Клуб, из которого не выбраться

В тысяча девятьсот шестьдесят третьем году, когда Цеппели было двадцать лет, он жил и учился в Соединённых Штатах Америки, штат Нью-Йорк, город Нью-Йорк. Семья Цеппели не испытывает недостаток в деньгах. Правда, родители высылают совсем немного денег и лишь раз в месяц. А дальше делай, что хочешь, но помощи, парень, не проси. И Цеппели это не огорчало. Было ли что-либо, что его могло хоть как-то тревожить в те годы? Нет, его ничего не тревожило. Хотя, было кое-что… Гитара, вино, море, девушки иногда и немного семья — вот к чему он проявлял внимание. К остальному он был абсолютно холоден. Уже два года учился он на археолога, летом или на каникулах он помогал своему отцу — умелому мореплавателю и опытному исследователю. Если экспедиция длилась недолго, то отец Уильяма брал его с собой. В экспедиции они почти всегда ходили на кораблях. В море Уильям чувствовал себя как дома. Качка стала для него привычной, он мог ходить по палубе даже будучи пьяным в шторм, как по твёрдой земле. Морские термины он знал лучше, чем свой родной язык. Ветер беснуется, дуя то в лицо, то в спину. Бывает налетит порыв — чуть с ног не собьёт, но тут же успокоится. Никак нельзя покорить этот свободолюбивый ветер, что гулял по морям и океанам. Кто-то хотел бы стать птицей, чтобы быть свободным. Цеппели никогда не хотел быть свободным, как птица. «Что за идиот хочет быть свободным, как птица? — язвительно усмехался он, когда в очередной раз слышал такую формулировку. — Птице надо еду добывать, гнёзда строить, кормить птенцов, летать в тёплые края, выживать, короче. Разве это свобода?» Он хотел быть свободным, как ветер в море. Ветру бороться за выживание не надо. Он только свободно гуляет по воде. Само море тоже интересно. Оно эмоционально, как итальянская женщина. Оно бывает ласковым и нежным. В такие моменты оно тихо шепчет что-то под кораблём. Бывает весёлым и игривым и бьётся о судно волнами сильнее, как бы заигрывая с моряками. Бывает, оно рассердится. Оно страшно в гневе. В гневе оно может и обидеть, и даже убить. Так что лучше не иметь дело с ним, когда оно злое. Вернувшись в квартиру, которая располагалась на девятом этаже, а лифт часто не работал, поэтому приходилось часто ходить пешком, он кинул свой рюкзак куда-то. С места падения послышались звуки недовольства. Видимо, рюкзак приземлился на второго Цеппели, с которым Уильям снимал квартиру, — Джайро. Но сейчас, как, в принципе, и всегда, Уильяму было всё равно. Он спешил сделать маникюр, чтобы ногти не мешали играть на девчонке, которая всегда дождётся. Он хотел как можно скорее сыграть на своей гитаре. Джайро Цеппели — двоюродный брат Уильяма. Он учился на врача. Хотел ли он этого? Конечно нет! Ему было скучно! Он хотел быть рок-звездой или крутым байкером, но иметь материальную поддержку от отца он хотел больше. А его отец сказал сразу: «Не закончишь медицинский — откажусь от тебя». Хоть Джайро почти и не делал ничего для учёбы, но каким-то образом этот чёрт учился хорошо. — Уилл, ты меня вообще меня видишь? — Джайро потёр ушибленную спину. — Даже не поздоровался, да ещё и кинул в меня свой рюкзак! Нахал! — Отстань, мне не до тебя! — Уильям искал пилочку и свой чёрный лак для ногтей. — Слушай, сейчас модно быть нетрадиционной ориентации. Если ты признаешься всем, что ты гитаросексуал, то мы станем известнее, — Джайро лёг на спину и, приобняв достаточно большого плюшевого медведя, продолжил читать какую-то газету. — Ты со своими медведями скоро совсем меня с кровати вытеснишь! — заявил Уильям. — Не только я и мои медведи, — как бы невзначай сказал Джайро, — Цезарь приезжает сегодня. Уильям удивлённо посмотрел на брата несколько секунд, а потом продолжил заниматься своими делами. «Ладно, втроём веселее, » — подумал он. Единственное, что ему не нравилось в этой ситуации, так это то, что они будут спать в одной кровати, так как на вторую у них не было денег. Будет тесновато. Цезарь — племянник Уильяма. Он на два года младше этих двоих. «Его тоже сослали, » — подумал Джайро, когда узнал о том, что Цезарь приедет. Ох, и не нравилась ему эта тенденция! Чем хуже Италия, почему нельзя учиться на родине? Или всё дело в том, что их трио слишком шумное? Из их огромной семьи только Джайро, Уильям и Цезарь играли на инструментах. Джайро играет на басу и поёт, Цезарь барабанит, а Уилл у них — гитарист. Два Цеппели играли в барах и пабах. Они очень хотели стать известными музыкантами. «Это же круто!» — говорил Джайро. «Да, это круто!» — соглашался Уильям. Так они и начали приобретать известность в нью-йоркских пабах. Только вот у них не хватало барабанщика. Джайро постоянно просил своих друзей ему подсобить. Было хорошо, когда с ними играл Маутейн Тим: он умеет играть на барабанах. Джонни пытается что-то делать и попадать в ритм, но у него не всегда получается. А Диего вообще какой-то слишком дикий. Закинется каким-нибудь дерьмом и играет что попало. А его девушка — Хот Панц — всегда говорит, что он круто играет, хотя это не круто! Но когда у них появится постоянный барабанщик в роли Цезаря, то они станут супер-пупер-мега-дупер крутой группой. Уильям красил ногти. Он всегда красил их чёрным лаком. Чёрный под всё подходит и выглядит круто. Девчонки тащатся от парней с крутой шевелюрой и чёрными ногтями. Он всегда это говорил Джайро, но тот его не слушал. Нет, волосы у него были красивые, но слишком длинными. За такие патлы в драке можно хорошенько оттягать человека. А бить Джайро было за что. Этот парень где-то раздобыл зелёную губную помаду и постоянно красился ею. Но у тех, кто хотел обидеть Джайро, это никогда не выходило. Джайро сам кого хочешь обидит. Но сейчас не об этом. Уильяма бесило, что этот дурак не понимает, что чёрный цвет ногтей парня — круто, а все остальные цвета бабские. Чудак красил ногти то в ярко-зелёный, то в неоновые цвета, то пойдёт к своему другу — Джонни — на ночёвку и вернётся с голубыми ногтями. Но девушки по какой-то причине всё равно ему давали, хотя общался он с ними, скажем так, не мило. Всё дело, наверное, было в его харизме и обаяним, которые присущи всем Цеппели. У Уильяма тоже было много девчонок, но общался он с ними учтиво, показывая себя галантным джентльменом. Длительных отношений у него не было, но он не переживал по этому поводу. «К чему мне эти чёртовы отношения, если у меня есть гитара, и с ней секс мне всегда обеспечен?» — думал он. Игра на гитаре была его настоящей страстью и помогала забыться не хуже алкоголя. Почему же Цеппели хотел забыться? Потому, что он устал от всей этой суеты. Всегда надо что-то делать, чтобы выжить. Все люди такие же свободные, как маленькие птички колибри, которым надо постоянно двигаться, чтобы выжить. Это сильно не нравилось Уильяму. Почему нельзя жить размеренно, не суетясь? Его это бесило до жути. Во всей этой беготне не чувствуешь вкуса жизни. Это всё равно что быстро пить или есть. Вроде желудок набит, но еду не распробовал. Играл он хорошо. Что же он, собственно, играл? В основном композиции The Beatles и Роберта Джонсона, иногда песни его сочинения. — Я есть хочу, — сказал Уильям после часа игры на гитаре. Игнорировать голод больше не получалось. — Там на столе пицца, — безучастно ответил Джайро, вздохнув. Музыка брата хоть как-то спасала от скуки ожидания. — А ты не будешь обедать… Ужинать? — Уильям не ожидал, что уже дело идёт к вечеру. — Не, я не голоден. Вдруг Уильяма осенило. Он же привёз сувениры! Джайро точно оценит то, что он привёз. Ох, и повеселятся же они! — Я табак для самокруток привёз и чистую афганку, — сказал Уильям. — Правда? — Джайро наконец оживился и пришёл в норму. — Что ж ты раньше не сказал? Я кофе сварю! Кофе со шмалью хорошо идёт! Уильям подошёл к их письменному столу и взял две тетради, которые остались у них ещё с первого курса: одну свою, а вторую Джайро. Он вырвал какие-то страницы. Конспекты сладко курятся. Два листа бумаги он разорвал на несколько равных частей. Они же не бумагу курят, да? А целый лист это много для одного косяка. Говорят, заменить бумагу для самокруток можно газетой, но зачем переводить газеты? Они хоть иногда занимают их, а эти глупые тетради так и не пригодились за два года. Они нужны лишь для того, чтобы преподы не взгрели их за то, что они ничерта не делают. У Джайро некоторые страницы были наполовину исписаны стихами и немного нужным материалом, у Уильяма половина листов было расчерчено под ноты и исписано его мелодиями. Эти страницы Цеппели не вырывали. Уильям насыпал на листок траву и табак в пропорции один к одному, а потом, облизнув край листа, он скрутил косяк. Он видел кучу раз, как американцы делают косяки. Они получаются тугими, так что, считай, бумагу просто жжёшь, да ещё и кокос туда добавляют. Такая смесь абсолютно невесёлая, и получаешь не кайф и удовольствие от этого косяка, а нормальную такую зависимость. Англичане делают намного лучше. Мешают фифти-фифти и заворачивают так, чтобы бумага была чисто для того, чтобы ничего не высыпалось. Джайро сварил кофе. Этот кофе просто замечателен. Цеппели даже просил отца высылать деньги, но с вычетом денег, потраченных на кофе. Джайро готовил его по особому рецепту. Цеппели были убеждены, что лучше итальянских еды и напитков нет ничего на Земле. Италия — лучшая страна, по их мнению, здесь не бывает ничего плохого. Они синхронно положили самокрутки в рот и прикурили от одной зажигалки. Затянувшись, они немного отпили из кружек. Кофе правда шикарный. Говорят, во Вьетнаме кофе готовят вкусно, но просто. Даже гадкий холодный кофе, который горче едкого дыма дешёвых сигарет, во Вьетнаме очень хорош. Но даже вьетнамский кофе проигрывает по вкусу кофе, который делает Джайро. Вскоре обкурившиеся планом парни уже попивали вино. У вечно сдерживающего себя Уильяма развязался язык. В такие моменты он чувствовал себя по-настоящему живым. Он даже не пытался строить из себя послушного мальчика, коим он был при отце, или галантного джентльмена, которым он показывался перед девчонками, или саркастичного шутника, каким он был при друзьях. Речь его со всеми глупыми шутками, которые были свойственны молодым Цеппели, текла, как река, течение которой не было быстрым. Они смеялись, мешая кофе с вином, ели пиццу и будто бы забыли совсем, что к ним приезжает ещё один Цеппели. Джайро начал кидать свои каучуковые мячики в стену. Они у него просто огромные, не обычные маленькие попрыгунчики, такими при желании и убить можно. Бедная стенка, она уже два года терпит эти мячики. — Ещё раз твои шары коснутся меня, я в тебя вином плюну, — сказал Уильям, когда Джайро не успел поймать мяч, и он отлетел во второго Цеппели. — Это как-то по-гейски, — Джайро рассмеялся. Он любил шутки пьяного или накуренного брата, потому что он не пытался сдерживаться и быть культурным. — Знаешь, что по-настоящему гейское? Твоё имя, Гейро Цеппели! Они оба громко рассмеялись. Вот это по-настоящему смешно, хоть и глупо, зато почти что остроумно. Цеппели любили каламбуры. Умение умно сочинить шутку они очень ценили. Братья дали друг другу пять и затянулись. — Знаешь, как назывались бы бургеры, которые мы бы придумали? — спросил Джайро. Уильям уставился на него. — Каламбургеры! Они снова рассмеялись. Так Уильям позволял себе смеяться только в кругу близких друзей. Иногда ему становилось тошно от того, какой он трусливый и двуличный. Почему он считал себя таким? Потому, что он не мог так же просто шутить любимые шутки со всеми и искренне смеяться взахлёб не при друзьях, как это делал Джайро. Укутавшись пледом, они заснули в обнимку, абсолютно забыв про то, что к ним приедет третий Цеппели. Их так разморило, как обычно размаривает после травы. Через минут двадцать они проснулись от глухих, но громких стуков в дверь квартиры. Бедняжка дверь, которая столько повидала за эти два года, казалось, сейчас просто не выдержит. Этого нельзя допустить. У них нет денег, чтобы ставить дверь. Можно, конечно, переставить дверь из ванной, если что, но это же надо что-то делать. Спасать дверь пошли оба. — Я уже минут пять к вам стучусь! — недовольно воскликнул Цезарь, а потом внимательно посмотрел на родственников. Смоки айс. Нет, у них не дымчатый макияж, у них укуренные глаза. — Вы курили? — Может, да, может, нет, кто знает? — сказал бесстрастно Уильям. — Mama mio! — воскликнул Цезарь. И с ними он будет жить? — Не мамкай нам тут! — гаркнул Джайро. — Мы тебе не мамка, теперь ты в Америке, Цезарь, привыкай быть самостоятельным! Цезарь вырос. Он уже был выше Джайро и Уильяма. Так он ещё и более накачен, чем они. С ним будет весело. Цезарь — очень правильный зануда, этого у него не отнять. Если старшие Цеппели были как две капли воды похожи по характерам и, кажется, имели один мозг на двоих, то этот парень был полнейшей их противоположностью. Весь такой правильный, шумные компании не любит. Как он вообще так живёт? Ладно, это его дело. Цезаря, разместив его барабаны в комнате, накормили остатками пиццы и провели экскурсию по квартире. Не то, чтобы она была большой, и в ней можно было потеряться, просто было много нюансов. Например, чтобы закрыться в ванной, нужно поднять дверную ручку на двадцать-тридцать градусов. На кресло, стоящее в углу, нельзя класть что-то, весящее больше десяти килограмм. Плиту можно поджигать только с помощью спичек. Сначала надо зажечь спичку, а потом поджечь конфорку, иначе квартира может сгореть. — Цезарь, у нас группа есть… — вдруг начал Джайро. — И нам как раз не хватает барабанщика… — Ладно, я не против вступить в неё, — Цезарь ответил, не раздумывая, — А как она называется? — Spin! — выдал Джайро. — Что за глупое название? — Цезарь издал смешок. — Джайро, а я говорил, что надо назвать группу Hamon! — крикнул из дальнего угла комнаты Цеппели. Цезарю не нравились оба названия. Они слишком глупые. Нужно что-то… Не такое. Пока Цезарь размышлял над названием группы, Джайро и Уильям решили, что стоит познакомить Цезаря с их друзьями. Они начали прихорашиваться. Джайро чесал волосы, приводил бороду в порядок и подбирал наряд, Цезарь приводил в порядок причёску и напомаживался. Уильям же накинул что-то из своего или не из своего и посмотрелся в зеркало. «О, да, я прекрасен!» — думал он. У него была странная черта: он тащился от своего лица. Вот они уже едут к друзьям Цеппели. Автобус ехал на окраину города. Это уже не мегаполис, здесь располагались небольшие частные дома. — Ты не переживай, наши друзья — люди приличные, — говорил Джайро. Цезарь уже начинал переживать. — Люди приличные… — повторил Уильям, ухмыляясь. — А приличные люди торчат! Они резко распахнули незакрытую дверь. Цезарю уже не нравилось это приключение. Торчат? Это же страшно! Особенно если кто-то из сидит на синтетике. Что можно ожидать от человека, который, например, сидит на буром или белом? Ладно, дом не был похож на притон. Это обычный дом, где живут студенты. Немного беспорядка, но во всём остальном всё цивильно. Они сняли лёгкие куртки в маленькой прихожей, которая плавно перетекала в скромную гостиную, откуда доносилась музыка и улюлюканье компании. Всё вроде тихо-мирно. Может, Уильям пошутил про торчков? На первом этаже было много народу, но гостей встречать вышли всего двое. Сначала подошёл один тип в ковбойской шляпе, которую Джайро считал безвкусной. Когда он подошёл ближе, Цезарь увидел шрам на пол-лица. Несмотря на столь страшный вид, взгляд у парня добрый. За ним приковылял парень на костылях. Интересно, почему он ходит в шапке дома? Да и в целом его костюм смотрелся странно: он был похож на пижаму. — Цезарь, знакомься, это Маутейн Тим и Джонни Джостар, — представил их Джайро, — Тим, Джонни, это племянник Уилла — Цезарь. Уильям потом, через тридцать лет, когда он познакомился Джонатаном Джостаром, вспоминал американского Джостара. Они совсем не похожи! Джонни худой, болезненный, у него светлые волосы, он меланхоличен. Интересно, они родственники? Вряд ли, они же такие разные. Уильям на таких вечеринках не сдерживал себя и отрывался. Он, как и его двоюродный брат, был душой компании. Цезарь кадрил девочек. «Казанова, » — усмехнулся Уильям, наблюдая за тем, как юноша целуется с очередной девчонкой. Чуть позже все разбрелись в компании «по интересам», и стало сразу более шумно. Уильям не шутил, когда говорил, что «приличные люди» торчат. Кто-то залипал, кто-то громко смеялся или кричал, некоторые начали беситься и играть в догонялки, несколько человек вышли из дома. Ладно, не все тут нюхали, кололись и курили, кто-то самозабвенно пил, как, например, Джайро и Уильям, а кто-то пытался уединиться с девочками. Этим занимались Цезарь и Маутейн Тим. Они, видимо, соревновались друг с другом, пытаясь закадрить как можно больше леди. «Идиотское занятие, » — думал Уильям, попивая вино. Джонни баловался транквилизаторами под тщательным надзором пьяного Джайро, Диего и Хот Панц упарывались говном, остальные кто как. Уильям особо не вдавался в подробности. Тут к Уильяму подсела какая-то девушка. Она обняла его и поцеловала, смущённо хихикнув. Америка такая Америка! Они строят из себя чистых святош, хотя почти каждая девушка готова отдаться первому встречному. Цеппели был не против, дамочка ему понравилась. Светлые кудрявые волосы обрамляли её милое бледное личико. Тонкие ручки её были нежны. Фигурка тоже хороша. Она стала бы отличной моделью. Она будто сошла со страниц журнала Playboy. Она, наверное, самая худая из всех присутствующих здесь девушек. — Как Вас зовут, dolce signorina? — спросил Цеппели, любовно взяв её за подбородок. — Роуз, — ответила девушка, — Ты мне очень понравился. Уединимся? И Цеппели снова был не против. Они пошли в комнату наверху. Из-за того, что в этом доме только постоянно жило примерно человек пять, и ночевало тут обычно человек пятнадцать, мест, где можно уединиться, было предостаточно. Она умело целовалась. Уильям сразу понял, что он у неё не первый, но его это не расстраивало. Он и не претендовал на то, чтобы быть первым. Им двигал не спортивный интерес, а желание хорошо провести время с девчонкой. И ему это удалось. Роуз отлично его ублажила. Девушка она явно опытная. Уильям очень устал, а она, понимая, что парню это не нужно, не стала мучать его нежностями, как это делали обычно девушки. Роуз просто вытерлась, приняла что-то и легла подле него. Утро у Уильяма не задалось. Голова болела, немного подташнивало. Несмотря на плохое самочувствие, парень всё равно поцеловал лежащую рядом девушку и обнял её. Она ему очень понравилась, хоть её имя он не запомнил. Он решил не будить её и спустился вниз, на кухню. — Джонни, ублюдок! — вопил Диего. — Не издевайся надо мной! Иначе ты у меня реально в травм пункте будешь жить! — Ты сначала кофе найди, а потом угрожай! Диего принюхался и попытался найти кружку кофе. Джонни, да и не только его, забавляло то, что Диего на отходах не мог видеть статичные объекты, из-за чего постоянно бился, спотыкался и падал. Вот и сейчас он не мог найти кружку кофе, которая стояла перед ним. Уильям был в хорошем расположении духа, так что помог Диего найти кофе. — Можно что-нибудь выпить? — попросил Уильям. — В холодильнике только пиво, — ответил Джонни. — Пиво так пиво, — вздохнул Цеппели. Вскоре проснулся и Джайро. Он тоже первым делом пошёл на кухню, откуда доносился громкий смех. И он уже знал, почему все смеются. «Опять Уилл работает комиком с похмелья, » — подумал Джайро. Его двоюродный брат особенно в похмельном состоянии обожал шутить, как юморист. У Джайро на это сил не хватало. Да и у кого будет хватать сил на это? Тут думаешь лишь о том, как бы не умереть, а он шутит! Синьорина, с которой развлекался Уильям ночью, проснулась и сразу начала искать его. Она поняла, что влюбилась в парня. Он такой обходительный, нежный, галантный, излучающий обаяние, что в него невозможно не влюбиться. И целое утро они провели вместе. Уильяму нравилось то, какая она кроткая с ним, хотя с другими она ведёт себя довольно раскованно. Он даже пообещал ей, что обязательно будет в этом доме сегодня вечером, и они будут проводить вечер вместе. Так прошла неделя. Уильям умудрялся сдерживать свои обещания и даже подарил ей модные красные кеды, которые ему удалось купить по очень низкой цене. Роуз понравился этот подарок, и она носила эти кеды теперь постоянно. Они почти каждую ночь были вместе с Роуз в том же доме, и были бы вместе каждую ночь, если бы Цеппели не играл бы в барах. Группу, кстати, назвали The Zeppelis Three. Совсем недавно появилась группа The Jacksons Five, так что Цеппели решили, что назовутся похоже, пересмеивая Джексонов. У каждого Цеппели после выступления получалось отдохнуть с девчонками. Уильям тоже не упускал такой возможности. Но вот только эти ещё совсем юные девчонки не могли доставить то удовольствие, которое доставляла ему Роуз. Хоть они были ровесниками, она казалась Уильяму старше. Нет, выглядела она молодо, но пережила она будто лет двадцать пять. После очередного концерта Уильям сразу пошёл к Джонни. Было уже заполночь, ни метро, ни автобусов не было. Кое-как поймав такси, переплатив за него, Цеппели добрался до места, где всегда можно найти Роуз. Когда он не смог найти её, он начал расспрашивать тех, кто здесь был, о ней. — А, эта, — Хот Панц наконец поняла, о ком ей говорил Цеппели, — так она ушла с каким-то парнем в комнату Джонни. Цеппели рванул туда. Ему было плевать, чем она занимается с тем парнем. Он приоткрыл дверь. Роуз лежала под парнем, обвив его талию ногами, рвано дышала, стонала под ним, тот грубыми толчками вбивался в её тело, целовал её. Нет, это даже отдалённо не напоминало их секс, когда их пылающие тела, сливались, соединялись в единое целое в пожаре страсти. Уильям просто смотрел на них. После секса парень заплатил Роуз и лёг спать. Тогда Уильям зашёл в комнату. Роуз скручивала самокрутку побуревшими от табака пальцами. Она вздрогнула и тут же замерла, когда увидела Цеппели. Она испугалась, что после такого он её не будет любить. Но он лишь поставил гитару в угол и сел к ней на кровать, обняв девушку. — Уилл, пойми, мне нужны деньги, — начала взволнованно лепетать она, уткнувшись в его грудь. — Я понимаю, — Цеппели улыбнулся, — я жигало, ты куртизанка, мы стоим друг друга. Как всего лишь за неделю он поменял своё мнение насчёт отношений? Всего неделю назад он считал, что отношения с женщиной ему не нужны, а теперь он так хочет быть с этой девушкой, какой бы плохой она ни была. С Роуз так хорошо, не надо напрягаться, он всегда оправдывал её ожидания. Роуз отстранилась, чтобы покурить. Её зажигалка не работала, она всё не могла поджечь самокрутку. Тогда Уильям достал свою и поджёг цигарку. — Спасибо, — она отвела взгляд. Они молча смотрели в окно. Потом Роуз попросила сыграть что-нибудь на гитаре. Цеппели не мог ей отказать. Плевать на спящего рядом парня. Он играл разные песни про любовь, желая впечатлить девушку. Та внимательно слушала его, всё больше влюбляясь в него, в то, как он красиво играет и поёт. На самом деле, Уильям почти не пел. Он стеснялся своего голоса и считал, что поёт он ужасно, но Роуз он решил открыться. — Я тоже умею играть одну песню, — наконец сказала Роуз, взяв гитару за гриф. Гитара в её руках не хотела играть так, как надо, всё дребезжа и звеня. Роуз, будто не обращая на это внимания, продолжала играть перебором, иногда пропуская ноты. Она, видимо, когда-то начала играть, но забросила это занятие. Её высокий голосок просто прекрасен. Нотки наивной влюблённости и мечтательности Уильям тогда прекрасно слышал, и они ласкали его слух. Он тоже перестал обращать внимание на несовершенство игры на гитаре. Песня про пешку, что влюбилась в чужого короля. Как же она трогала! Будь Уильям чуть сентиментальнее, он бы тот час же расплакался. — А можно ты будешь каждую ночь играть мне эту песню? — попросил Уильям. — Я сделаю всё для моего чужого короля, — она прижалась к нему. С ней рядом по-странному тепло. Уильяму хотелось обнимать её постоянно. А Роуз покорно соглашалась на всё, что предлагал Цеппели. Девушка таяла в обыкновенных объятиях. Для неё это было необычным. Они говорили ни о чём. — Подожди, мне нужно кое-что принять, — Роуз полезла в сумку, которая у неё всегда была с собой, и достала оттуда какие-то таблетки. — Экстренная контрацепция? –поинтересовался Цеппели. — Нет, — она нервно усмехнулась, –понимаешь, я недавно из наркологички, ну, были проблемы с кокаином… Но теперь я чиста! — поспешила успокоить его Роуз. — Но чтобы я больше не употребляла, мне прописали эти таблетки… ЛСД… Выпив таблетки, она снова прижалась к Уильяму и попросила что-нибудь рассказать, пока она пытается заснуть. Роуз одновременно нравились и пугали трипы, вызванные препаратом. Но девушка не могла не принимать таблетки. Во-первых, они спасают её от ещё большего зла — кокаина. Во-вторых, иногда острые ощущения и галлюцинации приходились ей по вкусу. Сейчас Роуз безрезультатно пыталась заснуть. Она знала, что сейчас всё вокруг может измениться, и она может испугать Уильяма. Парень всё монотонно говорил что-то, чтобы девушка заснула. Через какое-то время она вцепилась в него и стала рвано дышать. — С тобой всё хорошо? — Уильям не на шутку испугался. — Сейчас-сейчас, сейчас всё пройдёт, сейчас всё будет хорошо, — лепетала Роуз. Она чувствовала, как её сердце бьётся быстро-быстро. Роуз казалось, что она лишь чуть сильнее обняла Уильяма. В таком состоянии восприятие мира немного менялось. Слова Уильяма будто бились о стенки черепной коробки, а звук будто бы стал видимым. Через некоторое время она стала ощущать, как кровь течёт по её венам, как воздух доходит до лёгких. Она чувствовала, словно ей приходится заставлять каждый свой орган работать. «Главное молчать, » — повторяла она про себя. Девушка боялась испугать Цеппели внезапным нервным смешком или стоном. Скоро или нескоро, Роуз потеряла ощущение времени, Уильям заснул. Как всегда Уильям ушёл наутро к себе. Только вот перед этим он убедился в том, что с Роуз всё в порядке. Остальные Цеппели ночевали, видимо, дома. Цезарь готовил макароны. Читатель может удивиться. Макароны на завтрак, что за бред? Во-первых, со стороны автора было невежеством сказать, что Цезарь готовил какие-то там макароны. Он готовил спагетти. Во-вторых, варил спагетти он, чтобы приготовить карбонару. Цеппели до приезда Цезаря питались лишь вином, кофе и пиццей. После приезда Цезаря они питались вином, кофе, блюдами из макарон и пиццей. — Где ты был? — спросил Джайро, как только его брат пришёл. — У Джонни, — быстро ответил Уильям. — Опять с Роуз развлекался? — усмехнулся Джайро. — Слушай, бросай ты это дело, забудь девку, она та ещё, как ты любишь говорить, куртизанка. Влюбишься ещё, а потом страдать будешь, пока её ебут. — Джайро, не учи меня жизни, я старше тебя на несколько месяцев! — буркнул Уильям. — Ньо-хо, видимо, кто-то уже… — засмеялся парень. За день ничего необычного не произошло. Сегодня, правда, Цеппели не пошли к Джонни: уж очень они устали. Причина, по которой Цеппели не любили ночевать у себя, была в том, что в квартире была лишь одна кровать. Можно было, конечно, расстелить на полу, но это слишком заморочно и неудобно. Хотя можно подумать, что спать втроём на одной бедной старушке кровати более удобно. В этот раз у стенки спал Цезарь. Ему было очень неудобно, он ещё не привык. — Уилл, ещё раз меня обнимешь, я тебе втащу! — предупредил раздражённо Цезарь. — Да ладно тебе, Цезарь! — Уильям улыбнулся. — Как будто я виноват, что ты такой огромный, а из-за Джайро мне приходится прижиматься к тебе! — Эй, если бы вы не гнали на моих плюшевых мишек и не спихнули бы их на пол, то я был бы готов спать хоть где! — заворчал Джайро. Да, каждая ночь в квартире была очень весёлой. Даже когда здесь жили только Джайро и Уильям, они очень долго засыпали из-за того, что могли не поделить одеяло, или не хотели уступать друг другу место с краю. Они могли ещё допоздна тереть душевно обо всякой херне. Так тут ещё и Цезарь. Теперь на кровати стало ещё теснее. С горем пополам Джайро и Цезарь заснули. Уильям почему-то не мог забыться сном и всё думал о Роуз. В порядке ли она? С кем она сейчас? Из головы не выходил образ беззащитной девушки, которая, видимо, в надежде на спасение, вжалась в Уилла что есть мочи. Он не мог забыть тепло чужого дрожащего тела. Никогда ещё Цеппели ни за кого так не волновался. Куда делся его пофигистичный взгляд на жизнь? Куда делся тот фаталист, который жил с девизом: «Что будет, то будет»? Наверное, он ушёл куда-то к морю, а на его место пришёл нежно влюблённый в прекрасную девушку юноша. Два дня подряд The Zeppelis Three выступала. Уильям, вспоминая, как хвалила его голос Роуз, решил попробовать себя в бэк-вокале. Надо сказать, что получалось у него недурно. Времени и сил на то, чтобы беспардонно завалиться к Джонни, чтобы снова увидеть Роуз, не было. То ли из-за чрезмерной усталости, то ли от волнения парень не мог уснуть. Нехорошая тенденция! Он должен быть бодрым: скоро начинается работа. Работал он барменом в каком-то дрянном баре. Получал достаточно, чтобы жить хорошо, но денег всё равно не видел: он помогал Джайро копить на байк, чтобы тот мог вступить в байкерский клуб, где состояли Джонни, Маутейн Тим, Диего и Хот Панц. Уильям был не против помогать брату. Они же семья в конце концов. Наконец Цеппели смогли найти время для того, чтобы посетить Джонни. Цезарь тоже вошёл во вкус. Ему нравилось, что через этот дом проходило много красивых миловидных девиц, которых можно закадрить. Уильям же в первый раз так искренне радовался тому, что увиделся с человеком. Они с Роуз обнялись крепко и поцеловались при встрече. Они будто вечность не виделись. Уильям всё расспрашивал, как Роуз себя чувствует. Наблюдая за этим, Джайро показывал пантомиму Цезарю и Джонни, как со стороны смотрится эта парочка. Джайро смешно их пародировал, Цезарь, который не любил шуточки своих родственников, даже улыбнулся и издал глупый смешок. — Джайро! Хватит! — Роуз пихнула его в плечо, улыбаясь. И как всегда Уильям ушёл куда-то с Роуз. Джайро и Цезарь уже привыкли к этому. Только вот Джайро до сих пор не понимал, как эта профурсетка смогла завладеть сердцем его ветреного неприступного двоюродного брата. Что в ней такого есть, чего нет в других девушках, которых трахал Уильям? Худое тело на грани дистрофии? Да таких дамочек полно! Нежные умелые ручонки? У Джайро руки тоже умелые, знаете ли! — Эй, Джайро, — шепнул внезапно Джонни, — пускай Уилл заберёт эту Роуз, раз он её так любит. Иначе я её выгоню к чёртовой матери. — Почему? — удивился Джайро. — Когда все ложатся спать, она начинает истошно орать и плакать, — шёпотом продолжал Джонни, — она всех уже достала. Джайро вздохнул и пообещал сказать об этом Уиллу. Ох и не хотелось ему, чтобы эта Роуз жила у них. И дело даже не в тесноте, и не в характере девушки. Джайро не нравилась идея, что в их холостяцком убежище, куда не ступала нога женщины, вдруг появится эта куртизанка. Но если они не возьмут её к себе, то Джонни не пожалеет её и выкинет, а Уилл будет грустить. А так нельзя! Роуз играла Цеппели песню про пешку. Уильям, как заворожённый, слушал её, будто она играла для него в первый раз. Надо сказать, что получалось у неё уже лучше, чем в первый раз. Правда у неё до сих пор не получалось ставить барре. Как только Роуз закончила, она выжидающе посмотрела на Уильяма. Парень улыбнулся и, заправив выбившуюся кудрявую прядь ей за ухо, поцеловал её. — Ты умница, — тихо сказал Цеппели. — У меня пальцы на левой руке болят, — сказала она, показав руку. На указательном пальце розовело место, которым девушка зажимала барре. Остальные пальцы, кроме большого, тоже теперь выглядели иначе. Тончайший слой кожи слез с кончиков пальцев. Каждое прикосновение даже воздуха обжигало. Цеппели поцеловал сначала боковую сторону указательного пальца, потом повреждённые подушечки пальцев. Его поцелуи имели какое-то странное целительное свойство. — Они смозолятся, — Уильям провёл левой рукой по ладони Роуз. Его шершавые мозолистые пальцы приятно щекотали её ладонь, — стоит лишь немножко перетерпеть. Этой ночью Роуз не кричала и не плакала. Рядом с Цеппели её трипы приносили лишь удовольствие. С ней были лишь её любимый человек и эйфория. Они говорили до утра. Почему же Уильям, наш герой, которому не нужны какие-то там отношения, вдруг влюбился в эту девушку, которая спала со всеми за деньги? Ему с ней было хорошо. С ней легко и хорошо. Может, она наркоманка и проститутка, но при этом она очень умна, с ней интересно говорить. Как он узнал, она очень хорошо знает историю и прекрасно эрудирована. Раньше Роуз училась в Гарварде, была отличницей, но что-то пошло не так, и её исключили. А ещё она любила его безусловно. Ему нравилось, что Роуз с ним хорошо. Проснулись влюблённые поздно. Почти все гости разошлись. Они пошли на кухню. Там сидели Джайро и Джонни. Они пили пиво, которое всегда стояло в холодильнике. Видимо, парень ночью пил не много, потому что выглядел он живым. — О, Уилл, Роуз! Хотите покажу вам шутку? — увидев заинтересованные лица друзей, Джайро улыбнулся и достал откуда-то мишку, из которого было вытащено всё наполнение. — Смотрите, — он показал бутылку пива, — что я держу? — Пиво, — ответил Уильям, улыбаясь. — А вот и нет! — лёгким движением руки Джайро облачил бутылку в шкурку плюшевого мишки. — Это медведь! Все рассмеялись. Сыграть на похожем звучании слов «beer» и «bear»… Умно. Хотя чего ещё можно ожидать от Джайро? Этот любитель каламбуров любил придумывать такого рода шутки. Остроумия у него не занимать. Джайро предложил Роуз переехать к ним, скрепя сердце. Эти влюблённые наверняка только и будут делать, что лобызаться! Фу! Но что поделать? Брату надо помогать. Цезарю тоже не нравилась эта идея: в квартире итак тесно. Но всё-таки он не мог противостоять мнению большинства. Роуз собрала свои вещи, и они все поехали в убежище Цеппели. Только вот на кровати не поместится ещё один человек. Тогда Уильям попросил выделить ему немного денег на матрас. Джайро, вздохнув, дал им денег. К вечеру пара притащила большой матрас, на котором можно было расположиться вдвоём. Цезарь обрадовался: наконец-то они будут спать не в такой тесноте! Хотя теперь до барабанной установки дойти проблематично. Жизнь забила ключом, оживилась, когда Цеппели пошли учиться. Они учились, работали по ночам, иногда выступали в пабах, но чаще играли дома. Роуз тоже работала. Днём она работала официанткой, по ночам часто — проституткой. В общем, было весело, жизнь была насыщенна всякими событиями. Благодаря Роуз их бюджет увеличился, и деньги на байк стали копиться быстрее. Жить с этой девчонкой было не так уж и плохо. Она была весёлая, всегда поддерживала парней. Да, принимала какие-то таблетки и иногда буянила, но всё-таки она была заботливой весёлой и задорной лапочкой, без которой парни пропали бы. Не только Уильям теперь не представлял жизни без Роуз. — Эй, Рози, милая, — Уильям каким-то образом проник на кухню, — пойдём сегодня гулять после твоей работы? — Конечно, — девушка улыбнулась и обняла возлюбленного. Как и договорились, они пошли гулять по вечернему Нью-Йорку. Роуз очень много знала об этом городе и всё рассказывала и рассказывала о том или ином месте. Уильям не мог не удивляться её познаниям. Каждый день он влюблялся в девушку всё больше, хотя каждый день он думал: куда уж больше? Она сделала многое не только для него, но и для его семьи. С ней Уильям терял счёт времени. Пришла домой пара уже ближе к позднему осеннему рассвету. Роуз не дала парню уснуть. Как только они оказались в квартире, она положила руку ему на плечо и сжала его руку. Уильям принял это немое предложение потанцевать. Она напевала мелодию, Цеппели вёл её. Делали они всё тихо, чтобы не разбудить Джайро и Цезаря. Роуз не нравились современные танцы, она предпочитала классику, как и Уильям. Замечательная девушка! Просто золото! Цеппели уже решил, что как только у него появятся деньги, он сделает предложение девушке. Так прошло несколько месяцев. Всё было замечательно. Джайро наконец накопил на байк. Все обитатели квартиры были рады за него. Они даже отпраздновали это: накрыли скромный стол, душевно посидели. Таких уютных вечеров в хорошей душевной компании многим не хватает. Уильям и Роуз играли на гитаре, когда им хотелось. А так они просто делились новостями, шутили, прогоняя рутинную тоску. Побольше бы таких вечеров, когда никто никуда не спешит. И как же могло что-то пойти не так? Когда Уильям свернул не туда? Или это судьба-злодейка, которой не хочется, чтобы кто-то был хоть чуточку счастлив, пришла? Дело было после очередного выступления в очередном баре. Уильям курил поодаль от Джайро и Цезаря. К нему подошёл какой-то парень. Ничего необычного, просто человек тоже хочет покурить. Уильям поделился сигаретой и огоньком. Они стояли, смолили, тёрли о чём-то. Поцелуй. Это было неожиданно и странно. Два парня не могут целоваться, это бред. Его начали лапать, пока Цеппели был в шоке. После он, конечно, дал оплеуху нахалу, но смешанные чувства не покидали его. Незнакомец, фыркнув, ушёл, сказав напоследок, что Цеппели при желании всегда его может найти. Парень был весь красный. Странно было чувствовать возбуждение после такого. Он что, гей? Ещё несколько минут Уильям просто стоял в ступоре. Неделю он ходил сам не свой. Так странно осознавать, что такое непотребство со стороны парня могло его так возбудить. Уильям иногда засматривался на парней, но он думал, что это абсолютно нормально. Девушки же засматриваются друг на друга, оценивая причёску, макияж, одежду. Как же всё странно, неестественно, мерзко и грязно! И Цеппели это нравится, оказывается. Но он до сих пор любит Роуз. Значит, всё не так плохо. Но и забыть про губы того парня он тоже не в силах. Всю неделю он ждал выступления не только для того, чтобы показать слушателям, на что он способен, но и чтобы найти того парня. После концерта он остался один, и парень сам его нашёл. Уильям прижал его к стене. Они снова перетёрли о чём-то, и теперь парень делает ему минет. Так ещё никто не ублажал его ртом. На что Уильям надеялся, когда предложил ему отсосать за деньги? Это бесспорно было прекрасно. Весь вид его, то, как он выглядел с членом во рту, возбуждал Цеппели. И всё покатилось по наклонной. По выходным Уильям пропадал в гей-барах, ничего не говоря ни Джайро, ни Цезарю, ни Роуз. Заработанные деньги он пропивал или спускал на смазливых мальчиков. Так ещё и у Роуз появились проблемы. Она стала злоупотреблять таблетками, часто приходила на дневную работу в неадекватном состоянии. За это её и уволили. Трипы её стали страшными, неприятными на нервной почве. Галлюцинации её пугали, она часто кричала, плакала, выла от страха. Она бывала агрессивной. Ночь. Холодная февральская ночь. Цеппели надо рано вставать, но они не могут заснуть из-за воплей Роуз. Уильям пытался её успокоить, но всё тщетно. Она не хотела замолкать, вела себя неадекватно. — Всё, с меня хватит! — не выдержал Джайро. — Вы оба! Дайте нам с Цезарем поспать! Роуз еле удалось вывести на площадку. Она упиралась, кричала, дралась, просила её не трогать. «Что же ей такое видится?» — с ужасом думал Уильям. Вот они сидят на лестничной площадке, Роуз крепко вцепилась в возлюбленного, как утопающий цепляется за спасательный круг, много плакала навзрыд и почему-то внимательно всматривалась в красные кеды. Через несколько часов девушка наконец успокоилась. — Прости пожалуйста, милый! — лепетала она. — Прости, я не знаю, что со мной! Я как будто схожу с ума! Прости, ты же будешь любить меня? — Я всегда буду любить тебя, Рози, — Уильям поцеловал её. И это было правдой. Уильям правда любил её. Хоть телом он часто бывал не с ней, за что он себя очень корил, но душа лежала у него только к Роуз. Уильям любил её даже когда она была неадекватна. Он не злился на неё из-за того, что ему пришлось ночевать в парадной. Он предложил ей снова наведаться в наркологическую клинику. Может, последствия кокаиновой зависимости? Роуз согласилась. Она не хотела портить жизнь семье Цеппели. И после не такого уж долгого лечения в наркологичке всё стало по-прежнему. Уильям всё время поддерживал возлюбленную и уже и думать забыл о парнях. Всё встало на круги своя. Роуз покуривала с ними травку по вечерам, снова устроилась официанткой. Цеппели играли в барах и пабах, учились, работали, хотя в тот момент они всё же больше зарабатывали, играя. И всё снова хорошо. Уильям всерьёз задумался о покупке кольца и копил на него. Остальные Цеппели копили на отдельную квартиру для этих двоих. — Роуз, у тебя не волосы, а мочалка! — сказал Джайро в один замечательный вечер. — Дай я тебя расчешу! — Ну попробуй! — Роуз рассмеялась. Джайро долго корпел над её волосами, но расчёсывать её было так сложно, что он не выдержал. — Уилл! Помоги мне! — через некоторое время позвал Джайро. В итоге всё кончилось тем, что все Цеппели занимались волосами Роуз, а та весело смеялась. С горем пополам парни её волосы смогли расчесать, но вот только они не учли, что кудрявые расчёсанные волосы выглядят ещё более неаккуратно. Ладно, зато было весело. И вот, знаменательный день настал. Уильям перед выступлением приобрёл кольцо, а после хотел подарить его Роуз. День и вечер были холодные, промозглые, но Уильям не обращал на это внимания. Всё хорошо! После выступления он сделает любимой девушке предложение. Кажется, он никогда так не был рад. Ему уже не терпелось отыграть всё и помчаться домой. Концерт затянулся. Только часов в пять парни освободились. Волнению Цеппели не было предела. Чтобы успокоиться, он решил пройтись со своей семьёй до дома. Весна всё-таки чудесное время года! Природа просыпается, но зима тоже не хочет отдавать свои владения из-за чего бывали и холодные дни, но тоже по-своему прекрасные. Цеппели добрались до своего квартала и встретили друзей. Уильям их всех обнял. Его радости не было предела. — Вы не представляете! — сказал один парень. — У нас опять кто-то скинулся! С вашего дома причём! — Да ну! — не поверил Джайро. — А кто? — Не знаю, там копы приехали, тело прикрыли. — Надо будет у Роуз спросить, — отметил Джайро, — что-то в последнее время стало много прыгунов. Они пошли дальше. У их дома стояла полиция и скорая. Жутко осознавать, что чья-то жизнь прервалась, но это уже выбор человека. Так ещё и никакого уважения к человеку: прикрыли то ли тряпкой, то ли пакетом, некоторые части тела даже не закрыты, и пишут отчёт. Но Уильяму было плевать. Ему было плевать до тех пор, пока он не увидел неприкрытые тонкие ноги в красных кедах. Он побежал к полицейской машине, быстро лопоча что-то невнятное. — Парень, говори внятно или проваливай! — буркнул полицейский. — Мне ещё отчёт заполнять, а ты мне мешаешь! — Как звали человека? — спросил Уильям, глядя в глаза мужчине. — Звали… — полицейский задумался, листая бумаги. — Звали её Роуз Лесли… Вы её знаете? Уильям не мог ничего ответить. Нет, он не мог поверить. Может, это всё грёбанное совпадение? Он не знал её фамилию. Может, это другая Роуз в таких же кедах? Не могла его Роуз уйти из жизни. Полицейский смотрел на него, а потом вздохнул и пошёл к телу. Он приподнял тряпку. Уильям увидел лицо возлюбленной. Её поза была такой странной, ни один живой человек не сумел бы так изогнуться. Но она и не жива. Уильям не мог поверить своим глазам. Это его Роуз. Он открыл рот, но не издал ни звука. Слёзы, крик встали в горле комом. — Ты её знал? — спросил полицейский. Уильям лишь кивнул. Мужчина ушёл заполнять отчёт. Роуз больше нет. Не будет больше ласковых объятий и песни про пешку. Не будет ничего, что скрашивало будни Цеппели. Останутся лишь воспоминания. Все Цеппели очень скорбели, хотя старались не показывать этого. У каждого наворачивалась скупая мужская слеза, но никто не позволял ей пролиться. Её вещи лежали в уголке, но никто не хотел не то, что к ним притрагиваться — смотреть на них никто не мог. В ту ночь Уильям разбил свою гитару. Он больше не хотел играть на гитаре. Далее следовали долгие разбирательства. Выяснилось, что Роуз перед смертью приняла ЛСД. Видимо, она что-то увидела, испугалась и попыталась убежать, но выпала из окна. На похоронах были только Цеппели. Уильям стал часто гулять по городу, пытаясь забыться. Но этого у него не получалось. Роуз не отпускала его. Он смотрел на Статую Свободы. «Ты знаешь, что это второй по величине маяк?» — вспоминались ему слова Роуз. Нет, он не мог! Всё в этом чёртовом городе всё ему напоминало о ней! Вскоре Уильям, накопив небольшую сумму денег, уехал в Великобританию. Больше он не встречался с девушками, только с парнями. Он не смог доучиться и избрал путь обычного бармена в обычном гей-баре.