори, хотя его голос, как всегда, оставался ровным. — В этой связи позвольте мне поделиться с вами ещё информацией.       — Прошу.       — Хвостатые звери.       Итачи приподнял бровь:       — Да?       — Что вы о них знаете?       Что он о них знал? Итачи вспомнил ту ночь, двадцать три года назад, когда его отец и мать отбыли в храм Накано, а он остался с Саске. Это была тихая ночь полнолуния, он уселся на крыльце, чтобы покормить Саске, когда ночь прорезал леденящий кровь рёв, сопровождаемый оглушительным взрывом. Он вспомнил, как бежал и уворачивался от обломков, прижимая к себя кричащего и плачущего Саске, в то время как вдалеке гигантское существо с девятью хвостами опустошало деревню.       — Первый Хокаге захватил нескольких Хвостатых Зверей, которые раньше свободно бегали по миру, и разделил между новыми деревнями, чтобы стабилизировать власть и гарантировать, что ни одна деревня не будет господствовать над другими, — сказал Итачи.       — М-хм, — сказал Сасори, что Итачи воспринял как сигнал к продолжению.       — Хвостатые Звери были, по большей части, запечатаны в шиноби, Джинчуурики, которые стали козырными картами деревень, — заключил Итачи. — Если я правильно помню, Однохвостый был отдан вам.       — Верно, — сказал Сасори, снова поигрывая своей чашкой чая, но не отпивая из неё. Он поднял глаза на Итачи. — В первые годы Шукаку был заточён в чайнике и охраняем, но в конце концов мы стали использовать Джинчуурики. Последним был сын Четвёртого — Расы — Пустынный Гаара. Шукаку запечатали в Гаару, когда тот был ещё в утробе матери. — на губах Сасори появилась лёгкая улыбка. — Конечно, это убило супругу Расы, после чего он вознегодовал на ребёнка, которого пытался превратить в секретное оружие, и это негодование превратилось в презрение, когда выяснилось, что юный Гаара не может контролировать свои таланты. В конце концов Раса решил убить мальчика.       Итачи молчал на протяжении всей истории: это был редкий случай, когда Каге так откровенно говорил о чём-то окутанном запретом и секретностью. Позади Сасори два джоунина, которые сопровождали его, выглядели тревожными и старались не пялиться на своего Казекаге, пока разворачивалась история.       Сасори поставил чашку на стол.       — Это был провал, по крайней мере, в нашем понимании. Убийца, родной дядя Гаары — Расе нравилось использовать членов семьи для своей грязной работы — был найден мёртвым, а Гаара исчез.       — Исчез?       — Раса искал годами, но так и не смог найти мальчика. Я узнал, что он умер своей преждевременной смертью, расследуя зацепку на западе страны, — безразлично сказал Сасори. Итачи не сводил с него усталого взгляда. — Но безрезультатно.       — Итак, Шукаку потерян.       — Не совсем.       — О?       — Туман сообщил, что красноволосый мужчина с тыквой и перечёркнутым протектором Суны присутствовал во время бомбардировки их деревни, — улыбка Сасори померкла. — Кажется, мы наконец знаем, что случилось с Гаарой.       Итачи потребовалось мгновение, чтобы переварить это. В команде Акацуки был Джинчуурики. Тогда неудивительно, что им удалось победить Ханзо Саламандру — даже прославленной тройке из Конохи не удалось совершить этот подвиг.       — Это… проблематично.       Сасори критически оглядел его.       — Чтобы победить Джинчуурики, в идеале нужно послать Джинчуурики.       Подтекст повис в воздухе. Сасори хотел, чтобы Джинчуурики Девятихвостого сразился с Гаарой и вернул Шукаку Суне — живым или мёртвым.       — К сожалению, у нас, похоже, аналогичная проблема.       Это застало Сасори врасплох. Его глаза расширились, он наклонился вперёд.       — Да?       — Девятихвостый была заключён в Джинчуурики, пока она не родила сына. Печать ослабла, и он вырвался. Как вы знаете, наш Четвёртый Хокаге умер, чтобы убить Девятихвостого, — Итачи вспомнил Намикадзе Минато и тот момент, который они разделили на берегу реки целую жизнь назад. — Он умер, запечатав зверя в другое измерение. Его здесь больше нет.       Сасори спокойно смотрел на него, словно ожидая, что Итачи скажет ему, что это всё шутка. Но это было не так. Коноха потеряла своего самого молодого Хокаге из-за Девятихвостого зверя — все это знали, — и если бы разведка Суны чего-то стоила, они бы знали, что с тех пор в Конохе не было другого Джинчуурики.       — Кто был его Джинчуурики до того, как он вырвался на свободу?       — Узумаки Кушина, жена Четвёртого.       — Узумаки, — сказал Сасори, перекатывая имя на языке, будто пробуя его на вкус. — Клан, известный своим фуиндзюцу, хм?       — Верно.       — А ребёнок?       Итачи закрыл глаза, изо всех сил пытаясь помешать своим воспоминаниям тут же сформировать образы, которые он пытался запрятать подальше с тех пор, как Сасори впервые упомянул о Хвостатых Зверях. За время своего пребывания в качестве шиноби он был свидетелем многого: такого, чего маленькие дети никогда не должны видеть. Мёртвые, разбросанные по многочисленным полям сражений во время войн. Голодающие беженцы, ожидающие избавления. Его двоюродный брат, падающий навстречу своей смерти. Безжизненная Узумаки Кушина, пронзённая насквозь гигантским когтем. Намикадзе Минато, держащийся за свою жену даже после смерти.       Но самым мучительным образом оставался вид детского одеяльца, почерневшего от крови, и одной крошечной ручки, которую Девятихвостый не сожрал вместе с остальным Узумаки Наруто.