Forever is a long time

Нил был рад наконец зайти в свой номер в отеле. Несмотря на буйные и очень весёлые празднования победы в финале с Лисами, под конец уже валишься с ног и мечтаешь упасть на мягкую кровать. Нил было потянулся включить свет, но заметил, что через балкон его проникает достаточно. Это навело Джостена на мысль, который сейчас час, но, заметив мужскую фигуру на небольшом балконе, примыкающем к спальне, Нил забыл про время. Облокотившийся на перила, Эндрю вглядывался в даль. На его лице — всё тот же отчуждённый взгляд, в правой руке между указательным и средним пальцем зажата сигарета, которую Нил заметил, только встав плечо к плечу с Миньярдом.  — Насколько я помню, ты боялся высоты, — сказал Нил, бесстрашно вытянув сигарету из рук Эндрю и закурив. Это не было вопросом, поэтому парень и не думал получить ответ, но он, хоть и в классически едком стиле Миньярда, последовал:  — Всего-то десятый этаж. На это Нил лишь хмыкнул, совсем не удивившись безумной логике, и, чтобы отвлечься, стал рассматривать всё вокруг: пейзаж, открывавшийся на утренний город, машины, проезжающие мимо отеля где-то внизу, металлические перила, профиль Эндрю… В конце концов, взгляд упал на замусоренную пепельницу, стоявшую по правую руку вратаря. Нил сам сначала не понял, что его смущает больше: большое количество окурков в ней или то, что Миньярд вообще использовал пепельницу.  — Ты так рано ушёл от нас, я думал, ты устал, — на этих словах он вернул сигарету. Эндрю сделал глубокую затяжку, повернул голову в сторону своего собеседника и выдохнул горький дым тому в лицо. Раньше Нил ассоциировал запах табака только со смертью, огнём и душевной болью, но сейчас он напоминает ему исключительно об Эндрю, благодаря самому Эндрю, разумеется. Как удивительно, подумал Джостен, вещи, которые напоминали только о плохом, смогли стать самым важным связывающим веществом воспоминаний. Это так вводит в заблуждение, что становится непонятно, ненавидеть этот запах из-за обстоятельств смерти мамы или обожать и вдыхать его в полные лёгкие?  — Хотел побыть один.  — А, прости, — засуетился Нил, оттолкнулся от перил и развернулся к выходу.  — Не от тебя. Обожать. Определённо обожать, подумал Нил, вернувшись на место. Кто знает, сколько ещё они простояли в тишине. Раньше Нил любил тишину. Но не в случае с Эндрю. С ним всё было по-другому. А во время моментов как сейчас, в голову лезет миллион вопросов. Глупых, странных, неудобных вопросов, взамен на которые, по правилам их игры, Нил не может ничего предложить взамен. Но он всё равно спросит.  — Значит ли это, что мы теперь вместе? — под «это» он подразумевал молчание Миньярда, когда Нил буквально сказал, что никто не любит умников, кроме Эндрю. Джостен понимал, что следует уточнить вопрос, но по задумчивому взгляду вратаря было очевидно — они друг друга поняли. Но молчание продолжилось, и впервые за долгое время его снова смутил долгий и непробиваемый взгляд Миньярда. Нил, пробивая всё больше и больше неприступную стену Эндрю, всё больше задумывался, позволят ли ему в итоге пройти через неё. Он очень надеялся, что да. Пусть она застроится за ним. Пусть он будет единственным, кто знает настоящего Эндрю. Главное, чтобы эта стена не упала на них самих… Так можно было бы стоять ещё долго, но Нил поймал себя на мысли, что борется, чтобы не упустить поток мысли и не заснуть прямо на балконе. Поняв, что ответа не будет, Джостен сделал внутреннюю пометку добиться своей цели, ну, или хотя бы получить отказ. Нил выпрямился, чтобы тут же наклониться к лицу Эндрю, который, не дожидаясь, когда к нему дотянутся, сам поднял голову и врезался губами в губы с жарким, жгучим поцелуем. С каждой секундой спать хотелось всё меньше, а ласк от Эндрю больше. Но каким-то чудом ему удалось оторваться и уйти в спальню. Всю жизнь Нил лгал всем вокруг, и чуть было не начал самому себе, но в своё время поймал себя на этом и избавился от привычки самообмана раз и навсегда. И данный момент не стал исключением. Да, ему обидно. Очень обидно. То, что Эндрю не отрицал своих чувств, было маленькой победой для них двоих, своеобразным достижением и подъёмом надежд. А его молчание на балконе стало отрезвляющей пощёчиной, нежеланной реальностью. Но это был Эндрю, и вот от него можно ожидать всего. И это был Нил, никогда не сдающийся и целеустремлённый парень. Понурый, но всё ещё полный надежд, он переоделся в одежду для сна, не выходя из спальни, и плюхнулся под одеяло с правой части кровати. Солнце уже достаточно сильно пробивалось в комнату, но упрямого парня этим не переубедишь. Завтра утром, возможно, он соизволит вылезти из номера и отправиться с Лисами в Лисью Нору. А через несколько дней закончатся экзамены у всего колледжа, студенты разъедутся, кто куда… а через месяц с лишним возобновятся летние тренировки, и в команду прибудут новые игроки… С такими мирными и спокойными мыслями Нил проваливался в сон, пока не почувствовал тяжесть мужской руки на своём бедре. Первой леденящей мыслью было, что приспешники Натана пришли за ним, так что парень вздрогнул и обхватил запястье собственной рукой. Но вторая мысль разлилась неожиданным теплом по груди — Эндрю проявил такую редкую и нехарактерную для себя нежность. В их «неотношениях» оба чаще всего были наглыми, страстными. Об объятиях и речи никогда не шло, потому, что, наверное, Нил всё ещё чувствовал, что Эндрю не доверяет ему до конца. Но это его рука, определённо его. Поняв это, Нил вспомнил о табу о прикосновениях (которое формально было снято), и отдёрнул руку, как ошпаренный, на что услышал у себя за спиной не скрытую усмешку. В следующую секунду хватка на бедре усилилась и мастерски заставила парня лечь на спину. Далее эта же рука очутилась у ничего не понимающего Нила под коленом, и он оказался в сидячем положении на торсе у Эндрю.  — Я думал, что явно дал тебе понять, что меня можно касаться.  — Мне показалось это неискренним, — честно признался Джостен.  — А мне показалось, что у тебя мозгов прибавилось, — усмехнулся Миньярд, опёрся на руки и сел. Резко Нил ощутил, как же близко они прижаты к друг другу. Сон торжественно сказал «пока», заменив себя искушением. Недолго думая, нападающий команды Лисов зарыл свои пальцы в светлые волосы вратаря и притянул его в поцелуй. Это было что-то новое и совсем чуждое их «неотношениям». Что-то аккуратное, сладкое, нежное и… любящее? Слишком значимо это было для их «ничего». Оба парня поняли, что сейчас произошло что-то очень важное и ключевое между ними, и отстранились. Между их лицами было от силы три сантиметра, Нил не стал — да и не захотел — увеличить это и так огромное расстояние, но даже отсюда в вечно пустых и одновременно глубинных глазах Миньярда виднелось удивление.  — Интересно…— пробормотал Эндрю в губы Нила, прежде чем повторить поцелуй. На этот раз он был глубже и продолжительнее, но привычного напора всё ещё не появилось.— Вместе, — едва слышно на выдохе прошептал он.  — То есть это «да»?  — Сто пятьдесят процентов.  — Мне пора тоже что-то такое придумать, — ухмыльнулся Нил, издевательски отстраняясь.  — Заткнись, — рыкнул Эндрю, схватив своего парня за шею и втянув в самый жаркий поцелуй.