Лунная тропа

Граф выслушивал доклад Стефана, пытаясь быть абсолютно спокойным. Михаэлиса нашли раненым каким-то артефактом, без сознания на окраине Лондона. Жнецы, конечно, подозревали подвох, но ранение сильное и, бесспорно, помощь оказать придётся. — Идиот! — другого сказать он ничего не мог. Какой бы не была злоба и обида, Сиэль, сцепив зубы, ещё и жалость отогнать пытался. В конце концов Михаэлис своими выходками заслужил то, что с ним случилось! Увы, даже после всего, что произошло, он не мог оставить Себастьяна умирать. — Очнулся, Господин, — в кабинет вошла глава службы безопасности. — Идём. Глянем. *** Михаэлис, казалось, почти не дышал. Смотрел куда-то в потолок, боль была невыносимой, но, как только в комнате стали слышны знакомые шаги, с усилием повернул голову на звук. Граф хмурился, несколько секунд стоял не двигаясь и затем направился к стулу у постели. — Ну? — Простите, — тихо выдавил из себя Михаэлис. — Что случилось? — мерным голосом спросил Сиэль. — Не помню. — Как? — теперь в тоне хозяина дома звучало недовольство. — Я был сильно пьян, — еще тише сказал Себастьян. Граф закатил глаза. Ожидаемо. — Что с состоянием? — Скоро приду в полный… Граф хмыкнул, намекая — ложь сделает только хуже. — Пока даже двигаться не могу. — Ясно. За тобой присмотрят, — пообещал граф, собираясь уйти из комнаты. — Прошу… — взмолился второй демон. — Выйди, Стефан, — приказал граф. Жнец недовольно посмотрел на раненого, но вышел. — Ну? — Я знаю. Второго шанса у меня не будет. Но хотя бы работать здесь. — Чем ты занимался это время? — и вот только после этого граф позволил себе показать, насколько зол и на бывшего дворецкого, и на себя самого. — Пил. Мстил. Опять пил. Я не буду скрывать, лучше бы вам не знать, как я сгонял злость. — Да уж. Действительно, боюсь, меня стошнит, — едко сказал граф, Михаэлис промолчал. Сейчас в принципе на споры сил не было, да и нельзя, Сиэль мог выйти из себя. — Посмотрим. Пока ты можешь оставаться здесь. Я не оставлю тебя без помощи. Потом я посмотрю по ситуации, если ты будешь полезным, то останешься как один из штата. — Спасибо. Граф пошел к двери. — Я… Сожалею. Сильно. Я не знаю, кто тот человек, не могу понять, почему он вывел меня из себя и ревность ослепила меня. — Не расходуй силы зря. Этот человек живёт здесь. По ряду причин, он мне достаточно близок. Я предупреждаю, один косой взгляд, любая пакость по отношению к нему и я отомщу. Ладно. Позже. Набирайся сил. Кстати, твоих любимиц я выгнал — одна покрывала другую, пока первая пыталась пробраться в поместье. Так что не пытайся провернуть через кого-то, ничего не выйдет. — Я… сделаю всё, что смогу, чтобы вернуть доверие. Я постараюсь… Граф хмыкнул. Правда. Если бы сказал, что смирится — ложь, тут ему явно будет сложно. Учитывая уровень собственничества, с которым он относился к нему, даже когда был просто дворецким, был нереальный. — Ясно, — прервал сбивчивую речь Сиэль, ему сложно было слышать этот усталый голос, — я сделаю всё, что нужно, чтобы поставить тебя на ноги. Дверь закрылась. Михаэлис вздохнул, было больно, чертовски. Но иного пути вернутся не было, рана должна была быть настоящей, иначе бы его и на порог не пустили. А так есть шансы повернуть ситуацию в свою сторону. *** Как на беду, в Лондон явился Кио, которому, разумеется, понадобилась помощь, потому что в считанные минуты он умудрился заблудится в аэропорту и найти себе проблем. Агацума слушал эти стенания в трубку, буквально таки чувствуя — глаз вот-вот начнет дергаться. Бросить идиота нельзя, Кио — единственный, кого он худо-бедно мог назвать своим студенческим другом. — Так где ты там живешь? Можно переночевать? Ты видел эти цены? Карточка японская не работает! — Кио тараторил как ненормальный. — Всё в порядке? — граф вошёл в комнату, которую уже все начали называть мастерской Агацумы. Дальняя комната с огромным, в пол стены окном и плотными шторами очень понравилась художнику, он проводил в ней почти все время. — Мой друг попал в неприятности. Мне… Нужно попасть в город. — Кстати, твою сумку привёз водитель из отеля. Документы восстанавливать, надеюсь, не придется. Едь, конечно, я отправлю с тобой водителя. Города ты не знаешь, да и мало ли что случится. Слово дай, никуда не ввяжешься, будешь себя беречь и одень тёплое пальто, там ветер. — Ага, и шапку с шарфиком на него повяжите, граф, — язвил жнец, который пришёл вслед за графом. — Ещё. Я понимаю, может ты не хочешь поднимать со мной эту тему, но Рицка завтра будет с Феликсом в королевской академии, потом пойдут в кафе поблизости, ты сможешь с ним поговорить, если захочешь. Я обсудил это с Морганом, он Сеймея к вам не пустит. Отвлечет. Что с другом случилось? Судья или медик нужен? — Нет, всё не так сложно. Что-то с банковской картой и заблудился. — Если жить негде, пусть пользуется тем подвалом, заберёшь потом у него ключи, в общем, разберёшься. — Большое спасибо. А если… Граф, казалось, читал мысли. Он в принципе выглядел очень озадаченный, но сосредоточённым. Юноша поправил тёплый синий халат поверх пижамы — в мастерской было приоткрыто окно и слегка сквозило. — Если надумаешь везти в гости, предупреди. Твои апартаменты — твоё дело, но здесь посторонних не бывает. Если человек близкий — всегда пожалуйста, нет — лучше и близко не подпускай. Твоему же знакомому проще будет. Граф замолчал. Вроде бы всё, что надо сказал. Сейчас ему нужно было побыть одному. — Я всё понял. Что случилось? — Я пока не хочу говорить. Едь, помни, о чём я тебя просил. Стефан, отправь с Соби Ташу или Вейлора, — граф вышел из мастерской. Видеть беспокойное лицо художника — всё равно что полоснуть себя ножом по сердцу, трудно даже представить, что будет, когда Соби узнает, кто вернулся в поместье, пусть и по такой ужасной причине. — Кио, я тебя прикончу. У тебя будет два часа, не больше, — вернулся к разговору с другом Соби. *** Найти Кио в толчее аэропорта оказалось сложной задачей. Водитель в форме уже порывался подойти к стойке регистратора, чтобы потерявшегося обьявили по громкой связи. — Какого хрена на проходе стоишь? — Кио ругался на чём свет стоит, толкнув парня в дорогом тёмном пальто, на ходу материл некстати разрядившийся телефон. Водитель профессионально перехватил руку хама, заломив за спину. С незастегнутого рюкзака Кио посыпались всякие мелочи. — Господин Агацума, Господин Фантомхайв приказал докладывать о любых… — Это и есть наша пропажа. Кио, здравствуй! Студента отпустили. Парень с зелеными волосами только по цвету глаз и длинным волосам узнал друга. Будто подменили. Рубашка вместо футболки. Пальто. Кругов под глазами нет. Губы не меловые. — Что за магия? Ты на умирающего как обычно не тянешь! Я бы тебя за англичанина принял, в тебе всегда что-то такое было, пафосное, а сейчас и подавно. Вещи дорогие… Соби поправил очки. Кто-то никогда не изменится. — Ещё один звук и останешься спать на лавочке. — Я почти немой, — протянул Кио, шагая за Агацумой. Тот самый мужчина в форме водителя шёл впереди. — Господин, сейчас куда? — То место, граф… — Понял, — водитель достал из кармана ключи от подвала. — Нужно будет… — Я знаю все рестораны города. Говорите кухню — я свяжусь и столик будет готов. Кио открыл рот. Вот это услужливость. — Кио, дай угадаю, ты голодный, без денег и жить негде? — Прямо как ты во времена нашего студенчества. — Не надо ресторан. Нам бы посидеть, пообщаться, без лишней толпы, — решительно сказал Соби видя, что Кио уже готов и в ресторан и куда угодно, только бы устроить допрос. — Я понял. Я могу отвезти вас по адресу и сьездить за продуктами и всем необходимым. Агацума всегда удивлялся слугам графа. То идеальные — мысли читали, то совершали такие непонятные вещи, как тогда, когда он приехал в поместье. Водитель открыл дверь Агацуме, тот машинально сел в автомобиль. — Мы сейчас поедем куда-то на куче денег. Эта машина стоит тысяч двести в базовой комплектации! — Закрой рот и садись, Кио. Второй художник, всё ещё удивляясь, последовал указанию. Пока он не очень понимал, что происходит. — Господин. Звонит граф. Громкая связь. Агацума так глянул на Кио — тот замолчал как паинька. — Забыл сказать. Деньги у водителя, если будет мало, заедь в любой филиал банка Фантом. Брелок у тебя в кошельке — магнитный ключ, покажешь сотруднице — она проводит тебя и всё обьяснит. — Мне не нужны деньги. Все в порядке, я почти разобрался. — Мало ли что случится. Будь осторожней. — Обязательно. — Да ты улыбаешься как по уши влюблённый. О, ничего себе, я тебя таким не видел. Требую объяснений! — завопил Кио тряся лучшего друга. Из громкой связи донесся приглушенный смех. — Вы отключиться забыли, — невидимый собеседник смеялся звонко, явно очень молодой. Водитель уставился на дорогу. Она стала такой интересной — словами не передать! Кио хохотал, Соби замер с каким-то недоумением, досадой, но улыбка никуда не исчезла. — Сейчас отключили? — А что такое? — Я не хочу, чтобы он слышал, как я придушу друга. Эти хрипы, наверное, как пенопластом по стеклу для музыканта, — спокойно сказал Соби — Убьёшь меня — тебя посадят! — мстительно пригрозил Кио. — Не посадят, — мрачно ответил Агацума. Опять звонкий смех донесся из всех динамиков в машине. — Я отключаюсь. Жду тебя дома, Соби. Связь прервалась. В машине стало так тихо, только едва слышный шум колёс по асфальту разбавлял эту тишину. Как же… Приятно услышать что-то подобное. Самые простые слова — жду тебя дома. А сколько тепла — словами не передать. Ну и чёрт со всем! Опростоволосился, зато услышал любимый, такой редкий смех. — Знаешь. Ты вроде счастлив. Я тебя редко таким видел. Раза два или три. Что с тобой тут делают, не знаю, но я этим людям благодарен. — Счастлив, — подтвердил блондин. *** Увы, встреча с Рицкой состоялась совершенно не по плану. Он был к ней не готов. Англия вроде бы достаточно большая, Лондон — мегаполис, судьба свела их прямо у дверей машины, из которой выходил Соби. Презрение, которым его одарили, как только узнали, больно ударило по душе. Рицка не смотрел на него, как на мусор, этот взгляд постоянно отрабатывал его брат. Подросток взглянул на старого, близкого друга с затаённой болью и ненавистью. Как озлобившийся на всё зверёк, он отпрянул от того, кому когда-то начинал доверять. — О, Аояги. Да тут… — только начал приветствие Кио, как увидел, что Рицка явно готов к скандалу. — Этот здесь? — Рицка даже не смотрел в сторону затонированной машины. — Побудь тут, Кио. Не выходи пока. Как друга прошу, — Агацума закрыл дверь. Рицка укусил себя за губу. Агацума в последнее время был чужим. Немного неверно, он всегда вёл себя так, словно был сам по себе, изредка подпуская кого-то к себе. Просто за последние полгода те редкие минуты, когда они чувствовали себя близкими, попросту испарились. — Тогда. Когда я тебе позвонил и ты сказал, что не можешь говорить, ты уже нашёл его? — Всё не так просто. Тогда я не знал, кто это, моя ли это Жертва. Случайный знакомый. Рицка выдохнул. Собрался. Подняв голову, посмотрел на Соби. Тот снял очки, прислонившись к машине, думал о чём-то, подбирая слова. — Ты бросил Сеймея. На него напали. Почему ты не помог? — Скажи мне кое-что другое. Ты действительно не заметил, что наше общение сошло на нет с появлением твоего брата? Ты не понял, когда… — Не смей! Возвращение брата это, — подросток сцепил зубы, как только Соби смел так разговаривать! — Самое лучшее, что было за последнее время! Не обвиняй его в том, что ты остался для меня чужим по своей вине! Никогда, ты никогда ничего не обьяснял, вёл свою игру, прятался от меня, поступал как идиот! Я устал бегать за тобой. Я устал в ответ на все усилия получать ухмыляющееся лицо, будто я просто неразумное беспозвоночное! Агацума вернул очки на место. Сказать? Наверное, стоит высказаться. Объяснить, что десятки выматывающих ментальных битв, в которых он страдал за обоих, изредка выбившись из сил, не мог удержать всю боль в себе и случайно делясь ею с Рицкой — это ли не достаточно веское доказательство его привязанности? Что показывать боль или страх попросту нельзя, Рицке и так тяжело, Боец должен был стать опорой, старшим другом? Обьяснить, кто такой Сеймей и что творил всё это время? — Я никогда не считал тебя глупым, — тихо сказал Соби, — никогда. Я знал, что ты умный, сильный и тебе нельзя испортить жизнь. Ты должен увидеть сам, что хорошо, что плохо без влияния извне, ты должен сложить свою картинку мира. Я вижу — мне не удалось тебя уберечь. Ответь, если бы ты узнал о брате что-то ужасное. Например, что он убийца, как бы ты поступил? — Это Сеймей. Он никогда бы не убил без веского повода. А твоя попытка его очернить попросту жалкая. Как и твоя гордость за то, что у тебя есть Жертва. Я видел, как ты произнес своё новое имя. Это жалко, радоваться тому, что ты предал меня и брата ради богатого выскочки. Ты продался. За машину, за власть, понятия не имею, что тебе нужно. Тебе не нужна искренность и любить ты не умеешь. Я почти тебе поверил, а ты отказался от меня как только появилась возможность, тебе плевать на меня, три недели… — Замолчи, — на памяти Рицки впервые Соби закрыл ему рот. Подросток удивлённо уставился на парня. — Я не отказался. Я не настолько глуп, чтобы не понимать, одно имя на двоих — очень важно. Я могу не доверять твоему Бойцу, я его не знаю, но я уверен, Сеймей за вами будет следить и уничтожит даже за косой взгляд в твою сторону. За твою безопасность я могу быть спокоен. Я дал тебе шанс без чувства вины построить свою жизнь с тем, кто делит с тобой имя. Да, я горжусь своим именем. Тебе не понять что, такое, всё свое существование мучится от осознания того, что ты неправильный. Неполноценный. Одиночество дрянь, но к нему можно привыкнуть. Сложнее с тем, что ты не понимаешь, почему так вышло и за что ты родился таким. Чувствуешь себя уродом в цирке, то тебя жалеют, то насмехаются, но все как один — не понимают. Но тут чудо, появляется кто-то важный и дорогой. А потом, ты слышишь в телефоне сбивчивую речь, смысл которой сводится к тому что «Ну, я не знаю что делать, но ты иди сюда, я опять заставлю тебя почувствовать ущербным, я буду слепым и глухим, выполнять обещание быть рядом, пока дураку ясно — ты тут третий лишний». Рицка закрыл лицо руками. Соби никогда так не разговаривал. Столько правды, горькой, мерзкой. Всё же, как грубо и цинично, разве нельзя иначе? Чёрт! — Я горжусь своим именем и я сделаю всё, чтобы не потерять того, кто становится мне дорог. Ты можешь думать что хочешь, Рицка, мои слова, нет, любые слова, произнесённые не твоим братом, для тебя — пыль. Попытайся жить своим умом, поверь, иногда это полезно. — Господин Агацума, возьмите, — водитель дал трубку Соби. — Не поверишь, моя интуиция говорит, что что-то не так. Ты куда-то ввязался? — Нет. Все в порядке. Встретил Рицку, пообщались. — Точно в порядке? — Разумеется. Аояги, ничего не говоря, пошёл по улице вниз. Он явно не принял к сведению ни единого слова, закончив вымученный диалог, словно ему попросту наскучило. Немного больно. Но… Нет. Очень больно. Рицка даже не обернулся, надевая на себя капюшон тёмной тёплой куртки, как обычно, когда хотел уйти в себя. Странно знать привычки человека и понимать, что он уже не близкий. Скоро станет совсем чужим. — Разумеется, — эхом повторил Агацума поворачиваясь к машине. — Ты же помнишь, я жду тебя дома. Соби закрыл глаза. Это то, что он хотел услышать. — Тогда я очень потороплюсь домой, — с облегчением ответил парень отдавая смартфон водителю. *** Кио был вымотан перелётом. Сценка, которую он услышал, хорошо подпортила настроение, друг понимал — держаться возле Соби смысла нет. Лучше пусть он едет в место, которое называл домом, к человеку, который заставил его улыбаться. Он ещё все новости вытащит из одногруппника. — Так, продукты есть, о, интернет отличный. Слушай, а территориально где я нахожусь? — В Лондоне. — Спасибо, дружище, пояснил, — язвительно сказал Кио, — Ладно, а ты где живёшь? — За городом. — Я вам немного помогу. На всякий случай, вот адрес этой квартиры, — водитель быстро написал чёткие координаты, — ловите такси, показываете адрес — всё просто. Вы в двух шагах от центра старого города, здесь повсюду очень много прекрасных, старинных зданий, не то что эти безликие новостройки нового центра. По поводу наличности, я думаю вы знаете в Европе она используется редко, но у вас карта иностранного банка, а значит комиссия за снятие, оплату и конвертацию с валюты счета на валюту нашей страны будет сумасшедшая. Кио слушал англичанина, будто кто-то перед ним как минимум дьявола призывал, про такие трудности с деньгами он и не слышал. — И что делать? — Господин Агацума, мне были отданы распоряжения слушаться вас. Если необходимо, я могу дать сумму, которую вы посчитаете нужной, вашему другу. — Сколько нужно чтобы несколько недель тут прожить? — спросил Соби. — Смотря кому, — пожал плечами водитель, — а вы с какой целью приехали? Кио замялся. Он понимал, правда будет неприятной. — Насчет работы и… В Японии мне лучше больше не появлятся. В общем, мне нужно несколько недель, чтобы найти работу и какое-то жилье. — А кто вы по образованию? — Художник, — вздохнул Кио, — но я буду искать любую работу. — Все зависит от ваших амбиций. Знаете, у вас может быть шанс тут устроится. Мой вам совет, вам стоит потратить несколько дней на изучение города, это пригодится, вы будете примерно понимать, чего хотите. Насчет денег, господин Агацума вы доверяете мне? Блондин кивнул. Водитель вышел из подвала. — Слушай, ты в ценах плохо разбираешься, но… Как ты устроился? — Кио, не спрашивай ничего. Потом поговорим. — Еще один совет. Попытайтесь извлечь из вашего положения все плюсы. Я не говорю просить вашего друга, чтобы он обращался к самому графу, я рекомендую обратить внимание на должности, связанные с работой в корпорации Фантом. Если у вас хорошие навыки, есть шанс, что вас возьмут на работу и с документами помогут. — Так ты мне можешь и с работой помочь? Какие ценные у тебя знако… — Нет. Кио, запомни раз и навсегда, ты мой друг, но в данном случае моя позиция непоколебима. Жилье и деньги — отличный старт, ни за кого и никогда я не буду просить у графа, ты понял. Я и так его должник. Кио хмыкнул — Да успокойся, я шучу. Я, что, враг, поганить тебе отношения с кем-то серьёзным? И так выручил. Водитель положил несколько пачек наличности на стол, рядом с бумажными пакетами, забитыми едой. — Купите себе хороший смартфон и приличную одежду. Это влияет на отношение будущего работодателя. — У Агацумы телефону лет двести, — хмыкнул Кио, — устроился же. — Да. Но любому знающему человеку видно, господин Агацума не рядовой прохожий. Дело даже не в автомобиле, детали. Пальто — лимитированная коллекция Валентино, три тысячи евро, кошелёк — Прада, тоже лимитка, в районе двух тысяч евро. Вещи не броские, но статусные, сразу понятно — человек при деньгах. Сколько? Соби понятия не имел, чего стоили те вещи, которые оказались в его шкафу. Он, конечно, не хотел принимать их, но выхода не было. — Да вы не замечаете многих деталей. Это важно, господин Агацума. Вам особенно, вы в ближайшем окружении графа. Я думаю, вы понимаете, насколько серьёзен человек, с которым вы общаетесь буквально на «ты», так что не удивляйтесь. Нет, конечно не всё должно быть дорого-статусно, но мелочи не могут стоить дёшево. Выбор человека говорит о многом. Если человек привык к комфортной, сытой жизни, умеет делать выбор в пользу удобства, а не желания показать свои деньги, это говорит о том, что он не дурак. А значит и предлагать такому две копейки за работу никто не будет. Водитель ещё раз посмотрел на стол. Кажется, всё, что нужно, есть. — Я привез сим-карту с английским номером, номер передам господину Агацуме. Буду ждать вас в машине. Удивлённые студенты, в частности Кио, тот не ожидал такой лекции, смотрели на водителя. Вейлор не удержался. — Хотите, я вас удивлю. Насчет мелочей? — Да, — ответил за двоих Кио. — Кольцо на руке графа Фантомхайва стоит около десяти миллионов, а любимые сапоги, которые он испортил после неудачного плавания в Темзе — почти двадцать тысяч фунтов. Ручная, почти ювелирная работа. Но любимый плед, кажется, был куплен случайно в интернете за несколько фунтов, вот и думайте, что всё это значит. Наслаждаясь отвисшей челюстью Кио и очень удивлённым видом Соби, водитель ушел в автомобиль. Агацума вздохнул. Деньги. Не любил он о них думать, но даже если бременем в финансовом плане для графа он не станет, всё равно скоро не позволит себе жить за его счет. — Понятия не имею, кто этот граф, но он меня уже пугает. Ввязался ты куда-то. Ладно, неважно. Потом. По лицу вижу, тебе нужно не со мной сидеть. Спасибо за всё. Езжай давай, куда там, домой, потом поговорим. Поэтому Кио и был единственным, кого он мог назвать другом. Навязчивый, порой бестолковый, но очень понимающий, он никогда не отказывал в помощи и всегда старался достучатся до друга. *** Как назвать это чувство? Удивительно глубокое, пробирающее до нутра, вызывающее странные, непривычные ощущения. Не жалость, не боль, не… Сиэль молчал, не шевелясь, казалось, даже не дыша. Он просто увидел Соби, с потухшим, усталым взглядом, копия того, что он видел тогда в бюро. Захотелось стать ближе. Прикоснуться, обнять, утешить. Просто отвлечь, сделать всё, только бы не смотрел с такой болью. Граф никогда не чувствовал себя настолько нужным. Не ощущал такого сильного желания — стать кому-то всем. Внутри болезненно щемило, он чувствовал себя идиотом, слабаком и в принципе редко в нём просыпалась эмпатия, а тут он чувствовал тоску Агацумы и сам тосковал. Может все дело в той самой связи Жертв и Бойцов? Кто знает. — Ты удачно съездил? — Скорее да, чем нет. Спасибо, что выручил моего друга. Юноша не знал, как поступить. — Что такое? — Соби внимательно посмотрел на растерявшегося юношу. Жаль, не застал, как тот смеётся рядом, но и слышать всё-таки было приятно. — Тебе плохо. Я хочу, я не знаю, как это назвать. — Тогда делай. Агацума сидел на диване. Граф медленно подошел к нему, осторожно, ловя каждый жест, коснулся плеча и ласково провёл по волосам. — Я не хочу, чтобы тебе было плохо. Тонкая хрупкая рука коснулась щеки. Юноша, прикрыв глаза, уткнулся лбом в плечо Агацумы. Парень так же осторожно развернул Сиэля к себе, усаживая на колени. Юноша не сопротивлялся, наоборот, даже за руку взял парня, позволяя обнять себя за талию. — Это называется нежность. Сейчас в каждом жесте и слове, я чувствую только её. Ты решил согреть меня, спасти. Ещё раз. — Нежность. Глупость какая. — Пусть так, но очень приятная и важная глупость. Я раньше не верил что ею, как и заботой, можно вылечить или даже спасти кого-то. Сиэль положил голову на плечо парня. Сложно. Очень. Чувства куда запутанней любой бизнес-авантюры, некоторые моменты сбивали с толку так сильно, что он терялся и чувствовал себя слабым. Мерзкое ощущение и в то же время… Нет, даже себе он не признается! Ни за что! — Тебя лечили врачи, я исключительно присматривал, — злясь сам на себя, буркнул граф. Соби улыбнулся. Вот уж упрямая личность. Когда ворчит по-тёплому, невозможно не отреагировать, обняв крепче. Сиэль на удивление обхватил его за шею. Нет. Разговор он отложит до завтра. Пока портить такие приятные посиделки он не имеет никакого желания.