Поддержка

Когда Кусено открывает двери и обнаруживает за ними Геноса в слезах, он приходит в ужас. Его гордый мальчик редко терял самообладание с момента психического восстановления. Раньше, когда он только приходил в себя от чудовищной травмы, унесшей не только его тело, но и всех близких, Генос плакал очень часто. Большую часть времени он терялся в мыслях и был ведомым как послушная овечка. Сейчас же он всегда выглядел собранным, уверенным в себе мужчиной, прогрессом которого Кусено очень гордился. От сломанного ребёнка, найденного на углях разрушенного дома, мало что осталось. — Проходи, мой мальчик, — он тут же приглашающе распахивает дверь и впускает понурого киборга внутрь. Словно на автоматизме Генос молча поплелся вперёд, а под лёгким давлением рук своего приёмного отца он послушно опустился на диван. — Ну, что случилось? Кусено задал этот вопрос, чтобы напомнить Геносу, что он слушает — тот выглядел таким несчастным, будто готов был замкнуться в себе в любой момент. На самом деле учёный был уверен ещё до самого ответа, что происходящее как-то связано с Сайтамой. В последнее время у Геноса все было связано с Сайтамой. Сразу Генос не ответил. Он молча смотрел перед собой, пока с его щёк крупно скатывались жирные маслянистые слезы. Кусено вытащил платок размером с простынь, хранящийся в верхнем ящике тумбы именно для таких целей. Его приёмный сын тем временем совсем по человечески всхлипнул, прижался лицом к протянутой ткани и прогнусавил в нее: — Я облажался… Я так сильно облажался… Несмотря на тревожное начало, Кусено пока не стал паниковать, зная о тяге мальчика к драматичности. — Что сделал Сайтама? — произнёс он то, что было у него на уме с самого начала. По тому, как вскинулся Генос, он понял, что попал в точку. — Сенсей… Он сказал, что не хочет этого… Генос опять сморщился и прижал лицо в платок, который намокал с ненормальной для человека скоростью. — Так, — мягко предложил Кусено, ласково поглаживая металлическое плечо, — Давай по порядку. Что произошло? — Мне так стыдно, — пробормотал Генос, — Я… Мы сидели. Близко. А я… Я не знаю, что на меня нашло. Я потерял контроль, залез на него… Если бы Генос имел способность краснеть, Кусено был бы уверен в том, что его приёмный сын был бы именно в этом состоянии. Он был так смущен, что на какой-то момент перестал плакать. — Я… Попытался его поцеловать. А он отвернулся и сказал, что не хочет… Тут он словно повторно осознал произошедшее и начал отчаянно бормотать: — О, боги… Что я наделал, о чем я думал. Это было так глупо. Я все испортил, теперь он никогда не захочет меня видеть… — Подожди, — попытался прервать поток самобичевания Кусено, — Он разозлился и выгнал тебя? Генос притих и смущенно отвёл взгляд. — По правде сказать… Я сбежал. Но вы бы видели его, доктор! Он выглядел так, будто… Будто я его предал. На этих словах он опять нырнул лицом в платок, а Кусено крепко задумался. Он знал, что Сайтама был сильнейшим человеком на земле, о котором никто не знал из-за его скромности и пофигизма. Он знал, что из года в год Сайтама пытается заставить кактус расцвести, но у него ничего не выходит. Он знал, что Сайтама был очень экономным, отчего Генос тоже с радостью перенял эту черту. Он знал, что Сайтама любит кошек, но они, отчего-то, остро его ненавидят. Он знал, что за шеей у Сайтамы есть маленькая родинка… Словом, он знал столько, сколько не особо хотел знать о малозначимом для него человеке. Но так уж вышло, что это было важно для его приёмного сына, а потому он слушал. — Разве ты не говорил, что твой сенсей самый добрый и великодушный человек на земле? — Да, но… Я так часто его разочаровывал… — Генос тяжело вздохнул, убирая платок на колени, — А тут ещё это… Кусено смотрел на грязное от потеков масла лицо и чувствовал, как в душе у него кошки скребутся. Да, он бы предпочёл сияющую улыбку с неизменным «Сайтама-сенсей!» на выдохе. — Ты знаешь, я не могу гарантировать, что он ответит на твои чувства, сынок, — он ласково поправил выбившуюся прядь светлых искусственных волос, — Но из того, что ты рассказывал, я не верю, что он бы возненавидел кого-то за любовь или разочаровался в тебе. Генос поднял грустный взгляд, в котором робко тлела надежда. — Я считаю, вам нужно поговорить, — успел подытожить учёный, прежде чем в дверь повторно зазвонили. Гости к Кусено приходили нечасто, поэтому он полагал, что знает, кто стоит за дверью. — Это Сайтама, откройте! Генос здесь?! По ту сторону двери голос был необычно взволнованным для своего владельца и не звучал злобно. У Кусено практически отлегло от души — значит, Сайтама действительно пришёл поговорить. — Я оставлю вас, хорошо? — сжал он твёрдое плечо, зная, что детям нужно уединение. Генос кивнул и проводил названного отца напуганным взглядом, прежде чем уйти открывать двери. — Черт, чувак, ты испугал меня! — услышал учёный, а зачем голос стал плохоразличим из-за его удалённости. Когда, спустя почти час, Сайтама и Генос поднялись к нему, он сразу увидел сцепленные между собой руки. Генос выглядел юным и счастливым, каким он и должен быть в девятнадцать. Кусено спрятал улыбку за бортиком кружки.