Последний дар Кутха

      Телефон постоянно разрывался звонками и сообщениями от «директора», и с каждым новым нарастала непонятная тревога, ощущение что Сергей – нашкодивший котёнок, скрывающийся от матери. Кто был этот человек, почему он считал, что Разумовский на него работает, почему проснулся в офисе, окружённый незнакомцами и откуда, чёрт побери, все эти вещи, документы и карточки на его имя? Неужели это действительно параллельная вселенная? Но как?       – Уже выбрали? – услужливо спросила девушка.       – Ах да… Два «Гиннесса», пожалуйста, – Сергей поморгал, прогоняя мысли.       – Кто-то ещё придёт? – официантка вопросительно указала на стул напротив.       – Нет, нет. Я… один. Два пива, – он неуверенно махнул рукой.       Время с того момента как Разумовский зашёл в первый попавшийся бар текло медленно, словно часы на полотнах Сальвадора Дали. При полной посадке и шуме вокруг самыми громкими были всё же его мысли. «Другой мир, – думал он, – но такой похожий на родной, за одним исключением – я, настоящий я, здесь лишь выдуманный персонаж. Тот, что был в офисе, хозяин моих документов, этого тела, выглядит скорее как вырезанная и вклеенная наспех аппликация, чем полноценный живой человек. Это тоже я, но это ощущение чужеродности так сильно».       На стол опустились две тёмных кружки. Сергей притянул одну из них к губам, сделал глоток и, поморщившись, закрыл глаза. Яркая вспышка памяти – он лежит на холодном дрожащем камне, сознание покидает тело, а напротив него, словно зеркальное отражение – истерзанный Игорь Гром. И голос, проникающий сквозь шум в голове: «настало время отдохнуть… и проснуться в новом мире».       Разумовский резко поднял голову и открыл глаза. «Ворон, это всё он, – сердце колотилось от неожиданного осознания. – Тот человек, нет, бог-ворон Кутх. Это его работа, его дар, именно он направил меня в этот мир, дал эту жизнь заново, чтобы искупить грехи. Я здесь по его велению». Раз за разом он повторял это в своей голове, свыкаясь с мыслью о том, что больше ничего не сможет быть как прежде. «Здесь даже нет Олега, – понимание щемило сердце Сергея, – я никогда больше не увижу его, и я виноват в этом сам. Не Птица держал пистолет, он лишь раззадоривал. На курок нажал я сам».       Бросив сумку на стул, на ватных ногах он вышел из бара на улицу. Тёплый вечерний июньский ветерок обдувал лицо, холодный камень московских строений обнимал со спины, приводя в чувство. В нос начал ударять запах сигарет, и нестерпимо захотелось пустить в лёгкие больше дыма. В полуметре чиркнула зажигалка.       – Простите, не могли бы вы угостить? Обычно я не курю, – Сергей Разумовский повернулся на человека, только что зажёгшего сигарету.       Небесно-голубые глаза удивлённо смотрели в зелёные. Ветер легко трепал длинные рыжие и короткие каштановые волосы. Два человека, таких похожих друг на друга, но всё же таких разных, стояли друг напротив друга.       – Парень из магазина? – один поднял бровь.       – Парень из фильма, – растерянно проговорил второй.       – Ещё раз извини, что сбил, – тот оглядел Разумовского, – ты в порядке?       Он кивнул.       – Сергей, – протянул руку первый.       – Я тоже, – еле подавил смешок Разумовский, диалог начинал быть на редкость абсурдным.       Горошко молча протянул сигарету, оценивающе осматривая своего визави.       – Ты, вроде как, косплеер? – наконец нарушил он тишину.       Разумовскому почему-то вдруг очень захотелось признаться во всём этому человеку, рассказать всю свою историю и плевать, если бы тот не поверил, однако почему-то из его губ вырвалось только неуверенное:       – Сам не знаю.       Глупо было бы, если бы его снова считали сумасшедшим, но врать, глядя в глаза тому, кто пусть и на экране, но всё же окунулся в его жизнь, Разумовский не смог. Благо, актёр и не расспрашивал.       – Если ты ещё не уходишь, присоединяйся, мы неподалёку сидим, пару минут назад обсуждали почему ты к нам не подходишь, хотя и фанат, – усмехнулся тот.       – Я… вас не видел, – покраснел Сергей. – Не ухожу. Впоследствии Разумовский много раз думал о том, что же произошло в тот вечер, и по чьему велению он стал частью дальнейших событий, позволивших ему в этом чужом странном месте почувствовать наконец себя дома.       – Серёг, ты чего тащишь к нам всё что плохо лежит? – Роман Котков, изображая недовольство, подвинулся, пропуская за стол Разумовского с кружкой пива.       – Так он не лежал, а стоял. И вообще, вы сами про него говорили, а я взял и привёл, – Горошко пожал плечами.       Рыжий присел на освободившийся край дивана возле сценариста и оглядел стол. За ним находилась по большей части незнакомая, кроме актёра и сценариста, кучка людей. По очереди он представился и пожал всем руки.       – Анастасия, – хрупкая девушка с короткой стрижкой протянула руку последней.       Что-то в её лице было Разумовскому смутно знакомо, очень далёкое ощущение, будто из детства, пробиралось через глубины его сознания. Он взял тонкую протянутую руку и осторожно пожал длинные тёплые пальцы, как вдруг нечто, словно электрический разряд, пронзило его так внезапно, что сердце забилось быстрее, тело пробила мелкая дрожь, а на глазах выступили едва заметные слёзы. Пряча лицо и не понимая своих чувств, он спешно убрал руку и проморгался. После ещё раз бросил взгляд на девушку, но та казалась абсолютно спокойной. И всё же, это ощущение никак не могло отпустить Сергея, но почему? Ответа он найти не мог.       Часы проносились за беседой, в которой Разумовский выступал скорее молчаливым слушателем, а то и вовсе пропускавшим диалоги мимо ушей, теряясь в одном стакане пива за другим, всё глубже погружаясь в себя. Иногда Роман в ходе обсуждения пихал его в плечо, призывая к обсуждению, и тот даже поддакивал что-то невпопад, глупо посмеиваясь. Что он делал в этой компании? Изрядно пьяный, потерянный, а все вокруг веселы, отпускают шутки и говорят о комиксах. Для всех этих людей его жизнь была не более чем сценарием, фантазией, и в какие-то моменты Сергей и сам был готов в это поверить, но память, пусть и изрядно пострадавшая, упорно твердила обратное.       – Но что бы вы сказали настоящему Разумовскому, встретьтесь вы с ним лицом к лицу, – вдруг задал он вопрос, оторвавшись от кружки.       Молчание продлилось несколько секунд. Котков с интересом посмотрел на Сергея.       – Почему ты так озабочен этой темой? Если не ошибаюсь, ты подходил ко мне на автограф-сессии сегодня и задавал такие же дурацкие вопросы, – он повёл бровью. – Вживаешься в образ?       – Рома, давай не смущать человека, – отозвалась одна из девушек, – я вот пожелала бы ему душевного спокойствия и отвела к психологу, – хихикнула она.       – Я бы дал леща, – сказал кто-то, звякая кружкой.       – А я вот хотел бы похлопать его по плечу и сказать, что понимаю его, и он не одинок, – подал голос Сергей Горошко, тоже изрядно долго молчавший. – Я бы даже подружился с ним, он не такой уж и плохой парень.       Разумовский поднял туманный взгляд на актёра. Тот сидел напротив, глядя на него сочувствующе. Словно всё знал и понимал, будто догадался с самого начала, но не торопился показывать.       – А мне кажется, – Роман дружески бросил руку на плечо «косплеера», – ты так проникся его историей, что чрезмерно принимаешь её на себя. Ты хочешь выделиться, и это круто, но не стоит принимать слишком близко к сердцу то, чего не существует.       Сергей горько усмехнулся и пригубил из своего стакана.       – Может, Вы и правы.