***
Чимин подбадривает Тэмин, хотя и самого заметно потряхивает. Перед любым выступлением так. Вопреки этому, он хочет поскорее на сцену. Только там может отбросить все ненужное, страхи сменить на уверенность. Чимин под взглядами зрителей раскрывается, душу обнажает, без софитов сияет. Смотрят они, но коснуться танцора не смеют, им его не достать. Высоко Чимин поднялся, крылья золотые за спиною распахнув. Сегодня все вновь повторится, за исключением того, что среди людей свой маяк будет взглядом искать. Искать Юнги. Чимин закрывает глаза, вспоминая их волшебный вечер на краю обрыва. Мыслями уносится далеко, мечтает вернуться туда, но если бы ему предложили отмотать время вспять, он бы не согласился. Уверен, его ждут еще более счастливые моменты. Их моменты... Создадут новые, каждый из них уникальным и особенным станет. У потерявшего от любви рассудок Чимина в этом сомнений нет. Тэмин рядом стоит, с ноги на ногу переминается, тишину повисшую не нарушает. Полчаса назад она платье Джин представляла, ни разу не оступилась. Высоко задрав голову, шла, невидимый венок, подругой возложенный, в волосах ощущала. Подпитывалась победным настроем будущего и несомненно талантливого модельера. Хосок, завороженный, на нее из зала смотрел, гордился, мысленно обещал купить множество платьев, которые, оказалось, ей очень идут. В них его лучик еще ярче сверкает, хотя куда еще больше? Больше только с ним рядом. Результаты пока не объявлены, но Ли уверена, что Ким победила, пора и ей к собственной победе приложить руку, а вернее, всю себя целиком. У танцора не просто тело должно танцевать, но и мимика, иначе - халтура, как однажды сказал ей Хосок. Их с Чимином номер лиричный и нежный, полный искренней и чистой любви. Одеты соответствующе. Старшая из девушек и тут свою лепту внесла. Оба босые и в белых струящихся легких одеждах. На голове Тэмин уже настоящий венок из листьев осенних, ею самой же сплетенный: алые ягоды и золотистые листья. До середины бедра доходящее платье подпоясывает красный шелковый пояс. У Пака такой же на талии. Рубашка на нем длинная, небрежно застегнутая, оголяет точенные ключицы с поблескивающим на них подарком Юнги. Чимин подвеску с того дня никогда не снимает и не снимет. Его талисман, их любви символ. — Ну что ж, давай зажжём эту осень, — улыбается парень девчонке. Девчонка ответную улыбку дарит, кивая. Как два лебедя на сцену вплывают. Зал вмиг стихает. На позиции. Первые ноты и первые невесомые запястий касания. Мелодия нарастает. Две горделивые птицы в танце сплелись. Не по паркету, по воде будто движутся, но не касаются. Парят. Поддержка, и партнерша и впрямь в воздух взлетает, крылья солнечные распахивает. Чимин ее кружит, не отпускает, подкидывает, легко ловит, чтобы в следующий миг на пол мягко поставить. Разбегаются. Синхронные прыжки в разные стороны. Снова сходятся. Ресницы подрагивающие опускают, по кругу легкой поступью проходятся. Ладонь к ладони. Девушка снова в воздухе, руками парня объятая, взгляд мимолетный на Хосока со сцены бросает. Улыбается. Танцор в очередном повороте Юнги выцепляет, восхищенное выражение на любимом лице себе забирает. По скуле Тэмин проводит, на ее месте представляя другого. Тэмин отворачивается, ускользает. Кульминация. Чимин ее останавливает, со спины объятия дарит, подбородок на хрупкое плечико уложив. Девушка поверх них свои руки роняет, тонкими пальцами с чужими сплетаясь. Звенящая в ушах тишина. Громогласные овации зала. Кланяются. Хосок, не стесняясь, букет подсолнухов танцовщице вручает. Тэмин, все еще где-то не здесь находясь, заторможено принимает, пока Чимин пытается сдержаться, чтобы к Юнги не упорхнуть прямо сейчас. Сдерживается, уводит партнершу с площадки, а уже там устало растекается в кресле. — Ты такая умница. Получилось даже лучше, чем на тренировке, — тяжело выдыхает из-за дыхания сбитого. — Я горжусь тобой. Ли неловко топчется, к груди золотые цветы прижимая. Носом зарылась в них, блаженно прикрыв глаза. — Похоже, на сегодня я тебя потерял, — смеется танцор. — Присядь хоть, отдышись как следует. Нам еще с группой хёна выступать. — Вот именно, — встревает подошедшая Джин и бутылку с водой в ее руки насильно пихает. — Давай отдыхай и снова в бой. До следующего выступления двадцать минут, а нам еще переодеваться. Ты большая молодец, я горжусь тобой. — Спасибо, — улыбается школьница. — Я так волновалась, что все испорчу, но Чимин-оппа отличный партнер. А еще… Он был прав. В танце все мои переживания куда-то ушли, — делает жадный глоток и поворачивается уже к другу. — Ты и сам был невероятно хорош, оппа. Мы должны непременно еще как-нибудь выступить вместе. Ты классный. — Да брось нахваливать меня. И конечно, выступим, — говорит Пак, потирая руку. — Если честно, я думал, что могу налажать с третьей поддержкой. Запястье ужасно разболелось. Юнги, вошедший секунду назад за кулисы, замирает. Вина, казалось бы, за эти недели поутихшая стараниям Чимина, возвращается с новой силой. Руки, несшие хризантемы, безвольно опадают вдоль тела. Повисает тишина. Танцор хмурится, не понимая, что происходит. Оглядывается и встречается с печальным взглядом своего парня. — Юнги… — вскакивает и бежит к нему, крепко его обнимает. — Только не снова, пожалуйста. Все уже в прошлом. Оно не сильно болит, правда. Мин головой качает, но в объятия ловит. Потной шеи Чимина касается, подцепляя подвеску: — Это тебе не надо преуменьшать все. Не следовало так легко прощать меня… — Это мне решать. Мы, кажется, это уже обсуждали, — отстраняется Чимин, обыденно кулачком в покаченную грудь бьет, цветы нагло из чужих рук вырывает. — О, это мне? Красивые. Спасибо. Джин прыскает. Тэмин вторит ей. Эта парочка… — Коротышка-хён прям мастер тему переводить, — смеется Чонгук, проходя в помещение. — Моя школа, — добавляет идущий следом Хосок. — А если честно, то Чимин прав. Он тебя простил. Это для тебя главным должно быть. От чувства вины ни тебе, ни ему лучше не станет. Возьми лучше мазь и обработай запястье. Это сейчас много полезнее. Юнги вздыхает, слова старшего принимая. Хочет спросить где мазь взять, как прямо в лицо ему прилетает тюбик: — Стареешь, покемон. Где твоя реакция? — усмехается Джин. — Благодарностей не надо. — И не планировал, — потирает ушибленный лоб Мин. — Разве что стопку яда бы предложил, да простит меня хён. Хотя… его же здесь нет, весь в работе. — О, милый. Яд мне нестрашен. Опасаться тебе следует, — опасно сверкает глазами студентка, становясь похожей на, по меньшей мере, анаконду, собирающуюся Юнги укусить. — Яда я на всю жизнь вперед напилась. Что нас не убивает – делает сильнее, как говорится. — Ну все, хватит! Вы как дети малые, — не выдерживает Пак, окидывая спорщиков негодующим взглядом. Пихает Юнги в ближайшее кресло и нагло усаживается ему на колени, тыча в нос больной рукой. — За работу! — А почему как? — невинно интересуется Чонгук. — Как по мне, так настоящая ясельная группа. — А кто воспитатель? — посмеиваясь, спрашивает Хосок. — Точно не ты, — фыркает Чимин. — Тэхен! — хлопает в ладоши Тэмин. — Ну тогда все понятно. Нам, друзья мои, с таким наставником не вырасти никогда, — наигранно грустно вздыхает Ким. — И не надо. Нам и так хорошо, — подытоживает художник под звонкий смех здесь собравшихся.***
Все выступления наконец закончены. Поставленный Хосоком номер завершающим был. Тэмин справилась, и теперь, совершенно счастливая и не менее уставшая, в ожидании результатов сидит вместе с друзьями в актовом зале. Вот-вот должны объявить победителей конкурса на лучший наряд. Джин за кулисами осталась. Переживает немного, в чем опять-таки никому не признается. Она маску уверенности никогда не снимает, разве что перед Намджуном, и то редкость, в красную книгу записанная. Продюсер ей беспрестанно сообщения шлет, сетуя, что поддержать лично не может, но заверяет, что трансляцию краем глаза смотрит. Работы навалилось немерено, сроки горят, дебют новой мальчиковой группы как-никак. Медвежонок «Для меня ты уже победительница. Очень красивая работа. Может быть, в следующий раз для себя что-нибудь эдакое сотворишь?» Принцесса «Может и сотворю. Только боюсь, ты тогда не выживешь… Для себя я предпочитаю более дерзкие образы» Медвежонок «Звучит как угроза, но ею для меня не является, поэтому ловлю на слове. Готов умирать и сразу же воскресать. Так легко ты от меня не отделаешься» Джин, с трудом сдерживая улыбку, цокает. Переписывается, о конкурсе совсем позабыв, а в это же время ее имя на сцене звучит. — Иди, ты чего? Ты победила! — пихает в спину пришедшая ее поддержать Розэ. Ким растерянно глазами хлопает, пока ведущий не менее растерянно «Ким Джин» повторяет. Опомнившись, она пулей вылетает из-за кулис, моментом себе собранный вид возвращая. Подойдя к микрофону, улыбается, искренне всех благодарит, принимает сертификат, приятным бонусом ее портфолио пополняющий, говорит, что ее музой была Тэмин, без нее ничего бы не получилось, на что той приходится встать с места и смущенно поклониться зрителям. — О, дорогая, не надо так смущаться. Ты сегодня королева бала. И перетанцевала тут всех, не в обиду остальным, и мою работу представила, — подмигивает подруге со сцены модельер под смех студентов. После, следуя принятым канонам, рассказывает о своих планах на будущее, но, заметив вставшего в дверях зала Саныля, фразу не заканчивает. Мужчина же спокойно на нее смотрит - ложное впечатление, Джин в его взгляде видит неколотые айсберги, душу леденеть заставляющие, ничего хорошего ей не обещающие. Улыбка мгновенно с ее побледневшего лица пропадает, девушка извиняется перед ведущим, кланяется зрителям и поспешно исчезает за бархатным пологом. Руку к бешено колотящемуся сердцу прикладывает, что делать не понимает. Вопросы и страхи в одно целое переплетаются, образовывая удушающий комок в горле. Он знает… Джин сейчас не только за себя боится, но и за Чонгука. Осознает, что разговора с мужчиной ей не избежать, иначе хуже стать может. Хватает свою сумку, небрежно в нее грамоту пихает и быстрым шагом уходить прочь. Оказавшись в коридоре, сразу же на Саныля наталкивается, отчего цепенеет, длинные ногти до боли в нежную кожу ладоней впиваются. — Добрый день, Джин. Поздравляю с победой, — улыбается неискренне Чон. Девушка молчит. Сил в себе на ответ не находит. Мысли упорно не хотят оборот сбавить, голова от ясности далека. — Полагаю, нам следует поговорить, — толкает дверь в ближайшую аудиторию Саныль, предлагая ей жестом войти. Студентка не противится, сомнамбулой в помещение проходит. За спиной щелчок замка раздается, ее внутренности скручивает, оповещает, что бежать некуда. Клетка захлопнулась, оставляя со зверем один на один. — Я соскучился, — говорит мужчина, подходя к ней сзади. Шею горячим дыханием опаляет, фантомные ожоги создает. Ким изрядно потряхивает, обернуться боится, не готова она, ей взгляда ледяных глаз не выдержать. — Я думала, мы начнем с вопросов и обвинений, — вернув себе подобие самообладания, бросает, придавая голосу стали. — Вопросов у меня почти нет. Я еще две недели назад узнал истинное положение дел, но что поделать - командировка. Не смог раньше тебя навестить, хотя признаю, очень хотелось, — отвечает Саныль, пуская очередную трещину по выдержке студентки. — Я удивился, конечно. Роль свою ты, надо сказать, отыграла достойно. Наконец-то мой сын научился друзей выбирать, или вы не друзья? Может быть, ты его девушка? — Мы друзья, — резко разворачивается Джин, понимая, что если и дальше будет дрожать, как лист на ветру, то проиграет. На кону не только ее судьба, но и Чонгука. — Я хотела его поддержать и помочь. Репетитор я все же неплохой, смею напомнить. Чон усмехается. Эта девушка просто нечто. Какой яростный взгляд, какие эмоции, какой характер. Ему определенно нравится. Оное намного лучше, чем наигранная любезность и раболепие. Когда он все узнал, сначала не на шутку взбесился, привычное спокойствие штормами безудержными обернулось, бутылка коллекционного коньяка полетела в стену. Переосмыслив ситуацию, Саныль успокоился, даже улыбнулся, аплодируя безупречной игре псевдоактрисы. Идеальная партия. Его желание к ней и азарт подогрелись. Захотелось узнать Джин поближе, настолько, насколько вообще возможно. Во всех аспектах. Именно такую спутницу рядом с собой он всегда мечтал видеть. Безупречную, уверенную, умную, с ума сводящую. Джин безумно красива, достойное украшение для мужчины. Саныль заполучит ее. Как выяснилось, рычагов давления у него много. — Отличный, я бы сказал. Твои знания действительно поражают, дорогая. А красота огранки требует, — произносит, рукой побледневшей напротив щеки касается, заставляя ее обладательницу отшатнуться. Чон ее за запястье хватает, обратно к себе притягивает. Сумка с глухим стуком на пол падает. — У меня к тебе есть предложение. — Не интересует, — выплевывает Ким, вырываясь, и безуспешно. Красные следы на тонкой коже уродливым пятном расползаются. — Разве? А что если я скажу, что планирую Чонгука вновь под домашний арест посадить? Изоляция ему, как показала практика, на пользу идет. — Это подло. Его это никак не касается. — Очень даже касается. Ваша обоюдная ложь неплохим таким ударом по мне прошлась. Ты же умная девушка, Джин, все понимаешь. Каждого в этой жизни расплата находит, — нависает нерушимой скалой над пленницей Саныль. — Значит, и вас, очевидно, тоже найдет, господин Чон, — немигающе в его жуткие бездны смотрит студентка, своими пламенными их выжечь пытается. На деле, горит сейчас лишь она, от безысходности положения осыпается пеплом. — Не исключено, но пока… Ты теперь моя спутница, Джин. Дама сердца, если так тебе будет удобнее, возможно, лестнее, — в ее лицо приговор выдыхает мужчина, обхватывает скулы и жадно целует. Ким брыкается, но хватка Саныля чудовищна, пробует укусить, чем неосознанно шанс его языку дает проскользнуть между губ. Саныль, воспользовавшись, голодным зверем вылизывает сладкий рот. Джин до последнего бьется, задыхается, все-таки умудряется чужую губу прокусить, пытку прерывает. Чон на шаг отходит, капельку крови ладонью стирает. — Дикая. Тем интереснее. Я позвоню тебе. Даже не вздумай сбрасывать или в черный список отправить. Мои возможности безграничны, я найду тебя, где бы ты ни скрывалась, и родители тебе не смогут помочь. Им бы кто помог, если ты оступишься… — недобро оскаливается мужчина. — Не впутывайте сюда моих родителей! — выкрикивает находящаяся на грани истерики Джин. Слезы уже давно ее щеки окропили, теперь на пол опадают хрустальными каплями. — Интересные, кстати, люди, творческие. Не поклонник, конечно, но за такой шедевр... — окидывает красноречивым взглядом студентку Саныль. — ... не грех и поблагодарить, — Я как раз вложился в новый проект твоего отца. Для меня это ничего не стоило, так же, как и не стоит все вложенное забрать назад. Только вот забираю я намного больше, чем отдаю. Закон бизнеса. — Монстр, — неверяще шепчет Ким, судорожно хватаясь за стол, чтобы не упасть. — Зачем же ты так? Где твои манеры, Джин? Спишу это на насыщенный день. Еще раз поздравляю с победой, — бросает напоследок Чон и аудиторию покидает. Дверь громко захлопывается. Дверь золотой клетки девушки.Из орлицы в канарейку.