Лунная тропа

Настроение у Агацумы было так себе. Слишком много произошло за последнее время, сосредоточиться на холсте не удавалось, он сам не знал, чего хочет от готовой работы. В дверь постучали; Соби, не отвлекаясь от созерцания полуготовой работы, впустил гостя. Как обычно, это был Сиэль. В последнее время он часто приходил к нему по вечерам. — Герцогиня сказала, что не будет на ужине. Передавала, что побудет со своей Жертвой. Ты так сильно её потрепал? Соби отвернулся от мольберта. Хватит с него искусства на сегодня. Лучше завтра свежим взглядом оценить масштаб трагедии. К тому же граф уже в пижаме, укутавшись сверху в плед, уже сидел на уютном диване, с интересом ожидая ответа. — Нет. Ну, — Соби знал — врать, наверное, не стоит, но с другой стороны реакция графа была неоднозначной. — Скажу честно, ответил так, чтобы они поняли, нападать на других подобным образом неправильно, — нашёлся парень. — Я не замечал в тебе кровожадности. Соби кашлянул, скрывая смех. Сиэль закатил глаза. Опять забывались все проблемы и дела, он смотрел на молодого парня, тихо ругая сам себя, что почти дар речи теряет. Да, Соби был красивым, но, в конце концов, на этом свете было много красивых людей, а он прежде так себя не чувствовал. Внутри всё замирало от взгляда и голоса. Наедине он был совсем другим или же всегда был таким и другие просто не замечали. — Я думал сразу отложить картину и прийти в кабинет. Но мешать работать не люблю. — Тебе не говорили, что ты похож на лиса? Есть что-то такое; ушей и пушистого хвоста не хватает, так бы точно вылитый лис. Соби пожал плечами, он вспомнил кое-что старое, не очень приятное, но тут же отогнал это, присаживаясь рядом с юношей. Сиэль вздохнул. — Ой ли, не проводит ли кое-кто аналогию с Экзюпери? — Действительно лис, ты бы лицо своё сейчас видел, — хмыкнул граф. — Тогда приступайте к моему приручению, — в тон ответил Соби, наклоняясь к юноше, чтобы поцеловать. С удовольствием почувствовал худые руки вокруг шеи, гладящие его волосы. Сиэль позволил, чтобы его уложили на диван. Редко, но Соби говорил и делал такие приятные, но невозможные глупости. Действительно лис. Лучший конец дня, вот так вот уютно устроиться рядом с кем-то таким близким и дорогим. Соби закрыл глаза. Иногда им даже говорить не надо было, просто быть рядом. *** Михаэлис, скрипя зубами, даже не шелохнулся, наблюдая эту «романтичную» картину. Сиэль не просто позволял себе касаться, сам тянулся к этому художнику, поглоти его родная преисподняя! Он с удовольствием, прикрыв глаза, отвечал на поцелуи светловолосого. А сейчас и вовсе беспечно дремал, на чужом плече, совершенно не возражая тому, что его, обняв за талию, прижимают к себе! С ума сошёл. Сто лет демону, ну чуть больше, вот как проблемы с головой боком вылезли! И ведь не мстит же, точно не знает, что за ним подсматривают, а значит смысл устраивать подобные сцены? А может догадывается? Хитёр, Фантомхайв часто на несколько шагов вперед смотрит. Никогда. Никого он так к себе не подпускал. Не вел себя так открыто, целоваться с кем-то на диване, подпускать так близко, Михаэлис искренне надеялся, что это галлюцинация. Вот только чертовски реальная. Болезненно ранящая в самую глубь. Граф всё так же лежал на проклятом диване, уткнувшись в шею постороннего человека, довольный как самый настоящий кот, дорвавшийся до кого-то близкого. Обвил хвостом чью-то руку, ушки опустил — даже не насторожен, чувствовал себя в безопасности. — Надо ужинать, Сиэль. — Ты голодный? Я только устроился удобно, — простонал Сиэль глядя на парня, почти умоляющим взглядом, всё, что угодно, только бы не двигаться с места. Светловолосый улыбнулся, он явно старался не нарушать уют графа. — Мне очень замечательно лежится, везде где тебе удобно. Но в постели, наверное, лучше будет. И так весь день за письменным столом. — Воды Леты, ты иногда такой зануда, — граф сел с недовольным видом на диван, — неси тогда меня в постель, раз уж тут спокойно жить не даешь. Агацума пожал плечами. Ему несложно. А вот кому-то потом не придется утром бурчать, держась за спину. Граф насторожился. Ему показалось… Юноша встал, осторожно ступая босыми ногами к двери. Михаэлис тут же поторопился удалится. Сиэль не понял, то ли сонный был, что померещилось присутствие дворецкого, то ли действительно Михаэлис был. — Босиком? Навстречу одиннадцатой простуде? — с иронией донеслось сзади и его тут же подняли на руки. Сиэль тихонько ругнулся. Ну всё. Отвлекся. *** Утром стало понятно, за что герцогиню боится весь дом. Женщина проснулась явно в паршивом настроении и даже вид выспавшегося графа её не радовал. Хмурая, она сидела за завтраком, недовольно взирая на Стефана, который откровенно старался её избегать, так как та подмечала мельчайшие недочёты в его поведении. — Вас, молодой человек, я не видела, — Валенсия посмотрела на Рицку, что всё ещё с недовольным видом игнорировал баронета. После приезда Минами Аояги не разговоривал ни с кем, всё время посвящая интернету и сну. (Прим. Бетв: чё, прям всё время? А пожрать?) — Это моя Жертва. Аояги Рицка. — Я в состоянии представиться сам, — сухо добавил Рицка, даже не глядя в сторону говоривших. — О, какой грубый. Ты хоть знаешь, с кем говоришь? — женщина посмотрела на парнишку, явно определяя своей целью для насмешек на ужине. — Со своим Бойцом. А вы не соизволили представиться, я не в курсе. — Кое-кто не соизволил спуститься, когда я приехала. Ну да ладно, глупость не порок, так, беда воспитания. Я Валенсия Стэкфолд, Герцогиня Уэльская. Можешь называть меня «Ваша Светлость» или мисисс Стэкфолд, я вполне нормально отношусь к любому уважительному обращению. — Я понял. У кого-то ещё есть какие-то титулы, информация, о которой я не в курсе; может сейчас спустится Королева и чёрт какой? — бесконечно раздражённым тоном произнёс юноша, усаживаясь за стол. Соби фыркнул от смеха. Граф пнул его под столом, понимая причину смеха. — А, нет, сестрица сюда ездить боится. Нет, говорит, конечно, что не любит, но на самом деле боится. — Да уж, — только и добавил Рицка. У него зазвонил телефон и он, буркнув извинения, вышел в соседнюю комнату. — Ноль воспитания, ноль… — заворчала женщина вслед убежавшему гостю из-за стола. — Прекратите, пожалуйста. У нас сложилась сложная ситуация, он потерял единственного близкого человека, ему приемлемо вести себя так, — попросил Феликс. — Спорить будете, баронет? Отстаивать чьё-то невежество? — почти радостно начала перепалку герцогиня. Она явно была счастлива, что кто-то решил выступить против неё. — Не чьё-либо, а человека, который мне дорог. — Но он и тебе дерзит! — возмутилась герцогиня. — Это моё с ним личное дело! Я очень уважаю ваш титул, но всё-таки и вы ведите себя, как подобает. Валенсия выдохнула. Ну наглый щенок, слов нет. Проучить что ли? В Системе не так опытен, как Агацума, на графе не отразится, а Кэсси чувствует себя уже отлично. — Нападёте, я его даже в Систему не введу, я видел, что было вчера с графом, я не хочу подвергать свою Жертву такой опасности, — твёрдо сказал баронет. — Потому что я слабый? — донеслось со стороны. — Потому что умный Боец, видя уровень соперника, не будет лишний раз рисковать Жертвой, которая в Системе была раз или два. Я видел, на что способна Её Светлость, я считаю её опасной. — Да, а графом, выходит, Соби пожертвовал, — подлила масла в огонь брюнетка. — Он был готов убить, если будет необходимо. Я же, исходя из личных принципов, да и из желания моей Жертвы, не могу даже пытаться бороться в подобном стиле. Рицка побледнел. А ведь Феликс действительно его послушал. Нет, они не обсуждали, даже не поднимали, тему убийств, от него приказов никто не ждал; больше того, Морган на днях его и слушать не хотел, а когда дело коснулось чего-то серьёзного, он будто мысли прочитал, принимая его позицию. — О, так выходит, потерпишь немножко пыток за его наглость? — Если надо, то начинайте, — спокойно сказал старшеклассник, отставив чашку с чаем. Баронет твёрдо смотрел в глаза женщины, давая понять — не отступит. — Не надо. Прошу вас, — Рицка спрятал смартфон и явно не зная, как правильно уладить эту проблему, склонив голову, извинился за своё ужасное поведение. Валенсия цокнула языком. — С манерами так себе, но хотя бы о Бойце думает. Уже неплохо. — А у вас все в порядке с манерами? Ваше высокое положение не дает вам права… — Аояги был в своем репертуаре, он тут же попытался усовестить женщину. — О, хватит. Все всё поняли. Рицка беспокоится за то, что баронет сейчас ввяжется в историю, Морган недоволен, что осуждают Аояги. Все друг на друга злятся и сейчас начнется драма. Полагаю, не стоит портить такое прекрасное утро склоками. Все мы заботимся о благополучии близких нам людей, так зачем же возводить эту заботу в ранг блага высшего чем уважение друг к другу? Ваша Светлость, может, сходим я, вы и, разумеется, баронет, опробуем ваш подарок. Я всё утро думал сам в тир спуститься, но лишить гостей удовольствия наблюдать или поиграть достаточно эгоистично. Валенсия расплылась в улыбке. Гости смотрели на хозяина дома, слегка недоумевая спокойному тону радушного гостеприимного хозяина. Граф умело потушил склоку с самым спокойным видом. — А давайте маленькое состязание? Граф, ну не откажите даме! Я, вы и баронет. А рассудит нас ваш глава безопасности дома. Я знаю, вы честный хозяин. Рицка хотел было возмутится, но тут заметил как граф подал какой-то знак баронету и тот тут же закивал в ответ просьбе женщины. Сама Валенсия сложив руки под пышным бюстом смотрела то на графа, то на Соби, она упустила момент со знаком. — А ваш Боец стреляет? — Соби? Агацума пожал плечами. Хоть и хотелось ему сказать «да что вы от меня хотите, я всего лишь студент», но он сдержался, понимая, что не хватало еще одной склоки. Увы, женщина так выводила из себя взглядом, в котором читалось «как ты, такой бесполезный, возле графа-то сидишь». — Ну и зачем художнику брать в руки оружие? Кистью можно в глаз ткнуть, в Системе добить и отлично. А тут тренировки, железки, дрянь, — Грелль, ухмыляясь, направился к герцогине, — я очень рад видеть вас, Ваша Светлость. Женщина улыбнулась ещё ярче. Сатклиффа она любила. — Как удачно. А я как рада. Ради всего прекрасного, ты только хорошеешь! Идем, проводишь меня, я криворукого и руки-распускающего, сам знаешь, терпеть не могу. Сатклифф подал женщине руку и та, дождавшись, пока граф встанет, пошла за ним, о чём-то негромко перешептываясь с аловолосым. На удивление, после подобного поведения граф слегка побледнел. — Нашёлся. Тогда исчез, сейчас появился, — обеспокоенно сказал граф, вспоминая события недавней ночи, когда нужно было помочь Нисею. *** Рицка удивленно смотрел на то как граф профессионально собирает свой пистолет. Точные движения, мнимая простота, будто он чашку в руках держит, а не оружие. — Легче чем обычно, не так в руке мешается, — одобрительно сказал юноша. — Он ещё и тихий, — хмыкнула герцогиня, разбираясь со своим оружием. Баронет внимательно смотрел за каждым движением Сиэля, тот, не особо выдавая себя, показывал старшеклассников, как надо себя вести с оружием. — Тотализатор! — зааплодировал Грелль, — ставлю браслетик на графа! — Как вам не совестно, Сатклифф, совсем в меня и баронета не верите, — хмыкнула герцогиня, — ставлю на себя сто тысяч. — А я верю. Ставлю на тебя, Феликс, и на себя. Полагаю, Её Светлость поторопилась с выводами. Женщина нахмурилась. Стреляющие стали напротив целей, всем выдали наушники. — Стреляй куда-то в стену, в саму мишень не надо, — донеслось в наушниках, — ничего сложного, нажимай на курок и всё. Потом дам тебе пару уроков. Баронет виду не подал, но выполнил требуемое. Несколько выстрелов и… — Что там, что там? — весело спросила женщина. Внесли результаты. Герцогиня обиженно глянула на графа и баронета. — Везение. Ладно граф, он меткий стрелок, а вы. Ой, ну ладно, поняла, всё не так уж и плохо. Минус сто тысяч плюс урок на будущее, — довольно сказала женщина. — Феликс, как насчёт ничьей? Я не в настроении долго торчать в тире, а у нас с тобой достаточно высокие навыки, будем долго выяснять, что к чему, — предложил граф. — Я буду только рад, — так же спокойно ответил баронета, искренне радуясь поддержке графа. — Последней радости лишили, — простонала женщина, — вы же обычно никогда не уступаете, граф! Что сегодня-то не так? Юноша пожал плечами. — Настроение такое. — За кровожадность теперь отвечает Боец? — не сдавалась герцогиня. Граф хмыкнул. — Вам очень не нравится, что вы нам дважды проиграли? Мне с оружием, в Системе… — Маленький, самодовольный, — герцогиня закатила глаза, — а точно, это же Фантомхайв. Ничего нового. Скажите, есть на свете дворяне, которые не хотят вас убить? Юноша задумался. Причём действительно серьёзно. — Её Величество, полагаю, ну и ваша семья. А, и, наверное, Уэстеры, да, точно, им я помог, ссудил крупную сумму для открытия банка. — Вычеркните Уэстеров из этого огромного списка, ваша корпорация сожрала их банк и теперь они, помимо того, что прогорели, так ещё и денег вам должны. — Я говорил, хотите заработать — не мешайтесь под ногами. Они меня не послушали. Соби, казалось, не был удивлён. Он в принципе наблюдал за состязанием с толикой иронии, ему казалось, что глупо потакать проигравшей, даже если она и герцогиня. — Мне кое-что любопытно. Можно спросить? — Аояги, стоявший позади всех, решил вмешаться во всеобщее веселье. — Разумеется, — граф был удивлён поведению Рицки. — Это правда, что у Её Величества фактически нет реальной власти, так, склоками среди дворян занимается, но дела страны решает парламент? Без него она и шагу ступить не может. Баронет приготовился отстаивать Рицку. Вот чем занимался Аояги. Пытался выяснить хоть что-то о стране, в которой находится, с помощью всемогущего интернета. Герцогиня и граф, переглянувшись, дружно рассмеялись. — Да-да, именно так, — стараясь сдержаться от смеха, ответил юноша, разряжая свой пистолет. — Без парламента ни шагу, — в перерывах между смехом повторяла брюнетка. — Разумеется, власти нет, — кивал граф. — Никакой, так, сидит на троне и решает, какую бы благотворительную акцию провести и как бы помирить маркиза с графом, — женщина смогла почти остановиться, но в уголках глаз всё ещё были слёзы от смеха. Соби, Рицка, да и Феликс смотрели на веселящихся с зашкаливающим недоумением. Они явно не понимали, что вызвало такую вспышку необузданного веселья. Граф вздохнул, сложно объяснить причину смеха иностранцам, особенно если они далеки от политики. — А если серьёзно? Граф положил оружие на стол. Валенсия, облокотившись на стену, кивнула, давая графу возможность всё пояснить. — Парламент важен. Даже очень. Но, это всего лишь должность, а не титул. Должности меняются, люди приходят-уходят. А дворяне всегда остаются дворянами. Если, конечно, не расстроят Её Величество. Так что подумай. — Но если потомок какой-то великой фамилии творит непонятно что, пользуясь своими привилегиями, которые получил просто потому что родился удачно? — Рицка силился понять правила в этой чужой стране, но пока они казались ему едва ли не глупыми. — Тогда Сторожевой Пес Её Величества оскалится или даже укусит. Никто не смеет портить сад сухими или кривыми деревьями. От них избавляются, — витиевато ответила женщина. — Так получается, управляют дворяне? А парламент зачем, для отвода глаз? — пытаясь собрать факты воедино, опять спросил Аояги. — Нет, управляет Её Величество и парламент. Наша задача всего лишь преданно служить стране и короне. Помогать по мере возможностей, — ответил граф. Рицка вздохнул. Непрошибаемые. Ничего непонятно. — Да уж. Кажется, я начинаю понимать. Так, навёл справки и что я выяснил. Граф Фантомхайв, миллиардер, практически монополист финансового рынка. Если он закроет свои банки, заберёт свои деньги из страны и уедет — будет катастрофа. Герцог Мейсон — пищевая промышленность, фермы, плантации, по сути, если он так же закроет бизнес, стране придется плохо, по сути останемся голодными, импортировать продукты из другой страны очень дорого, а того количества маленьких компаний, что есть сейчас, на то, чтобы одно графство прокормить, не хватит. Герцогиня Стэкфолд — оборона страны. Так же монополист. Она занимается оружием, подготовкой солдат, без неё мы практически беззащитны. Парламент может закрыть их фабрики и империи, но страна останется голодной, люди взбунтуются и сожгут и палату лордов и всех кто, по их мнению, причастен к ужасному положению в стране. Так что, по сути, Королева правит. Если ей необходимо, она просит верных дворян и те делают так, что парламент дружно бежит умолять Её 0Величество помочь, чтобы сохранить хоть какие-то крохи власти в своих руках. — Но тогда получается, — Рицка изумленно посмотрел на графа и на герцогиню, — вы выставляете парламент как живой щит. Если что-то в стране не так, то именно им достанется от народа. — Не совсем. Её Величество тоже могут устранить по решению народа. Наша задача, чтобы в стране было мирно, — ответил граф. Баронет радовал с каждым днём всё больше и больше. Он умел анализировать информацию, а это, как ни крути, хороший знак. — Но только тех, у кого куча денег и технологий, не устранить, верно? Удобное положение, вы, в случае чего, и невиновны, — огорчённо сказал Рицка. — Нас может наказать Королева, — герцогиня сложила оружие, — всё очень сложно на самом деле. Но я могу сказать честно, слова Её Величества имеют наибольший вес. Разве что я или сам Цепной Пёс можем с ней поспорить. — Пёс? Кличка такая? — потерянно спросил Рицка. — Должность, — хмыкнул граф. — Ну-с, недурно, молодой человек. Как для новичка, да ещё и из семьи, которая не в курсе ситуации, — похвалила герцогиня баронета, потягиваясь, выходя первой из тира. Соби последовал за графом. Рицка всё ещё смотрел вслед тем, кто ушёл и, кажется, не просто запутался, он совсем не понимал этой страны и правил в ней. Феликс сел в кресло. Ему было жаль Рицку. — Прости меня. Я совершенно ничего не понимаю. Я поверить не могу что ты, граф, заносчивая Валенсия, вы не просто люди, Бойцы-Жертвы. Вы связаны с чем-то большим. Управлением страны, у вас долг и… — И ты меня прости. Прекрати, помнишь, когда ты переехал ко мне в поместье, долго удивлялся, какой же необычный Лондон. Все дома разные, у каждого поместья свой характер. Ты привык. К остальному привыкнешь. Рицка кивнул. Первые дни в Лондоне захватили его, удивляя каждый раз, когда он встречался с обыденными вещами. Всё здесь было не так как в Японии. Но Феликс был искренне рад ему, старался объяснить каждую мелочь, сделать так, чтобы он чувствовал себя уютно и не торопил. Он понимал его, словно читал мысли. Перепетии отдалили их друг от друга, сделав едва не чужими. — Когда мы начали с тобой общаться, мне казалось — я знаю тебя всю жизнь. И тогда я решил позвонить Соби просто чтобы извиниться за то, что мы зря искали подход друг к другу столько времени, а тебе на это нужно было пару минут в кафе напротив парка. А сейчас. Я ничего не понимаю. — Просто верь мне. Я постараюсь сделать всё, чтобы у нас было хорошее будущее. — Даже если я тебя не буду любить? Феликс вздохнул. Неприятно подобное слышать, он всё же верил в лучшее. — Тогда наше имя станет пророческим. Но это будет только твой выбор. Рицка вздохнул, вжал голову в плечи. Как же он не любил подобные моменты. — Ты мне нравишься, когда не бесишь. Феликс хмыкнул. Скрывая улыбку, он пожал плечами. — Это взаимно. Завидую я Соби, граф за него голову оторвёт. Ты видел, какая романтика, мне бы так. Сто раз на дню к художнику заглянет, по волосам гладит, в глаза так смотрит, у меня… Рицка окаменел. У парнишки дёрнулся глаз. Феликс замолчал. Переборщил с шутками, ну вот кто дал ему это чувство юмора? — Я в Бога начал верить, — хмуро сказал Рицка, — он меня тобою наказал. Ты не нелюбимый, ты невыносимый. — О, знаешь, я расскажу тебе про католицизм, — тут же ловко перевёл тему Феликс, уводя Рицку из тира. Не смотря ни на что, он был рад, что отношения налаживаются. *** В дополнение к свалившимся неприятностям, Соби позвонил Кио, попросив увидеться. Друг явно вымотался уходом за Нисеем и Соби не мог отказать в встрече, но покидать поместье, пока тут боевая пара плюс Михаэлис — худшая затея. Пусть они вроде бы союзники, но мало ли что может случится. Поэтому Соби пригласил Кио в поместье. Свершилось чудо, тот от удивления месту проживания Соби потерял дар речи. Но увы, в поместье была ещё одна беда. Художник даже отреагировать не успел, как к нему в мастерскую ворвалась герцогиня. — Прошу прощения. Мне очень любопытно… — Ваша Светлость, — граф, злой, как стая пчёл, вошел за женщиной. — Ну хватит, я же гостья, мне простительно, я ведь никого не покусаю, — отмахнулась герцогиня. Граф виновато взглянул на Соби. Агацума вздохнул. Кио, сидящего в углу мастерской на кресле, пока не заметили ни граф, ни герцогиня. Брюнетка направилась к картинам. Первые три ей очень понравились и она тут же властно заявила: — Я хочу эти три. Сколько? — Они проданы, — наглость герцогини выводила из себя. Соби очень хотелось выставить нахалку вон. — Милому графу? — оскалилась женщина. — Нет, я-то тут причем? — пожал плечами юноша. — Я заплачу больше. Сколько, десять тысяч фунтов за каждую устроит? Соби очень повезло, что он стоял, рассматривая одну из своих неоконченных работ. Сумма была очень и очень большая, даже с учетом того, что он считал, что он неплохо справляется с картинами, всё равно, он не выставлялся нигде, да и… Граф засмеялся. — Вы как маленькая девочка, герцогиня. Ну серьёзно, где вы видите тут дураков? Я бы дал 200-300, но нужно с каждой работой отдельно разбираться. — Это вы из меня дуру делаете. Я не видела подобных работ на выставках, покупаю так, для души, — делая вид, что совершает огромную милость, заявила женщина. Но граф видел — та уже заметила прекрасные работы и мысленно подсчитывала сколько за них можно выручить. — Именно не видели. Может со временем прилично подняться в цене из-за техники и стиля. В конце концов, говорите с художником. Соби, предупреждаю, эта леди однажды даже меня чуть не обманула. А тут, вот серьёзно, десять тысяч фунтов, да одни материалы в половину этой цены обходятся, я молчу про потраченное время. Да люди в офисе в месяц больше зарабатывают. — Средняя заработная плата в стране пять… — начала женщина. — Ну вот, кто вам за две средние заработные платы достойную работу отдаст? — невозмутимо спросил граф. Герцогиня сцепила зубы. Фантомхайв умел набивать цену! — Ладно, пятьдесят. Сиэль тихо засмеялся, возвращаясь к планшету. — Ну подарите мне тогда. Откажете такой эффектной даме? — А, я понял. Ваша Светлость, если с деньгами… — У меня нет денег? У меня? — брюнетка с угрозой взглянула на юношу. — Ну… — граф тактично отвёл взгляд. Паралелльно он переглянулся с художником, тот кивнул, он был согласен продать работы и в целом доверял ведение переговоров графу. — Да я миллион могу дать! — Давайте. Если деньги есть. — Нет, сколько же наглости, сколько… — заворчала женщина. — Давайте чек. Я вас знаю, забудете ещё, возраст. — Придушу! Стефан, тащи сюда мою сумку. Живо! Дворецкий мигом умчался в покои женщины. Брюнетка даже дышать начала тяжело от злости, сверля взглядом графа. Казалось, вот-вот и стройная красавица вытащит из-под черного бархатного платья пистолет и застрелит юношу. Граф безмятежно смотрел на гостью. Его в принципе не интересовало ни то, что она на высоких каблуках была ростом с Михаэлиса или Агацуму, ни её взгляд, обещающий ему все круги ада. Стефан подал сумку женщине и та, недолго думая, высыпала на ближайший стол всё, что в ней было. Посыпались флакончики с помадой, духами, какие-то дамские мелочи. Но Валенсии было плевать. Наконец чековая книжка была найдена и женщина, вооружившись ручкой, размашистым почерком начала заполнять графы. — Имя полное? — О, выписывайте на меня, я знаю, что в банке может возникнуть путаница, выдать такую сумму денег не резиденту нашей страны… Стэкфолд яростно фыркнула. Ну и тон, ну и… Будто он с мошенницей общался. — Пожалуйста, — брюнетка протянула чек графу. — Ваши вещи? — кивнул на стол, усыпанный косметикой, граф. — Пришлю горничную! — рыкнула герцогиня направляясь прочь из комнаты, но тут же остановилась, опустив плечи. — Ты, маленький, наглый… — на ходу придумывая оскорбления, бурчала герцогиня. — Что такое? — безмятежно спросил граф, проверяя, нет ли в чеке ошибок. — Ничего! Бультерьер! Всё из бедной женщины вытряс! — Так бедной или баснословно богатой? Валенсия громко застонала. — Да ну вас. Стефан, бога ради, дай мне вина. Нормального. Невыносимо, просто невыносимо. Ладно, заберу в галерею, работы хорошие, — забормотала женщина, уходя из мастерской, — я больше сюда даже под угрозой смертной казни не зайду. — Скажи вы нам это раньше, я бы вам их бесплатно отдал, — добил несчастную Стэкфолд Соби. Стекфолд фыркнула, опять рыкнула и, громко цокая каблуками, вышла за дверь. — На ближайшие несколько часов она обезврежена. Она терпеть не может, когда я её называю бедной или опустошаю кошелек на несколько дней. У меня талант, только я могу вывести её из себя настолько, что она злится как школьница. Старое соперничество, я у неё пару компаний увёл, она до сих пор пытается обойти меня. Ты тоже не теряйся, какие десять тысяч? — Вот это я понимаю, менеджер. Соби, тебя что, поздравлять с первым миллионом или как? — Кио наконец отмер. От увиденного и услышанного он был в прострации. — Что-то случилось? — Всё хорошо. Нисей идет на поправку. Граф пожал плечами. — Беседуйте, мешать не буду. А, деньги я тебе на твой счёт переведу. Хочешь, выбери банк, если нет, я тебе в своём филиале счёт открою. — Займись всем сам, я прошу. Граф кивнул. Ему не сложно. Кио, похоже, был слишком уставшим, раненому нужен был хороший уход, вот он и не балагурил, как в прошлый раз. — Слушай, ты наглеешь. Он тебе помогает миллионы зарабатывать, носится как за священным сосудом императора, а ты и в банк не хочешь съездить. Агацума впервые на своей памяти услышал, чтобы Кио заступался за его избранника. Обычно он материл последними словами всех, кто попросту появлялся рядом с художником. — Уймись. Мне не сложно, — фыркнул граф. — Я на твоей стороне! Ты посмотри, какая цаца, ты смотри, Агацума наглый, спасу нет. За ним как за ребёнком! Ничего не ест, курит так — раз соседи вызвали пожарных, думали дом горит, а это наш творец забаррикадировался. В комнате от дыма глаза выедает, а этот стоит, картину пишет. Агацума уставился на Кио, как на предателя. Хуже мамочки, которая показывает твои позорные фото одноклассникам. Сиэль прикрыл рот рукой, скрывая непрошеную улыбку. Соби, оказывается, умел смущаться. У него краснели уши и скулы, в такие моменты он был необычайно милым. Стефан, вошедший с двумя горничными, которые осторожно начали паковать картины, тут же взвился: — Вы понимаете с кем беседуете? Перед вами… — Стефан, помолчи. Ты бы так с Валенсией разбирался. Другая ситуация. — Перед вами Его Сиятельство граф Фантомхайв, — буркнул уязвленный дворецкий, — я понимаю, иностранец, но всё равно должен же знать, с кем имеет дело. — Он не имеет со мной никаких дел. Это просто гость Соби. Так. Мне пора работать. Пока Валенсия занимается тем, что строит козни, как испортить наш ужин, нужно не терять времени. Если что, ты знаешь кого позвать, я пошёл. Граф устало вздохнул и ушёл к себе в кабинет. Стефан некоторое время руководил горничными, Агацума раздумывал, не дать ли хорошему другу хотя бы подзатыльник за такие неуместные подробности. В мастерскую постучали. Соби машинально ответил, чтобы входили. Неожиданным гостем оказался Михаэлис. Высокий брюнет походил на пантеру, которая вот-вот бросится на свою жертву. Брюнет в одно мгновение осмотрелся, оценивая людей вокруг себя. Пусть выражение лица осталось тем же равнодушным, по взгляду читалось — он всех считает отребьем. — Прошу прощения. Я ищу графа, мне доложили, что его в последний раз видели здесь. — Зачем тебе Господин? Я передам ему информацию, — Стефан подошёл к Агацуме и Кио. — Если я ищу графа, значит, информация только для него. Не для других слуг. — Если не для слуг, то можно сказать мне. Я передам, — спокойно предложил Соби. Михаэлису огромнейшим усилием воли удалось себя сдержать от того, чтобы парой ударов пригвоздить равнодушного ублюдка, который одной фразой дал понять, что он значит что-то большее для графа. — Прошу прощения, но и не для гостя, — демон одним высокомерным взглядом попытался заткнуть Агацуму. Художник перебросил светлые волосы назад. — Мне ясно дали понять — я не гость. Можете поинтересоваться об этом у хозяина дома. — Я передам этот вопрос Господину. Вам запрещено приходить в личные покои графа и его кабинет, — тут же добавил Стефан, радуясь злости Михаэлиса. — Ну и кто же вы тогда? Впрочем, мне не интересно. Я всего лишь дворецкий. Мне нужно поговорить с графом, вот и всё. — Именно, вы всего лишь дворецкий, не забывайте о своём положении. Михаэлис ухмыльнулся, глядя в решительный взгляд художника. Глупый человек, очень недалёкий. Любящий, прямо-таки действительно влюбленный, готов в любой момент начать конфронтацию за Сиэля. Как это наивно. — Тише, девочки, — Грелль, почувствовав угрозу, пришёл в мастерскую. Себастьян недовольно взглянул на жнеца, как обычно совал нос, куда не следует. — Что такое, котика не поделили? Я его сейчас как позову, ох кто-то получит по самое не балуй. — Рот закрой, Грелль, — фыркнул Михаэлис. — Не надо трогать Сатклиффа, я понимаю, сорваться по сути не на ком, но он-то непричастен к тому, что кто-то ведёт себя как идиот. Я считаю дальнейшую беседу бессмысленной. Если хочется пообщаться иначе, без проблем, только так, чтобы граф об этом не знал. Если нет — я думаю, вы лучше меня знаете, где дверь. — Пообщаться иначе? — хмыкнул Себастьян, — Пожалуйста. — Распоряжение Господина Фантомхайва помните? — Стефан перестал шутить. Михаэлис замер, слегка дернулся уголок губы, будто демон почти показал неудовлетворённую ухмылку. — Я понятия не имею, почему наша беседа приобрела такой тон. Я действительно не знал, что вы не гость, мне сказали, что вы просто близкий человек для Господина. Поверьте, я даже рад, что ситуация складывается так и вы совершенно зря испытываете ко мне неприязнь. Полагаю, это ревность, но она беспочвенна. Ладно, раз уж всё так складывается, просто передайте графу, что найден Аояги Сеймей. А, и доктор говорил, он пытался прийти в себя с помощью способностей, но удалось с помощью магии и транквилизаторов вернуть его в прежнее состояние. Сейчас он в специальном месте. Нашел Сеймея Гробовщик. Михаэлис, слегка поклонившись, удалился из кабинета. Он видел и гостя, который всё слышал, понимал, что, возможно, разглашение подобной информации плохо скажется на Агацуме и Стефане. — Ублюдок, — фыркнул Грелль, — нет, ты посмотри, как тебя подставляет! Твой друг хоть не болтливый? Не хватало ещё память чистить или убивать. Лишние трупы никому не нужны. Кио посмотрел на троицу у стола. Аловолосый и два блондина внимательно смотрели на него, решая судьбу. — Эм, я не болтливый. Ну, болтливый, но то, что надо, не выбалтываю. — Значит, жить долго будешь, — хмыкнул Грелль, удаляясь из мастерской.