В поисках осколков. Первый сезон: Копи Фанделвера

      Пока бард толкал речь, Тархун, взглянув на то, как пожелтели игральные карты, которые лежали в луже, вспомнил про письмо, которое им показалось старым на первый взгляд. Он попробовал сконцентрироваться на интонации, мимике и жестах сестры в момент их беседы с ней. Маг в мельчайших подробностях вспомнил весь их разговор с сестрой Гараэль и пришёл к выводу, что это была самая честная женщина, с которой ему только доводилось встречаться.       Крассиус схватил меч в одну руку, склянку из-под зелья в другую, и понёсся на одного из багбиров. Бард нанёс удар мечом и разбил склянку об голову противника.       Тархун вышел из коридора, увидел пару медвежатников и сразу послал огненный снаряд в того, что был ближе к Крассиусу:       — Ты в порядке?       — Нормалёк.       Оба багбира попытались ударить стоящего перед ними барда моргенштернами.       Видя, что его товарищ уложил этого ненормального с бутылкой одним ударом, второй медвежатник достал копьё и метнул его в стоящего на другом конце пещеры волшебника.       Шмыгус из-за колонны выстрелил в одного из багбиров.       — Вжух! — это гоблинская стрела просвистела в миллиметре от багбирского уха.       Третий медвежатник с уцелевшим мужиком остервенело ломали дверь и, судя по звукам ломающейся древесины, ещё немного и они попадут внутрь уже пустующей комнаты.       Тархун осторожно отошёл за мост и, спрятавшись за колонной, кинул огненный снаряд в опаленного багбира.       — О, великий Баласар, надеюсь, я выживу и не буду тебя беспокоить, — воскликнул маг.       Медвежатники бросили бессознательного Крассиуса и побежали в сторону моста.       Шмыгус выстрелил, но попасть по бегущему багбиру было не так-то легко.       Третий медвежатник с упорством, достойным лучшего применения, продолжал крушить баррикады, зато мнущийся за его спиной Красноклеймённый кинул взгляд наверх и увидел в проходе распростёртые ноги Крассиуса. Что-то щёлкнуло в голове бандита. Ему внезапно пришла мысль, что это был тот самый мужик, который заливал про армию на подходе и прочие страсти, и если он сейчас помрёт, то этот вопрос так и останется невыясненным, а Стеклянный Посох за такое точно по головке не погладит, скорее уж приложит этим самым посохом.       — Шмыгус, прикрой меня, пожалуйста, нам нужно разделиться, и я попробую атаковать их, выйдя из поместья через окно и пройдя внутрь через тот лаз. Держи на всякий случай, — прошептал Тархун и осторожно передал гоблину одно зелье лечения. Волшебник отбежал к проходу в коридор и кинул огненный снаряд в подпаленного багбира, стараясь попасть ему в руку, которая держала оружие.       Дымящийся труп медвежатника рухнул на каменный пол. Второй схватил копьё и швырнул в волшебника.       Шмыгус попытался подбить оставшегося багбира. Теперь в медвежатнике, которого тыкал мечом Крассиус, ещё и торчала стрела.       В этот момент третий багбир с грохотом прорвался в забаррикадированную комнату и никого там не обнаружил.       Красноклеймённый, который только что не дал Крассиусу отбросить лютню, увидел, что второй противник собрался сбежать. Бандит подхватил бессознательного барда, переведя в сидячее положение, приставил нож к его горлу и закричал:       — Стой, или твоему приятелю крышка!       — Довольно, хватит бессмысленных смертей. Ты только что видел, как я, член клана драконорожденных, сжёг твоих товарищей лишь из-за того, что они плохо говорили о моей расе. Мой спутник не всегда говорит правду, но он говорил честно, когда предупредил вас, что вы все сгорите от огненного дыхания членов моего клана, если вы нас убьёте! — мощным драконьим рыком сказал Тархун.       — Да какие нафиг драконорождённые? Что-то вы на них не похожи! Сдавайся по-хорошему или вам обоим кирдык, — ответил Красноклейменный.       Тархуну показалось, что время остановилось...       — Мы с моим другом имеем важную информацию, которой поделимся с вашим главным при условии, что сможем говорить, — сказал он.       — Идёт, — кивнул бандит, не отпуская Крассиуса. — Подними руки, чтобы я их видел. И никаких резких движений.       Тархун почувствовал, как с двух сторон в бок ему упёрлись кончики мечей.