Она проснулась

Почти ничто не вечно. Кому как не Дилану знать. Лишь смерть неподвластна времени. А сон — жалкое её подобие — увы, нет. Пусть и крепок контейнер, а машина никогда не заработает. Если не нажимать на кнопку. Если никто не пройдёт через всю башню. Если… Слишком много «если». Вероятность близка, но никогда не равна нулю. То, что было Эларой, всё ещё сохранило в себе её желание. Её месть. Но совсем не то, что делало её человеком. Джеремия не просто так содрогался, когда речь заходила о ней, но Дилан понял причины слишком поздно. Человек пространство и время пересечь не сможет. У неё же получилось — и с собой она прихватила всех. Раз она так легко привела их сюда, то с лёгкостью же сможет вернуться обратно «домой». Но её мир прежним не будет. Вряд ли будет прежним и Джеремия. Конечно, он не обрадуется сюрпризу из прошлого. Да вот только запечатать его уже не получится. Ни у кого ничего не получится — вряд ли что можно сделать, когда в тебя летит чистая энергия Экстремергальной формы жизни. От Джеремии не останется ничего. Дилану, наверное, надо бы содрогнуться, надо бы отбросить мысль, опасно близкую подходящую к табу. Но оно уже было нарушено лет тридцать назад. Когда появился первый живой сгусток. А это значило, что она проснулась. Но Дилан это почувствовал не сразу, даже когда синяя неправильная жизнь попалась на камеру. Даже не пришлось активировать средства защиты — сгусток распался почти сразу же после рождения, упав с высоты. Потом были ещё живые сгустки. Почти все они были крепче, но всё ещё слабы. Они умирали, так и не дойдя до цели. Но последний опасно близко к ней приблизился. Последний почти смог сразить дракона. Почти смог исполнить её желание. То, что было Эларой, пыталось жить в том, что порождало. И когда-нибудь оно сможет дать ей свободу. Дилану не понять круговорота жизни, но будь его воля, та, которую Джеремия не даровал, но позволил ослушаться её даже в теории — он бы не стал ей препятствовать. Ведь ничто не вечно. Когда-нибудь принцесса вырвется из темницы. Когда-нибудь она отомстит тому, кто её заточил. Когда-нибудь за ней придёт принц, который никогда не услышит её благодарности. Но Дилан этого уже не увидит.