С пультом по жизни

— Вы только посмотрите на нее! — Лицо заплаканное… — Наша фаворитка стала отверженной? — Пулей выскочила из того коридора! Эй, Фериде, что с тобой приключилось? — процедила Айдын, явно намеревавшаяся затеять ссору. Это было видно по ее ехидно поблескивающим глазкам и не менее ехидной улыбке, которую можно принять за оскал хищного животного. Гиены, например. Не более. Но в планах Алины никаких драк и выдергиваний волос из голов наглых противниц не было. Она торопливо прошла мимо всех любопытных девушек и вздернувшей нос главной мегеры и заметила у двери в свою комнату Нигяр-калфу, вид у которой был не очень-то радостный. — А, Фериде-хатун, я тебя везде искала, — поджала губы Нигяр. — Где ты пропадала? — Была у Валиде Султан по ее поручению, — ляпнула Алина. В этом хотя бы есть частичка правды. Думать о ее «поручении» по-прежнему не хотелось. — Тебя Махидевран Султан желает видеть, — устало произнесла калфа. — Не заставляй ее ждать. — А зачем? — Иди, я сказала! — шикнула Нигяр. — Будет она мне еще тут вопросы задавать. Шагай! Или тебя проводить, дорогу в покои султанши забыла? — Проводи, я не против, — фыркнула Алина. — Я и в самом деле там еще не была. — Что за девчонка! — вскипела Нигяр-калфа. — Еще и дерзит! — Да ладно, Нигяр, — закатила глаза девушка. — Я же и так знаю, что будет. «Фериде-хатун, ты недавно появилась в дворце. Фериде, не околдовала ли ты Повелителя? Если околдовала, то смотри – я его весенняя роза, я его единственная! Уничтожу! А если не смогу, то подключу моих лучших друзьяшек!» — Хатун, не выводи меня из себя! — Золотится роза чайная-я-я-я-я, как бокал вина-а-а-а-а! — заголосила Алина. Она сама не поняла, что на нее нашло – а ведь просто не хотелось идти к скучной Махидевран… Черт бы побрал этот ужасный характер! — Между нами дверь стеклянная-я-я-я, между нами тишина-а-а-а-а! — Что тут происхо-о-о-одит?! На отвратительную фальшь Алины прибежал, в своей привычной манере семеня ножками, недовольный Сюмбюль-ага. — Нигяр, что творит эта ненормальная? — вскинул руки Сюмбюль. — Она нас всех слуха лишит! — О-о-о, обещаю, кровь из ушей польется, я уже такое практиковала! — подмигнула Алина и шире открыла рот: — У-у-у-у-у-у-е-е-е-е! Ты не слышишь меня-я-я-я-я… — Запихни ее в комнату и поскорей! Хотя чего это я должна тебя просить… Стража! Сюда, быстро! — подозвала Нигяр под безумные вопли Алины. Но певица вдруг успокоилась и замолчала, обиженно посмотрев на калфу и агу. — Ладно вам. Проводите меня кто-нибудь к султанше, пожалуйста. Простите, я сегодня что-то не в себе… — промурлыкала она и, хлопая ресницами (и взлетая!), томно взглянула на покрасневшего Сюмбюля. — Э-э, Нигяр, этим, пожалуй, займусь я, — услужливо предложил евнух и взял под руку довольную Алину. — Конечно, займись! — ядовито произнесла Нигяр-калфа. — Не сойдет тебе этот концерт с рук, ох, не сойдет! Сегодня останешься без ужина. Скажи еще спасибо за то, что Дайе-хатун здесь не было, устроила бы она тебе выволочку похлеще! Расслабились, разбаловали рабынь… С этими словами она ушла успокаивать девушек, которые внизу гоготали, как молодые лошадки во время весеннего обострения. Алина только пожала плечами. Ей было откровенно все равно. Надо же было когда-нибудь сесть на диету. — Ну и зачем ты устроила этот цирк, хату-у-у-ун? — все сокрушался Сюмбюль по дороге к Махидевран. — А если бы тебя по-настоящему наказали? — Ай, не суть важно, — отмахнулась девушка. — У меня появились слишком серьезные проблемы, чтобы обращать внимание на наказание за невинную «Розу чайную». И чем вам не понравился мой чудный вокал? Я музыкальную школу окончила с отличием, между прочим, на хоровом отделении была! — Какие такие проблемы, Фериде-хату-у-ун? — заинтересовался евнух и замедлил шаг. — Если что – подскажу, и только для тебя – соверше-е-енно бесплатно! — он улыбнулся своей фирменной улыбкой и показал сверкнувший золотой зуб. — Эх, Сюмбюль, ты мне не поможешь, — сокрушенно вздохнула Алина, и здесь она ни капельки не притворялась – не стала скрывать своих чувств от аги, все равно ничего не узнает. — Это слишком серьезно. Сюмбюль-ага покачал головой. — Не поделишься – и проблема не решится сама собой, — отметил он. — И потом, я же не какой-нибудь там охранник или пекарь, я евнух султанского гарема! — важная персона цокнула языком и напустила на себя самодовольный вид. — Я могу помочь. Алина уже начала колебаться, но Сюмбюль сам сбил ее с мысли. — Мы пришли, хатун, — объявил он, а потом добавил чуть тише: — Если надумаешь, то приходи – тайны не выдам! — Я подумаю, — осторожно выдала Алина. Не успел хранитель тайн и секретов покинуть ее, дверь в покои приоткрылась – выглянула Гюльшах, этим самым удивившая парочку охранников. Лицо у Гюльшах было, мягко скажем, не в самой лучшей форме, если так вообще можно говорить про лицо. Такое ощущение, что дама немного ослепла и выдергивала волосы не там, где нужно, потому что брови срослись в единую кустистую монобровь с безволосыми островками микроскопического размера. Волосы были распущены и взъерошены. Платье – зловеще черное – вполне себе ничего, если бы не внушительная дыра на животе, который отчетливо выпирал. Кожа – кошмар современного дерматокосметолога. Тихий ужас. По правде сказать, Алина немного испугалась, зато Сюмбюль, похоже, привык видеть подобное каждый день, поэтому выдавил из себя улыбку и сказал: — Гюльшах-хатун, госпожа у себя? — Да, ага, — скрежещущим голосом процедила служанка. — Она ждет эту хатун. Иди, я провожу. «Да ее та девочка из «Звонка» испугается!» — Сюмбюль-ага, а может, вы пойдете со мной? — заискивающе попросила Алина. — Шагай давай, не противься! — резко произнес евнух. — У меня много дел. Не могу с тобой так долго возиться… Надо будет – придешь. Он развернулся и пошел прочь, оставив Алину, которой откровенно было не по себе, наедине с Гюльшах и хихикающими охранниками... они уж слишком влюбленно поглядывали друг на друга. — Проходи, — замогильным голосом пригласила Гюльшах, которую девушка мысленно окрестила «Женщиной в черном»*. Алина подчинилась и зашла, наконец, в покои. Махидевран восседала на роскошном диване и задумчиво глядела в стену. Да, она была красива. «Но безнадежно глупа» Девушка вежливо поклонилась и проронила дежурное: — Султанша. Махидевран соизволила перевести свой драгоценный взор на Алину и, сощурившись, сказала: — И-хи-хи. — Султанша? — не поняла Алина, подумав, что не расслышала. — Хиххих! — Махидевран скривилась от недовольства и жестами подозвала к себе верную Гюльшах. Та, словно опомнившись, подбежала к ней и пробасила: — Хы-хы-хи, хи-хы, хи-хе-хы-ха, хухтаным. — Чего?! — Алина покосилась на странных девиц как на душевнобольных и начала пятиться назад. — Я, наверное, лучше пойду… — Стоять! — рявкнула Гюльшах и бросила короткий взгляд на Махидевран. Та кивнула. — Я являюсь переводчиком для всех, кто общается с султаншей. Она перенесла тяжкий недуг и стала общаться на своем языке. Только я могу ее понять. — Вы в одной клинике лежали, что ли? Почему только ты ее понимаешь, а? — фыркнула Алина. — Боже, с кем я связалась… — Я не понимаю, про какую клинику ты говоришь, — угрожающе прошипела служанка и сделалась еще страшнее, — но неважно. А теперь стой и слушай, что госпожа тебе скажет. И без глупостей, иначе я лично тебя вздерну! — Полегче! — вскинулась девушка: в ней опять взыграла так нелюбимая в этих местах дерзость. — А как я должна на это реагировать? Две бабы шушукаются на своем хихихэкском… — Хиххих, хо ха-а хи-ха-хе? — поинтересовалась Махидевран. Вид у нее был почему-то смущенный, хотя она, по логике вещей, злиться должна: эмоции на лице Алины в данный момент были очень ярко выражены. — Хо ха-хэ-хо, хухтаным, — успокоила ее Гюльшах и резким голосом произнесла, обращаясь к Алине: — Успокойся и не выводи меня из себя, иначе Аллах не укроет тебя от расправы. — Хорошо-хорошо, — примирительным тоном сказала девушка. — Я слушаю и больше дерзить не собираюсь, все. Гюльшах растянула губы в улыбке и обнажила свои отнюдь не белоснежные клыки, смахивающие на вампирские, а затем кивнула своей султанше. Та вперилась взглядом в Алину и начала свою речь: — Хы, Хэхихэ, хе-хо-хи-ха хе-ху-хи-ха ха хе-хи-хо хухтана. — Ты, Фериде, позволила покуситься на моего султана, — перевела Гюльшах с непроницаемым лицом. — Ничего я на него не кусилась, он сам, — огрызнулась Алина, но тут же закрыла рот, увидев, как недобро смотрит на нее «Женщина в черном». — Хя хе-хе-хю, хо хы ха-ха-ха-ху-ха-хя хе-ху-ха хи ха-ха хо-ха-ха-хе хо хе-хо, — твердо пробубнила Махидевран на своей тарабанщине. — Я надеюсь, что ты благоразумная девушка, и сама отстанешь от него. — Да вы такие тут интересные, я смотрю? — снова вскинулась Алина, не выдержав. — Как я, простая наложница, могу сказать султану Сулейману, Повелителю Мира, Вселенной и еще одной параллельной Вселенной, где обитают летающие поэты и верные Ибрагимы: «Извини, Сулик, я не могу быть с тобой, потому что твоя Маха посоветовала мне отстать от тебя»? Он султан, глупые вы головы, султан! Как я могу ему перечить? — Не дерзи! Шайтан тебя прокляни! Перед тобой султанша! Как ты смеешь ее так называть! — закричала Гюльшах и хотела уже ударить ее, как вдруг Махидевран снова открыла рот и перевела безразличный взгляд на стену: — Хы-ху-хи хе-хо, Хиххах. Х хе хы хо-хо ха-хе-хо-ха. Гюльшах замерла. Было видно, как ей трудно было справиться со своими эмоциями. Она тяжело дышала и зверски глядела на опешившую Алину. — Тебе повезло, хатун, — скривилась переводчица. — Иди. Госпожа не желает больше тебя видеть. «О, а надо-то было закатить всего лишь одну истерику...» Пулей вылетев из покоев, Алина начала всерьез опасаться за свою жизнь. Почему? 1. Страшила Гюльшах и ее странноватая Махидевран, несомненно, начнут строить ей козни после того, что она наговорила сегодня. Ладно, нужно было быть сдержанней, тут сама виновата. 2. Не исключены мелкие пакости от Нигяр. Нажалуется же Дайе-хатун. 3. День подходил к концу, все меньше времени оставалось на раздумья по поводу спасения/неспасения Хюррем. Без посторонней помощи было не обойтись, но к кому обратиться с просьбой? Точно не к Сюмбюлю. Милый ага хоть и желал девушке добра, но мог все испортить. Сулейман? Не смешно. Хюррем ему еще никто, и вряд ли султан согласится идти против Валиде ради нее. Кто еще не воспылал к Алине ненавистью в этом дворце? Очевидно. Ибрагим. __________________________________________ *Речь идет о героине из фильма "Женщина в черном", где еще Дэниел Рэдклифф снимался. Милая такая дэвушка.